Сборник рассказов. Абонент не может быть вызван

– Петр! – придумала она, – завтра у меня день ангела, который я каждый раз из суеверия отмечаю. Может, приглашу я вас к себе домой? Тоскливо как-то одной сидеть за накрытым столом!

Петр остановил машину, задумался.

– Варя, – произнес он. Мне кажется странным это приглашение. У нас мимолетное знакомство! И повернувшись к ней, вдруг добавил: Давайте откровенно: мы взрослые мужчина и женщина и прекрасно понимаем, зачем делаются такие предложения!

Варя молчала.

– Вот видите! – продолжил Петр. – Значит, я не ошибся!

– Слушайте, не то, чтобы я вас не хочу! Я здоровый мужчина, вы – очень симпатичная женщина, правда, симпатичная, – уточнил он, поймав ее удивленный взгляд.

Но я по другому разряду. Занимаюсь любимой работой, любимой женой, и если угодно, есть может быть, еще и любовница! Но, это от слова «любовь». И сообразив, что этого не следовало бы говорить, поправился:

– Запомните, я сказал «может быть!» И на большее, ни времени, ни желания у меня нет! И жизнь моя вполне устроена и разрушать ее я не собираюсь! А это неизбежно с атаками девушек, как вы! Вряд ли вы всего добиваетесь ради одноразового секса! Так что, Варя, спасибо за предложение, но нет! И прощайте!

Он поцеловал руку и открыл дверцу автомобиля.

***

И этот план, разработанный Варей, утонул в лужах, по которым в эту золотую осень, вот уже месяц шлепала на работу и с работы.

И, как этот нудный осенний дождь, казалась ей теперь ее одинокая квартира и вся предстоящая еще долгая бесконечная жизнь, которая будет отличаться только временами года, она будет стареть, становиться злой, сварливой, как все старые девы – видела она таких! И вскоре ей будет тошно от самой себя.

– Нет! –приказала она себе и отчаянно начала искать выход!

… Многие великие открытия происходят случайно.

Однажды, просматривая Интернет, её внимание остановилось на объявлении.

Некая клиника, приглашает на собеседование женщин до тридцати лет, желающих стать донорами для вынашивания ребенка. Далее шли требования по здоровью, образованию, семейному положению и так далее….

Мысль, облегчившая ее сознание, показалась ей страшной!

А потом – нет, ничего. А потом – единственным и решающим все проблемы выходом из ее положения.

… В клинике, после заполнения анкеты, ее проводили к главному врачу.

Главный врач, строгая пожилая женщина, первым вопросом, попыталась отговорить пациента от принятого решения:

– Почему вы хотите стать донором?

Варя вовремя сообразила, что никакая лирика медиков не интересует.

– Деньги нужны!

– У вас бедственное материальное положение?

Варя решила не врать ни на один вопрос.

– Вовсе нет. Я работаю, зарплата средняя. Пока одна – вполне хватает на жизнь. А вот на более высокие запросы – автомобиль, возможность отдыхать за границей, ну разные женские капризы – нет! И не предвидится!

– Значит, просто средства заработать? А как вы относитесь к тому, что девять месяцев чужой ребенок будет, как бы вашим, будете к нему привыкать, что он станет для вас родным. И в результате его от вас отнимут! А ведь вы его успеете увидеть. И он ухватит своими губками вашу грудь.

Голова у Вари закружилась! Но она вовремя вспомнила о том, что будет на самом деле в результате.

– Все в порядке. Я об этом долго думала. Справлюсь!

…Потом месяц ее готовили, проводили обследования, потом она заполняла кучу всяких документов.

Наконец, ее кандидатура была одобрена. И она решилась на главный вопрос:

– А сколько за это заплатят?!

Клиника не занимается этим вопросом, – ответил главный врач. – Вы сами договоритесь или не договоритесь с клиентами, которых мы вам предложим. И заключите между собой договор. Клиника, с которой обе стороны, также заключают договор, обязуется обеспечить только медицинскую сторону этого вопроса, вести до родов. В ваши отношения она не вмешивается.

Через неделю Варю вызвали для знакомства с клиентами.

Для нее это было самое страшное. Во-первых, впервые она увидит каким будет ее

будущий ребенок. И, во-вторых, от этих людей зависела вся её будущая жизнь.

– Ваши партнеры заедут за вами в любое назначенное вами время и место. – объявил главный врач.

– Партнеры?

– Ну, не родственники же.

– А почему не здесь?

– Для меня это самой неожиданность, – ответила врач, – говорят, что хотят провести встречу у себя дома, так сказать, знакомство.

– Что-то очень сразу! – засомневалась Варя. – А вдруг они мне не понравятся?

– Вы что до сих пор не уяснили собственной роли в этой сделке! Нравится или нет, вам должны только деньги.

И уже мягче добавила:

– Они понравятся!

… Действительно, ребята которые встретили ее в кабинете главного врача, были её ровесниками, симпатичными, улыбающимися – заказчик и исполнитель! Жена Георгия, так звали мужа, даже сразу обняла её.

– Мы обе мамы! – шепнула она на ухо.

Коттедж, в который ее привезли, был тоже симпатичным, без выставляемого на показ богатства, вполне достаточным для проживания большой семьи.

– А это будущая детская! – повела ее наверх жена Георгия.

В детской уже было все, кроватка, стенка с игрушками, шкафчики для белья и ххххх кресло. Все кроме белья.

– Мы не знаем кто будет – мальчик или девочка? – пояснила жена.

– А кого хотите?

– Девочку! – шепнула женщина.

– Я тоже! – не удержалась Варя.

Жена как-то тревожно на неё взглянула.

– А вам не все равно?

– Ну, я же ношу в себе вашего ребенка – нашлась Варя. – Мне бы тоже хотелось девочку! Но, в общем, конечно все равно!

После взаимных вопросов, перешли, наконец, к главному.

Этим уже руководил Георгий.

– Сколько бы вы хотели за эту услугу? – достаточно жестко, без лирических вступлений, начал он.

Варя поняла, что имеет дело с довольно жестким бизнесменом.

Но поверхностно о ценах, прочитав в Интернете, она была информирована.

– Три миллиона, – жестко, не меняясь в лице, ответила она.

– Пара помолчала.

– Это много, – наконец, произнес Георгий.

Вера поняла, что это решающий шаг во всей ее жизни, во всем плане, который она придумала. И первый раз в жизни, удивляясь самой себе, из угрюмой «буки» превратилась в отчаянного солдата, для которого или «пан» или «пропал».

– Возможно, – сказала она. – Но эта та сумма, которая мне необходима, иначе бы я не согласилась. Это дело для любой женщины огромная тревога, и я не собираюсь дальше жить в роли инкубатора. Возьму свое за один раз и забуду этот кошмар навсегда!

– Но мы же несем большие расходы на ваше медицинское обслуживание за эти девять месяцев. И конечно, будем обеспечивать вам правильное питание и другой комфортный режим!

– Три миллиона! – повторила Варя, и интуиция ей подсказала, что нужно и пора вставать.

– Хорошо! – вдруг жестко проговорил Георгий. – Садитесь! – будем обсуждать другие вопросы.

– Половину аванс! – заявила Варя.

– Так не обсуждают! – взорвался Георгий, привыкший, видимо к другому стилю переговоров.

– А как?

– Объясните сначала для чего аванс?

– Для гарантии, – превозмогая свою обычную нерешительность, заявила Вера. – И для жизни.

– То есть, если в результате ребенок так и не родится, вы деньги нам не вернете?

– За результат вы платите вторую половину суммы, – произнесла заготовленный аргумент Варя. – А первую половину – за процесс! Родится – не родится, а девять месяцев я его буду вынашивать, со всеми вытекающими последствиями – токсикозом и другими неприятностями. Это что, должно быть бесплатно?!

– Она права! – вспыхнула жена. – А результат – это уже проблема клиники. Мы же с ней тоже заключили договор. И тоже есть пункт об ответственности.

Сидели долго…

***

Можно было, конечно, заказать такси через официального диспетчера, но Варя предпочла иметь дело с частными «извозчиками», нелегально промышлявшими в их городе. С десяток их ежедневно толпились возле вокзала, ожидая пассажиров, прибывающих на электричке.

– Поедем… – обратилась она к пожилому водителю, одиноко стоявшему возле потрепанного «опеля», и назвала адрес.

То ли от удивления, то ли от радости у него поползли брови вверх: километров двести! – Да и область уже другая!

– Сколько? – нетерпеливо спросила Варя.

– Ну … – он нерешительно мялся, – пять!

– Пять чего?

– Тысяч рублей!

– Садимся!

Водила понял, что продешевил, но делать было нечего.

– Деньги вперед!

– Вперед – довезите! – Варя уже начала наглеть.

– А где гарантия?

– А где гарантия, что вы меня по дороге не выкинете, километров через двадцать.

– Слушай, дочка, мне шестьдесят пять лет! Вот надо мне на склоне лет криминалом заниматься!

Варя успокоилась.

… Во-первых, три дня назад она продала квартиру, быстро, без торга, через агентство не давая объявлений.

Во-вторых, получила деньги – аванс в полтора миллиона от Георгия, прибавился к тем, что получила за квартиру. Деньги не лежали на счете или на карточке, а грели душу, уложенные в бюстгальтер.

Дала бы и десять! Лишь бы быстрее уехать из этого города, с которым расставалась навсегда.

Куда она потом поедет, еще не знала, лишь бы скорее и незаметно смыться! А потом главное не останавливаться, перелетая куда-нибудь самолетами и переезжая поездами!

Под сердцем билось сердечко родной доченьки – да, что родится дочь, было давно определено. И даже фигурку ее она видела на УЗИ вместе с родителями. И ножкой она уже толкалась так нежно, так мило!

Дочка, что подтвердили все врачи, должна родиться здоровенькой и осталось до этого два месяца!

Счастливое телосложение Вари почти не выдавало ее беременность, но на всякий случай была одета в широкий длинный сарафан. Ну, а раздавшаяся грудь, так радовавшая родителей.… Что грудь! У некоторых с юности уже пятый номер.

…Дорога лежала мимо июньских лесов, цветущих полей, полуразваленных деревушек, с выскакивающими чуть ли не под колеса собаками.

Путь вдруг перегородили два трактора, закапывающие траншею, видимо, после какого-то ремонта.

– Вот, черт, – выругался водитель, – не меньше часа простоим.

– Сильно влетит? – из уважения поинтересовалась Варя.

– От кого?

– Ну, от жены хотя бы?

– Один я, – коротко ответил мужчина, – развелся давно. Доконала.

– А калымите зачем?

– Да так…Ну, а что мне дома делать? Я на пенсии, хозяйство простое. Да и деньги нужны.

– Пенсии не хватает? Один ведь.

– Да какая там пенсия – пятнадцать тысяч! Может, хватило бы. Да вот машина моя рассыпается, она уже старее меня! На какую пенсию я ее куплю?!

Варя задумалась. Удача сама шла в руки, хотя искать ее она собиралась гораздо позже, в том городе, в котором хотя бы временно осядет. Ей нужно было сменить фамилию. Ведь самое позднее, через неделю ее объявят в розыск. И первым делом предупредят все аэропорты, вокзалы и все паспортные столы. А прописываться придется. Выписаться она успела при продаже квартиры.

– А как вас зовут? – решилась она.

– Петр Иванович, – неохотно отозвался таксист.

– Меня – Варя! Петр Иванович, а вы не хотите на мне жениться?

Водила поперхнулся и резко остановил машину.

– Спокойнее, спокойнее! – пыталась утихомирить его Варя. Ее идея состояла в том, что в городе, в который они приедут, они фиктивно зарегистрируют брак. Буквально на два дня! Через два дня разведутся! – Это их право. Ну, не сложилось!

Для правдоподобия можно и фингал поставить под глазом. У нее прописки нет, а у Петра Ивановича есть.

Стало быть, якобы для того, чтобы к нему прописаться, Варе нужно было сменить фамилию!

– А как, кстати, ваша фамилия? – спросила она.

– Лопатин.

– Ну, не на много лучше моей!

– Привет, а алименты?! – отрезвел Петр Иванович.

– Так у нас нет детей!

– Мало ли что!

– Петр Иванович! У вас пенсия пятнадцать тысяч! Какие алименты, и на содержание супруги – не больше тридцати процентов! На фига, мне ваши четыре тысячи! За которые надо еще будет и судиться!

– А зачем тогда тебе старый пень?

– Я удрала от сожителя, который своим пьянством меня в гроб загонит, – соврала Варя. А он может начать искать меня через паспортный стол. По фамилии. А такой фамилии больше нигде не будет, Петр Иванович.

Гудели трактора. Сзади начала сигналить подъезжающая машина. Когда на минутку все затихло, слышался с полей стрекот цикад и счастливое пение птиц.

– Нет, дева, – прервал молчание Петр Иванович, – это ваши разборки. Ты меня в это не впутывай!

Варя предусмотрела и это.

– Сколько вам нужно, чтобы купить машину? – внезапно спросила она.

– Таких денег у тебя нет! – откликнулся Петр Иванович, догадавшись, о чем речь. – И у меня нет. Так что закрываем тему!

– Сколько?!

Петр Иванович насмешливо оглянулся.

– Чтобы была приличная бэшка – пятьсот тысяч!

Варя замолчала.

Петр Иванович, поняв молчание по-своему, встревожился.

– А ты что, правда, за это можешь такие деньги заплатить?

– Четыреста! – отрезала Варя.

Петр Иванович тяжело замычал, видимо, путаясь в решении.

– А у тебя такие деньги есть? Откуда взяла?

– Откуда взяла, это не ваше дело. Не украла. А есть деньги, или нет, так это очень просто. Перед тем, как пойти в загс, я с собой возьму четыреста тысяч, и в момент регистрации отдаю их вам, нет денег – нет регистрации! Что вы теряете?

Петр Иванович опять призадумался:

– А вдруг ты мою квартиру оттяпать захочешь?!

– Поскольку она приобретена вами не в период нашего брака, я на нее никаких прав не имею. К тому же в ней прописываться не буду!

– Это почему же?

Прописаться я могу только с вашего согласия. А вы не дадите! Да мне ни вы, ни ваша прописка не нужны! Можете вы это понять?!

Конечно, ни в какой сбербанк, где был зарегистрирован счет на фамилию Елкина, Варя идти не собиралась. Как не собиралась, и снимать бюстгальтер.

… Через неделю Варвара Лопатина с новым паспортом доехала до областного центра, положила деньги на счет в сбербанке, купила билет на поезд дальнего следования до Красноярска.

***

– Мамуль, а кто это?

– Ты про кого?

– Ну, тот, кто тебя сейчас на машине подвез?

– А, это мой коллега – Владимир Иванович, вместе возвращались с выезда на объект. – Варя пожала плечами, – Ну, и что?

– Да, то, что он тебя уже третий раз подвозит!

Варя прижала дочку к себе:

– Боишься, что я замуж выйду?

Полина обняла ее.

– Мамуля, ну зачем тебе он. Нам же хорошо с тобой вдвоем!

… Целый месяц, с того дня, когда Варя сбежала из родного города, она пересаживалась с одного поезда на другой, перелетала куда-то на самолетах, переезжала на междугородних автобусах, заметая следы, чтобы ее нельзя было отследить по купленным билетам.

То, что она в федеральном розыске, Варя не сомневалась. И пора наступала рожать.

И в холодном городе, куда привез ее поезд, долго размышляя, она решила остановиться. Это был небольшой городок. Тысяч четыреста жителей, довольно уютный, несмотря на стандартную современную застройку. Все что нужно для жизни здесь было, цена на жилье, правда, далеко не комфортная. Подобрало агентство за несколько дней сносную двух комнатную квартиру на окраине города.

Неистраченные полтора миллиона и немного оставшихся денег от продажи бывшей квартиры и покупки новой, гарантировали ей где-то года два-три жизни, пока не отдаст девочку в сад и пойдет на работу.

Как в тяжелом мучительном сне, прошли эти три года.

Болела голова от постоянного страха, что дверь откроется, и за ней придут. Полину, так Варя назвала дочку, она не отпускала ни на минутку – ни дай бог, что-нибудь с ребенком произойдет!

Ничего не произошло.

Полина выросла, Варя уже давно работала по специальности, в областном водоканале, на вполне денежной работе – разрабатывала и выдавала заказчикам, строительным организациям, технические условия.

Так что в основном работа была кабинетная.

– Поклянись, что замуж не выйдешь! – потребовала Полина.

Варя подумала – врать ребенку нельзя! И поклялась:

– Не выйду!

И вздохнула, приняла для себя трудное решение и определила судьбу!

Петр Васильевич, а для нее просто Петя, уже месяц требовал от нее принятия решения – жить вместе!

Два года любви давали ему на это право.

– Откуда ты уверен, что это любовь?! – спрашивала она его.

– Знаешь, я сам себя все время спрашивал, – размышлял он как-то на очередной заданный ею вопрос, – но у меня есть для себя доказательство.

Жизнь постепенно вошла в свое русло.

Полине исполнилось пятнадцать лет.

– Видишь ли, – пояснил Петр, – Ты не самый лучший вариант для случайной связи. Постоянно какая-то угрюмая… Знаешь, таких детей, если бы ты была дитем, – называют «букой!»

Варя вздрогнула.

– А я и есть «бука» …

– Странной тебя тоже не назовешь.

Варя посмотрела на Петра.

– А «странной» – это как?

– Это по другому, – Петр замялся, – ну зачем тебе объяснять, я же тебя все равно люблю!

… Да, Петр был первым у Вари мужчиной. И как она ни мечтала об этом иногда, как не представляла себе это чудо, ничего особенного от этого не испытала. Однако им втроем было как-то лучше.

– Ну, дочка у тебя. И ты такая мама, что, по-моему, когда мы где-то украдкой занимаемся любовью, ты все время думаешь о ней. И смотришь на часы. Да, часы висели прямо напротив постели в квартире Петра. И Варя невольно из-под его плеча выглядывала на стрелки…

– Ну, скажи! – голос Петра окреп, – какая мне от этого радость?! А я тебя люблю! И никого кроме тебя не хочу!

Варя до сих пор не дававшая себе сходить с ума – уже сдалась!

– Я поговорю с Полей! – пообещала она тогда ему.

По крайней мере, я вас познакомлю. Кто знает …

***

В кафе было почти пусто. Тикали часы на стене. На улице мерзла Маша.

– Как ты здесь оказался? – спросила Варя, чтобы выиграть время, пока восстанавливается затуманенное сознание.

– У меня в деревне не далеко от этого города живут родители, – Георгий тоже не понимал еще как себя дальше вести.

– И как это мы раньше не встретились? …

– Я не знал, что ты здесь. Я только раз в два года привожу в каникулы на две недели сюда свою дочку.

Необязательный разговор прервался тягостным молчанием.

– Почему ты не спросишь, где моя жена? – спросил Георгий.

– Ну, какое мне дело?

– Какое дело?! – голос Георгия перешел почти на крик, впрочем, оглянувшись по сторонам, он перешел на злой шепот. Но каждое слово свинцовой дробью било в Варварину голову. Жена моя в сумасшедшем доме. Временное, осеннее обострение. Что это понимаешь?! Это медленная смерть! И наступил этот сумасшедший день, в день твоего бегства! В день, когда так любимого, так ожидаемого нами ребенка, у нас украли! У нее была тяжелая фаза психического расстройства. Весь год я тебя искал, я вытаскивал ее из этого сумасшествия. Даже уговорил ее повторить донорство.

Знаешь, как она согласилась?» Молча. Безразлично. Но, я думал это ее воскресит. Так родилась Маша. Но она на нее только взглянула. И ничего не изменилось.

Георгий замолчал.

– Вызывай полицию, – после долгого молчания произнесла Варя.

– Дай паспорт, – Георгий протянул руку.

Варя вытащила паспорт из сумочки.

– Значит, ты теперь Лопатина, – тихо произнес Георгий. – Замуж вышла?

– Нет.

Георгий навел телефон на паспорт и сфотографировал каждую страницу.

– Полицию вызову, когда надо, – сказал он, отдавая документ. – А ты жди! Всю жизнь жди! И поднимаясь, закончил:

– Это тебе мой приговор за то, что ты сделала. За мою дочь, за мою жену. За мою жизнь. Он пожизненный. Живи и жди. Когда-нибудь это будет. А, может, нет. А ты жди.

***

До дома Варя летела пулей. Хотя по дороге было километра два, но взять такси, сесть на маршрутку, ей в голову не приходило.

Ворвавшись в квартиру, она кинулась лихо срочно собирать вещи, ящик комода с документами, просто не разбирая высыпала в баул и, срывая с вешалки в шкафу одежду, кидала в стоящий на полу раскрытый чемодан.

– Обувь! Где у нас зимняя обувь?!– срывалась она в крик.

На крик из своей комнаты вышла Полина.

– Мамуль, ты что?! Мы куда-то едем?

Варя остановилась, обняла и присела к ней.

– Мама, мы куда?!

Варвара обмякла в руках Полины.

– Что это со мной? …

И вытирая слезы, нарочно, уже сухим и твердым голосом сказала.

– Никуда не поедем! Что будет, то будет! Будем жить!

За окном собирались тучи. Быстро темнело. Где-то уже гремела гроза.

На полу стоял чемодан. И возле него во взрывах уже сверкающих молний виднелись два человека.

ДВОР МОЕГО ДЕТСТВА

Двухэтажный дом, стоящий на узкой улице, был старым, скрипел половицами и когда в двенадцать часов ночи, доски под грузным шагом дяди Леши скрипели на втором этаже, жившие под ними соседи первого этажа предвкушали вечерний спектакль. С громкими выяснениями отношений, а иногда и битьем посуды. Впрочем, спектакль всегда заканчивался миролюбивым ритмичным скрипом панцирной сетки кровати и победным рыком Леши.

– Теперь ты веришь?!

Степан Леонидович, живший на первом этаже, когда-то объяснял жене неопровержимость этого аргумента:

– Ему уже пятьдесят, разве он сможет два раза за день?

Верно и потому Степан Леонидович, сам старался не допустить промаха и не в коем случае не делать это два раза в день!

… А когда-то половицы скрипели под шагами другого поколения – железнодорожного инженера Ивановича, заселившегося вместе с семьей в первые годы после революции, а до этого – под ногами купца, хозяина не квартир, а всего этого дома … впрочем, наверное, половицы тогда не скрипели?

… Старый был дом, и, хотя стоял он почти в центре города, на узкой, заросшей сиренью старинной улочке, странно было представить, что в трехстах метрах отсюда высятся многоэтажные свечки новостроек, сияют вечерами витрины торговых центров, мчатся по проспектам потоки машин…

Нет, кажется, навсегда застыла здесь неспешная и спокойная патриархальная жизнь, в огромных дворовых пространствах, заросших сиренью, шло счастливое голосистое детство и веками сидевшие у подъездов старушки обсуждали соседскую жизнь.

А потом старушки умирали и их места занимали женщины из следующего поколения, некогда осуждавшие их никчемное времяпровождение.

Вырастали и уходили из дворов гонявшие в футбол дети и некогда завидовавшая им малышня.

Под широкой развесистой липой уже лет сто, наверное, росшей у этого дома, Николай остановил свой автомобиль.

Вечерами солнце горело прожектором, отражаясь в стеклах квартир, уютно и мирно было на узкой улочке и ему послышалось, что, как всегда, скрипят половицы.

Но нет, было необыкновенно тихо, и даже детские голоса не звенели во дворе.

Умер дом, умерли люди, жившие в его Николая эпоху, умерла и сама эта эпоха. И мир давно стал другим.

… Тридцать лет не был он в этом доме, который давно покинул сразу после выпускного вечера. И вот почему-то потянуло его в детство, в то счастье, которым, как солнцем, был залит этот двор!

Здесь как-то играя в прятки на «выполнение желаний», (тот, кого нашли, исполняет желание нашедшего) он, нырнув в заросли сирени ухватил спрятавшуюся Лариску.

– А! – закричал он, – какое бы придумать наказание?

Обычно девчонки на это отвечали: «Отстань»

Но Лариска вдруг затихла и как-то серьезно сказала:

– Какое хочешь!

И Колька вдруг со всей дури крикнул:

– Вот возьму и поцелую!

Лариска закрыла глаза, приоткрыла рот и так молча и неподвижно стояла несколько минут.

И Колька понял, что существует еще запретное и страшное что-то….

Вечера во дворе обычно заканчивались перекличкой, несущихся из открытых окон голосов матерей.

– Колька! Домой!

– Сейчас, мам!

– Никаких сейчас! Где уроки?

– Да я их выучил!

– Маня! Хватит уже, пора Юру укладывать!

– Витька! Вот мерзавец, прости меня, господи! Опять штаны извозил! Домой немедленно!

… Скрипели половицы. Скрипели кровати.

А дом стоял. Жили и умирали его обитатели.

… Сквозь полукруглую арку между двумя домами, отделяющую двор от остальной улицы, Николай вошел в просторное пространство двора, некогда бывшего их ребячьим царством, на которое не выходили взрослые обитатели, да и делать им там было совершенно нечего.

Только в дальнем углу, между сараями всегда стоял старый разобранный «Москвич» дяди Вани, возле которого иногда собиралось мужское население двора, давая свои советы дяде Ване по случаю приобретения добытой где-то детали.

Впрочем, на памяти Николая «Москвич» этот так никогда и никуда со двора не выехал.

Остановившееся от сараев и кустов сирени пространство занимала площадка с натянутыми бельевыми веревками, на которых постоянно сушилось чье-то белье. Это белье стало когда-то предметом конфликта с родителями. Подросшие девчонки стали стесняться развешанных на всеобщее обозрение их трусов, а потом и бюстгальтеров, над которыми насмехались мальчишки.