Распутный Стокгольм

– Пожалуйста…

Рошфор смотрел на девушку, которая отрицательно мотала головой и проговаривала слово «пожалуйста». Порой ему казалось, что оно единственное присутствовало в ее лексиконе. Каждый раз, когда она осмеливалась произнести хоть что-то, то этим всегда оказывалась слезная мольба. В этот момент он вспомнил недавние слова Лилит: «Она так же бесхарактерна и добра к чудовищам, как твоя мать». Да, это женщина попала в точку. Она не может постоять за себя даже сейчас, когда он прямо в глаза ей заявляет, что ее тело скоро лишится чести. А вместе с ней пропадет и счастливое будущее, которое она до сих пор рисует себе во «снах».

– Иди в свою комнату.

Алекса сделала первый шаг, а после уже спокойно направилась в свою клетку, где ее поджидали такие же зверушки, как она сама. Идя по коридору, она чувствовала за собой присутствие Рошфора. Он провожал ее, выполняя роль охранника. Только зачем нужен был этот тотальный контроль, когда найти выход из этого лабиринта почти нереально? Даже будучи в этом царстве уже около месяца, девушка до сих пор путалась, не в силах найти дверь «своей» комнаты. Мир, который воссоздал Эд Рошфор – самая настоящая головоломка. Все двери, все коридоры, лампочки, полы… Здесь все одинаковое. Даже нет никаких следов на холодном бетоне, по которым можно было бы ориентироваться. Наверно, Ирина с Марией были правы. Побег отсюда просто невозможен.

Остановившись на новой развилке, Алекса посмотрела по сторонам. Она снова забыла, в какую сторону ей идти.

– Направо, – тихо прошептал Эд, стоя за ее спиной почти впритык.

Алекса чувствовала его дыхание и незаметно сжалась, повернув в сторону своей комнаты. Она дошла до третьей двери слева и взялась за металлическую ручку. Девушка знала, что открыв дверь, обратно она сама выйти уже не сможет. Даже если сильно захочет в туалет, придется звать охрану, чтобы они просто отворили эти гребаные катакомбы. Постепенно она ощущала, как в ее жизнь грядет новая проблема – клаустрофобия. С каждым днем пульс от вида серых бетонных стен учащался. Ее рука отпустила металлическую ручку, и девушка повернулась, смотря в лицо человека, который был зачинщиком всех ее бед. Она впервые решила с ним заговорить:

– Мне безумно тебя жаль, Эд Рошфор… Ты обречен прожить в гордом одиночестве, потому что ни одна нормальная женщина не сможет принять твой шкаф со скелетами и довериться тебе… У тебя никогда не будет детей… Не будет счастья… – Алекса всхлипнула. – Тебя никто не сможет по-настоящему полюбить… И знаешь… я сочувствую тебе намного сильнее, чем горюю за свою собственную жизнь… Ведь у меня хотя бы есть сердце.

Алекса открыла дверь и зашла внутрь, заставив Эда остолбенеть на месте. Она наконец-то сказала ему хоть что-то. Но эти слова были самыми последними в списке того, что он ожидал от нее услышать.

Это было три дня назад. Алекса не надеялась растормошить Рошфора своими словами, но заставить его хоть немного задуматься, она хотела. Может, этот человек сможет пересмотреть свои взгляды хотя бы на свою жизнь, если ему плевать на чужие?

Так она думала до сегодняшнего дня, пока дверь не открылась, и голос охранника не дал о себе знать:

– Номер 118, 64 и 58, – произнес он. – На выход.

Алекса быстро подскочила с кровати, надевая на себя спортивное нижнее белье черного цвета, которое, по словам Ирины, ей принес Рошфор. Поверх белья она надела новый серый комбинезон и вышла вместе с девушками из комнаты. Она не знала, куда ведет их охранник. Но когда они прошли четыре коридора, прежде чем дошли до очередной металлической двери и ту открыли, Алекса успокоилась. Это была обычная столовая, в которой уже сидели несколько девушек. Когда приятный запах еды ударил в нос, ее желудок начал бушевать. Последние дни Алекса очень плохо ела. Еду, что ей приносили в комнату, она попросту отдавала либо Ирине, либо Марии, потому что у самой аппетит напрочь отсутствовал. Однако сейчас она была бы рада заморить червячка в виде какой-нибудь вкусной рыбы.

Пройдя внутрь, ее снова встретил искусственный свет. Простые металлические серые столы, впридачу к которым стояли такие же лавочки. Правда, привинченные к полу. В столовой Алекса первый раз, поэтому когда она зашла, все здешние девушки обратили на нее внимание. Они рассматривали ее, словно оценивая. Она была для них новенькой, которой мысленно все посочувствовали, но при этом разбрасывали свои косые взгляды, будто она пришла отобрать у них что-то важное. Алекса же высматривала рыжие волосы, принадлежащие Ребекки. Но, как назло, ни одной рыжей девушки не было на «рынке» Рошфора.

Ирина взяла Алексу за запястье и потянула к столу, на котором уже стояла еда. Мария шла позади, пытаясь не сталкиваться глазами с другими барышнями. В прошлый раз она наткнулась на проблему в виде глупых дур, которые делили между собой внимание Рошфора. Это было так глупо надеяться, что Эд положит на одну из своих шлюх глаз, что Мария рассмеялась, озвучив им свои мысли. На что две молодые девчонки схватили металлический поднос и огрели ее. Охранник сразу же вмешался. Мария не сильно пострадала. Но теперь старалась обходить стороной этих придурковатых баб, которые верят в сказки, где вербуют не красавиц, а чудовищ.

Они все вместе присели, и Алекса увидела, что на лавочке был выгравирован ее номер.

– Что означают эти номера? – спросила она. – Почему я 118, ты 64, – она показала на Ирину, – а ты 58? – а потом на Марию.

– Просто счет. С прибытием новой девушки, они пишут ее порядковый номер, – ответила Мария, взяв пластмассовую вилку в руки и откусила с нее один кусочек стейка.

Алекса промолчала. Именно так она и думала. Это всего лишь обычный счет. Но было жутко осознавать, что похищены уже больше ста девушек, которых, наверно, никогда не найдут. Алекса постоянно летала в своих фантазиях, пытаясь уберечь себя от слез. Она представляла, что находится дома, а эта еда приготовлена мамой. Что ее «новая комната» – это не клетка, а просто испытание, которое она скоро пройдет и навсегда уйдет с арены. Она постоянно забывала, что была тоже среди этих пропаж. Она не задумывалась, знают ли родители, что она не появилась в университете. Ищут ли они ее. И звонили ли они ей вообще. Она не хотела перемалывать себе кости этими дурацкими думками, потому что с каждым разом они просто лишали ее надежд. Поэтому Алекса выбрала для себя самый простой способ уйти от проблем… Уйти от реальности. Ее грустные мысли, которые давали себе выйти наружу, были только о Ребекке. Вот о ней она не могла заставить себя забыть. И пусть Алекса частенько кормила себя иллюзиями, что Ребекка смогла сбежать или ее просто не похитили, но она продолжала корить себя за легкомыслие, когда та молила покинуть «Мармелад». Только чувство дикой вины за чужую жизнь не давало ей полностью исчезнуть в своем выдуманном мире.

Глава 5

Она примкнула к тарелке с едой и откусила кусочек мяса. На удивление, кормили очень даже вкусно. Когда поднос с ее едой почти полностью опустел, и она была уже сыта, дверь в столовую открылась.

– Номер 118! – крикнул охранник, и Алекса повернулась. – За мной.

Девушка сразу же опомнилась. Ей стало на долю секунды страшно. Почему ее вызывают одну? Что от нее хотят? Ирина с Марией тут же отложили свои столовые приборы, видя панику на лице Алексы. Ирина резко схватила ее за руку и прошептала:

– Алекса, куда бы они тебя не повели… не вздумай бежать. Ты только все усугубишь, – в глазах русской девушки была забота и одновременно страх.

Алекса сглотнула. Ей казалось, что Ирина уже заранее навела на нее неоправданный страх. Но ей можно было верить.

– Я тебя услышала, – натянуто улыбнулась она и пошла к охраннику.

Она вышла из столовой, и громила начал диктовать ей путь. Дойдя до металлической черной двери, Алекса удивилась. Она впервые видит в этом чертовом лабиринте не серый цвет. Охранник постучал, и дверь отворилась. Он подтолкнул девушку внутрь и захлопнул ее обратно, лишив попытки побега. И, к большому сожалению, бежать хотелось как никогда раньше…

Алекса ахнула, не сдвинувшись с места. Это была огромная комната с высокими потолками, по левой стороне которой была расположена кровать с белым постельным бельем. Вся мебель была сделана из чистого дерева, покрашенная в черный цвет, отражающая, видимо, душу своего хозяина. Но, несмотря на такие размеры комнаты, девушку привлекло совсем другое: панорамное бронированное стекло на всю площадь, за которым была вода. Сердце Алексы заколотилось, как бешеное. Теперь ее побег действительно мог быть только в мечтах. Потому что этот адский лабиринт находился под водой. На самой глубине Балтийского моря…

– Тебе страшно? – послышался неподалеку уже знакомый мужской голос.

Алекса резко перевела свой испуганный взгляд на Рошфора, который облокотился на стол, стоящий напротив панорамного стекла. Ее тело перестало двигаться, но чертово сердце не могло сбавить свой темп танца. Его словно закинули в миксер, одновременно разрезая на тысячи кусочков и укачивая, как на самой страшной карусели.

– Я схожу с ума… – прошептала она, хватаясь за голову.

Эд начал подходить к ней, как она резко отступила назад. Рошфор слегка усмехнулся и продолжил на нее надвигаться. Ее реакция была абсолютно банальной. Жить три недели в лабиринте, по ночам разрабатывая план побега и думая, что находишься в каком-то подвале. А потом в один миг осознать, что живешь, как русалка на дне глубокого синего моря, во власти настоящего морского чудища.

– Ты слишком восприимчива, – произнес он, подойдя к ней впритык.

– Зачем меня сюда привели?.. – она не смотрела на него, боялась.

Алексе хватило одной подводной картины, чтобы понять настоящую безысходность. Лучше бы Рошфор и дальше держал ее без видения, где она находится. Так хотя бы оставались жалкие отголоски надежды. А теперь… Как ей выбраться отсюда?! Вплавь?!

– За тебя дают очень большую сумму. Прости, я не смог отказать, – со смешком сказал он, вгоняя девушку в краску.

Алекса округлила глаза. Он позвал ее, чтобы без наркоза и сострадания отрубить крылья.

– Я не буду ни с кем спать! – крикнула она, чем рассмешила мужчину.

– А кто тебя будет спрашивать?

Алекса упала перед ним на колени, вытирая рукавом комбинезона жгучие слезы и забывая, как недавно размышляла, что никогда не будет кланяться, прося пощады у этих людей.

– Пожалуйста… Не делай этого…

Многие падали к нему в ноги, умоляя остановить этот хаос. Но, увидев эту девушку на коленях, имени которой он даже не знал, Эд почувствовал укол в груди. Она раздражала своей мольбой. Пусть лучше крикнет, что он урод. Пусть кинется и ударит. Пусть сделает уже хоть что-то, что он по-настоящему заслуживает! Мужчина взял ее за одежду и потянул на себя.

– Перестань говорить слово «пожалуйста». В этой жизни тебя никто не пожалеет, – он поднял ее на ноги, и Алекса посмотрела на него.

– Ты так говоришь, потому что в свое время никто не пожалел тебя?..

Он ухмыльнулся.

– Ну почему же? Ты недавно сказала, что тебе меня жаль.

– Так ты из-за этого взбесился?! Я тебя обидела?!

– Обидела? – он рассмеялся. – Ты правда думаешь, что меня можно обидеть?

– Да! Тебе правда глаза уколола! Я сказала, что у тебя нет будущего! Поэтому ты решил лишить его и меня! Захотел поставить меня наравне с собой!

Алекса начала кричать. Ее нервы уже были ни к черту. Она долго играла с Рошфором в молчанку. Но теперь этого делать не было смысла. Ее молчание не решило проблему. Ее слова, которыми она хотела заставить его задуматься, тоже были напрасны.

– Мне правда глаза уколола? – он продолжал смеяться ей в лицо. – Детка, не будь такой глупой. Ты действительно думала, что твои слова несколько дней назад могли бы перевернуть что-то в моей голове? Я с самого начала все это сам знал. Ничего нового ты мне не сказала. Я уже давно попрощался со своим будущим. Но в отличие от тебя я смог с этим смириться. А ты до сих пор живешь в своем выдуманном мире и твердишь, что дерьмо, в котором ты оказалась – просто сон, – он смотрел ей прямо в глаза, тем самым разрушая ее красочный выдуманный мир. – Тебя бьют, а ты даже не можешь оскорбить. Я уже не говорю о том, чтобы дать сдачи… С тобой разговаривают, как с бездушной тварью, а ты все равно стоишь и молишь о пощаде. У тебя вообще есть гордость?

– Я просто еще верю…

– Во что? – Эд нахмурился. – В доброту людей? В их искренность? Сострадание? Тебе кто-нибудь здесь помог, когда ты слезно молила о помощи? – своим взглядом он прорубал в ней дыру. – Нет. И тебе здесь никто не протянет руку, потому что в этом мире каждый сам за себя. Даже твои соседки, Ирина и Мария, почему они не сказали тебе, что лабиринт находится под водой? Почему они тебя не предупредили? Думаешь, что просто не хотели пугать? – девушка задумалась. – Если да, то твоей глупости действительно нет предела. Они не сказали только потому, что хотели застать тебя врасплох. Хотели, чтобы ты испытала на своей шкуре то же, что и они. Никто тебя здесь не будет жалеть. Даже если кто-то из девушек найдет выход, тебя никто не возьмет с собой. Потому что для каждого человека важна только его собственная жизнь. На остальных всем здесь плевать. И чем раньше ты это поймешь и перестанешь рисовать в своей голове им всем дружелюбные улыбки, тем легче тебе будет смириться с фактом, что ты здесь навсегда.

По щекам Алексы стекали остатки слез. Она снова замолчала, постепенно ощущая, как на лице высыхает соль. В эту самую минуту девушка перестала искать причину для улыбки. Поскольку сейчас осознала, что все восемнадцать лет она была такая же фальшивая, как и ее разноцветные мечты. Рошфор смог снять и разбить ее розовые очки вдребезги, и теперь Алекса по-настоящему ощутила боль, которая засела очень глубоко. Этот мужчина хорошо дал ей понять, что она больна. Больна своими иллюзиями, фантазиями, которые очень долго закрывали ей очи на людской и грешный мир. Она начинала постепенно все анализировать: сколько комплиментов она делала, но ни одного не получила в свой адрес. Сколько дарила улыбок, но всегда встречалась с недовольными лицами, для которых улыбка казалась чем-то удивительным. Сколько сюрпризов она делала своим друзьям на дни рождения, но ни разу за восемнадцать лет не смогла насладиться подобным презентом. Она всегда помогала людям безвозмездно, порой не получая даже обычного «спасибо». Алекса надеялась, что хоть маленький кусочек любви и доброты может растопить любое, даже самое черствое сердце. Но Эд Рошфор доказал, что нет. Пленники доброты – это пленники собственного разума. Добро не притягивает добро. Оно открывает только душу того, кто его несет. А если у кого-то закрыта эта дверь, то никакое хорошее слово или поступок не сможет ее отворить.

Эд видел, как быстро начали сохнуть ее глаза. Своими словами он превратил ее в манекен. Ей было больно. Но никто из ее новой «семейки» не скажет ей эту правду. Он и сам не сильно хотел лезть в больную голову, но на ее лице вечна красовалась надежда, которой не было места. Эта девушка была травоядной среди плотоядных. И если бы он не сделал такой ход, то ее просто бы здесь сожрали.

– Тебе нужно собраться. Нас ждут.

Он дал ей в руки коробку и указал на дверь, ведущую в ванную комнату. Алекса странным взглядом обвела коробку, не осмеливаясь ее взять.

– Надеюсь, что у тебя не идут сейчас месячные.

Эд не задавал вопроса, но он хотел, чтобы она ответила. Отправлять «грязную» девушку к клиенту было просто недопустимым в бизнесе сексуального рабства. Но Алекса промолчала. Она равнодушно взяла коробку из его рук, прошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. В отличие от «блэк стайла» комнаты Рошфора, ванная была светлая. Современное большое зеркало с подсветкой над умывальником, а сзади стеклянная душевая кабинка, в которой могли поместиться человека три точно. Она не торопилась включать воду. Ей просто хотелось исчезнуть точно так же, как исчезла ее надежда на лучшее. Просидев на одном месте, уткнувшись в одну точку около двадцати минут, Рошфор постучался. Девушка даже не шелохнулась.

– Не поторопишься, я открою эту дверь и сам тебя вымою.

Алекса ухмыльнулась, но встала и включила горячую воду. Быстро приняла душ и открыла черную коробку, из которой на нее смотрело красное кружевное белье. Оно было очень красивым, но девушка больше не испытывала восхищения, которое ранее ей было присущим. Теперь ей стало абсолютно плевать на положительные эмоции. Они никогда не отдавали ей должного. А теперь она должна будет напрочь про них забыть, чтобы заново не надеть эти гнусные розовые очки, которые только создают проблемы на ровном месте. Если бы не эти чертовы «краски», за которыми она постоянно бегала, то вряд ли бы оказалась в клетке безжалостного сутенера. Она не пошла бы в Мармелад. Или хотя бы прислушалась к подруге, которая точно чувствовала подвох сладостей, что бесплатно подавались на блюде. Алекса надела на себя комплект нижнего белья и посмотрела в зеркало. Сегодня это тело должно будет испытать стыд, а возможно, и боль. Она станет той, кого всегда осуждала. Но проституция не была ее выбором. Ее насильно хотели опорочить ради обычных бумажек, которые попадут даже не в ее руки. Укутавшись в полотенце, что лежало на умывальнике специально для нее, Алекса открыла дверь и вышла. Эд стоял возле стекла к ней спиной.

– Что мне надеть?.. – тихо спросила она, смотря на мужчину пустым взглядом.

Он повернулся и показал на вешалку, на которой висело яркое красное платье. Оно было довольно открытым и одновременно сдержанным: открытые плечи, но не слишком короткая юбка, по бокам которой шли два разреза. Она взяла его и направилась обратно в ванную. Небрежно надев платье, которое хотелось разорвать на сотни лоскутков, девушка вышла напоказ мужского взгляда. Эд окинул ее глазами, придельно рассматривая с ног до головы.

– Оно тебе к лицу, – произнес он, но Алекса снова промолчала. – Садись, – он показал ей на стул, стоящий перед зеркалом, и она послушалась.

В дверь постучали. Это была та самая врачиха, но уже без белого халата, а в обычных черных брюках и зеленой рубашке. Лилит подошла к девушке и поставила чемодан с косметикой на стол. Женщина начала делать из Алексы другого человека, накладывая на нее такое количество штукатурки, что в отражении появилась незнакомка. С прической дело обошлось быстрее. Она просто завила ей волосы и перекинула на правую сторону, создавая небольшой объем.

Все это время Эд смотрел на нее, как на обычную вещь. Она была очень красивой, но не с этой тонной макияжа. Черные тени, конечно, подчеркнули светлый цвет ее глаз, но эта чертова красная помада создавала образ сильной вульгарщины для невинного тельца его обладательницы.

Когда Рошфору пришел запрос от клиента, и тот прислал ему фотографию этой девушки, Эд еще подумывал отказать, но вскоре согласился, увидев сумму, которую ему предложили за девственницу. Он долго размышлял над правильностью своих дальнейших действий. Ведь в его грешном мире не было еще невинных, и где-то внутри он боялся лишать ее последнего, что у нее осталось. С другими не было таких мыслей. Им было уже нечего терять, а ей…

– Я закончила, – произнесла женщина и посмотрела на Эда, у которого в это время зазвонил телефон.

– Ты свободна, Лилит, – быстро сказал он и вышел из комнаты.

В это время Лилит посмотрела на Алексу и положила ей в руки очень маленький конвертик. Размером с флешку. Девушка странно на нее посмотрела, как та ей просто кивнула, не сказав ни слова, и покинула комнату. В ту же минуту зашел Эд, как Алекса сразу же сжала в кулаке некую подачку от Лилит. Рошфор ничего не заметил. Он подошел к ней, встав за спину и смотря на девушку через отражение в зеркале.

– Наверно, мне нужно посвятить тебя в детали… – начал он, но Алекса его перебила:

– Не утруждайся. Я знаю, что такое секс.

– Хорошо, – Эд достал шприц, и руки девушки задрожали.

Алекса помнила, что рассказывали девушки. Сначала Рошфор усыпляет, а потом они просыпаются уже на воле. Видимо, чтобы никто не смог узнать дверь, что вела к выходу из этого подводного царства.

– Подожди, – резко остановила его Алекса. – Дай, пожалуйста, еще минуту. Мне нужно в туалет.

Эд странно на нее посмотрел. Он думал, что она пойдет до конца и будет принимать поражение достойно, как и начала. Но ее испуг снова блеснул на лице.

– Хорошо, – он сделал шаг назад. – Но если ты захотела спрятаться в туалете, то знай, что я все равно тебя оттуда вытащу.

Алекса встала и пошла в сторону ванной комнаты. Она зашла и закрыла дверь. Разомкнув кулак, девушка развернула маленький конвертик из бумаги, на котором было написано:

«Не дай ему себя продать».

Она бы подумала, что эта женщина оказывала ей некую поддержку, но острое лезвие, что лежало в этом конвертике, с силой ударило по сознанию. Лилит призывала ее к суициду. Руки девушки задрожали. Она и сама подумывала, что если сломанные ребра смогли остановить Эда Рошфора на целых три недели, то, возможно, стоило сломать себе их заново. Но это были только ее мысли. А когда и люди вокруг уже начинают «шептать на уши плохие идеи», то стоит на самом деле задуматься, правильны ли те были.

Стук в дверь.

– Выходи, – прозвучал мужской голос, но Алекса не слышала его.

Она смотрела только на лезвие в своей руке, решаясь на абсурд. Но когда послышался щелчок в дверном проеме, девушка быстро спрятала конвертик с лезвием под мыльницей на умывальнике, сделав окончательный выбор.

Эд открыл дверь, держа в руке ключ от ванной комнаты. Он много раз сталкивался с ситуациями, когда девушки решали отсидеться в надежде, что он не сможет открыть дверь. И вскоре сделал себе ключ.

– Что ты здесь делала? – спросил он, немного сощурив глаза и оглядывая ванную.

Алекса опустила глаза, собираясь просто выйти, но Рошфор схватил ее за руку.

– Я задал тебе вопрос.

– Отпусти меня! – она ударила его в грудь. – Воткни в меня уже это чертов шприц! – глаза стали наливаться слезами. – Или сейчас я испорчу этот шлюший макияж!

Эда ошарашила ее реакция. Он мгновенно отпустил ее, как та сразу подбежала к зеркалу, возле которого Лилит сделала из нее проститутку. На туалетном столике лежал шприц, и Алекса, смотря в глаза Эда, сняла колпачок и приставила иглу к своей шее, чем вызвала удивление на лице мужчины.

– Надеюсь, что деньги, которые ты за меня получишь, сделают тебя счастливым, – она воткнула иглу и усыпила сама себя.

Ей хватило нескольких секунд, чтобы начать падать, но Рошфор быстро подбежал, принимая ее в свои объятия. Слова, которые она сказала ему напоследок, застряли в мозгу. Ему столько раз кричали, что он монстр, незаслуживающий жизни. Но еще ни разу он не встречал девушку, которая добровольно бы приняла свою участь и пожелала бы ему счастья. Пусть и отдаленно. Ее реакция в ванной комнате была спровоцирована нервами. Ей было сложно. Но он даже не предполагал, что она осмелится ударить его в грудь. Внезапно ему стало паршиво на душе, словно с того света его проклинает мать, которая так же, как и эта девушка, верила в свет, но не боялась сигануть во тьму.

– Этот мир тебя не заслуживает, – произнес Эд в пустоту, поднимая ее на руки.

Глава 6

Алекса пришла в себя уже в машине. Девушка посмотрела на свои ноги и увидела дорогие туфли в тон своего платья. Их не было, когда она находилась еще там, в подводном королевстве. Голова от снотворного была мутной. Шея немного побаливала из-за неумелого прокола. Она пошла против правил Рошфора, доказав ему, что только она вправе управлять своей судьбой.

– Держи, – Эд протянул ей бутылку воды.

Она действительно хотела пить, но принимать что-либо с его рук девушка больше не собиралась.

– Оставь себе, – грубо сказала она и быстро вышла из машины.

На улице была ночь. Почувствовав Стокгольмский легкий ветерок, девушка вдохнула полной грудью. Она так скучала по свободе и свежему воздуху, что готова была сейчас расплакаться от счастья. Ей хотелось раскинуть руки и радоваться, как она это делала месяц назад, но теперь все изменилось. Радость мигом превратилась в часы отсчета до ее верховного суда.

Когда Эд открыл ванную комнату, и Алекса спрятала лезвие, ее выбор пал на свободу. Она решила не идти на провокацию Лилит, попытав свою последнюю удачу. Девушка подумала, что можно попробовать договориться с клиентом, если тот, конечно, окажется адекватным. Ей всего лишь нужно будет сделать один звонок родителям и попросить помощи. Таков план был идеален в теории. Но Алекса понимала, что если практика даст пробоину, и ее первый недолюбовник окажется последней гнилой тварью из построенной пирамиды зверства Рошфора, то после этого изнасилования она обязательно примкнет к предложению Лилит.

Она стояла возле «Мармелада», который испортил ей жизнь. Заманил своим сладким названием и дал вкусить красоту под другим углом. Вот каково это смотреть, но не видеть истины.