Личная игрушка для босса

– Ну вот, убеждаюсь понемножку, что совсем не похожа. Ты идеальна. Слишком… – шепчу ей на ушко, нависая над ней.

Как же я ее хочу. Невозможно сопротивляться этому желанию.

Проскальзываю рукой под тонкую вещичку, межу ягодицами, и веду вниз. Едва касаюсь средним пальцем ее розочки, и девочка резко дергается и приглушенно взвизгивает мне в рубашку.

Улыбаюсь от ее реакции и еще больше теряю рассудок. Слегка касаюсь такого манящего узелка ее попы и делаю несколько круговых движений с легким нажимом.

Чувствую, как девочка впивается мне в бока ноготками и быстро-быстро дышит. Но не отталкивает меня.

И тут звонит мой чертов телефон, заходясь истерикой из кармана едва не рвущихся от эрекции брюк.

Сука! Как никогда вовремя!

Приходится прерваться и поднять трубку.

– Что еще? – срываюсь на Юлю.

– Матвей Андреевич, вы так задерживаетесь. Я просто решила уточнить…

– Что ты решила уточнить? – вскипаю я. – Может, я сам буду решать, когда мне явиться на работу? Или ты еще что-то хочешь мне посоветовать? Приеду. Ждите! Все!

Кладу трубку и поворачиваюсь к Ире, которая снова замоталась в простыню, села на кровать и сжалась в такой крохотный комочек, что мне аж жаль ее становится…

– Слушай, – обращаюсь к ней, – насчет еды. Ты права. Я что-то не подумал.

– Вы о многом не подумали, – шепчет девочка с явной обидой в голосе. Вот же наглая какая. Поражаюсь ей, но это даже как-то приятно. Не просто кукла. Кукла с мнением.

Продолжаю, пропустив ее выходку мимо ушей:

– …не нужны тебе эти крылышки. Испортишь такую фигурку еще. А это недопустимо. Тут есть кухня. Я распоряжусь, а ты заказывай у ребят все, что тебе нужно, они привезут. И будешь сама себе готовить то, что хочешь. Ты же умеешь готовить?

– Ничего себе! И вы мне вот такое позволите? То даже из комнаты не разрешали выходить, а тут прям делаете хозяйкой кухни.

– Не обольщайся. Ты не будешь разгуливать по дому. Приготовила, поела и вернулась в комнату. И все это под присмотром, – говорю серьезно и стараюсь как можно строже, потому что ловлю себя на мысли, что снова думаю о ее фигуре и о том, как бы здорово эта девочка смотрелась в моих руках, то и дело поднимаясь и опускаясь, скользя бедрами по моему члену.

– А мне еще купаться же нужно! – к счастью, сбивает она меня с мысли.

– С ними, повторяю, договаривайся! Мне некогда с тобой нянчиться. – И ухожу. От греха подальше.

Глава 4

Ира

Мужчина закрывает за собой дверь, а я устало, будто смену отработала, падаю на кровать. И тут меня начинает по-настоящему трясти. Забираюсь с головой под одеяло и часто дышу.

Что это только что было? Я не понимаю себя… Почему у меня такая… странная реакция на этого мужчину? Ведь я еще никому не позволяла такого. Я должна была кричать, отбиваться, только бы не позволить ему меня касаться. А я спокойно стою и жду… Да, блин, жду, когда он сделает то, что хочет. Замираю в предвкушении прикосновения его рук.

Он прошелся ладонью по моей спине и попе – а у меня дыхание перехватило, будто кто-то взял и перекрыл кислород, или я разучилась дышать. А когда его пальцы скользнули ко мне в трусики и коснулись попы, я чуть в обморок не упала от какого-то странного удовольствия. Помню только, что сжалась будто в комочек, напряглась. Не могу описать это чувство. Я бесконечно много себя трогала там, но его руки просто взрывают мозг!

Чувствую, что возбуждаюсь и торможу себя:

– Стоп, стоп, сто-оп! – кричу под одеялом, плотно прижавшись лицом к подушке.

Так нельзя, так не должно быть. Он плохой человек. Украл меня. Держит тут, взаперти. И хочет… хочет изнасиловать! Что я за дура такая? Что за дура?! Нужно бояться его как огня, а я теку, как сучка, когда вижу его пожирающий меня взгляд, слышу его ровный и спокойный голос, ощущаю его руки и чувствую, насколько сильно он меня хочет…

–А-а-а!

Понимаю, что, пытаясь убедить себя, что реакции моего организма ошибочные, я снова зашла в то же болото и возбудилась еще сильнее.

– Все, хватит валяться и мечтать! – снова говорю вслух, чтоб мысли сильнее сработали. – Пора пользоваться хоть какими-то привилегиями. А есть само себя не перехочет! – Эй, – стучусь в дверь, – я есть хочу! Кто-нибудь!

Открывает уже другой мужик и смотрит так, будто на мне грибы растут.

– И что ты предлагаешь? – спрашивает.

– Что я предлагаю? Это что вы мне предложите! – наглею я. – Ваш начальник сказал, что я могу с вас требовать что угодно, вот и везите мне…

– Ничего себе, разошлась как. Погоди, погоди… Начальник что?

– Я повторяю: ваше начальник…

Мужик кладет мне свою ручищу на лоб и заталкивает обратно в комнату, говоря:

– Сейчас уточню у него, тогда и поговорим.

Ну блин! Как в том фильме… Разве так можно?

Через минуты три он открывает дверь и просовывает голову в проем:

– Пиши, что купить. Привезу.

– Значит так! – спохватываюсь я, но мужик меня осаживает:

– Ты тут не наглей, не в ресторане, поняла? Продукты я тебе куплю, чтоб не шумела. Остальное решай с боссом, – говорит.

– Ладно, ладно, поняла, – вешаю нос, – больше не буду.

Достаю листок с карандашом из рюкзака, который привез босс в костюме, и царапаю список ингредиентов, время от времени прикусывая кончик карандаша и вспоминая, что нужно для салата на сегодня и чего-нибудь еще простенького на следующий раз. Отдаю это голове в дверном проеме и усаживаюсь обратно на кровать. Думаю, надо было еще хоть книжку какую попросить, а то сижу тут в тишине и одиночестве. Так же с ума сойти можно!

Вспоминаю фильмы, в которых молодых девчонок так же похищали и запирали где-то в загородном доме. Там над ними издевались как хотели, ну или просто забывали о них, держа в темном подвале, прикованными цепями к батарее или полу. А из развлечений у них была только решетка на окне, из которой сквозило, как из трубы.

Мне повезло куда больше. Наверное, потому – хоть я и не знаю, что со мной собираются дальше делать – мне не так страшно. Точнее говоря, совсем не страшно находиться здесь; кроме тех моментов, когда приходит босс. Нет, он красавчик, конечно, но пугает меня его эта переменчивость настроения. Он сейчас добрый и хороший, а через минуту как сорвется, закричит…

А еще нестрашно потому, что мое пребывание здесь, если не считать однотипности и скуки, не сильно отличается от моей обычной жизни. По клубам и дискотекам я не хожу, потому и парни за мной не бегают; с работы меня тоже никто не преследовал… я и отработать-то успела всего пару дней.

Через полчаса привезли еду, и меня выпустили на кухню – готовить себе еду. Рядом со мной уселся первый из охранников, который лысый, и стал наблюдать за тем, как я мою овощи, споласкиваю дощечку и большую тарелку.

– Только так, чтоб я видел, – говорит он, когда я вытащила из подставки длинный нож.

– Вы… ты серьезно? – спрашиваю с осечкой, когда понимаю, что мужчина ненамного старше меня, просто громадный, как скала. – И даже если я брошусь на тебя с ножом, что, как ты понимаешь, очень вряд ли, толку от этого будет мало. Мои сорок семь против твоих…

– Ты не умничай мне тут! – бухтит он.

– Ну что вы все мне рот затыкаете. Я не хотела тебя обижать. Ну ты большой, но это же не плохо, – улыбаюсь я и заглядываю ему в глаза.

Он успокаивается и опускается обратно на стул. Но все так же не сводит с меня глаз.

– А ты давно на него, ну, на босса этого, работаешь? – спрашиваю, чтоб разрядить обстановку. Не нравится мне молчать, когда готовлю, к тому же не одна.

Мужчина быстро включается в разговор и рассказывает:

– Уже больше пяти лет. Сначала его водителем, потом личной охраной. – И с какой-то обидой в голосе добавляет: – Говорил, я распугиваю всех людей вокруг, когда хожу рядом с ним. Потому он меня охранять объект отправил. Ну, дом этот, который сначала был пустырем. Сюда только начали завозить стройматериалы и оборудование. И мы тут с Димоном охраняли все это. Платит он, конечно, хорошо.

Вот же понесло его! Говорит и говорит. А я на ус мотаю и понимающе киваю, уже дорезав вторую тарелку салата и заправляя их сметаной.

– Ясненько. Ну хоть по зарплате не обижает, – поддакиваю тему. – А у меня так и не получилось заработать…

– А ты вообще как сюда попала?

– Вопрос на засыпку, – жму плечами. – Как, как… Споткнулась, упала.

– Очнулась – гипс? – смеется он.

– Что?

– Понял, не видела такого. Извини, продолжай.

– Да нечего особо продолжать. Я упала и разлила его виски. И он меня просто взял и привез сюда. Офигеть вообще, да?

Мужчина жмет плечами, но по глазам, которые он отвел, понимаю, что он не согласен с таким поведением босса, но не хочет ничего говорить против него.

– Ну да ладно. Не обижает вроде. Он же меня не убьет? – вдруг приходит мысль. А у кого я еще об этом могу спросить? Да и возможность как нельзя лучше.

– Что? Убьет? Нет конечно. Он не такой. Ты ему, видно, сильно настроение испортила, потому он и психанул вот так. Была б ты мужиком, все могло бы выйти совсем иначе.

– Он мне то же самое сказал, – криво и безрадостно усмехаюсь я и ставлю перед мужчиной на стол тарелку с салатом и вилкой. Сама сажусь напротив и кладу в рот первую порцию еды за… даже вспоминать страшно. Зато похудела как! Наверное…

– Только я не представляю, что такого можно было сделать, чтобы он вот сюда тебя… О, ты чего это? – удивляется он.

– Ты тоже наверняка голодный. Надеюсь, такой… ерундой тоже можешь питаться?

Так и ждала, что он спросит: «А по мне что, не видно, что я целыми поросятами питаюсь, а не травой?» Но он улыбнулся и подтянул к себе тарелку.

– Спасибо! Как раз с обедом сегодня что-то не успел.

Я поняла, что из-за меня. Пришлось караулить, пока я тут кулинарией занимаюсь. Ну а теперь-то он точно раздобреет как надо и ответит на самые интересующие меня вопросы, к раздаче которых я тут же и приступаю:

– А какой он вообще? – спрашиваю, специально глядя куда угодно, только не ему в глаза. – Кто он такой? Чем занимается?

Мужчина какое-то время молчит, слышится только хруст овощей под его зубами. Затем громко глотает и говорит:

– Бизнесмен он. Фирму свою держит. Точнее, у него много чего есть. Но чаще всего он в офисе на Мельниченко. Там у него штат программистов, они какой-то сверхтоповый софт по безопасности делают для богатых частников.

– Вот как… А сюда он непослушных девочек отправляет, да?

– Чего? Не, – говорит, вытирая губу, – такое вообще первый раз, насколько я знаю.

– Ну я даже не знаю, радоваться этому или нет.

– Ай, забей, – бурчит он, – Андреевич не плохой человек. Отпустит, думаю, когда пыл пройдет. Вряд ли он мог на всю жизнь обозлиться на тебя за бокал виски.

Хочется сказать, что за ноутбук, но не говорю. Лучше ему не знать подробностей, наверное.

– А он женат? – спрашиваю, доедая салат.

– Невеста есть у него, – говорит. – Они для себя и построили этот дом, чтобы переехать сюда. Но я новостей не слышал о них давно, так что не знаю. —Он вдруг замолкает и поднимает на меня глаза. – А ты чего это расспрашиваешь о нем так много? Что за фокусы?

– Я? Да я ничего. Просто интересно, – оправдываюсь. – Тебе не было бы интересно узнать, что за человек тебя похитил и запер неизвестно где?

– Мне не положено вообще-то об этом говорить! Все, спасибо за салат, но тебе пора к себе. Давай, поднимайся.

– Скажи хоть, как его зовут! – прошу я, но мужчина уже ведет меня под локоть и силой заталкивает в комнату. А перед тем как захлопнуть дверь, говорит:

– Потом выйдешь и помоешь за собой посуду. А мне больше некогда с тобой сидеть.

Ну класс. Вот и поговорили, называется!

***

Матвей

– О, Матвей Андреевич, здравствуйте! – говорит Оля, секретарша, только я появляюсь на этаже. – Тут это… – поднимается из-за своего рабочего стола и идет ко мне с какими-то бумажками. – Надо, чтоб вы посмотрели, а то люди ждут. Я им сказала, что еще час назад ответ пришлю.

– Во-первых, – рычу я, – нечего было так отвечать людям, а во-вторых, подгонять меня, иначе пулей вылетишь отсюда, усекла? Желающих на твое место много.

– Ой, Матвей Андреевич, я… Извините. Просто…

– Что просто?

– Ну я работу свою выполняю. Вы сами говорили мне докладывать о всех новых предложениях.

Устало тру переносицу и смотрю на нее.

– Говорил. Просто прекрати меня бесить и давай уже сюда свои бумажки. – Выхватываю у нее несколько распечатанных листов А4 и иду к себе в комнату. Перед тем как захлопнуть дверь, говорю: – Распорядись, пусть Оля мне кофе принесет.

– Но она сейчас… – Она замолкает, когда я оборачиваюсь и молча бросаю на нее недовольный взгляд. – Поняла, сейчас будет, – кивает девушка и поднимает трубку, чтоб звонить на второй этаж корпуса.

А я наконец захожу, падаю в кресло и рассматриваю проект и прилагаемую к нему документацию. Ничего необычного, хотят софт для обычной системы безопасности с подключением нескольких узлов контроля и одним общим для внешнего управления. Правда контракт вычитывать приходится более тщательно, даже чем само техническое задание. Вот же хитроделанные попались клиенты. На случай какого-либо сбоя – а он может быть только при попытке взлома или обхода системы – требуют мою компанию выставить как ответственную за охраняемый объект и все понесенные им убытки.

Часа два сижу вычитываю эту белиберду и отмечаю странные или не совсем корректные моменты, отправляю итоговую копию своему юристу.

Та же процедура со вторым проектом, и я уже морально выжат как лимон. Поднимаюсь, потягиваюсь и смотрю на часы – четверть пятого. Девчонкам еще полтора часа работать, хотя можно их и пораньше отпустить сегодня. А мне уже в офисе делать нечего, потому собираюсь, набрасываю на плечи пиджак и выхожу в приемную.

Девушка сидит и корпит над документацией, которую следует как можно скорее передать моим техникам и штабу разработчиков программного обеспечения. Меня даже не слышит, усердно выстукивая пальцами по клавиатуре.

Хорошая она. Зря я так с ней сурово. Она и правда старается чуть ли не больше всех. Работу всегда выполняет как надо, никаких нареканий. Это мне нужно нервишки успокоить. Чем я, надеюсь, и займусь по приезде домой.

– Юль, – обращаюсь к ней, которая от моего голоса тут же подскакивает, как мячик. – Ты уже закончила с оформлением?

– Да, Матвей Андреевич, почти. Осталось тут… немного.

– Отлично. Добивай его и можешь закрывать офис. А я поехал.

– О, спасибо! Хорошего вечера вам! – радостно щебечет девушка.

Спускаюсь, сажусь в машину и направляюсь домой. Желания заезжать в кафе нет, точнее, нет на это моральных сил. По дороге заказываю доставку на дом, и когда подъезжаю к своему подъезду, курьер уже с улыбкой во все зубы встречает меня и передает пакеты со стейком (все еще теплым, чувствую через картон) и салатом. Достаю из кармана несколько купюр и без особого внимания отлистываю две или три купюры. Всовываю их в руку довольного парня и поднимаюсь в квартиру.

Расслабляю галстук, расстегиваю верхнюю пуговицу и наконец выдыхаю.

Спокойная музыка и ужин с бокалом виски и сочным мясом – какое завершения дня может быть лучше этого? Даже не знаю. И только решаю насладиться этим моментом, как раздается троекратный звонок в дверь, а за ним несколько гулких стуков, будто кто-то спиной к двери встал и колотит в нее подошвой.

Понимаю, что это не почтальон или соседка зашла за солью, а кто-то на реальные проблемы нарывается, будучи сейчас полностью уверенным, что несет их для меня.

– Твою ж мать! Отдохнешь с вами!

Выключаю музыку, осушаю бокал виски в один глоток, жду, когда он подействует (а на голодный желудок алкоголь ох как быстро делает свое дело), чтобы на нервяке сейчас этому настырному гостю голову не открутить, и иду открывать.

И вижу у себя на пороге не запылившуюся Дарью.

– Вот те на! А ты чего здесь забыла, – спрашиваю, скрестив руки на груди.

– Это вообще-то и моя квартира тоже, если ты забыл. А ты меня уже который день не впускаешь!

– Ты ничего не попутала, Даш?

– Я? Да как ты смеешь?

– Как я смею? – иронично улыбаюсь я, едва сдерживаясь от смеха.

Она начинает заливать мне, что не виновата ни в чем, что парень сам к ней начал приставать и все такое. Даже признала свою вину, лишь бы смягчить меня как-то. Только это не прокатило. И она, как, собственно, всегда и бывало: если не вышло одним путем, идет сразу другим.

– Что ты сейчас сказала?

– Какая вообще разница, под кем я была? – распинается она передо мной. – Это мое тело и мое дело. Тебя напрягает измена? Так пойди уже трахни кого-нибудь и угомонись. Хоть будем потом на равных разговаривать. А то и вычеркнем эту ерунду и будем жить дальше.

– Ерунда? Даша, ты что, совсем с ума сошла? – поражаюсь я ее простоте и понимаю, что с этим человеком можно разговаривать только на его языке. – А знаешь, я так и сделаю. Прямо сейчас поеду и трахну одну белокурую красотку. Молоденькую, такую приятную и пахучую. М-м, закачаешься!

Не проходит и пяти минут, как я выезжаю на трассу и мчу к загородному дому.

Ира

Так уже гораздо лучше. А то совсем обалдели, голодом меня морят и издеваются крылышками! Да, хочу я крылышек! Кому они вообще могут не нравиться? Но у меня диета.

– Диета, – повторяю вслух, лежа на кровати и уставившись в белоснежный потолок. – Не только в плане еды. Этот мужчина…

Вот какой он, значит, Андреевич этот. «…неплохой человек», «он не такой». Если он на самом деле хороший, то это все становится даже интересно. Очень интересно. Он такой… Такой серьезный, строгий весь. Сама брутальность. А в глазах доброта, правда, мне нечасто удавалось в них заглянуть. Но видно, видно же что добрый. По делам. Иначе чего бы он шел на уступки, позволял мне все эти вольности, если, по сути, взял в заложницы? Так поступают с заложницами?

Начинаю невольно, совершенно не отдавая себе в этом отчета, фантазировать, как именно этот мужчина может со мной поступить, и пальчики сами тянутся между ног. Возбуждаюсь так, как раньше еще не бывало. Чувствую, что уже ой какая мокрая вся. Глажу себя, закусывая от удовольствия нижнюю губу. Облизываюсь, представляя продолжение того, что мужчина начал утром. Как он водил пальцем по моей попе, как наслаждался моей реакцией; совершенно неожиданной для меня самой.

С моих губ срывается первый сладкий стон, такой громкий, что я сама себя сбиваю с толку и вдруг понимаю, что делаю.

– Так же нельзя! Он же мой похититель! О чем я только думаю… Вот же дуреха.

И нашла же о чем фантазировать вообще. О том, в чем совсем ничего не понимаю и не имею никакого опыта.

Вынимаю из трусиков руку, ожидая увидеть там блестящие на свету паутинки смазки, но вижу… кровь.

– Черт! Как же вовремя!

Видимо, из-за стресса оно так неожиданно. И раньше пошли, чем ожидалось. И что мне теперь с этим делать?

Зато становится понятно, откуда у меня это маниакальное желание… Не из-за мужчины, а просто… всегда, когда начинаются месячные, безумно хочется… секса, ласки, какой-то нежности. Очень хочется.

В комнате нет даже салфетки никакой. Ну ужас, а не условия жизни! Размечталась, уже даже успела подумать, что не все так плохо, как кажется. Фигушки!

Злюсь и фыркаю сама с собой. Подбегаю к рюкзаку, достаю платье – вторая и последняя вещь из привезенных мужчиной. Ничего не остается, кроме как взять его. И чистое белье.

Сматываю его аккуратно в комочек и прячу за пазуху, стараясь не испачкать в кровь. Руку тоже прячу, подхожу к двери и часто стучусь.

Открывает второй, видимо Дима, и спрашивает безразлично:

– Чего тебе?

Я без лишних слов отпихиваю его и бегу в ванную комнату. Еще не хватало перед ним объясняться, чего я так тороплюсь.

– Эй! – Он хватает меня за локоть и останавливает. – Куда собралась? Ты…

– Отстань, – кричу, – в туалет мне надо! Совсем дурак, что ли, не понимаешь? Отвали, говорю! – Вырываюсь и пулей влетаю в ванную. Захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Минуту часто и быстро дышу, затем раздеваюсь и стираю все это под проточной водой. Затем сама хорошенько вымываюсь в душе, вытираюсь и переодеваюсь в свежую одежду.

Так уже намного лучше. Но все равно не то. Черт! И как мне сказать об этом тем громилам? «Привезите мне прокладки, а то у меня здесь беда пришла»? Еще чего!

Выхожу в коридор и встречаюсь со взглядом этого Димона, как выразился крупненький охранник. Он даже бровь поднял, чему-то поражаясь.

– Чего уставился? Девчонки не видел никогда? Оно и неудивительно! Дай пройти, нагло отпихиваю его плечом, только сама чуть из-за этого в стену не впечатываюсь, и прошмыгиваю обратно в комнату. Сама захлопываю дверь, фырча как тот ёжик.

– Бесите! – бросаю на дверь и забираюсь на кровать с ногами. – Вот же, блин, повезло!

Сижу так, наверное, с полчаса и потихоньку успокаиваюсь, хотя все больше понимаю, что надо чего-то делать. Не бегать же каждые два часа в ванную. Да и чистой одежды больше нет. Пара трусов разве что. Никаких средств личной гигиены, кроме куска долбаного мыла. Как они могли меня в таком месте запереть? Это несправедливо! И это еще…

– Все это несправедливо! – снова кричу на дверь. И слышу скрип половиц снаружи. Голоса. И приближающиеся знакомые грузные шаги. И сильнее вжимаюсь в плечи, обхватываю руками колени.

И в комнату входит мужчина.

А я боюсь поднять глаза, будто в них сразу отразится все, что я думаю.

– Как твои дела? – спрашивает он и подходит к кровати. – С тобой хорошо обращались?

– А вам-то что? Не сама же я себя тут заперла, будто я враг народа, которому свет белый видеть не положено.

– А мне? – Слышу в его голосе… какую-то не столько улыбку, столько похоть. Прямо сквозит. – А мне нужно, чтобы ты была жива и здорова. – Наклоняется и провожу ладонью по лицу, убирая мои волосы за ухо. – А то завянешь еще, толку с тебя потом никакого.

– Правда? Заботливый вы вот такой? – Язвлю я. – Тогда выпустите меня отсюда. И я обещаю оставаться живой и здоровой еще очень долго.

– Шутки шутишь, значит. Это хорошо. Без чувства юмора далеко не уедешь. Но я сюда не за этим пришел.

Приплыли! Теперь он пришел за чем-то, а не просто так.

– А за чем же?

Поднимаю на него глаза и теперь не просто чувствую, а вижу, что он просто горит желанием: взвинченный, возбужденный такой.

– Поднимись, – безапелляционно приказывает он.

– Что? Зачем? – пугаюсь я.

– Живо! Встань и повернись к окну.

Блин, блин, бли-и-ин! Вообще нехорошо все это. Чего он приперся именно сейчас, когда все так плохо. Почему он вообще приперся?!

Понимаю, что отвертеться не выйдет, и послушно поворачиваюсь, ставлю босые ноги на пол и, дрожа всем телом, поднимаюсь. Только с опаской смотрю на него.

– Теперь сними бретели и позволь платью упасть на пол, – твердо говорит он.

– Что?! Нет! – вспыхиваю и обхватываю себя руками, будто меня это может защитить. Резко оборачиваюсь к нему.

Мужчина вдруг хватает меня за подбородок рукой, так сильно, крепко и больно. И говорит:

– Ты теперь моя личная игрушка и будешь делать все, что я скажу! Абсолютно все, причем когда скажу и как скажу, поняла? Иначе мне надоест с тобой играть. А ты знаешь, что делают с надоевшими игрушками?

Я была права. Это настоящее сексуальное рабство! Он будет делать со мной все, что захочет. И я даже никак не смогу сопротивляться. Если буду пытаться, он меня просто прибьет. И точно прикопает потом в палисаднике… Трясусь, пытаюсь собрать мысль в кучу и заставить себя со сжатыми челюстями выговорить:

– Выбрасывают?

– Хуже, солнышко, гораздо хуже. Будь послушной девочкой и радуй меня, и тебе не придется этого узнать, а я буду хорошо о тебе заботиться. Я еще раз спрашиваю, поняла?!

Киваю и кривлюсь от боли, и на глаза накатывают слезы, потому что я вижу, как возбужденный член оттопыривает его брюки. Не так я представляла себе свой первый раз.

Мужчина наконец отпускает меня и расплывается в опасно дикой улыбке. И ждет.

Мне точно ничего не остается, кроме как подчиниться. И я медленно поворачиваюсь к окну, тихонько всхлипывая. Поочередно спускаю с плеч бретельки платья, и оно легко, как перышко, соскальзывает с меня на пол и устилается в ногах.

Боюсь даже моргнуть, только жду, что сейчас мужчина коснется меня. И через секунду ощущаю его руку на шее. Он отводит мои волосы влево, наклоняется и проводит носом в миллиметре от моей шеи, плеч, втягивая воздух и выдыхая таким жаром, что ноги еще сильнее начинают дрожать. Боюсь, они сейчас просто подкосятся, и я упаду, потому сильнее опираюсь на подоконник и зажмуриваюсь.

– Какая же ты нежная… – слышу шепот с легким прикосновением к уху губами. – А теперь наклонись вперед, упрись локтями в подоконник.