За гранью добра и зла. Том 2. Шут и Пророчество

Владимир Батаев

За гранью добра и зла. Том 2. Шут и Пророчество

Глава 1. Немного о драконах

Очнулся я не на горном склоне, а в пещере. И узрел перед собой не симпатичное девичье личико, а чешуйчатую и клыкастую крокодилью морду. Морда эта вовсе не висела на стене в качестве охотничьего трофея и даже не была частью чучела. Вполне живой обладатель зубастой пасти ростом метра два с половиной, а может, и поболе – лёжа на полу, трудно оценить точно, – стоял на задних лапах, а передними протягивал мне чашку, от которой поднимался пар.

Странно, по голове меня вроде не били. Разве что при падении приложился. Хотя на галлюцинацию не похоже – впрочем, откуда мне знать, у меня их сроду не бывало. А Жрицы Луны вполне могли, взяв меня в плен, чем-нибудь и опоить. Правда, они меня не пленить, а убивать собирались. Так чего ж не убили? Или…

В какой мифологии у нас водится крокодилоголовый бог загробного мира? Вспоминался только египетский Себек, но он к подземному царству, кажется, отношения не имел. Разве что Осирис с Анубисом загуляли или в отпуске, вот он и замещает. Но я-то даже не египтянин. Надо будет потребовать перевода в другое ведомство – к чертям, они как-то ближе и роднее, особенно ежели зелёные. А лучше к Хель – там уж потребую пересмотра дела и отправки в Вальгаллу, как-никак всё же с оружием в руках помер, надо было ещё Одина помянуть, но кто ж знал-то. Правда, мне всегда Локи был ближе, по сути, из-за него и предпочтение отдавал скандинавским языческим богам, а не славянским – нет среди них такого колоритного и харизматичного персонажа, хотя во многом родство мифологий несомненно, но всё же и различий немало.

– Ага, ты Ящер, – уличил я крокодилоголового, вспомнив славянского владыку Пекла. Значит, всё же правильно меня распределили, куда следует.

– Дракон, если точнее, – поправил он.

– А ну дыхни, – потребовал я.

Чешуйчатая морда отобразила крайнюю степень удивления, хотя я и сам не понял, как это определил – удивлённых крокодилов мне прежде видеть не доводилось.

– Огнём дыхни, – пояснил я. – А пил ты или нет – мне без разницы. Кстати, выпить не найдётся? – Он попытался всучить мне чашку. Я принюхался и поморщился. – Пива, а не травяного отвара.

– Целебный, – попытался уговорить дракон.

– Да здоров я, на мне всё мигом заживает, – отмахнулся я. – Хочешь, в доказательство в морду дам?

– Вот и вся людская благодарность, – вздохнул он. – Я его спасаю, а он – в морду…

– А кто просил? Я, может, всю жизнь мечтал помереть во цвете лет от руки красивой девушки. Да и вообще, не помер бы – хотя при виде тебя и подумал иначе, чуть инфаркт не схлопотал.

– Может, и выжил бы, – задумчиво протянул дракон. – Наруч поглотил часть энергии, а организм твой быстро восстанавливается. Будь наручей пара – и вовсе бы разряда не заметил, а я всплеска не засёк. А так пришлось чуток пособить.

Выходит, опять меня спас браслет. И магический удар меча на себя принял, и дракон – как выяснилось немного позже – из-за него же мне помощь оказал. А ведь приобрёл я наруч почти случайно – хоть и обратил на него внимание из-за видения. Но случайности для кого угодно, только не для Предсказанного Пророчеством.

О Пророчестве я сдуру сболтнул Себеку – так я прозвал дракона по первой ассоциации, в силу непроизносимости для человека его настоящего имени, – и на этом наше общение едва не завершилось. Взамен уже начавших складываться за пару недель приятельских отношений возникло едва ли не поклонение с его стороны – как же, Предсказанный Спаситель собственной персоной заявился. По счастью, на следующий же день прибыла его подруга, относившаяся к Пророчеству куда более прохладно – её клан в написании оного не участвовал, – и вдвоём нам насилу удалось выбить из Себека дурь.

Себек принадлежал к Клану Змеи, представитель которого писал ту самую книгу пророчеств, доставшуюся мне «в наследство» от правительницы-инопланетянки. К сожалению, книга таинственным образом исчезла – вероятно, её зачем-то забрали Жрицы Луны, хотя все остальные мои вещи остались в целости и сохранности, в том числе и выковырянный из обложки медальон. Предположение, что книгу уволок сам Себек, развеялось после его реакции на мои слова о Пророчестве. Правда, ничего прояснить с помощью дракона не удалось – на память он текст предсказания не знал, только общий смысл.

Несмотря на все заверения, что я ни под каким соусом не намереваюсь играть упорно навязываемую роль, Себек с подругой взялись «делать из меня настоящего Предречённого». После долгих препирательств я всё же уступил – так или иначе Пророчество постоянно пыталось влезть в мою жизнь вопреки моим желаниям, а лишняя подготовка как раз лишней-то не будет.

Себек попытался потренировать меня во владении мечом. Но увидев мои дикие нестандартные выпады, плюнул и махнул лапой – проще пристрелить, чем переучить заново как полагается. Тем более моя техника самоучки была не так уж плоха – я побеждал дракона в трети спаррингов (каждый раз, когда использовал новый необычный приём, число которых, впрочем, было ограничено). Вместо этого Себек взялся развивать мои физические возможности – как банальными тренировками, так и с помощью различных отваров. Внешне это на мне никак не отразилось – я не нарастил груду мышц, разве что начавшее было намечаться пивное брюшко растворилось без следа, и камни руками крушить не научился, – но сила, выносливость и скорость реакции определённо возросли на порядок.

Его подруга принадлежала к Клану Фламинго (как это ни смешно) – выбор «тотема», вероятно, был обусловлен розовым цветом чешуи. Из-за расцветки она получила от меня насмешливое прозвище Гламурка. Правда, в остальном гламурности в ней не было ни на ломаный медяк. За моё обучение она взялась со всей строгостью и ответственностью, вознамерившись сделать из меня за несколько месяцев если не мага, то хотя бы аколита второй ступени (сколько там всего ступеней и считаются они по возрастанию или по убыванию, я для собственного душевного спокойствия уточнять не стал). Азами магии владеют все драконы – хотя бы на уровне создания световых шаров, какими Себек освещал свои пещеры. У Гламурки же дар проявлялся в полной мере – по её собственным словам, ковен магов-людей она могла бы прихлопнуть как насекомое (я не стал спрашивать, проверялось ли это на практике) – во всяком случае, по современным стандартам маги-драконы прошлого были во много раз могущественнее.

Как выяснилось, драконы вовсе не принадлежат к огненной стихии, им подвластна магия всех направлений – специализация зависит только от личных предпочтений и тренировок. Люди обычно больше склонны к управлению только одной стихией. В себе я магических способностей не наблюдал вовсе, но моё мнение никто не спрашивал. Гламурка заявила, что у меня есть потенциал к магии земли.

– Ну да, Повелитель Грязи, – возмутился я на это. – Враги, не подходите, навозом забросаю!

– Можно, конечно, и так, – постукивая когтями по столу, согласилась дракониха. – Но разверзнуть землю под ногами будет эффективнее.

– Значит, если я кому-то велю провалиться – он возьмёт и провалится?

– Метра на два, – критически оглядев меня, определила предел моих талантов Гламурка.

В перечень моих будущих возможных умений входили также: создание големов (не выше полуметра и не больше двух одновременно), вызов лавин (желательно с неустойчивых осыпей и сбросив первый камень вручную), прохождение сквозь стены (из глины и не толще одного кирпича – при необходимости пробивая головой), нахождение полезных ископаемых, драгоценных металлов и камней (на глубине всё тех же пары метров), рытьё подкопов (предпочтительно – лопатой) и пещер (киркой, а лучше динамитом). Возможно, столь критичная оценка была намеренной – чтобы я из чувства противоречия приложил все усилия и добился большего. Но этот номер не прошёл – магия меня не привлекала, тем более земляная, – вот с метанием файерболов я бы, может, ещё постарался. А так в результате обучения я мог бы разве что стать Огородником Года – окучивая грядки без помощи инструментов. Конечно, с помощью этих фокусов всегда можно сблефовать, пригрозив, будто это только демонстрация, а если вынудят, то я так тряхну, что все попадают – лишь бы не от смеха.

Когда я уставал от магических занятий, мы с Себеком отправлялись в близлежащий лес или в горы – на охоту. Дракон обучал меня навыкам следопыта – и в этой области я оказался гораздо способнее, чем в магии, даже превзошёл своего учителя. Я научился не только выслеживать, но также путать следы и маскироваться. Признаюсь, что и магия земли в этом тоже пригодилась – например, в определении свежести следов.

Себек также пытался приобщить меня к кузнечному делу – драконы считались лучшими кузнецами в мире, недаром именно они выковали полулегендарные магические клинки. Конечно, с той поры умения и способности подрастерялись – не столько кузнечные, сколько магические, но и в далёком прошлом «когти» стали величайшим достижением мастерства, они создавались усилиями целых кланов. Себек перековал лезвия моих мечей – и сломанного и уцелевшего, – волшебными они от этого не стали, но теперь-то несколько столкновений с «драконьими когтями» точно должны были пережить. Я помогал ему в работе, но моя роль ограничивалась уровнем «подай-принеси» – на этом моё обучение кузнечному делу и закончилось.

Больше полугода в обществе драконов – до самой весны, а появился я в этом мире в середине лета – пролетели не то чтобы незаметно, но вести счёт мучительно тянущимся дням не приходилось. Тем не менее тихая и мирная жизнь имеет свойство надоедать. Да и по обществу людей я заскучал – хоть с драконами у меня и сложились превосходные отношения, но всё же человеческого общества даже пара самых замечательных ящеров не заменит. А если быть совсем честным, соскучился я по конкретным людям.

В первую очередь, конечно, по Мирэ. Разлука моих чувств к ней не охладила, хотя и не могу сказать, будто думал о ней каждую минуту, но всё же частенько. Судя по отметке на пеленгаторе, девушка не сидела всё время на одном месте, покинув замок Единорогов всего через несколько дней после прибытия. Я не раз поначалу скрежетал зубами при мысли, что она с Эшли отправилась в свадебное путешествие, – но когда она и через несколько месяцев не вернулась в замок, я перешёл на оптимистическое мнение, что Юникон остался с носом (или с рогом). Возможно, если Мирэ сбежала от Единорога, то и обо мне мнение переменила.

К тому же с приходом весны назревала большая война Великих лордов – зимой войны почти никогда не начинали. Новости об этом доходили до Себека от других драконов из дружеских кланов. Сэвидж заявил официальные претензии на львиный трон, а Вороны и Волки его поддержали. Лорд Дракон пока молчал, не было даже официально объявлено о разрыве союзов с Кроу и Вулфами. Это укрепляло их позиции – хотя и только дипломатические, а не военные. Возможно, делёж титула лорда Лайена обойдётся поединками и мелкими стычками – устраивать мировую войну не желал никто. Если, конечно, Дракон не ударит в тыл бывшим союзникам, выждав подходящий момент. Я пока не знал, что могу сделать для помощи приятелям и не решил даже, буду ли вообще что-то делать, но собирался по крайней мере их повидать и выяснить детали ситуации на месте.

Себек и Гламурка обещали мне поддержку в случае, если я стану претендовать на титул лорда Дракона. Это означало поддержку сразу двух кланов – хоть в них и оставалось по единственному представителю, – что сходу укрепляло мою позицию. Впрочем, становиться лордом я не намеревался – я и с титулом эрла-то не знал, что делать, но заявить претензии на титул в качестве тактического хода, чтобы отвлечь Дракона от войны – это совсем другое дело, для этого требовался только плацдарм – надёжная крепость и небольшое войско. Но это оставалось вариантом на крайний случай.

Впрочем, пока такое развитие событий было исключительно гипотетическим. Разве что Провидение в очередной раз передёрнет карты и сдаст мне выигрышный расклад вопреки логике и теории вероятности. Можно надеяться, что если недвижимое имущество и свалится на мою голову, то произойдёт это не в буквальном смысле.

Но в данный момент всю свою собственность я мог унести на себе. По счастью, осуществлять это на практике не требовалось – драконы одарили меня транспортным средством. По местным меркам эта ездовая живность вполне сошла бы за бронетранспортёр. Это был шестиногий панцирный ящер, смахивающий на помесь трицератопса со стегозавром. Учитывая излишек конечностей, нетрудно сообразить, что предки этого ископаемого реликта некогда попали сюда из другого мира – возможно, того же, откуда пришли сами драконы, но не факт, у них-то лишних лап не наблюдалось. У драконов других кланов имелись ручные рептилии иных разновидностей, и мне оставалось порадоваться, что Клан Змеи в своё время не предпочёл выдрессировать крылатых ящериц, ибо к высоте я относился довольно настороженно.

Гекс – как я прозвал своё транспортное средство за количество лап – двигался в два-три раза быстрее лошади, и при этом его ход был гораздо мягче, никакой тряски. Любой автомобиль-внедорожник от стыда рассыпался бы на запчасти, узрев проходимость этой зверюги. В панцире ящера были предусмотрены удобные выемки, используемые в качестве переднего сидения и багажного отсека (или при необходимости заднего сидения, но расположиться на нём пришлось бы лицом к тылу). Причём эти выемки не были выдолблены, хотя и не являлись прихотью природы – попросту в «щенячьем» возрасте панцирь ящеров мягкий, и к нему привязывали каркас, вокруг которого панцирь и разрастался в нужной форме, животное при этом никаких неудобств не испытывало. С полусотней таких «танков» вполне можно было бы попробовать разогнать армию какого-нибудь графа. Но, к сожалению, Гекс оставался последним представителем своего вида.

Безусловно, помимо очевидных преимуществ у такого транспортного средства имелись и недостатки. Главным из них являлась заметность. Стоило мне въехать на ящере в любой населённый пункт, как я привлёк бы всеобщее внимание, включая и неблагожелательное. С этой проблемой мне предстояло в скором времени столкнуться, если я намеревался выбраться из лесной глуши к очагам цивилизации, воплощённым в виде трактиров и таверн.

Впрочем, столкнуться с представителями разумной жизни мне пришлось несколько раньше, чем я планировал, и в менее комфортных условиях, нежели зал питейного заведения.

Глава 2. Внезапное наследство

Услышав отчаянное ржание коней, крики ярости и боли, а также лязг стали, я подумывал направить Гекса в другую сторону. Кто бы с кем там ни сражался, это точно была не моя битва. Есть такой очень разумный принцип: «Меня не касается». А я не какой-нибудь рыцарь без страха и упрёка, чтобы бросаться на защиту слабых и убогих – от них всё равно в благодарность ничего ценного не получишь, иначе они могли бы себе позволить нанять приличную охрану, – а сильным помощь не нужна, так что благодарить и вовсе не станут, как и делиться награбленной добычей.

Но обстоятельства попросту не оставили мне выбора. Не зная местности, я подъехал слишком близко к дороге, где и происходила схватка. А нападающие выставили дозоры, чтобы вовремя заметить возможное подкрепление противникам или устранить случайных свидетелей. Меня почему-то отнесли к числу последних, хотя я ещё даже увидеть ничего не успел.

С деревьев спрыгнули два гориллообразных существа, заросшие шерстью и с дубинами в непомерно длинных руках. Эти недовымершие питекантропы приземлились чуть ли не перед самым носом у Гекса. Ящера ничуть не смутило то, что существа способны пользоваться орудиями, а значит разумны, как и то, что, возможно, они принадлежат к вымирающему виду – он однозначно определил свалившиеся перед ним четырёхлапые куски мяса в категорию корма.

Вообще-то, Гекс не является плотоядным, он всеяден и способен переваривать любую органику. Но растительная пища менее калорийна, и на вегетарианской диете ящеру пришлось бы что-нибудь жевать практически непрерывно, поэтому я каждый вечер отпускал его поохотиться. Но прожорливая скотина соблюдением режима питания побрезговала – конечно, грех отказываться, когда еда сама чуть ли не в пасть падает.

Гекс вытянул шею и клацнул челюстью, пресекая эволюционное развитие представителя одного из видов человекообразных, откусив ему башку. Не будучи всё же хищником, ящер не стал атаковать второго противника, занявшись пожиранием уже добытого мяса. Пришлось мне самому приложить руку к истреблению редких видов, пока представитель этого редкого вида не истребил единственного и неповторимого меня. В тупой башке питекантропа появилось две лишних сквозных дырки – пробивная способность полученного от Сэвиджа стреломёта в некоторых случаях оказывалась даже чрезмерной, например, при охоте на кроликов он совершенно не годился, поскольку превращал добычу практически в фарш.

Пришлось ждать, пока Гекс дожуёт надкусанного питекантропа – попытки оторвать обжору от законной добычи были заведомо обречены на провал, если уж он дорвался, то кроме обеда ничего не воспринимал, хоть трава не расти. Ящер умудрился слопать даже дубину и сжевал заляпанную кровью траву – идеальное средство заметания следов, улик не оставляет. Но ко второму покойнику я его не подпустил, строго «пришпорив».

Управление ящером осуществлялось весьма любопытным способом. Надевать на него уздечку было делом бессмысленным – сжевал бы, – а понукать через толстый панцирь тоже проблематично. Поэтому в панцире были просверлены – уж не знаю чем – несколько отверстий, в которые вставлены металлические штыри. Они не были острыми и не причиняли животному боли – хотя, возможно, поначалу, во время дрессировки было иначе, – но под панцирем шкура ящера оставалась довольно чувствительной, и тычки он ощущал. Пара коротких штырей являлась подобием педалей, а ещё четыре располагались по бокам «водительского сидения» наподобие рычагов. Управление этими рычагами-стрекалами не составляло особой сложности, если запомнить, для чего предназначен каждый. Но «угнать» Гекса никому бы не удалось – «заводить» его следовало определённой последовательностью тычков, а самозваного «водителя» ящер попросту сожрёт.

Я направил Гекса к месту сражения. Если окрестный лес кишит волосатыми дикарями, то лучше один раз устроить массовую резню, чтоб они запомнили: парня в чёрной шляпе, едущего на ящере, лучше обходить десятой дорогой. А если у них не хватит соображения, чтобы это понять, и питекантропы вздумают мстить мне за гибель соплеменников – тогда у Гекса будет постоянный источник свежей мясной пищи. И в любом случае попытка покушения на мою персону не должна оставаться безнаказанной.

На дороге валялась перевёрнутая набок карета, запряжённая четвёркой лошадей, три из которых были мертвы, а последняя билась в постромках, тщетно пытаясь вырваться. У обочины валялись туши ещё двух убитых коней, принадлежавших, видимо, солдатам эскорта. Остальные, скорее всего, удрали.

Двое солдат ещё пытались отбиваться от наседающих противников, прижавшись спинами к карете. К моему удивлению, нападающие оказались вовсе не питекантропами – хотя и те присутствовали. Сперва я было принял их за драконов, но быстро заметил разницу. Помимо отсутствия крыльев и меньшего роста – среднего человеческого – у этих существ, в отличие от драконов, морды были не вытянутые, а плоские. Возможно, так могли бы выглядеть полукровки от союзов людей и драконов, если бы таковые существовали. От кого произошли и откуда взялись эти люди-ящерицы на самом деле, меня не слишком волновало.

Гораздо больше меня заинтересовали подвергшиеся нападению. Выглядели они как люди, но в их аутентичности человеческой расе у меня возникли сильные сомнения. На лицо все солдаты были похожи, как близнецы. Кроме того, они едва обращали внимание на получаемые раны – на моих глазах оборонявшихся у кареты минимум трижды всерьёз зацепили мечами, а они едва дёрнулись. Ещё один оказавшийся в поле моего зрения охранник упорно полз к своим, несмотря на то что нижняя часть его тела была размозжена в фарш, а преследующий его питекантроп продолжал охаживать солдата дубиной по спине. Такая живучесть навевала определённые подозрения.

Меня пока никто не заметил, но элементом неожиданности я пользоваться не стал. И так справлюсь, зато, может, удастся что-то выяснить, а то трупы потом не допросишь.

– Всем стоять, не двигаться, оружие на землю, руки за голову, ноги на ширине плеч, повернуться к лесу задом, ко мне передом, стрелять буду!

Я умудрился выпалить всю эту тираду на одном дыхании. Зря старался, конечно, всё равно никто из присутствующих шутку не понял, – что поделать, разница менталитетов. Никто не сподобился даже на глупые вопросы по поводу того, как можно одновременно не двигаться и последовать остальным указаниям, или буду ли я стрелять, если они не повернутся. Но внимание к себе я всё же привлёк – впрочем, для этого можно было орать что угодно, хоть пропеть «Марсельезу» на французском.

Четыре ящерицы, удостоив меня только мимолётными взглядами, вновь атаковали двоих солдат. Зато ещё двое оторвались от своего увлекательного занятия – они пытались добить толстяка в богатом наряде, пришпиленного копьём к дереву, но никак не желающего упокоиться с миром, – и направились ко мне, помахивая своими странными мечами с раздвоенными лезвиями на длинных рукоятях. Питекантропы тоже не остались в стороне, трое с дубинами наперевес ринулись на меня, угрожающе рыча.

– А теперь вас будут убивать, – предупредил я.

Двух питекантропов я подстрелил на подходе, а третьим полакомился Гекс. Ящерицы не проявляли такой поспешности, и пока они приближались, я прикончил пару их соплеменников, атаковавших стражников. Те, видя, что противник утратил численный перевес, перешли в нападение.

Я спрыгнул со спины Гекса, предоставив ему возможность свободно жрать всех, кто по глупости подойдёт слишком близко, и двинулся на остановившихся в сомнениях ящериц.

– Эх, сколько я зарезал, сколько перерезал, сколько душ невинных загубил, – поведал я им, выписывая мечами в воздухе восьмёрки. – Пасть порву, рога поотшибаю, моргалы выколю!

Ящерицы переглянулись и разом пронзительно свистнули. Тут же на дорогу из подлеска высыпало подкрепление – ещё полдюжины их собратьев и десяток питекантропов. Рано я в рукопашную пошёл, надо было ещё в стрельбе по мишеням поупражняться.

– Эх, сколько вас, где ж я всех хоронить-то буду, – демонстративно изобразил озадаченность я. – Гексу столько не съесть, разве что пять или шесть.

– Весельчак, – присвистнул один из рептилоидов.

Ну наконец-то заговорили, а то я уж думал, они на человеческом языке не шпрехают, и я зря тут соловьём разливаюсь.

– А теперь давайте обсудим условия капитуляции, – предложил я.

– Ты собираешься сдаваться? – удивился ящер.

– Я?! – ещё больше удивился и одновременно возмутился я. – Это вы сдавайтесь, на моей стороне явный перевес.

– Ты же один, а нас… – ящер задвигал безгубым ртом, пытаясь подсчитать соратников, но быстро забросил это безнадёжное дело: – … много.

– Ты знаешь, что означает слово перевес? – уточнил я. – Посмотри на эту тушу, – я указал на Гекса, – и прикинь, сколько она весит. Очень, очень много килограмм. А в фунтах это вовсе будет такое число, что у тебя мозги вскипят в попытках его осознать.

Этим ящерицам определённо не хватало больших лопухастых ушей, чтобы развешивать на них макаронные изделия. И чувства юмора им тоже не хватало, поскольку мою трепотню они приняли за чистую монету полновесного золота. Хотя, конечно, насчёт капитуляции я не шутил, перебить их мне вполне по силам.

– Сдавайтесь быстрее, считаю до десяти. Раз, – один из питекантропов рухнул подстреленный. – Два, – за гоминидом последовала рептилия. – Три…

– Ну-ка, хватит, – прозвучал повелительный окрик, и на дорогу выбрался предводитель нападающих. Он и стал следующей мишенью.

К моему удивлению, он не упал с парой дырок в брюхе, а отразил стрелки молотом.

Этот бородатый бугай-молотобоец принадлежал к совсем другому виду, нежели его подчинённые. От человека его отличал только бледно-зеленоватый отлив кожи с желтоватыми пятнами на морде и торчащие изо рта клыки. Я про себя окрестил его троглодитом.

– Командный состав прибыл! А ведь ожидали-то подмогу кавалерии, – усмехнулся я.

– Хватит пустозвонить, драконий выкормыш! – рыкнул троглодит.

Уточнять, с чего вдруг он связал меня с драконами, я не стал. Вполне очевидно указывающий на это полутонный факт кого-то дожёвывал у меня за спиной.

– Ладно, если настаиваешь, перейдём к делу, – пожал плечами я. – Готовы выслушать условия, на которых я приму вашу капитуляцию?

– Ты с ума сошёл! – возмутился молотобоец.

– Это вообще к делу не относится, – отмахнулся я.