На другом конце земли

– Уже как-то не хочется, – проговорила в воздух и перевернулась на спину. – Спасибо.

Из кухни послышался наигранно громкий недовольный вздох.

Пока я пялилась в потолок, пытаясь расправить хмурые складки на лбу, мама побренчала чем-то на кухне, потом ушла в свою комнату, вернулась с комплектом постельного белья и, молча положив его возле моих ног, удалилась, закрыв в спальню дверь. Меня оставили наедине со своими мыслями. А мысли были не очень. В ванной шумела вода, папа тихонько напевал басовую партию Courtesy call1, которую я из-за него сама уже выучила чуть ли не наизусть. Тусклым светом в коридоре горела лампочка. “Так и свихнуться можно. Надо отвлечься. Как там, интересно, Тема?”

Потратив все оставшиеся силы для того, чтоб встать, я включила свет. Искомый роутер сразу попался на глаза, стоял на тумбочке в зале. Пароль от вай-фая располагался на задней его стороне – потертая бумажка, приклеенная скотчем. Когда подключилась, на экране, помимо глупых уведомлений из приложений, высветились сообщения:

Темушка❤ (05:12): “Ок”.

Темушка❤ (05:13): “Хорошего полета”.

Владик (09:34): “Привет, как ты там?”

Владик (09:34): “Мы уже все тут скучаем. Математичка про тебя спрашивала. Мы когда ей сказали, что ты в Аргентину умотала она побледнела даже. Завидует”.

Владик (09:41): “Наверно еще летишь”.

Владик (09:42): “Жалко так и не успели попрощаться нормально”.

Владик (09:42): “Надеюсь все хорошо и тебе там понравится. Шли фотки с видосами”.

Владик (15:59): “Напиши как приземлишься, а то я волнуюсь”.

Владик (16:00): :)

“Ок и хорошего полета?!? Ты, блин, издеваешься?! – бунтовал мой внутренний голос. – И это называется парень?” Уровень злости достиг своего максимума на сегодня. Накопленная усталость от почти дня в самолете, корыта на колесах вместо такси, тараканов, жуткой квартиры с твердым диваном, отсутствия банальной воды и маминых сцен – все это вместе взятое задушило меня настолько, что, откинув телефон в сторону, я уперлась локтями в коленки и просто начала плакать. Слезы стекали по щекам, оставляли пятна на джинсах. “Владик и то обо мне больше печется, чем собственный парень”, – говорила я сама с собой мысленно. В горле встал ком. Пришлось всхлипнуть так тихо, как это было возможно, чтоб не привлечь маминого внимания. “Что с ним происходит там вообще? Никогда не замечала такого холода. А сейчас, когда мне больше всего нужна поддержка… Стоило догадаться, что отношения на расстоянии будут нелегкими, но вот так сразу…“

Тяжело дыша заложенным носом, я взяла с дивана телефон и принялась долбить по клавиатуре, высказывая Артему все, что думала и не думала. Не знаю, что со мной было. Ураган эмоций. Обида. Страшащее одиночество. Как ни назови, это выплеснулось в одно большое сообщение, не помещающееся в экран, и улетело адресату. Лишь потом до меня дошло, что в России сейчас еще раннее утро. А, значит, на скорый ответ рассчитывать не приходилось.

Снова вдавив локти в колени, я закрыла руками мокрое лицо. Соленая жидкость из глаз не хотела останавливаться, но медленные глубокие вдохи помогли хотя бы перестать дрожать.

Рыдания без звуков продлились недолго. Вскоре из ванной вышел папа, так что незапланированную истерику пора было прекращать. Я втянула сопли, ладошками вытерла слезы. И сделала это крайне вовремя, потому что в следующую же секунду по стене легонько постучали.

– Не спишь еще? – аккуратно спросил папа, выглянув из коридора. Джинсы с кофтой он сменил на едрено-зеленого цвета футболку и такие же пляжные шорты, которые сопровождали его в каждой без исключения поездке на отдых, какие я помнила. А взъерошенные волосы, то ли от сырости, то ли на контрасте с ярким нарядом, потеряли свой рыжеватый оттенок.

– Щас пойду.

– Будешь чай?

– Давай, – промедлив, ответила я.

Он кивнул и исчез в узкой кухоньке.

Пока кипятилась вода, я шмыгнула в ванную, чтоб посмотреть, насколько плохо выглядела. Закрылась на защелку, оперлась руками на умывальник со следами ржавчины возле крантиков, бросила в зеркало взгляд. Уставшие красные глаза выдавали произошедшее. Стена, выложенная блевотного цвета плиткой, еще была в капельках от влаги. За душевой шторкой через маленькое окно под потолком светила луна. Я умылась, шлепнула ладошками по щекам и потянулась к полотенцу, но на крючке его не обнаружила. Тогда пришлось вытереться футболкой. Все равно стирать.

Поправив хвостики, я вышла в коридор, где наткнулась на папу с двумя разными кружками в руках.

– Думаю вот на балконе посидеть, – сказал он и, заметив, все же, мой помятый внешний вид, сразу же спросил: – Все хорошо?

– Да, – рот неестественно улыбнулся.

Мы вышли на балкон. Там будто специально стояли два плетеных кресла и крохотный столик между ними. Я села, закинув ноги на перила напротив, едва дотянувшись до железной перекладины пятками. Почему-то захотелось это сделать. Папа, поставив кружки, повторил то же самое, только прежде достал из кармана батончик.

– Держи, – сунул он мне. – Остался с полета.

– А ты?

– А мне и так хорошо, – и потряс рукой, настаивая, чтоб взяла.

Батончик оказался протеиновый с клубникой. Видимо, один из тех, что мама брала в дорогу и запрятала от меня, чтоб не слопала их все подчистую. “Мы тоже хотим попробовать”, – сказала она, когда я доедала третий подряд, завершая таким образом безвкусную самолетную трапезу с резиновыми булками и пресной кашей.

Эту заначку я тоже съела с большим удовольствием. Шелестела фантиком в глухой тишине, пока папа задумчиво смотрел куда-то вдаль. Обычно он был очень разговорчив, умел поддержать беседу, поднять настроение, а тут вдруг затих. Стало некомфортно. Хотя я и сама не горела желанием болтать. Но нельзя же вот так просто сидеть.

– О чем думаешь?

– Да так… – вздохнув, ответил папа. – Интересно иногда жизнь поворачивается. Будто еще вчера спешили с мамой ремонт на даче закончить, мечтали, как будем сидеть у камина в собственном доме. А теперь вот ни дома, ни камина…

Узнаю это его философское настроение.

– Пока чай делал, вспомнил, что впопыхах перед отъездом забыл закрыть брезентом стройматериалы. Ну да ладно… Это уже не наша проблема.

– А я собаку хотела завести. Если бы жили в доме, с ней даже гулять не надо было бы.

– Да-а-а… Вот как бывает… Живешь, никого не трогаешь, строишь планы, а потом приходит бумажка, и делай, что хочешь. Повезло хоть проскочить успели. Сейчас, говорят, даже за взятки никого не пускают.

Он вздохнул, помолчал немного и весело добавил:

– Зато мир повидаем. Смотри, как красиво.

Перед нами и вправду была широкая панорама города, вот только с тем, что она красивая, соглашаться не хотелось. Вид открывался на бетонные высотки. Серые, темно-зеленые, песочные, бордовые они стояли на черном фоне ночи. Лишь из редких окон сочился свет, окрашивая стены рядом. Под нашим балконом находился, видимо, двор или что-то вроде, так что здания выросли как будто полукругом, но при этом кто во что горазд. Местами замазанные штукатуркой, с ржавыми пятнами от кондиционеров фасады выглядели аляписто. Словно ребенок накладывал их один на другой в хаотичном порядке. Из плоских крыш торчали какие-то постройки с трубами, упирались в чистое-чистое небо. А на нем ярко мерцали звезды. Их было много. Так много разных. Большие и маленькие, созвездия и гордые одиночки бисером рассыпались по темно-синему полотну. Если смотреть только вверх, можно было бы представить какой-нибудь райский уголок. Главное не опускать глаза.

– Кому как… Мне здесь пока что не очень нравится.

– Вы с мамой уж простите меня.

– Мама-то что? Она всегда хотела за границей жить. Вот и накаркала.

Мы одновременно выдохнули на улыбке.

– Ты же не виноват.

Папа задумчиво кивнул и снова замолк.

– Звезды красивые, – теперь уже я прервала тишину. – У нас редко увидишь.

– Это да…

– Где здесь Медведица?

– Нигде.

– Как нигде?

– Э-эх ты… В школе не учили что ли? В Южном полушарии другие созвездия.

Я невинно просвистела, оправдывая этим свое безразличие к урокам географии.

– Цоя знаешь?

– Пап, я же в Питере родилась. Конечно, знаю, – ответила с усмешкой. – А что?

– Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна, – начал он напевать медленно.

– И не вижу ни одной знакомой звезды, – подхватила я. – А-а-а! Так это про нас, получается, песня-то.

– Ага…

И дальше мы вполголоса пропели припев. В этом был какой-то шарм. Осознавать, что здесь никто с улицы не подпоет, никто не поймет даже, о чем мы завываем.

Подул прохладный ветерок, заставивший папины волосатые ноги превратиться в ежей. Посидев так еще немного, мы разошлись. Спать хотелось уже очень, а завтра предстоял насыщенный день поиска долгосрочной квартиры.

Я раскинула простынь на диване, заправила подушку и все думала про Артема. После посиделок на балконе стало как будто только грустнее. Включенный над головой кондиционер кряхтел. Сначала это бесило, но потом размышления о произошедшем унесли меня в глубинные чертоги разума. Воспоминания последних дней дома замелькали перед глазами. И я сама не заметила, как задремала.

Глава 3. Человек дождя

Снился Питер. Такой красивый, светящийся под лучами утреннего солнца. Крыши соборов переливались золотом, Нева спокойно покачивала пришвартованные у стен каналов туристические лодочки. Картинка то расплывалась, то становилась четче. Это мозг по памяти рисовал знакомые и любимые панорамы.

Почему-то сразу стало понятно, что видела я тот самый редкий день, когда в северную столицу пришла аномальная жара. И, разумеется, мне тогда хотелось оставаться до вечера в холодных стенах нашего старого дома, но грандиозные планы по лежанию в кровати за чтением романтичной истории какого-то ноунейма на Ваттпаде разрушила Даша.

– Зачем звонишь? – спросила я в трубку, приняв неожиданно всплывший на экране вызов.

– Чтоб наверняка. Ты же не собираешься меня кинуть сегодня одну?

– Вообще…

– Ничего не знаю, – перебила подруга. – Я на отработку без тебя не пойду.

– Так и не иди. Кто ж тебя заставляет?

– Шуточки ей. Давай, чтоб через полчаса была у школы.

– Там жара такая…

– Эй, человек дождя! Потерпи немного. Найдем тенек…

– Ага. Это на стадионе-то?

– Кто сказал, что нас на стадион отправят? Ну пожа-а-алуйста, – взмолилась Даша. – Меня родаки убьют, если не появлюсь.

– Ладно, – ответила без особого энтузиазма. – Выхожу.

– Спасибо, спасибо, спасибо, – повеселела она. – С меня шоколадка.

– Прошлую еще не отдала.

– Вот две и отдам. Все, давай. До встречи!

Я приподнялась на кровати и выглянула в окно. На немытом стекле солнце подсветило каждую пылинку. Днем обещали тридцать градусов. Никакая тень не спасет. Особенно “человека дождя”.

Так меня Даша же и нарекла. Потому что, когда мы собирались гулять, дождь никогда не был препятствием. Однажды она наблюдала из-под козырька парадной, как я вся мокрая беззаботно прыгала по лужам, подставляя лицо небу. Тогда-то и закрепилось в веках прозвище.

Знала бы я в тот момент, что к концу лета ее отца переведут в Москву и она переедет насовсем, а мои родители через полгода увезут меня в жопу мира, ловила бы каждое мгновение. Но я не знала и, простонав, встала с кровати.

Питер жил своей жизнью. На улице уже бродили толпы туристов. Летом здесь так много людей, а тут еще и погода их порадовала. Выползли все: и приезжие, и местные.

В самых коротких шортах, что имелись в гардеробе, я шагала вдоль канала. Ветер раскидывал в разные стороны мои тогда еще длинные волосы. Дорога до школы лежала через любимую пышечную. Сначала думала зайти, взять с собой перекус, но увиденная через большие витражные окна очередь отбила сие желание. Ничего, поголодаю.

И вот я уже стою под знакомыми четырьмя колоннами. Захожу в школу, по пустой лестнице поднимаюсь в класс.

– О, четвертый вам в команду подоспел, – радостно сказала наша классная, увидев меня в дверях.

– Тамара Петровна, – раздался Дашин гнусавый голос. – Может все-таки на лестницы?

Я прошла в кабинет и села рядом с подругой на старый деревянный стул, весь в трещинках, оставивших ни одну зацепку на колготках учениц. Мои голые ноги они тоже царапнули.

– На лестницах два человека не нужно. Только один. Или выбирайте, или…

– Так, ниче не знаю, я уже забила лестницы! – перебила ее Алла – наша толстенькая и совсем не добрая одноклассница.

– Тогда все. Идите. Работу сдаете мне.

– Я пыталась, – шепнула Даша грустно, когда народ начал расходиться.

– Только не говори, что нам достался стадион.

Она посмотрела на меня и виновато кивнула.

– Че, девчонки, вас ждать? – над нашим столом вдруг появился Тема в чудаковатой панамке грибника. Навалился своими подкаченными руками на парту, посмотрев сверху вниз. – Нам еще всякий инвентарь надо взять. – На слове “инвентарь” он задрал подбородок вверх. Как будто гордился тем, что использовал этот “умный” термин.

– Мы догоним, – ответила за нас обеих Даша.

Тема кивнул, махнул рукой в сторону Владика, и они вышли. Только это произошло, Даша встала со словами:

– Пусть сами свои грабли тащат.

Хоть это и было умно, хвалить я ее не стала. Молча вышла на лестницу. Уж очень мне подпортил настроение тот факт, что придется весь день провести на солнцепеке.

– Ты че такая при параде сегодня? – догоняя, крикнула Даша. – Прям мечта педофила.

– Ну спасибо, – поправила задравшиеся шорты. – Жарко.

– Сколько тебе говорю, носи ты платья. Сразу женственнее станешь.

– Не идут они мне.

– Ты ж не пробовала.

К моменту, когда мы дошли до стадиона, Даша успела за меня решить, что завтра мы идем в Галерею, подбирать мне что-нибудь менее развратное. Это при условии, что я переживу сегодняшний день.

Артем с Владом ждали у футбольных ворот. Они принесли только мусорные пакеты с перчатками и объяснили, что им передала завхоз.

Работа шла, казалось, вечность. Собирали одуванчики, отшучивались, сдували распустившиеся друг другу в лицо. Когда дело дошло до мусора, скопившегося в углах околошкольной территории, голова уже кружилась, а глаза устали щуриться. У меня не имелось в арсенале ни темных очков, ни кепки. Солнцезащитные утопила еще прошлым летом в пруду. Новые купить не успела.

Я нагнулась за окурком. Как его сюда занесло? Подняла, сделав “бэ-рожицу”, и хотела положить в пакет. Но тут вдруг окурков стало два, потом четыре, картинка размылась, покрылась белыми пятнами. Мое тело, пошатнувшись, старалось сохранить равновесие. Вот только получилось совсем плохо, так что я скрутилась рогаликом и повалилась набок.

– Эй, Дженни Ким2, – крикнула заметившая это Даша. – С тобой все норм?

Не получив ответа, она подбежала ко мне, села рядом.

– Аля! Алина!

– Мне что-то нехорошо… – выдавила я.

– Ребят! Нам тут требуется помощь!

Первым подоспел Владик. Он сразу принялся меня поднимать и лишь в процессе спросил:

– Идти можешь?

– Д-да, – прозвучало неубедительно, но это потому, что легкие передавили крепкие объятия одноклассника.

– Че такое? – послышался издалека голос приближающегося Артема.

– У нее, кажется, солнечный удар.

– Ничего-ничего, – оправдывалась, почувствовав почву под ногами. – Вы не волнуйтесь, я щас посижу в тени и…

– Надо вести ее в медпункт. Или к Тамаре Петровне, – это Тема уже стоял напротив. – Давай-ка…

Он чуть ли не силой вытащил меня из объятий Влада, слегка присел, а потом резко поднял на руки. Даже охнуть не успела.

– Я донесу, – гордо сказал он остальным и, не дожидаясь реакции, пошел в сторону школьного здания.

Голова продолжала кружиться, подташнивало. Держать рот закрытым казалось лучшей идеей на тот момент. Да и говорить ничего не хотелось. От Артема пахло чем-то сладким и одновременно мужественным. Вроде, даже кокосиком. Он шагал так резво, будто я была пушинкой. Никогда так про себя не думала, а тут вдруг оказалась ею для парня ростом метр семьдесят с лишним. Мы миновали подпертую кирпичом дверь, по коридору попали к кабинету медсестры. Только там крепкие руки опустили меня на пол.

– Есть кто?! – постучав, крикнул Артем, продолжая придерживать меня за талию.

Никто не отозвался.

– Да мне уже нормально, – постаралась вывернуться.

– Точно? Стоять можешь?

– Могу.

Он убрал руку. Возникла неловкая пауза.

– Все равно давай сходим к Тамаре Петровне.

– Чем она поможет-то?

– Не знаю. Таблетку даст от тошноты.

Я покраснела. Откуда он знает, что меня тошнит?

– Я как-то раз тоже перегрелся, – предупредил Артем мой вопрос.

– Со мной все в порядке. Честно, – соврала.

– Надо хотя бы в холоде побыть немного.

– Это идея хорошая, – я сползла по стенке и села на леденящий бетонный пол. Тут же покрылась мурашками. Пришлось поджать ноги.

– Эх ты. На отработку и без головного. – Он снял свою разноцветную панамку, надел мне на голову. Набекрень. – Посидеть тут с тобой?

– Ну посиди.

– Сверху ты похожа на гриб, ты в курсе?

– Какие странные у тебя комплименты.

Усмехнувшись, он сел рядом.

– Оставь себе. Тебе идет, – и подкинул брови.

День закончился тем, что, собрав с газона всякую гадость, мы тем же составом пошли на фудкорт. Панамку я все-таки унесла домой. А несколько дней спустя Артем позвал нас с Дашей на квартиру к какому-то его другу. И закрутилось…

Вот так случается. Иногда жизнь загибает тебя рогаликом, чтоб потом сделать для кого-то сладкой булочкой.

Глава 4. Запах свободной страны

Париж пахнет духами и выпечкой.

Питер – влажностью каналов, свежестью ветров.

Стамбул пропитан кофе, Амстердам – тюльпанами.

А Буэнос-Айрес… моим кошмаром.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Папа Али был каким-то странным рокером. Он, конечно, знал классические группы вроде Green Day, AC/DC и прочих, но предпочтение отдавал новым, мало кому в России известным. Зато так смог привить дочери оригинальный музыкальный вкус.

2

Так Даша назвала Алю за сходство с корейской певицей популярной K-pop группы Blackpink. Надо было меньше щуриться и не носить короткие шорты.