Академия Форхиллз

Если бы он только дал мне возможность говорить, мы бы нашли много общего, но всё, что я могу сейчас это испуганно хлопать глазками.

– Сначала я подумал, что вы все держите меня за дурачка. Что Ви духу не хватило послать меня, и она придумала весь этот спектакль со смертью и сестрой-близняшкой. Словно я идиот и не понимаю отказов.

Ты хуже идиота, Шон Терренс Торнхарт, ты псих, который забрался в комнату к незнакомой девушке и размахиваешь ножом.

– Сестра-близняшка. Звучит как очень херовый сюжетный ход. Дешёвый развод для лоха. Согласна? Согласись! – он направил на меня острие ножа, и я быстро кивнула.

С психами лучше не спорить, тем более если у психа оружие в руках, и магия с алкоголем в крови.

– А потом, – продолжил он как ни в чём не бывало, – я навел справки. И действительно существует Вивьен Рид. Работает в пиццерии после уроков. Живет с мамой в крохотной квартирке на пятом этаже в Ноугейте. Ошизеть. У Вианоры реально есть сестра. И я чуть тебя не прикончил. Думал, что ты грёбаное умертвие или как-то чудовищный эксперимент Теймороузов. Потому что Ви умерла у меня на руках. Без шансов. Я видел, как меркнет свет в её глазах, как она перестаёт дышать, как бледнеет и остывает ее кожа. Видел! И никак не мог помочь!

И тут он заплакал. Этого психа затрясло, а по щекам потекли слёзы. Жуткое зрелище, и я ничего не могла с собой поделать и тоже плакала вместе с ним. Не знаю, кого мне было жаль больше: себя, Ви или этого парня, который видел последние минуты жизни моей сестры. Поддалась секундному импульсу и положила ему руку на плечо и осторожно сжала.

Его дрожь ушла. Он медленно повернул голову и очень долго рассматривал мою руку, а потом накрыл своей. Я думала, Шон отбросит ее с отвращением, но вместо этого он переплёл мои пальцы со своими. Затем перевёл на меня пугающий взгляд покрасневших глаз, словно принимал какое-то непростое решение. От напряжения, повисшего, между нами, у меня пересохло во рту, и я машинально облизала губы. Для Шона это словно стало сигналом, он толкнул меня на подушку и тут же навис сверху, невесомо гладил по волосам, провел тыльной стороной ладони по щеке и смотрел, смотрел. Пока наконец не поборол свой внутренний конфликт и жадно впился в мои губы, а я ответила ему с таким же отчаянием. Мне кажется, если бы я могла перерезать нити Шу, то наш поцелуй был бы именно таким. Безумным, болезненным, долгожданным, жизнеутверждающим. Мы бы так же задыхались, тянулись друг к другу и старались бы не думать о последствиях.

Все, что происходило сейчас между мной и Шоном, было настолько неправильным, что я не видела границ происходящего. Мы уже перешли все возможные красные линии, или пока нет? Мы злились в унисон. На Теймроузов, на мою сестру, друг на друга. Я так сильно ненавидела его, что он был рядом с Ви и ничего не сделал, а он наверняка ненавидел меня за то, что я не она.

Мы были, обижены, одиноки, и нам двоим было так больно, что хотелось щедро делиться этой болью, лишь бы не сойти с ума. Шон вдавливал меня в кровать с такой силой, что у меня темнело в глазах, а его рука пыталась стянуть с меня одеяло. Я до боли впивалась в его плечо, ногтями зарывалась в волосах.

В какой-то миг мне вдруг стало настолько паршиво от того, что мы делаем, что я, всхлипнула прямо этому ублюдку в рот. Но его это не остановило. Он целовал не меня, а мою сестру, а я вообще понятия не имею, кого целовала: Шона в теле Верни, самого Верни, или Шу, который кинул меня сегодня. Я запуталась, мне было плохо, настолько плохо, что даже хорошо уничтожать себя вот так в объятьях психа, который так и не расстался с ножом.

С одеялом Шон наконец справился, откинул его в сторону, туда же полетел и нож. Освободившейся рукой он забрался мне под футболку. От неожиданности я издала новый немой звук. Это заставило Шона не мгновение прекратить наш поцелуй. Он провёл большим пальцем по моим губам, снимая с меня печать, и прежде, чем снова поцеловать, прошептал:

– Можешь не сдерживаться, выбесим твою бабку.

Только он сказал это, я чуть не забыла о том, где нахожусь, почему я в этой спальне, и кто вместе со мной здесь и сейчас, истерический хохот почти сорвался с моих губ. А я ведь тоже подумала о том, круто было бы, если бы Авелин заглянул сейчас сюда. И нет! Не для того, чтобы спасти, а чтобы застать в объятьях Верни. Она-то не знает, что под этой личиной сейчас скрывается благородный наследник Торнахартов.

А времени он не терял и начал понемногу стягивать с меня пижамные штаны, но и я решила воспользоваться происходящим, провела кончиками пальцев по его напряжённой спине. Ему это явно тоже понравилось, хотя этой цели я не преследовала прямо сейчас. Мне хотелось добраться до конверта и осторожно вытащить его из кармана.

Ухватилась за бумажный край и потянула на себя, и в этот же самый миг, рука Шона коснулась моих шрамов.

Так далеко я не позволяла зайти ещё ни одному парню, но у них не было того, что нужно мне: письма моей сестры.

– Что это? – спросил он, немного тревожно глядя мне в глаза.

Вот же не вовремя, конверт-то я вытащила, но он вот-вот услышит, как я им шуршу.

Воспользовалась тем, что снова могу говорить, и максимально умоляюще выдохнула, скидывая письмо на пол:

– Поцелуй меня, Шон.

Не сработало, он напрягся только сильнее, и похоть в его взгляде снова начала уступать безумию. Паршиво. Не то чтобы я хотела переспать первый раз в жизни с кем-то вот так, просто всё это максимально тупо и странно. С бывшим парнем моей сестре, который находится в теле её нынешнего парня? Или всё не так? Что за отношения были у неё с Верни. Но сам факт, что все прекратилось именно тогда, когда этот мудак прикоснулся к моим шрамам, окончательно меня уничтожил. Зашибись!

– Я спросил тебя, что это такое?!

Шон поднял что-то кровати и теперь тряс этим у моего лица. Так его не шрамы мои выбили из колеи, а мой любимый уродец из Снов?

– Это Шу, – тупо ответила я, попутно натягивая обратно пижамные штаны и прикидывая, дотянусь ли до ножа быстрее, чем этот ненормальный.

– Я в курсе, кто это. Откуда он у тебя?

Слишком много информации за вечер. Как Торнхарт-то может знать о моём воображаемом друге? Я говорила о нём только маме, папе и Ви… Это она рассказала Шону о моих снах? Даже если так, чего его так выбесило?

– Ясно, – зло бросил Торнхарт, а затем горько усмехнулся. – Вот что тебе завещала Вианор. Она отдала тебе его. Как же тупо. Как тупо. Кто позволил ей так поступить?

Наверно лучше не спорить с этим психом, когда он в таком состоянии. Лишь молча кивала ему, соглашаясь с его негодованием, и когда Шон на мгновение отвлёкся на игрушку, то рванула за ножом. Тщетно. Торнхарт всё равно оказался быстрее, и лезвие снова нависло надо мной.

– Ты не получишь его, поняла? Это послание явно для меня!

Он это сейчас серьёзно? Хочет забрать мою игрушку? Наверное, надо признаться, что это моё, надо умолять вернуть мне Шу. Но тогда Шон найдёт спрятанный под подушкой конверт от Вианор, и я навсегда лишусь разгадки, не узнаю, что стало с Ви. В итоге я трусливо молчала и глотала слёзы, пока Торнхарт вспарывал сердце моего Шу. Он рылся пальцами в крохотном тельце, пытался отыскать внутри что-то, оторвал голову и выпотрошил всё без остатка. Мне казалось, что он не Шу убивает в этот миг, а меня. Я даже защитить своего друга не могла. Предала, позволила сотворить с ним все это!

– Убирайся, – прохрипела я. – Пошёл ты к дьяволу, Торнхарт. Я тебя ненавижу.

– Взаимно, Виви. Ты все равно лишь жалкая подделка. Ты не она. Ви не была такой доступной давалкой. Признайся, ты ведь хотела, чтобы я тебя трахнул в теле этого рыжего додика?

Влепила ему крепкую пощёчину, и ладонь у меня объяло огнём.

Глаза у Верни тут же закатились, и он рухнул без чувств на кровать.

Собрала в ладоши остатки Шу, стараясь не разреветься. Все поправимо, я зашью его. Прямо сейчас найду иголку и нитку. В этом доме наверняка есть что угодно. Целая комната со швейными принадлежностям. Куда там! В Теймроузов наверняка есть целый швейный цех. Всё поправимо. Шу будет в порядке. Я буду в порядке. А Шон, надеюсь, сдохнет в муках где-то там от моего удара.

На всякий случай вытащила нож из ладони у Верни, потому что он вдруг снова зашевелился, поднял голову с красной отметиной на щеке и уставился на меня ничего не понимающим взглядом.

– Мисс Рид? Что я здесь делаю?

Сомнений не было, настоящий Верни вернулся. В его взгляде снова появилось слепое повиновение и благоговение перед семьёй Теймроуз. Ну хоть фамилию мою запомнил, и на том спасибо. Теперь надо как-то разобраться , как он вообще оказался в моей спальне. Вот только на память этого бедняги вряд ли можно полагаться. Особенно после грубого вмешательства Шона. Насколько я поняла, он просто взял и вытеснил создание бедняги из собственного тела.

– Ты совсем ничего не помнишь? – безо всякой надежды спросила парня, и он начал тереть переносицу.

– Я отвез вас до особняка, а потом вы велели мне бежать отсюда. И я побежал…

Что? Ничего я ему не велела! Или? Прокрутила наш с ним недавний разговор:

– Не говорите госпоже Теймроуз, что я посмел открыть рот. Мне не следовало говорить без должного уважения о леди Вианор. Да и матушка меня точно заругает.

– Не скажу. Ни своей бабке, ни твоей матушке. Тогда и тебе совет. Беги отсюда. Они тут все сумасшедшие

Но я не имела в виду бежать буквально. Скорее поискать новое место работы, подальше от этого особняка. Что же получается, у меня тоже есть эта проклятая сила? Быть не может! Семнадцать лет это никак не проявлялось, иначе все вокруг меня ходили бы по струнке. А я даже не уговорила санинспектора не штрафовать нашу пиццерию. Бред же. Да и старик Эшрейвен назвал меня пустой. Почему? Получается, что Шон временно лишил меня голоса не потому, что я могла позвать слуг не помощь. Он боится меня?

– Расскажи мне все, Верни. Как ты вернулся сюда? – потребовала я от рыжего перепуганного служки.

К своему ужасу, звучала я сейчас прямо как бабуля, допрашивая парня.

– Я дошёл до дороги, а потом начался дождь. Попытался поймать попутку. Но никто не останавливался. А потом я встретил лорда Торнхарта. Он решил вернуться в особняк.

– И?

– Он предложил довезти меня на своём байке. Сказал, что в такую погоду не стоит… – Верни болезненно сдавил себе виски, пытаясь вспомнить детали, и я быстро сжалилась.

– Не напрягайся. Где Торнхарт сейчас? Где ты последний раз его видел?

Верни перевёл свое бледное лицо к окну и вытянул руку.

– Там…

Поднялась с кровати и выглянула наружу. В новой вспышке молнии я увидела фамильный склеп и клянусь, там у стены блеснул байк Шона.

Мерзавец ещё здесь! А значит, я могу с ним поквитаться за Шу и не только. Последние его оскорбления до сих пор не лезли из головы. Мы оба поддались минутной слабости, не я одна. И в обычное время я бы даже не взглянула на этого богатенького урода. Он не в моём вкусе. И, судя по всему, Ви его тоже не сильно жаловала. Раз с ней он не спал.

Ты все равно лишь жалкая подделка, – эхом раздавалось в моей голове.

Собрала с пола бусины и под вопросительным взглядом Верни распихала их по карманам пижамы. Не утратили же они свою защитную силу от такой мелочи? Будет время, я починю и браслет, и Шу. А сейчас…

Я покрутила в руках небольшой стилет. Сейчас я бы с удовольствием выпотрошила Шона Терренса Торнхарта. Быстро вскрыла свое письмо, выудила из его флешку, на которой замазкой был нарисован черепок, и тоже убрала в карман. Следом я достала из конверта потрёпанную книжку и нахмурилась."Сердца трёх"? Очень странный выбор. Я же терпеть не могу этот роман. Ви знает об этом. Быстро пролистала страницы большим пальцем. Но, увы, ничего не было спрятано внутри. Только на форзаце библиотечный кармашек с исписанным формуляром. Странно. Разве библиотекарь не забирает его перед выдачей издания на руки? Вытащила листочек и уставилась на ряд имён и фамилий: Вианора Теймроуз, мой новый знакомый Шон Терренс Торнхарт и ещё двое: Джезабель Мисткросс и Лиам Эшрейвен. На кармашке стоял штамп Академии Форхиллс. Той самой элитной закрытой школы, куда ходила Ви. И как это всё понимать? Зачем сестра завещала мне библиотечную книгу, и как эти люди связаны с ней. С Шоном всё понятно, а остальные? Одногруппники?

Запихнула формуляр в и без того оттопыренные пижамные штаны. Сейчас я сама всё спрошу у Торнхарта.

– Идем со мной, Верни.

– Куда? – спросил он своими припухшими губами, и я на мгновение смутилась.

Надеюсь, он не будет задавать вопросов, почему у него красный след от пощёчины на лице, и ширинка расстёгнута. А минут пять назад ещё и стояк был. У меня очень тонкая ткань у пижамных штанов… Меня даже замутило о мысли, что реально чуть не переспала в каком-то диком запале с ним. То есть не с ним, а с этим, задери его демоны, Торнхартом.

– В склеп. Проводи меня. Пожалуйста. А ещё мне нужна прочная верёвка, или пластиковые хомуты. Найдёшь?

Верни послушно кивнул. Хм. А к этому быстро привыкаешь. Лишь бы мне такими темпами не превратиться в подобие своей властной бабки.

Надеюсь, псих лежит в отключке после моей оплеухи и своих ментальных экспериментов. Вся эта фамильная магия обычно дорого обходится заклинателям. А уж такой фокус точно должен был временно подкосить здоровье Торнхарта. Теперь моя очередь пытать его. Но я умнее, я приду не одна.

***

Выглядела наша с Верноном процессия жутко комично. Я в пижаме и огромных ботинках вооружённая ножиком для писем, а мой спутник с фонариком и ключами от гольф-кара. Он серьёзно? В такую погоду нас эта игрушечная машинка не спасёт, проще уж быстро добежать до склепа, чем тащиться на электромобильчике через всё поле. Дождь не переставал ни на минуту, постоянному громыханию и вспышкам я уже привыкла за этот вечер. Не привыкла я только к своему новому статусу единственной наследницы семьи Теймроуз и постоянному расшаркиванию Верни.

– Прошу, мисс Рид, – он открыл для меня дверь гаража, и я чуть дара речи не лишилась. На кой чёрт моей бабушке столько машин?

Это даже гаражом-то язык не повернётся назвать. В чёрную пятницу перед Рождеством столько тачек на подземной парковке молла не увидишь. Да ещё и таких. От старинных почти музейных экспонатов годов этак двадцатых прошлого века, до бронированных чёрных «Юконов» и гоночных болидов.

– Ваш дедушка был поклонником машин, а леди Теймроуз всячески баловала его, – пояснил Верни.

Баловала? Только что у слова "баловать" появилось совершенно новое знание. Баловать – это каждый месяц покупать кому-то модельку один к сорока трём в подарок. А это… Это…

– Это там «Делориан» стоит? – я ткнула пальцем в точную копию машину из трилогии «Назад в будущее».

– Ага. Тут где-то ещё должен быть Шевроле Импала тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года как у братьев Винчестеров. Леди Теймроуз купила его уже после смерти господина Теймроуза. Она до сих пор продолжает коллекционировать машины в память о нём.

Машины и грязные секреты, хмыкнула я про себя. То, что бабуля сентиментальна, никак не отменяет того факта, что она бессовестная манипуляторша и скорее всегда свела деда в могилу, а следом и мою сестру.

И всё же… Шевроле Импала. В любое другое время и при других обстоятельства, мы, может быть, нашли с Авелин общий язык. Интересно, а тачка на ходу?

Увы, мне пришлось довольствоваться гольф-каром, потому что только от него у нас были ключи. Верни нажал что-то на пульте, и гаражные ворота поползли вверх. Я даже зажмурилась. Слишком уже громким мне казался скрежет металла сейчас. Хотя уверена, что в такую погоду нас никто не услышит и не увидит. Едва мы выехали на улицу, как по крыше неистово забарабанил дождь, Я поёжилась и даже инстинктивно прижалась к Верни, стараясь не думать о том, что между нами было совсем недавно. Надеюсь, парень ничего из этого никогда не вспомнит. Потому что я бы с удовольствием все забыла.

– Эта штука может ехать быстрее? – у меня уже зуб на зуб не попадал, почему я не додумалась взять с собой куртку? Да ещё и многочисленное содержимое моих пижамных карманов такими темпами намокнет.

– Я стараюсь, Мисс Рид, – оправдывался парень.

Он тоже дрожал. Уверена, не от холода, а от перспективы опять спуститься ночью в склеп. Я эти мысли старалась от себя гнать. Моих предков хоронили в залитых бетоном нишах, даже если кому-то взбредёт воскреснуть и побродить по округе, то для начала надо будет продолбить себе дорогу отбойным молотком. Фуф. От этого мне даже полегчало.

– Приехали, – обречённо изрёк Верни, совершенно не торопясь поднимать свой зад с водительского кресла. Я тоже немного подрастеряла уверенности, особенно когда увидела, что байк Шона Торнхарта все ещё валяется тут. Значит, и сам хозяин где-то поблизости.

– Идём, – позвала парня, перехватила нож поудобнее и первой двинулась к открытой двери склепа, с которой был грубо сорван замок.

Вернон включил фонарик и побрёл за мной. Мне показалось, или Кэмпбелл сейчас молитвы вполголоса читал?

Здесь тоже выбило пробки из-за грозы, и некому было включить их обратно. А где щиток, я понятия не имею, так что придётся довольствоваться фонариком. Свет выхватывал лишь малую часть залов и коридоров склепа, но дорогу я помнила и без этого. Можно было просто довериться чувствам и брести на свежий запах роз. Их у последнего пристанища моей сестры было даже слишком много.

Наши шаги множились гулким эхо, ветер с улицы создавал причудливую иллюзию, словно усыпальница тяжело дышит, а вскоре я реально уловила чьё-то дыхание, а аромат роз смешался с прогорклым запахом дешёвого алкоголя.

Споткнулась обо что-то, и склеп разразился звоном стекла. Посмотрела под ноги: одна бутылка, две, три… Да тут целая вечеринка отгремела недавно, как я погляжу. Кружок фонарика, как театральный прожектор, осветил звезду этого ночного представления. Шон Терренс Торнхарт сидел, прислонившись спиной к памятной табличке моей сестры. Он даже не поморщился, когда его бледную рожу подсветили. Он хоть дышит?

– О господи! Он мёртв! – запричитал Вернон, глядя на неподвижного Торнхарта. – Это я его так? Я убил его! Мне конец.

Подошла к Шону и осторожно пощупала пульс. Живой, хотя смердит от него хуже, чем от покойника.

– Это он сам себя так. Не переживай.

Я подняла с пола пустую бутылку с чем-то явно незаконным на дне.

– Он пьян? – Верни спросил очевидное, а я принюхалась к горлышку. Воняло забродившими ягодами и блевотиной. Такое захочешь не найдёшь, только если самостоятельно сварить такой компот и забыть о нём лет на десять-двадцать. Омерзительно!

– Мертвецки. Приведи кто-то на помощь, нельзя его так оставлять.

– А вы, мисс Рид? Он не опасен?

– Сейчас он только себе опасен, не переживай, я посижу с ним.

Верни не стал меня уговаривать, ему явно хотелось поскорее покинуть склеп и вернуться в тёплый особняк. Фонарик он прихватил с собой, я же осталась в кромешной темноте рядом с бухим психом. Где-то наверху с визгом сорвался с места гольф-кар. Кэмпбелл то ещё сыкло. Моя сестра вряд ли с ним мутила.

От всей это ситуации мне стало ужасно смешно, слишком уж всё это сейчас мне напоминало одну печальную пьесу. У меня есть нож, напротив сидит бездыханное тело, добровольно налакавшееся натуральной отравы. Встряхнула пустой бутылкой и торжественно произнесла:

– О жадный! Выпил всё и не оставил

Ни капли милосердной мне на помощь!*

Шон вымученно заржал. О! Живой.

– Дальше по сюжету ты меня целуешь в ещё тёплые уста, – пробормотал он, не открывая глаз.

– Не дождёшься, Торнхарт. Хватит с тебя поцелуев.

– Обиделась? – спросил он, словно ему было какое-то дело до моих чувств после сегодняшнего.

– Думала, что обиделась. Мечтала прирезать тебя при встрече.

– Так прирежь, – он ткнул себя пальцем в сердце. – Вот сюда. Смелее. Бей!

– По канону ты должен трусливо отравиться, а кинжалом я заколю себя, – отшутилась, лишь бы немного разрядить обстановку.

– По какому такому канону? Чего ты себе там напридумывала, мисс Копия?

Он продолжает себя вести как последний мудак. Надо было вместе с Верни поехать, просто сказать слугам, что в склепе дрыхнет какой-то забулдыга и пойти спокойно спать. Может быть, мне присниться мой Шу. И он бы точно приснился мне, если бы не этот пожиратель снов по имени Шон, пробравшийся ко мне в спальню. Попыталась встать, но он слишком ловко для своего нынешнего состояния поймал меня за руку.

– Останься.

В этой просьбе было столько боли и мольбы, что я решила дать ему ещё один шанс:

– Назови хотя бы одну причину!

– Я шикарно целуюсь.

Хмыкнула.

– Ты льстишь себе.

Он ничего не ответил, и в склепе на какое-то время вновь стало тихо. У меня было столько вопросов к Шону. Откуда он знает про моего Шу, кто такие Джезабель Мисткросс и Лиам Эшрейвен, что было в письме моей сестры, адресованном Вернону Кемпбеллу. Мучилась ли она перед смертью, говорила ли обо мне. Но вместо этого я спросила самое тупое, что только можно было:

– А Ви. Ей нравилось, как ты целуешься?

Шон как-то горько усмехнулся.

– Мы никогда не целовались с ней в привычном для людей понимании. Но, наверное, нравилось. У меня не было возможности спросить.

– Что это ещё значит? Бредишь, Торнхарт?

– Ты всё равно не поймёшь. Ты не она. Ты не моя Ви.

Да-да я помню. Я жалкая подделка. И всё же что ещё за "привычное для людей понимание"?

– Знаешь, Торнхарт, – зло начала я. – У меня тоже был кое-кто, с кем мне нравилось целоваться, – я достала из кармана оторванную голову моего Шу, у которого теперь ещё и глаз-пуговичка повис на нитке. – А ты взял и порвал его. Что скажешь в своё оправдание?

Но Шон уже не слушал меня, и угрызения совести его не мучили, он уткнулся мне в плечо и просто уснул.

___________

*Ромео и Джульетта, Уильям Шекспир

Глава 4 Письмо

Виви

Судя по лицу, у бабушки было очень много вопросов к моему ночному приключению, а мы даже не обсудили с Верноном нашу общую версию. Хотя какой смысл, Авелин своей магией заставит парня выложить все. Даже то, чего он сам не знает и не помнит. Вопрос времени, когда она догадается, что во мне тоже живёт фамильная магия. Тогда ба меня точно не отпустит от себя ни на шаг и отправит в элитную школу для элитных уродцев. А мне нравится моя.

Сунуть бы пару бусинок Кемпбеллу в кулак, чтобы защитить от воздействия бабули, да только она с меня глаз не сводит, а особенно с моей руки в оттопыренном кармане, где я отчаянно пытаюсь запихнуть флешку Ви в порванное тельце моего Шу.

За это я тоже буду вымаливать у него прощение. Если он не пропал с концами из нашего с ним мира.

– Я все расскажу, – первой вызвалась я, может, мой голос убедит Верни следовать нужным показаниям, и мне удастся перехитрить Авелин.

– Нет, – она властно подняла вверх ладонь. – Вернон, говори.

– Леди Теймроуз… я…

Вот и все. Я безо всякой надежды посмотрела на лежащего в полной отключке Шона. Слуги аккуратно водрузили его на диван, укрыли пледом и заботливо подставили тазик. Самое время им воспользоваться, чтобы отвлечь бабулю. Ну же, жги, псих! Не держи в себе.

Но псих мирно спал. А ведь всё это происходит исключительно из-за него.

– Вернон, я жду. Хватит блеять!

Пуф. И голос у Кемпбелла стал твёрдым, и он без запинки отчеканил:

– Я собирался спать, как за звуками дождя услышал рёв байка. Я узнал мотоцикл господина Торнхарта. Видел сегодня… Я растерялся немного и понятия не имел, что делать…

Это совсем не похоже на историю, которую Вернон рассказал мне. Где пробежка через тёмный лес после моего неосторожного приказа?

– Дальше! – жестко подгоняла его моя бабка.

– Я колебался. А потом увидел крадущуюся в темноте мисс Рид.

– И куда же среди ночи шла мисс Рид? – а вот теперь пытливый взгляд Авелин остановился на моём лице.

Да мне самой интересно, куда это я шла среди ночи. Давайте-ка послушаем Вернона, у него неплохо получается.

– На свидание, – выдохнул покрасневший от стыда Кемпбелл, и я чуть не заорала на весь холл: ЧТО?!

Вместо этого удивилась моя ба.

– Свидание? – скептически переспросила Авелин. – У Торнхарта и моей внучки? Да они едва знакомы.

– А вот и нет, – продолжал Верни. – Они встречались ещё в Ноугейте и ловко прятали ото всех свои запретные отношения. Мисс Рид рассказала об этом и умоляла не выдавать их.

– Это правда, Вивьен? – спросила Авелин.

Разорванный браслет едва ли работал. Я не могу в полной мере противиться воле бабушки, не могу врать. Хотя можно сказать правду. Свою правду, которая не противоречит правде Вернона.

– Мы целовались, – призналась я, ловко уходят от прямого вопроса.