Невеста Чёрного Змея

– Темнота, луна, подземелья: их не боятся те, у кого они в крови, – сказала колдунья. – Никого из Нахширонов темнота никогда не пугала. Она – наша мать. К слову, не только наша. Темнота мать всему сущему, как Свет – отец. Жалко, что нерадивые дети отказываются признавать одного из своих родителей.

Они стояли у кромки подземного озера. Идеально круглого, идеально черного.

– Дальше пойдёшь одна, – напряженным голосом велела Василиса.

– Пойду – куда?

– Вперед.

– Но…

– Ты должна войти в воду.

– Я плохо плаваю!

Поздновато бунтовать. Бабуля, чего доброго, способна разозлиться и оставить её одну. Или утопить. Мало ли что придёт в голову ведьме?

Перед тем, как заходить, Лейла разулась. Камни, не холодили ноги, напротив, были теплыми, будто под ними горел огонь, как в печи. Все вокруг было таким странным, что Лейла поначалу даже не боялась. Спасала уверенность, схожая с той, что присутствует в кошмарах – если сон станет плох, всегда можно проснуться.

Ноги, будто объявив полную автономию от головы, побрели вперед, уводя глубже в воду.

Как только вода дошла до пояса, темная маслянистая поверхность подземного озера начала вскипать. Она вспенивалась так, словно со дна поднималось нечто огромное.

Тяжелый, скрипучий звук заставил стены пещеры содрогнуться.

Лейла в испуге попятилась.

– Нет! – закричала Василиса. – Не оборачивайся! Ни в коем случае не оборачивайся. Иди вперед! Думать не смей вернуться или мы погибнем!

Жуткий, утробный звук, раздавшийся вслед за голосом Василиса породил малоприятный ассоциативный ряд: тонущие корабли, уходящие на дно морское – беспощадные волны сминают в грязный комок твердый металл. Последняя жалоба рукотворного исполина перед погружением в вечный мрак…

Рык повторился, полный мощной первозданной силы. В нём отсутствовала ярость, но все органы чувств просто кричали о страшной, смертельной опасности.

– Великий Отец, Змей! – пропела за её спиной Василиса. – Прими свою жертву!

Даже не оборачиваясь, Лейла знала, женщина стоит сейчас на коленях, простирая руки во мрак.

Непонятно каким образом, но в подземелье поднялся ветер – настоящий ураган.

– Я привела к тебе дочь Аластаиров – ведьму, способную вместить в себя твою Силу и Мощь. Да пребудут с ней силы Рода! Да ниспошлешь ты чары Тёмных Вод. Да подаришь способность повелевать силами Тьмы, подчиняя их себе! Великий Отец, Змей! Не гневайся за то, что сто лет я не взывала к тебе! Услышь меня! Благослови ту, в чьих венах течет твоя кровь!

На несколько томительных секунд воцарилась тишина. Лишь где-то далеко-далеко капли, падая и дробясь, точили камень.

Потом земля в один миг, резко расступилась под ногами и вода, чёрная, густая, сомкнулась над головой Лейлы.

Тьма поглотила её в считанные секунды.

***

Она понимала, что бредит. Или видит сны. Как ещё можно объяснить такие видения?

Перед ней колыхалась тварь со змеиным телом и божественно красивым лицом. Волосы заменял клубок шипящих, извивающихся в волнах, кобр. Существо покачало головой, и змеи заколыхались по волнам, точно растрепавшиеся локоны, шипя и скалясь друг на друга, во все стороны.

Демон или древнее божество внимательно, с лёгким интересом смотрело на неё.

А потом произнесло с ленивой улыбкой:

– В тебе не чувствуется большой силы, но ты не бесполезна. В твоей душе есть искра, но принять Силу Атума ты не сможешь – она слишком велика для тебя. Ты не столь темна, чтобы вынести даже его частичку, ибо она сожжёт тебя. Что ж? Подарю тебе иную способность. Баланс. Ты сможешь давать покой мёртвым. Решено. Прими мой дар!

Но принять предложенную силу оказалось нечем! Рук Лейла не чувствовала. Здесь их у неё просто не было.

В лицо ударила ледяная вода. Вспыхнула радуга – красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый цвета закружились, складываясь в фантасмагорию.

***

Очнулась Лейла у себя в комнате. Привычный диван, голубые обои и занавески! Стол, ноутбук, картинка с изображением морского пейзажа на стене. Её же комната. Определённо – её!

Лейла не знала, какое чувство преобладало: разочарование или облегчение?

– Мама? – позвала она. – Мама, мне такой странный сон приснился!

Хлопок!

Вращая глазами-блюдцами, словно Пиноккио, появился Ланко. И начал привычно кланяться:

– Госпожа Василиса посчитала, что подобная обстановка покажется молодой хозяйке приятной. Госпожа Василиса сказала, что среди привычных вещей молодой хозяйке будет не так тоскливо и грустно. Госпожа Василиса…

– Довольно!

Чувство разочарования и облегчение никуда не делись, сместились лишь акценты.

– Принеси кофе и эклеры, Ланко. Прямо сюда.

Как только последний солнечный луч угас, на подоконник раскрытого окна уселась ворона, хлопая маслянисто-черными крыльями. Через мгновение на месте птицы сидела женщина. Её черные волосы свободно развевались за спиной на ветру.

– Доброй ночи, Лейла.

– Доброй ночи, Василиса.

– Ждала меня?

– И я с нетерпением предвкушала встречу.

– Сегодня третья ночь, – Василиса отбросила за спину густые черные волосы. – И третий рубеж.

Легко оттолкнувшись от подоконника, колдунья гибким змеиным движением соскользнула на пол:

– Идем!

– Куда?

Нет уж! Сначала пусть объяснит, к какому черту лешему её собираются волочить на этот раз. Иначе Лейла и с места не сдвинется.

Василиса возвела очи горе.

– Да как же с тобой трудно! Ну, не бойся. Самое страшное уже позади. То, что может произойти сегодня детские игры по сравнению со вчерашней высочайшей аудиенцией у демона высшего порядка.

– Кстати, о вчерашнем? Я так и не поняла, что же всё-таки произошло? Что это было?

– Некоторые вещи не требуют объяснений. На самом деле ты сама всё прекрасно знаешь. Тебя представили нашему демоническому предку, и он поделился с тобой своей силой. Теперь ты одна из сильнейших ведьм. Сегодня мы с тобой выясним, что же это за сила.

Лейла нахмурилась.

Демон?! Она вчера говорила с демоном? То есть… с настоящим демоном? О, ужас! Она теперь что, проклята? Неужели после смерти она попадёт в ад.

– Но я… он… я не подписывала никаких договоров. Я ни на что не соглашалась.

– Лейла, не будь дурочкой. Договоры демоны заключают с простыми смертными, получая их души в обмен на покровительство. Ты же его потомок, дитя. Не станет он твоей душой ад топить. Успокойся. Его сила – это дар. Он ведь ничего с тебя не требовал?

– Кажется, нет. Не требовал. Только сказал, что…

– Что? – голос Василисы звучал так, словно она за раздражением пыталась спрятать испуг.

– Что силы Атума я не выдержу. И сказал ещё, что мне достанется Баланс. Ты понимаешь, что это значит? Можешь мне объяснить?

– Нет. Я никогда не сталкивалась с балансом. Но мы всё выясним.

– Как? Где?

– Опытным путём. На кладбище.

Ну, конечно же. Где ещё может колдовать?

– Надеюсь, хоть кости мертвецов грызть не придется? –с тоской фыркнула Лейла.

Василиса посмотрела на неё, как на юродивую.

– А что? – пожала плечами Лейла. – Во всех сказках про злых ведьм те сначала пляшут на гробах, потом высасывают из бедренной кости костный мозг со злобным хохотом и после до рассвета катаются на помеле. Грызть тазобедренные кости я наотрез отказываюсь. Это не гигиенично, не эстетично…

– И не практично, – закончила Василиса.

Через полчаса они стояли в центре небольшого кладбища. Погост расположился рядом с маленькой деревенькой. Кусты сирени, густо разросшиеся повсюду, отлично скрывали ведьм от посторонних глаз без всякой магии.

– Ты должна поднять зомби, – обыденным тоном наставляла Василиса. – Возьми их под контроль, а затем успокой.

В её исполнении это казалось простым. У, и делов-то, в самом деле? Поднять, подчинить, успокоить! Да на раз-два, взяли!

Ладно, если не получится – полбеды. Ну а как выйдет? Что тогда? Вдруг она целое кладбище поднимет, а после не подчинит и не успокоит?

– Верь мне. С тобой ничего плохого не случится. Я не позволю никому причинить тебе вред, – заверила, успокоив её, Василиса.

– Что я должна делать?

– Опустись на землю. Почувствуй её. Можешь закрыть глаза, если хочешь.

Лейла чувствовала себя глупо сидя на корточках и уцепившись руками за пучки травы. Ветер, задувавший с юга, игривый и ласковый, приятно щекотал шею и щеки. Потом она услышала, как тихо падали капли в пустоту: кап, кап, кап.

Темная гладь воды, ничего не отражающая, никуда не текущая.

Спокойная.

Бездонная…

Лейла напряглась – ладони наливались холодом, студёным и резким, почти обжигающим.

– Хорошо, – удовлетворенно зашептала Василиса. – Теперь повторяй за мной! Левантэ инсиргеа мортэ.

– Левантэ инсиргеа мортэ!

Руки заломило, будто их на двадцатиградусном морозе облили водой. Земля колыхнулась под ногами так, будто началось землетрясение.

– Получилось! – звенел ликованием голос Василисы. – Получилось! Открывай глаза! Смотри… Я не видела такого с тех пор, как потеряла мою Изабель!

«Не мудрено, что она сбежала, – в ужасе подумала Лейла. – И мне кажется, красавец-жених был вовсе не при чём. Если меня заставят поднять зомби – тоже сбегу. Не знаю, как, но – сбегу. О, Отче наш! Что же теперь делать?»

Мёртвые поднимались из земли, ломая истлевшие доски.

«Что мы знаем о душе?! – думала Лейла, созерцая дело рук своих. – Что, если нет никакой души? Что, если тело единственное, в чем присутствует сознание и труп – это всё, от после нас остаётся? Что, если потревоженный прах этих существ силится переварить окружающую их реальность? Если их нервы, двигающие разваливающуюся плоть, способны посылать в мозг сигналы, то какова же боль от этих язв, трещин, отваливающихся конечностей? А если трупы ничего не чувствуют, то почему на останках их лиц застыло это безмолвное выражение дикого ужаса? Не тупая бессмысленность, не злость, не кровожадность, даже не равнодушие – мука, как у мучеников в аду? Неужели они понимают, что мертвы?».

Что если, когда-нибудь, кто-то вот точно так же потревожит покой её, Лейлы, родителей или друзей? Или саму Лейлу?

– Как это прекратить?

– Сначала подчини их, – велела Василиса. – Возьми контроль.

– Как это прекратить?!

– Они не могут причинить вреда ни тебе, ни мне. Заставь их слушаться. Повторяй…

– Фините Инканта́тем, – завопила Лейла во всю мощь, отведенную природой, срывая горло от крика.

По кладбищу распространились вспышки света. Мертвецы проваливались в свои могилы.

Спустя пять минут лишь луна умиротворяюще сияла над мирно спящим миром.

– Что ты… это неправильно. Ты завершила заклинание неправильно. Откуда ты вообще взяла это безумное сочетание?

– Не важно. Я никогда больше не потревожу покоя мертвых! Никогда! Можешь говорить, что хочешь, я тебя слушать не стану.

Она решительно направилась прочь, в сторону от могил. Собственный голос казался Лейле чужим.

– Что бы вы ни говорили мне, чем бы ни пугали, чтобы не сулили! Слышите меня, Василиса Аластаир Нахширон? Никогда!

– Да чего ты так испугалась? – презрительно хмыкнула Василиса. – Я же была рядом. Опасности не было.

– К чёрту опасность! – заорала Лейла. – Ты что же? Не понимаешь?

Голос её сорвался на шёпот:

– Ты что же, не видела? Им же было больно!

– Больно? Мертвецам? – засмеялась Василиса. – Что ты несешь, глупенькая? Их души далеко отсюда. Эти тела, как сброшенные платья. Ими движет твоя рука, как двигала бы куклами.

– Ты хотела бы увидеть свою дочь Изабель в таком виде? Просто платьем, натянутым на мои руки?

Повисла напряжённая пауза.

Ветер грустно перебирал листву сирени, прорастающей то тут, то там.

Так ничего больше друг другу и не сказав, Василиса и Лейла молча шли по дороге.

Глава 5. Визит Светлых

Она проспала почти весь следующий день. Стоило поднять ресницы, как Ланкo снова поил её отваром, приятно пахнущим мятой и цитрусовыми и веки вновь слипались.

Лишь ближе к вечеру удалось сбросить оковы Морфея, и Лейла поспешила спуститься.

– Ланко?

Услышав собственное имя брауни виновато опустил огромные уши.

– Куда подевались портреты из галереи? – поинтересовалась девушка.

– Хозяйка велела их спрятать, чтобы гость не видел.

– Василиса ждёт гостей? Что за гость, Ланко?

– Айзек Абнер, мисси. Он великий белый маг и ректор магической академии. Хозяйка Василиса велела прибраться в доме, приготовить праздничный ужин, убрать портреты, – загибал брауни узловатые пальцы. – Гость племянника госпожи, господина Эссуса, сильно недолюбливает, боюсь, даже ненавидит. Вот хозяйка-то и не хочет гостя расстраивать да злить. Потому велела портреты убрать. Ланко – не виноват! Ланко лишь подчиняется госпоже. Ланко – хороший.

– Конечно, хороший. Конечно! Я тебя не ругаю, просто спросила. Не стоит огорчаться.

Чтобы не мешать приготовлениям, Лейла вернулась к себе в комнату.

Включив ноутбук, попыталась читать, но мысли не желали сосредотачиваться на тексте, вращаясь вокруг одного – что там ещё за гость? Любопытно.

Наконец, ближе к закату, в дверь её комнаты постучали.

– Да? – не отрываясь от монитора, откликнулась Лейла.

– Простите Ланко! Он не должен беспокоить молодую хозяйку, но…

– Говори сразу, что случилось?

– Гость! – испуганно вытаращив глаза, пискнул домовой. – Случился гость! Он уже вошел во владения госпожи Аластаир и вот-вот будет здесь. Вам нужно поприветствовать гостя, барышня! Ланко – хороший. Ланко сможет позаботиться о нуждах волшебника, но Ланко не может гостя развлечь! Такое ему не по силам.

Лейла охотно захлопнула крышку ноутбука:

– Что я должна делать? Говори.

– Вы должны открыть гостю дверь и проводить его в дом. И обращаться с ним соответственно его высокому положению. Не забывать, что перед вами великий Айзека Абнер, глава Белого Ковена, ректор академии.

– Такое забудешь, – тряхнула головой Лейла, пытаясь ногами достать туфлю из-под кровати. – Как всё сложно. А Василиса, как на зло, в дневной спячке.

– У бессмертия свои минусы. А гость на пороге. Мисси, спешите! Даже госпожа Василиса никогда не заставляла ждать господина Айзека! Он – великий волшебник!

– Да поняла я уже, поняла! Великий волшебник, глава и ректор. Совсем не обязательно всё время повторять. А вот заранее предупредить меня о визите не помешало бы! Ладно, – замерла Лейла, понимая, что бедолагу брауни от натуги сейчас кондрашка хватит и он снова зайдётся в плаче-причитание. – Только не начинай! Нет времени. Проводи меня лучше вниз.

Она спустилась как раз в тот самый миг, когда дверная створка распахнулась и, купаясь в лучах заходящего солнца, на пороге возник великий волшебник, Глава Ковена, господин ректор.

Лейла ожидала увидеть кого-то вроде доброго старого седобородого Гендальфа или Дамблдора. Ну, стереотипы они такие стереотипы. И имеют тенденцию себя не оправдывать. Перед ней стоял высокий, атлетически сложенный мужчина среднего роста и средних лет, вполне приятной наружности, с проницательными, пронзительными голубыми глазами и располагающей к себе улыбкой.

– Ну, вот мы и встретились, юная мисс? Вы ведь Лейла? Позвольте пожелать вам доброго вечера?

Лейла молчала, во все глаза глядя на визитёра.

– Вы разрешите мне войти? – спросил он, улыбаясь, но с некоторым нажимом.

–О, простите! – спохватилась Лейла. – Конечно, входите! – она посторонилась, освобождая ему дорогу.

Айзек Абнер, оглядываясь с неприкрытым любопытством, прошёлся по комнате. Взмахом палочки он наколдовал себе кресло, будто стоявших вокруг стульев было мало, и с видимым удовольствием сел.

– Прошу прощения за этом маленькое самоуправство. Годы дают о себе знать. К тому же я очень устал с дороги, а в кресле сидеть приятнее, чем на стуле, – словно извиняясь, проговорил он.

– Делайте как вам удобно. Могу я предложить вам чаю? – предложила Лейла.

– Выпью с удовольствием.

Айзек снова огляделся.

– Здесь, на мой вкус, слишком сумрачно. Не будете возражать, если я добавлю света?

– Не буду.

Золотистой луч вспыхнул словно сам по себе. Потом на столе возник чайный сервиз, вазочки с конфетами, печеньями и бутербродами. От чашек исходил приятный аромат и вился горячий пар.

Айзек потянулся за чашкой и с удовольствием сделал первый глоток:

– Мы ведь не знакомы, мисс? – вновь улыбнулся волшебник. – Ваша бабушка рассказала мне вашу историю. О том, что вы выросли среди обычных людей? Я не-магов имею ввиду?

– Это правда.

Айзек Абнер, допив чай, поставил чашку на край стола. Он вновь посмотрел на Лейлу пристальным, долгим взглядом.

– Знаете, Лейла, мы с Василисой не очень хорошо ладим из-за разницы в наших взглядах на очень многие вещи и, в первую очередь, на предназначение магов в этой жизни.

– Она рассказывала о противостоянии Светлых и Тёмных.

– Да? И что вы об этом думаете?

– О противостоянии? Или о разделении?

– О том и другом.

– Не знаю. Всё свалилось, как снег на голову. Я во многом пока не разобралась, много чего не могу понять. Так что рассуждать пока не возьмусь.

– Ответ вполне в стиле Нахширонов, – с лёгкой язвительной иронией проговорил он. – Некоторые вещи ведь воспринимаются нами интуитивно. Чёрное или белое, например? Так чёрное или белое, Лейла? Тут не нужно много времени, чтобы определиться. Вот вам, например, какой цвет нравится?

– Если безотносительно символики, то чёрный.

– Ну вот, видите. Совсем не сложно, правда?

– Я говорила о цвете. Что же касается магии? Не уверена, что не выберу светлую сторону.

– Надеюсь, вы говорите так не потому, что мне приятно это услышать? Что ж? Стану надеяться, что Василиса права, и вы действительно белая ворона в вашей чёрной стае. Знаете, почему я пришёл сюда сегодня?

– Из-за меня?

– Да. Василиса попросила о помощи. Практически беспрецедентный случай. Она хочет, чтобы я принял вас в мою академию и защитил от вашего… дайте подумать, кем же вам приходится Эссус Дрейк? Внучатого дедушки? В вы ему, значит, внучатая племянница и, по совместительству, невеста. Как вам такое сочетание?

– Если честно, то я от него в шоке. И готова не то, что в магическую академию поступить – на Гималаи взойти, лишь бы и слыхом не слыхивать о возможности такого союза. А вы правда сможете помочь?

– Избавиться от Эссуса? Ну, это не так-то просто. Большая половина Магического сообщества последние пятьдесят лет только тем и озабочена, чтобы свалить этого ферзя с шахматной доски. Увы! Но партия пока ни разу не сложилась в нашу пользу. Он – сильная фигура. Порочная и опасная. Так что я могу понять Василису. Могу разделить её опасения за ваше тело и душу.

Лейла насторожилась и встревожилась:

– Получается, сама она не в состоянии меня защитить?

Айзек тонко улыбнулся:

– Василиса сильная ведьма. Но даже самый сильный маг не устоит один перед множественным врагом. Но оставим пока эту тему. Поговорим о другом. Скажите, вы хотите учиться?

– А я не слишком взрослая для того, чтобы начинать обучение? – с сомнением протянула Лейла.

– Учиться никогда не поздно, – покачал головой Айзек, – и это, кстати, не я сказал. Так хотите учиться?

– Наверное, хочу.

– Наверное? То есть, вы не уверены? – удивлённо приподнял он брови.

– Если бы решение зависело только от меня, то я предпочла бы вернуться домой. Но раз назад дороги нет, магическая академия вполне сгодится. Раз уж выяснилось, что я волшебница, нужно ведь учиться как-то с этим жить?

Во взгляде Айзека Абнера промелькнуло нечто похожее на сочувствие:

– Любой волшебник, нуждающийся в помощи, всегда найдет её в Белом Ковене, вне зависимости от родословной. Н-да! –протянул Айзек, морщась. – Какой необычный вкус у здешних сладостей.

Почти против воли с губ Лейлы сорвался вопрос:

– Я приняла Темное Наследие моего рода. Я теперь проклята?

Прожевав пряник, Айзек посмотрел на вазочку с конфетами, обёрнутыми в яркие фантики и в задумчивости поскрёб подбородок. Выбрав, развернул одну из конфет, закинул её в рот. И только когда проглотил, заговорил вновь, задумчиво щурясь.

– Если почитать религиозные книги, выходит, что любая магия, по сути своей, темна? Я не могу, в силу происхождения и пройденного жизненного пути, согласиться с утверждением: «Ворожеи не оставляй в живых». Впрочем, те же люди, что произвели этот спич, делали исключения, скажем, для волхвов, несущих дары младенцу Иисусу? Или Андалузской Волшебницы? Двойные стандарты имеют распространения в любом мире и обществе, не так ли? Одна только способность убивать взглядом, поднимать мертвых, изрыгать гром и молнию, по моему убеждению, не делает человека ни темным, ни проклятым. Собственные устремления, неправильно выбранные цели или нечистоплотные способы её достижения – вот что зло. Только то, что ты делаешь сам, способно сделать тебя отверженным. Но ни происхождение, ни кровь, ни преступления предков не способны разрушить души, а значит, мы не прокляты.

– Как я рада снова видеть тебя, Айзек! – голос Василисы прервал монолог профессора.

За беседой и чаепитием Лейла даже и не заметила, что солнце успело сесть.

– Василиса! – Абнер поднялся, чтобы поприветствовать её. – Рад вновь видеть одну из самых прекраснейших женщин на свете.

– В устах любого другого это комплимент, – засмеялась Василиса. – Но от тебя, Айзек, это почти что хула. Я знаю, ты не слишком-то ценишь красивых женщин. Твои старые предубеждения ещё живы?

– Кто старое помянет, тому глаз вон. Так, кажется, говорят?

– У поговорки, Айзек, есть продолжение – кто его забудет, тому оба.

Всё это было сказано с очаровательной улыбкой – улыбкой, полной яда.

– С нашей последней встречи, состоявшейся без малого пятьдесят лет пролетело? – вздохнул Айзек, вновь задумчиво щурясь. – Но ты совсем не изменилась.

– Иллюзия, – вздохнула Василиса. – Всего лишь иллюзия, мой старый враг. Впрочем, как и многое другое на этом свете.

Приблизившись, она протянула ему обе руки. Абнер, к удивлению Лейлы, склонившись, с галантной осторожность легко прикоснулся к ним губами.

– Выглядишь уставшим, – вынесла Василиса свой вердикт.

– Никто не вечен, – пожал он плечами в ответ.

– Я буду скучать по тебе, Айзек, – на сей раз в голосе Василисы прозвучала искренняя грусть.

– Очень может быть, – ухмыльнулся тот. – Кто знает, может быть, даже у таких, как ты, есть сердце?

У Лейлы создавалось впечатление, что эти двое разговаривают как-то странно. На первом плане звучали вроде бы ничего не значащие слова, но на втором шёл мощный, ускользающий от неё, подтекст.

Василиса игриво опустила пушистые ресницы:

– Жаль, что у времени сердца точно нет. Но довольно о прошлом. Ты, я вижу, успел познакомиться с моей внучкой?

– Поздравляю, – серьезно кивнул Айзек. – От всей души надеюсь, что девочку минует участь её предшественницы.

– Да уж. Надеюсь, мой супруг в гробу переворачивается, а черти жгут ему пятки раскалённой кочергой. Вот уже полвека как эта псина сгинула, а я всё никак не разгребу последствия его опрометчивых решений!

– Не слишком ли ты сурова к мёртвым, Василиса?

– Из-за него я потеряла дочь! И не говори мне о прощении и милосердии. Я никогда его не прощу. Пусть горит в аду!

– Ты как всегда само милосердие, – иронично протянул Айзек. – Но оставим мертвых в покое. Поговорим о живых?

– Что тут говорить? В насмешку над убеждениями дорогого муженька наша с ним единственная внучка по убеждениям, взглядам и жизненному опыту совершенно далека от нас. Забавно, правда? У Лейлы огромный магический потенциал, так что немного опыта и знаний… – Василиса снова засмеялась и на сей раз в её голосе звучала издёвка. – Рискнешь обучить ещё одного Нахширона, Абнер? Если да, я с лёгким сердцем вручу её тебе. Ты ведь не откажешь в исполнении моей маленькой просьбы?

– Не такая уж она и маленькая, но – не откажу. В первую очередь из-за самой девушки. Каждый из нас заслуживает шанс на спасение души. Тебе понравится в Академии, – повернулся Айзек к Лейле и взгляд его смягчился. – Уверен в этом.

***

Перед сном, широко распахнув окно, Лейла любовалась звездами. В эту ночь они были острыми, словно осколки и яркими, как алмазы.

Скрипнула дверь.

Василиса, шурша длинными душистыми юбками, присела рядом.

– Как ты похожа на мою Изабель, – с грустью вздохнула женщина. – Когда-то я потеряла дочь из-за глупых, никому ненужных предрассудков и принципов. Я столько лет хранила надежду на то, что мы встретимся, поговорим, всё наладится. Но Изабель мертва. И Самуэль умер. А я продолжаю зачем-то по инерции жить? Сто лет назад лживые принципы, дурацкие обычаи казались значительней материнских чувств. Теперь я знаю истину: магия, знания, материальные блага – всё ерунда. По-настоящему значение имеет только любовь. Только моя истина никому не нужна. Мне не с кем ею поделиться.