Мои (чужие) дети

– Я это… хотела попросить тебя, – мнется у окна Вита, опустив глаза в пол. – Ты на девочек, пожалуйста, не жалуйся за тот случай. Они, наоборот, как лучше хотели.

– О, господи, – шепчу я. – Даже и не думала. Все так быстро произошло. Только вот перед тем мужчиной как-то неудобно получилось.

– Ты знаешь, как его зовут? – интересуется она.

– Нет, – мотаю головой и поправляю ребенку сползшую на глаза шапочку. – Мы не успели с ним познакомиться.

– Жалко, – тяжко вздыхает она. – По всей видимости, хороший мужик попался. Интересно, а он женат?

– Вита! – укоризненно смотрю на нее. – Я даже и не думаю о таком.

Она берет стул за спинку, ставит возле кровати и присаживается напротив меня.

– А я вот думаю. Да, думаю, твоим детям отец нужен.

– Знаешь, имея грустный опыт семейной жизни, я решила, что с меня достаточно двоих детей. Третьего я уже не вынесу, – недовольно шиплю я, одним глазком приглядывая за малышом.

– Вот не надо всех под одну гребенку. То, что твой Лёша оказался маменькиным сынком, еще не повод думать, будто все такие.

– При знакомстве все они брутальные мачо, а потом оказывается, что обычные мам-чё!

– Мам, что? – хихикает Вита.

– Это моя коллега так говорит. Делит мужчин на три типа: первый – мачо, второй – чмо, а третий – мам-чё.

– Смешно. Надо бы запомнить.

– Нам и втроем будет неплохо. – Опускаю взгляд на своего сыночка. Малыш уже наелся и крепко спит. – Вит, помоги, пожалуйста, переложить его в кроватку. – Отлучаю его от груди и аккуратно передаю Виталине. Подруга принимает малыша и кладет его рядом с сестренкой.

– Ладно, – шепчет она, – ты отдыхай, а я пойду.

– Хорошо, – отвечаю так же тихо и натягиваю на себя одеяло.

Бессонные ночи дают о себе знать. И это еще спасибо медперсоналу – девочки всю ночь помогают с кормлениями. Будят меня по времени и подают малышей. Как буду справляться дома одна, пока понятия не имею.

– Если что, звони, – беззвучно шевелит губами Вита и выходит за дверь, а я закрываю глаза и погружаюсь в сладкую дрему. Еще бы шов от кесарева не покалывал время от времени, то было бы вообще идеально.

В моей прошлой жизни мне все казалось идеальным: заботливые родители, хорошая работа, где меня ценят и уважают, мужчина, который, как мне казалось, меня любит. Плюс собственная квартира и машина. Потом все рухнуло в один момент. Родителей забрал коронавирус; они ушли практически одновременно. Что я только ни делала, чтобы их спасти. Буквально сразу организовала им лучшую больницу с аппаратами ИВЛ и достойный уход; друзья мне лекарства заграничные доставали – но ничего не помогло, болезнь оказалась сильнее. С предыдущей работы меня сократили из-за финансового кризиса, который возник в связи с пандемией. Мужчина, который, кстати, был моей первой любовью, мне изменил. В придачу взял у меня деньги якобы для ремонта своего автомобиля, а сам свозил на курорт любовницу. Был такой сложный период в жизни, что хотелось повеситься. Я еще и машину разбила. Благо сама не пострадала. Из всего вышеперечисленного осталась только квартира, в которой по возвращении с работы завыть от тоски хочется. Конечно, у меня есть друзья и подруги, но у них свои заботы, дети, семьи. А у меня квартира – коробка и две дырки. Зато теперь я не одна. Я родила свое счастье и обрела новый смысл жизни.

Давид

Алексей снимает пальто и вешает его на вешалку. Заметив мой вид, обеспокоенно спрашивает:

– Эй, друг мой, может, тебе коньяку налить? На тебе что-то совсем лица нет.

– Не надо. Я за рулем, – отвечаю я и присаживаюсь напротив его рабочего стола.

– Так что ты здесь забыл с самого утра? – Надевает белый халат, обходит меня и садится в свое кресло.

– У меня девушка родила, – спокойно отвечаю.

– В смысле? – Его глаза округляются и медленно ползут на лоб. – Чувствую, что коньяк сейчас понадобится мне.

– Ну… в смысле, не моя, чужая, – пытаюсь ему внятно объяснить. – Я ее на улице чуть не сбил. Подобрал и сюда привез.

– Я что-то уже начинаю бояться этого рассказа, – буровит Алексей, складывает руки перед собой и подкатывается ближе. – Та-а-ак, а дальше?

– Дальше… Женщины что-то напутали и решили, что я отец этих детей. Они заставили меня раздеться и положили их на меня. Мне надо еще рентген принести.

– Твою ж мать! Добро пожаловать в дурдом! – всплескивает руками Алексей. – Это ты мне точно сейчас про моих сотрудниц рассказываешь? – зло шикает он.

Молча киваю.

Лёха нажимает кнопку на селекторе:

– Танюша.

– Слушаю, Алексей Юрьевич, – отвечает писклявый женский голос.

– Вызови ко мне старшую из родильного. Пускай зайдет через пятнадцать минут.

– Что-нибудь еще?

– Нет, пока все. Спасибо. – Друг отключает селектор, возвращается в прежнее положение и упирается в меня глазами: – Дальше что было?

– Ничего. Они извинились, объяснили, что произошло недоразумение и отпустили меня.

– Дава, прости бога ради за этот, мягко скажем, бардак. Я с ними сегодня разберусь, – рычит Лёха.

Смотрю на Алексея и вижу, как белки его глаз медленно наливаются кровью.

– Да не надо. Ничего ведь критического не случилось. Главное, чтобы у той девушки претензий не было.

– Кстати, а как девушку зовут? – Он открывает блокнот и берет шариковую ручку, чтобы записать ее данные.

– Без понятия, – мотаю головой. – Мы как-то и познакомиться толком не успели. Не до того мне было.

– Вот уж никакой из тебя молочный отец. Роды практически принял, а имя девушки узнать не удосужился, – говорит с издевкой Лёха. – Ну ладно. Это узнать не проблема. – Закрывает блокнот и отодвигает его в сторону. – Умеешь ты, друг, удивлять. Я-то думал, ты сейчас у Мирославы десятый сон видишь.

– А ее Мирослава зовут? – Откидываюсь на спинку стула, запускаю руки волосы и тяну их вверх от корней.

– Ты не запомнил? Она вместе с моей Никой работает, – хмыкает он и мечтательно добавляет: – Зачетная девица…

– Обычная. Если встречу в городе, вряд ли узнаю, – говорю я, а сам зеваю, прикрывая рот рукой. Тяжелая ночь и не менее тяжелое утро дают о себе знать. А впереди еще рабочий день.

– Разбаловался ты, однако, – ехидничает друг.

– Не завидуй, – отвечаю ровным тоном. – У тебя жена-красавица и дом – полная чаша.

– Это да, – задумчиво произносит Алексей.

– Ладно, Лёх, – встаю со стула и протягиваю через стол руку, – поехал я. У меня у самого еще клиенты после обеда. Надо успеть себя в порядок привести и хоть немного отдохнуть.

– Будем на связи, – жмет мне краба.

– Звони, если что.

4.

Давид

– Не закрывайте рот, – говорю пациентке, отключаю бормашину и нажимаю запястьем на наушник, пытаясь принять входящий звонок. – Слушаю! – недовольно рявкаю в микрофон. Ненавижу, когда меня отвлекают от работы. Тем более что большинство моих, скажем так, клиентов далеко не простые люди.

– Привет, Давид! – раздается голос друга в наушнике.

– Здоров! Лёх, у тебя что-то срочное или терпит? Просто у меня здесь пациент, я не могу разговаривать. – Беру зеркало и проверяю, насколько хорошо вычистил зубное дно.

– Ну, это с какой стороны посмотреть, – отвечает он, тяжко вздыхая. – Дело срочное, но до вечера терпит. Заедь после работы ко мне домой. Хочу тебе кое-что рассказать и показать.

– Окей! Договорились!

Сбрасываю звонок, поправляю защитные очки и снова включаю аппарат.

Я ни разу не пожалел, что выбрал своей специальностью именно стоматологию. Во-первых, это стабильный заработок, потому как рано или поздно проблемы с зубами начинаются абсолютно у всех! Во-вторых, если подойти к делу с умом, можно создать из этого настоящий прибыльный бизнес. Что я, собственно, и сделал. Но перед этим неплохо попотел над повышением своей квалификации как специалист. И теперь, на данный момент, я являюсь одним из лучших ортодонтов в этом городе. Ко мне трудно попасть на прием, потому что я в основном работаю с VIP-пациентами. А еще я принимаю участие в организации различных стоматологических конференций в нашей стране и за ее пределами.

– Лиза! – зову свою новую ассистентку. – Подай мне, пожалуйста, коффердам!

По ее наивному взгляду понимаю, что она даже приблизительно не догадывается, о чем это я.

– Салфеточку синенькую, латексную подай, пожалуйста, – вздыхаю я, стараясь говорить сдержанно. Интересно, чему их там в мединститутах сейчас учат? Это третья стажерка за последние две недели. С предыдущей распрощались, потому что она своим внешним видом все время меня отвлекала. Ну кто, скажите, носит на работу белые халаты, через которые просвечивается нижнее белье?

– Вот эту? – хлопает своими наращенными ресницами. Судя по их длине, если она начнет чаще моргать, то точно когда-нибудь взлетит.

– Вот эту, – архитерпеливо отвечаю я, а самому хочется взреветь от ее тупости. Успокаиваю себя тем, что она, возможно, быстро научится и запомнит все названия инструментов и материалов.

Устанавливаю матричную систему во рту пациентки.

– Вы себя нормально чувствуете? – на всякий случай спрашиваю ее. В ответ слышу утвердительное «угу» и продолжаю свою работу.

В личной жизни, как и на работе, у меня полный порядок. Точнее гармония: есть несколько стабильных подруг, которых я регулярно навещаю, а еще крестница моего отца, с которой я время от времени культурно провожу досуг. На нашем счету несколько походов в театр, две вставки и парочка ужинов. Дальше поцелуев никогда и ничего не заходило, ибо неудобно гадить там, где живешь. Как ни крути левой пяткой, все же какая-никакая родственница – дочь лучшего друга моего отца. Девушка не глупая, достаточно красивая, но вся беда в том, что меня к ней особо не тянет.

До конца рабочего дня я принимаю еще двух пациентов. Заполняю кое-какие документы и с чистой совестью еду домой к своему другу, как и обещал. На его пороге меня встречает Лёхина супруга.

– Здравствуй, Давид! – приветствует меня Ника с грустным выражением лица и впускает меня в особняк.

– Ник, у вас что-то случилось? – мягко интересуюсь я. Снимаю пальто и цепляю его на вешалку.

– Скорее, у тебя, – тихо отвечает девушка. – Лёша у себя. Проходи. – Показывает рукой на белую дверь в конце коридора. От ее слов мне становится не по себе.

В смысле – у меня случилось? Если бы у меня что-то и произошло, то я наверняка знал бы об этом первым. Стучусь и после одобрительного «войдите» захожу в мужскую обитель друга.

– Привет еще раз! – Алексей жмет мне руку. – Ты присаживайся.

– Привет! Слушай, там твоя Ника сама не своя, – говорю я и сажусь в кожаное кресло, рядом с камином.

– Выпить хочешь? – мрачно спрашивает Лёха. – Потому что на твоем месте я бы выпил.

После его слов я подозрительно напрягаюсь, ожидая какой-то жести. Может, я в этой жизни опустил чего или где-то налажал? В голове начинаю перебирать версии своих косяков.

– Спасибо. Я за рулем. Так что случилось-то?

– Я долго думал, стоит ли тебе это говорить… – сглатывает парень. – Но мы с Никой решили, что ты имеешь право знать.

– Лёха, ты меня пугаешь.

Чувствую, как от нервов потеют ладони.

– Давай ближе к делу.

– Прошу тебя сразу не махать шашкой наголо и не бежать с разборками.

– У меня такое ощущение, что ты сейчас разговариваешь с душевнобольным, а не со мной, – начинаю психовать от его этой долгой резины. – Что случилось? – несдержанно рявкаю я.

– В общем, поздравляю! Ты стал папой! – говорит он, поднимается, подходит к серванту, достает оттуда бутылку «Финляндии», наполняет рюмку и выпивает залпом.

– И тебя с первым апреля, – невесело отвечаю я. – Это что, шутка?

Друг отрицательно мотает головой, наполняя рюмку второй раз.

– Я с Мирославой вашей предохранялся, – сходу отвечаю во избежание дальнейших претензий.

– При чем здесь она! – Выпивает вторую и, сморщившись, занюхивает кулаком. – У тебя родились дети! Реальные.

От этих слов я начинаю коситься в сторону бутылки.

– Откуда?

– Оттуда. Точнее, из пробирки. – Лёха берет со стола папку, обходит меня и садится напротив. – Помнишь ту девушку, которую ты подвозил?

– Ну.

– Баранки гну! Она наша пациентка. Делала у нас процедуру искусственного оплодотворения.

– И?

– И? – фыркает Лёха. – Не догоняешь? – Ждет секунду, мотает головой и добавляет: – Для процедуры ЭКО был использован твой биоматериал! Я после того случая с акушерами, которые приняли тебя за ее мужа, так сказать, чтоб скандала не случилось и претензий с ее стороны не получить, изъял ее историю из архива и изучил все документы. Боялся, что реальный муж прибежит и начнет пеной брызгать. А тут вот, – открывает папку и указывает пальцем на комбинацию из цифр, – наткнулся на номер биоматериала. Забил его во вторую базу данных нашего криобанка, а там под номером твои данные.

Молча встаю и подхожу к серванту. Достаю оттуда вторую рюмку. Наполняю ее и залпом выпиваю. Идет как вода в сухую землю.

– Дава… Я врач, и по всем имеющимся в стране законам не имею права разглашать эту информацию. Но по-мужски и как твой друг я не могу промолчать и скрыть от тебя этот факт.

Отставляю водку и возвращаюсь на место. Ощущение, будто мне только что дали чем-то тяжелым по голове.

– Признайся, это розыгрыш?

– Я понимаю, это звучит дико, но это твои дети, Чернов!

– Что значит – мои? – Подаюсь вперед и беру медицинские документы.

– Наверное, это была просто судьба. – Друг достает из кармана сигареты. Одну зажимает зубами, а вторую протягивает мне: – Будешь?

– Спасибо, – отмахиваюсь я и еще раз всматриваюсь в напечатанный текст: «Чернов Давид Алексеевич…» – Твою ж… – Тру рукой лицо, осознавая весь масштаб катастрофы.

Около часа я нахожусь в доме Алексея и его жены и пытаюсь принять свою новую реальность, к которой оказался совершенно не готов. Одно дело не знать, что где-то по городу гуляют твои дети, но когда ты знаешь, что есть два биологических носителя твоего ДНК, то спокойно жить с этой информацией у тебя уже не получится.

– Чернов, пообещай мне, что ты не поедешь к этой женщине. Ты же понимаешь, что раскрытие врачебной тайны – дело подсудное, – говорит Алексей, пока я надеваю пальто.

– Мне пора, – жму ему руку. – Пока Ник, – кричу через весь коридор.

– Ты обещаешь? – переспрашивает Лёха, заглядывая мне в глаза.

– Я позвоню, – отвечаю я и быстрым шагом выхожу на улицу. Мороз пробирает до костей. Но это сейчас к лучшему – принятый мною алкоголь быстрее выветрится. Меня сейчас разрывает от желания сорваться и поехать по адресу, где проживает та самая Диана. Но здравый разум твердит, что уже поздно для вечерних визитов. Тем более в таком состоянии. Поэтому я еду домой и жду до утра.

Утром я откладываю все свои дела и переношу всех пациентов на другой день. Сам же еду в ближайший торговый центр. Не могу же я приехать к детям с пустыми руками. Что буду говорить Диане, пока не знаю. Правду сказать не могу – не хочется подставлять друга. Наверное, придется что-то соврать.

В магазине детских товаров консультанты собирают мне подарочную корзину для малышей, учитывая их пол и возраст. Без проблем нахожу дом Дианы и паркую тачку рядом с подъездом. Поднимаюсь на пятый этаж и жму на звонок возле с деревянной двери. Жду минуту, вторую, затем слышу шорох замка. Дверь приоткрывается, и в проеме показывается женщина. Она слабо напоминает мне ту самую Диану, которую я вез в роддом. Эта раза в два худее, с темными кругами под глазами и страшно уставшим видом.

– Добрый день, – тихо произносит она.

– Здравствуйте, Диана! Узнаете меня? – говорю нарочито бодро.

– Не совсем, – мотает головой.

– Меня зовут Давид. Я вез вас в роддом где-то месяц назад.

– Ах, да! – спохватывается она. – Извините, я сразу не узнала. А вы по какому вопросу?

– Можно войти? Это вам, – всовываю ей в руки огромную корзину.

– Ой! – Девушка чуть ли не приседает от тяжести.

Только сейчас понимаю, как сглупил – она же для нее неподъемная. Поэтому забираю ее назад.

– Спасибо, не стоило тратиться, – бормочет она, шире открывает дверь и впускает меня в квартиру. – Проходите.

Ставлю корзину на тумбу и с порога начинаю осматриваться. Квартира вроде бы небольшая, но очень даже уютная и с хорошим ремонтом. Вокруг чисто, вещи сложены аккуратно.

– Я вас слушаю, Давид, – полушепотом говорит она. – Извините, что тихо. Дети спят.

– Ничего, я понимаю, – шепчу в ответ. – Диана, я хочу, чтобы вы кое-что знали обо мне. Моя фамилии Чернов, и я стоматолог. У меня своя клиника. Я не курю. Пью в меру. И у меня есть свой дом за городом. А еще есть машина.

Ее брови моментально взлетают наверх:

– А позвольте узнать, зачем вы мне все это говорите?

– Просто хочу, чтобы вы знали.

В этот момент из комнаты раздается детский плач.

– Извините, – говорит она. – Они только недавно уснули, и вот опять. Пойду успокою.

– Может, вам помочь? – И не дожидаясь приглашения, в наглую снимаю ботинки и вешаю верхнюю одежду на крючок.

– Да не надо, – отвечает девушка, и к первому плачу ребенка подсоединяется еще один. Начинается настоящий хор из двух голосов. – Ладно, – сдается Диана. – Только руки с мылом вымойте и одноразовую маску наденьте. Они в ванной, в коробочке лежат.

5.

Диана

Когда я вернулась домой, я поняла, что вся моя жизнь отныне делится на две половины: до материнства и после. Дети – это несомненное счастье каждой женщины, но быть мамой – истинное испытание и тяжкий труд. Я предполагала, что мне будет нелегко, ведь я одна. Поэтому заранее побеспокоилась о таких бытовых вещах. Правда, мне это не очень-то помогло. Дети едят, когда захотят, то есть регулярно висят на груди. Молока не хватает, и приходится докармливать смесью. А еще фокус в том, что хотят они кушать практически одновременно и пока я кормлю одного, второго качаю в кроватке ногой. И так по очереди. На улицу практически не выхожу – некогда.

Когда малыши засыпают, у меня появляется время приготовить покушать себе. А еще умыться, расчесаться и почистить зубы. Глядя на многодетных блогерш из различных социальных сетей, я задаюсь вопросом: как они все успевают? Вчера родила, а сегодня у нее тренировка, косметолог, прогулка на свежем воздухе и йога-ретрит. У них там что, целый штаб нянек и гувернанток? Нет, я ни в коем случае не жалею о своем решении родить сейчас, тем более что мне еще нет тридцати и я относительно полна сил и энергии. Вторая постепенно куда-то уходит, и как ее пополнять я пока не знаю. Ищу способ. Может, к концу года найду.

На часах три ночи, а я создаю на женском форуме тему «Первый месяц счастливого материнства, а я начинаю забывать, кто я». Мои дети недавно поели и уснули, а я пытаюсь найти единомышленниц и понять, что я такая не одна – женщина, которая забыла про сон, душ дольше пяти минут и спокойные завтраки. И главный вопрос, который меня интересует: когда станет легче? Ответы на него начинают прилетать с молниеносной скоростью: «А как вы, автор, хотели?! Легче не будет!», «Надо было не рожать двоих», «Надо думать, прежде чем в постель ложиться. А теперь вот сидите и ноете», «Вы, автор, детьми лучше занимайтесь, а не глупости у нас спрашивайте», «Не знаю. У меня их четверо, и я все успеваю. Со старшими на кружки хожу, с младшими – на развивашки всякие. Хотим к лету еще собаку завести», «Уже второй год задаюсь этим вопросом. И чем дальше, тем больше уверенности, что НИКОГДА. Просто, будет по-другому, но точно не легче», «А я так устала, что иногда закрываюсь в ванной и плачу, чтобы никто не видел».

Судя по их ответам, я должна быть святой и никак иначе! Мне нельзя было рожать, будучи одной, без мужа. А еще запрещено ныть и говорить, что ты устала. Бред! Столько негатива от женщин, имеющих детей, я не ожидала. А та, у которой их четверо, еще собаку хочет. Собаку… А я хочу лишь поспать дольше двух часов.

Закрываю ноутбук и выключаю ночник в надежде, что все-таки мне удастся хоть чуточку выспаться. Минута, вторая – первой голос подает Аня…

Утро. Я никогда в своей жизни не встречала столько рассветов, как за последний месяц. Правда, я не помню, какой сегодня день недели, но зато любуюсь утренним солнцем. Я стараюсь находить счастье в мелочах: в первых улыбках моих маленьких птенчиков, в теплом чае и в таком редком спокойном завтраке. Плевать, что сейчас только начало седьмого и на улице еще темно. У меня на тарелке лежат отваренные яйца, гречка и авокадо. В чашке зеленый чай. Пока есть время, я делаю заказ на доставку продуктов и бытовой химии, которые понемногу начинают заканчиваться, и загружаю посудомоечную машину. В принципе, не все так плохо, как казалось мне буквально несколько часов назад. Если дальше все будет в том же ритме, то нам, возможно, удастся даже выбраться на улицу.

Спустя несколько часов, когда я только уложила детей и решила прилечь вместе с ними отдохнуть, кто-то позвонил в дверь.

– О, господи!

Я от неожиданности чуть ли не слетаю с дивана. Тру глаза и пытаюсь сообразить, что происходит. Набрасываю вязаный кардиган и выхожу в коридор. По пути цепляюсь взглядом за зеркало. «Кто это?» На голове гнездо, под глазами синяки. Ладно, потом разберусь с внешним видом. Сейчас главное, детей не разбудить этим противным звуком. Смотрю в глазок – стоит какой-то мужчина. На первый взгляд приличной внешности. Может, адресом ошибся? Поворачиваю замок и открываю дверь. Замечаю в его руках огромную, украшенную ленточками плетеную корзину, забитую разными коробочками.

– Добрый день, – говорю как можно тише. Знакомые черты мелькают в его лице. Но, хоть убейте меня, не могу вспомнить, откуда я его знаю.

– Здравствуйте, Диана! Узнаете меня?

Присматриваюсь. Понимаю, что мы знакомы, раз уж он знает мое имя.

– Не совсем, – честно отвечаю я и приглашать его войти в квартиру не спешу.

– Меня зовут Давид, – говорит мужчина. – Я вез вас в роддом где-то месяц назад.

– Ах, да! – облегченно выдыхаю. Точно! Как я могла забыть. Хотя было бы более странно, если бы я в своем теперешнем состоянии его вспомнила. – Извините, я сразу не узнала. А вы по какому вопросу?

Внутренне напрягаюсь. Неужели он пришел разбираться по поводу того случая? Как тогда все нелепо получилось. Но ведь моей вины в этом не было. Я не могу отвечать за действия других людей.

– Можно войти? – спрашивает он, стреляя взглядом мне за плечо. – Это вам, – добавляет он и вручает мне корзину, затем тут же забирает ее обратно – замечает, что она оказывается для меня слишком тяжелой.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь в ответ. – Не стоило тратиться.

На воинственное настроение с его стороны это не похоже.

На лестничной клетке раздаются чьи-то шаги. Не хватало мне еще обсуждать эту тему при соседях. Они и так косятся в мою сторону. Особенно тетя Нина, которая через день стучит мне по батарее, когда кто-то из малышей начинает громко плакать. Поэтому открываю дверь и приглашаю мужчину войти:

– Проходите.

Он заходит и закрывает за собой дверь. В коридоре сразу же начинает благоухать дорогим мужским парфюмом. Он очень выделяется на фоне запаха молока и детских присыпок.

– Я вас слушаю, Давид. Извините, что так тихо. Дети спят.

Мы стоим в коридоре. Я хочу быстрее перейти к сути разговора, чтобы прояснить причину этого визита, а затем как можно скорее выпроводить его обратно.

– Ничего, я понимаю, – шепчет он. – Диана, я хочу, чтобы вы кое-что знали обо мне, – начинает он. – Моя фамилии Чернов, и я стоматолог. У меня своя клиника. Я не курю, пью в меру. И у меня есть свой дом за городом. А еще есть машина.

Странный какой-то! Зачем мне знать его характеристику?

Поднимаю на мужчину удивленные глаза:

– А позвольте узнать, зачем вы мне все это говорите?

Надеюсь, он не псих и не маньяк. Если отбросить все мои страхи и судить здраво, то с виду очень даже воспитанный, спокойный и тактичный мужчина.

– Просто хочу, чтобы вы знали, – уверенно отвечает он.

В этот момент из комнаты раздается детский плач. По голосу узнаю Даньку. Разбудили все-таки.

– Извините, – тяжко вздыхаю. – Они только недавно уснули, и вот опять… Пойду успокою.

– Может, вам помочь? – искренне интересуется Давид и снимает обувь. Его действия вводят меня в ступор, ведь пройти дальше я его не приглашала.

– Да не надо, – машу рукой и слышу уже Аню. Мои зайчики создали дуэт. – Ладно, – вздыхаю я. В любом случае, быстрее распрощаться уже не получится.

Пока Давид в ванной моет руки, в дверь снова звонят. Кого-то нелегкая принесла. Включаю над каждой из кроваток детский мобиль, чтобы хоть как-то успокоить малышей, и выхожу в коридор. Подхожу к двери и смотрю в глазок.

Боже мой, а она здесь что делает?

На пороге моей квартиры стоит несостоявшаяся свекровь, она же мать моего бывшего. Поворачиваю замок и открываю дверь.