Мистер Фермер. В объятиях тьмы!

Прикасаясь к девственному телу ангела, ощущал исходящее от окружающего её света тепло, нарастающий соблазн. Её сильные руки, упругие, крепкие мышцы живота, и здесь, чуть выше… так стоп, Матвей, куда тебя погнало!

– Муррка, помоги пожалуйста, сними мерку на груди. – Руки мои замерли всего в сантиметрах от этих выпирающих, всё ещё находящихся под усилением, здоровенных сисек. Соски Зуриэль торчали так, словно о них можно порезаться, мне очень хотелось проверить, так ли это, но требовалось держать себя в руках.

– А, я? Почему, вы же сами прекрасно справлялись? – Переплетая вместе с Зелёной длинные волосы лисицы, отозвалась с кровати Муррка.

– Матвеем, мы заняты, сами-сами… – Деловито скрестив руки, наслаждаясь чужим вниманием, тем, что её вычёсывают, а после сразу заплетают сразу две «заботливые служанки», довольная как слон, проговорила Пом. Улыбка от уха до уха не сползала с её счастливого лица, а ведь ещё этой ночью все мы дружненько рыдали от привидевшихся нам кошмаров. Животной беззаботности Пом можно только завидовать.

– Может я могу вам чем-то помочь? – Повернув голову, словно сама невинность, спросила ангел. Я объяснил ей, что мне придётся делать, где, что и как трогать, получив в ответ короткое, чёткое, – Трогайте столько сколько нужно.

И… бля… ну, я начал трогать. Сначала снимал мерки, стандартно, как и везде, а после, незаметно для себя, пальцами зацепившись за её большие сосочки, чутка увлёкся. Грудь, большая, она, как и сама ангел, казалась мне отлитой из чистой, прочной стали, что не пробить, не прогнуть и не сломать человеческими силами.

Плотная, подтянутая, тугая, даже при увеличении габаритов Зуриэль она не теряла форму, не свисала и продолжала торчком глядеть на меня своими мягкими, нежными и приятными на ощупь сосками. Сначала я лишь легонько коснулся её вишенок, затем чуть вдавил в мягкую грудь, а после осторожно прихватил пальцами.

– Эм… – Ой бля… я увлёкся. Подняв взгляд, вижу красное от смущение лицо, блестящие при свете дня, мокрые, голубые ангельские глаза. – Можно я вернусь в прежнюю форму, силы кончаются?

– Да… конечно, извини. – Зафиксировав пальцем на веревочке отметку, убираю руки я. Бля, ну и кобелина, что я делаю. Отойдя в сторонку, кладу мерку, сжимая-разжимая ладони, вспоминаю необычное ощущение в руках. Грудь ангела и вправду что-то с чем-то.

– Всё… я готова, можете продолжать. – Робкий, слегка нерешительный тон Зуриэль вызывает приступ стыда. Я впервые слышал, чтобы она говорила столь тонким, странным голоском.

– Ага, я быстро… – Ударив себя по щекам, беру ещё одну веревочку. Просто сделай, что должен и закончим на этом Матвей! Словно накинутое на грудь лассо, веревочка повисает на сосках, я фиксирую данные и собираюсь убрать руку, как её тут же, в своей мертвой, цепкой хватке, ладонями сжимает ангел.

– Можете не торопиться, сделать всё как надо, я подожду. – Красная как бурак, забыв о необходимости во время разговора открывать рот, с лицом непорочного, чистого и невинного ангела божьего, хлопая своими голубыми, наивными глазками, произносит на своей божественной волне Зуриэль. Бля-я-я-я, ну не могу я, не хочу развращать ещё и её!

* * *

У подножья холма, на возвышенности, стоял молодой дроу по имени Тэо. Взгляд его фиолетовых глаз не отрывался от руин старого, некогда большого и живого поселения. Сто лет назад он бывал здесь с торговой миссией. Повсюду кипела жизнь, дымились печи кузнь, рабы таскали камни, добывали сталь, а хищники с рыкунами, как и положено сильным, преуспевшим в своих начинаниях видам, жили счастливой, полной пороков и достатков жизнью. Тогда, Тэо думал что и им, дроу, так же нужно относиться к соседям, сражаться, завоёвывать, править… Хорошие были времена, как для местных, чьи обглоданные кости покоятся под руинами уничтоженного поселения, так и для дроу, дом большинства из которых превратился в один бесконечный могильник.

Взбираясь по камням, пригоркам, хромая на ногу, на встречу Тэо бежал, явно непривыкший к подобной местности взрослый пустынный лис.

– Капитан, поселение заброшено, причём давно. Никаких следов местных, ни костров, ни испражнений, лишь трупы под завалами да оставленные рыкунами пещеры. Так же мы нашли тропу и метки, оставленные командующим Эглером. Наверняка он близко, и скоро мы настигнем его – Отчитался лис.

Должность капитана смущала Тэо. Она досталась ему незаслуженно, лишь потому, что Королева мать увидела в нём нечто, чего не видела в других. Он приглянулся ей, привлёк внимание её прекрасных глаз. Его госпожа требовала от парня всегда находиться по близости. Словно ожидая от молодого воина каких-то подвигов, как никого и никогда ранее звала его каждый вечер, а после, ища что-то у него за спиной, опрашивала и вновь отправляла на задание. Что искала Древняя, чего она ждала, почему именно он стал камнем преткновения между королевой и считавшимся её фаворитом Эглером? Каждая женщина, каждый мужчина дроу, знавший о происходящем, задавались этим вопросом так же, как и молодой, внезапно обрёвший статус и власть капитан.

– Прикажете отправить группу вслед за командиром? – Задумчивый вид Тэо вызвал озабоченность на лице лиса.

– Нет. Гнаться за Эглером, что с ветром в догонялки играть. Он лучший среди дроу и всегда будет на шаг впереди нас. Пусть ищет, выполняет приказ Королевы, а мы выполним свой. По тропе, что вы обнаружили, караван пройти сможет? – Вытащив из кармана золотую Дарийскую монету (монету отчеканенную дроу), спросил Тэо.

– Нет. Там едва ли простой смертный пройдёт, не говоря уже о верблюдах, ослах, лошадях и толпах рабов, что мы ведём за собой. Узкая тропа, отвесные склоны, размытые дождями горы и завала… путь очень сложен и опасен. – Предупредил лис.

Тэо улыбнулся, вспомнив свой последний бой против нечисти в обличье бывших товарищей, он тяжело вздохнул. «Лучше бы я трижды разбился о скалы, чем стал одним из них, тёмных слуг нечистого, пришедших убивать вчерашних братьев и сестёр» – рассуждал дроу.

Покойники, они шли за ними, медленно и верно, словно чума расползались по всей пустыне, заражая скверной всё на своём пути. Эти горы, их опасные тропы и ущелья выбраны Королевой не случайно. Вершины склонов в сотни раз выше любой из когда-либо построенных стен. Узкие ущелья идеально подходят для лишения трупов одного из немногих преимуществ, а именно – численного. Так же, в случае прорыва и гибели одного из оборонительных постов, всегда можно устроить завал и быстро возвести новую полосу укреплений. Королева, она лучше других знала, где искать спасение, но, помимо его, было и ещё что-то. Тэо боялся рассуждать о скрытых замыслах своей госпожи, боялся, но, как и любой другой молодой дроу, не мог сдержать своего любопытства.

– Лис, говорят, ваш народ был первым из тех, кто показал Королеве пустыню и привёл её на место, что позднее было названо Городом-оазисам Абу-Хайра. Может ты помнишь чего необычного, может родственники рассказывали какие-то странные детали, подробности её прибытия?

– А? Ха-ха, там всё необычно. Это ведь сказки переплетенные с реальным прошлым… – Глядя, как со стороны виднеющейся на горизонте пустыни, в их сторону длинной вереницей бредут спасающиеся жители всех видов и рас пустыни, отозвался лис. – Помнить и знать наверняка, как оно тогда было на самом деле, могут разве что эти горы, да сама Королева.

– Понимаю. Как думаешь, Хранители рощи ещё точат на нас зуб? – Вопрос Тэо ещё сильнее насмешил лиса, и тот, поспешив извиниться за порыв эмоций, обратился к старому знакомому с встречным вопросом.

– Вас ведь тогда ещё, как и меня, в помине не было, но вы ведь это помните, знаете, а значит и враг ваш может всё помнить и знать? – Задал риторический вопрос лис.

Где-то средь холмов, над поселением, раздался истошный крик, едва воины успели поднять свои головы, как с возвышенности, всего в десяти метрах от их ног, на скалы рухнул один из воинов разведчиков пустынных лисиц. Меч его находился в ножнах, в груди торчала стрела.

– Эй там… темнокожая баба в блестящей броне и с длинными волосами! – Тэо завертел головой, средь гуляющего эхо молодой воин не сразу смог найти говорившую. Усилив глаза магией, на дистанции в триста метров, сверху над ними стояла огромная, воинственная женщина из вида Волколаков. Пасть её звериная, забрызганная кровью, ехидно скалилась, за спиной виднелся колчан стрел. В левой руке незнакомка держала лук, в правой – оторванную голову другого лиса. – Рабы, вас слишком много, столько еды нам сейчас не нужно, приходите позже!

Волколак несла какой-то бред, смеялась с них. Пустынный лис скалится в ответ, достаёт из-за плеча свой лук. Тэо, видя отрубленную голову и разбившегося воина принадлежавшего его отряду, так же поддался эмоциями, положил руку на свой меч.

– Кто ты и зачем напала на нас? Раньше мы были союзниками, торговали с рыкунами и… – Едва воин заикнулся о рыкунах, в него тут же полетела оторванная голова.

– Заткнись, страшила, баба с мужским голосом! – Оторванная голова приземляется у ног дроу и разлетается на кусочки, словно спелый, рухнувший с высоты арбуз. – Все знают, хищники и рыкуны враги, и те, кто помогает рыкунам, тоже наши враги. Отныне, мы – свободные племена, правим этой грядой, боги доверили нам право охотиться, мы кровью заплатили за него и никому не позволим шляться по нашим землям без дозволения!

– Высокомерная шлюха… – Лис выхватывает из колчана стрелу, стреляет в женщину, но снаряд его, пролетев всего чуть больше половины расстояния, зависает, и падает на землю. Женщина Волколак смеётся, и смех её распространяется на других, окружавших возвышенность хищников.

«Пять… сем… десять, нет, их гораздо больше, и не одного рыкуна, что здесь произошло?» – Тэо в растерянности, в руках окруживших холм хищников, у волков как и у лис, луки! Такого никогда не было. Так же у врага копья, нет… скорее метательные дротики, так много, что хватит закидать ими маленькую армию. Но как, почему два вида дикарей, внезапно, слились воедино, обменялись своими секретами, навыками передававшимися из поколения в поколение? Что они здесь забыли, почему не ушли? В горах ведь нет еды, поселение давно разрушено, по округе разве что можно встретить пещеры рыкунов, но ведь хищники не едят их, разве что только уши. Для чего все они здесь собрались?

– Тэо… мои бойцы ушли вперёд. – Отступая, пытаясь спрятать свой невысокий силуэт за спиной плечистого дроу, в пол голоса проговорил лис. Понимая, что в любой момент может случиться дальше, дроу нервно сглотнул, из рук его выпала последняя, золотая монета. Как и лис, пятясь назад, про себя воин произносит защитное заклинание, периферийным зрением пытаясь найти для их обоих укрытие.

– Среди них шаман, тёмный шаман, убейте ублюдка, убейте! – Резкий, звериный крик, даёт команду стрелкам хищников. Десятки стрел, копий и камней летят всего в две цели. Обстрел неточный, но массовый, пару стрел, ослабив магический потенциал, угодили Тэо в нагрудник, одна стрела, особо мощная, украсила шлем большой, скользящей царапиной.

Острый выступ, в пяти шагах от дроу, спасает воинов от летящих стрел.

– Чёртовы животные, да что с вами не так?! Неужели вы не видите, сколько нас идёт, неужели не понимаете, что с вами будет?! – Держась за пробитое плечо, кричит лис. Раньше такого никогда не было, никто не смел бросаться на послов и торговцев пустынного народа. Тэо случайно замечает несколько силуэтов, что, оббегая выступ, заходят оттуда, откуда их укрытие и они сами, как на ладони. Перед дроу встает серьезный выбор, либо оставаться честным с собой, совестью и воинским долгом, оставшись и погибнув вместе с лисом, либо бросить его, усилив лишь себя, бежать к своим, надеясь, что стрелы не найдут уязвимости в его броне.

Лис тоже замечает врага, понимает то, о чём думает его капитан.

– Беги… предупреди наших. – Слова лиса оказывают на Тэо совершенно иное воздействие. Все считают молодого дроу недостойным внимания королевы, что место возле Матери Прародительницы он получил за «красивые глаза», что он слаб, труслив, нерешителен и неумел. Тэо бесили слова других, ведь, в большинстве своём, всё произнесённое являлось правдой. Он и вправду был таким, но… зачем тогда Королева обратила своё внимание на такого, как он? Зачем возвысила? Наверняка она что-то знала, верила в него, и потому он не мог разочаровать свою хозяйку.

– Укрепление тела, сознание зверя, активировать второе дыхание… – Взяв в зубы магический кулон накопитель, Тэо раскусывает кристалл, поглощает ману, а после, прихватив лиса за ремень, закидывает словно мешок себе на плечо.

– Что, стой под… – От резкого рывка поясница лиса щёлкнула. Без предупреждения, промедлений и лишних слов, Тэо, веря в одну лишь удачу, да скорость своих ног, спрыгивает с обрыва вместе с пустынным лисом.

Глава 5

Искорка, созданная Семечком, подхватывается и раздувается Ветерком, феей стихии ветра, прибывшей с семейством Меллэр. Закручиваясь по спирали, подхватывая с земли мусор, мелкие камушки, огненный смерч высотой в метр проносится по вырытой яме, испаряет влагу, просушивая обжигает землю. Улица Центральная, её реконструкция и восстановление шли полным ходом. Эльфы и му собирали по округе камни, часть кролли с выр-выр рылись в огородах за пределами деревни, собирали с моих грядок первый, молодой урожай. В строительных, дорожных работах задействовал народ Заййя, хищников и гарпий. Хорошая дорога из булыжника должна была раз и навсегда решить вопрос, касавшийся весенне-осенней распутицы в нашем поселении. Так же нам предстояло избавиться от небольшого кратера в центре деревни, возникшего во время погони Зуриэль за демоном. Раньше мы проводили там вече, рассказывали истории и показывали представления. А сейчас там яма три метра шириной, полтора глубиной, наполненная водой с грязью. По факту её можно было просто засыпать, но это слишком банально. Я хотел исполнить свою давнюю мечту, хотел сам посадить дерево, дуб, что останется после меня, как напоминание о том, что когда-то давно, в какие-то «бородатые годы», был такой-то человек, звали его так-то, и вот оно, наследие его трудов, великое, могучее, старое дерево.

Спустя годы, когда я стану старым, немощным и дряхлым, а дети мои подрастут, я надеюсь, что буду сидеть под этим дубом, пить, есть и с теплотой в душе вспоминать эти молодые, наполненные всякой всячиной деньки.

– Эх, молодость… – Словно от одних мыслей о пенсии постарел на сотню лет, смеясь со своих идей, вновь перевожу своё внимание на кристалл в моей руке. Кусок чистого, прозрачного стекла с продетой через него веревочкой. Личная разработка заботливой, желающей вытащить из меня максимум силы Эсфеи. После того, как кузнец взялся за выполнения заказа для Зуриэль, богиня пожелала усилить своего ангела дополнительным магическим источником. Иными словами, безделушка в моей руке представляла из себя фэнтезийную банку на ману, прибегнув к помощи которой, ангелок вновь бы смогла вернуться в свою боевую форму.

Пока все усердно работают, трудятся в поте лица во имя нашего всеобщего блага, я, тепло одевшись, усевшись на деревянной колодке, учусь управлять потоком своей силы. Попутно приглядывая, чтоб никто не отлынивал. Подобно дымку от электронной сигареты, туман, то серый, то белый, то чёрный, заполняет стекляшку в моих пальцах, перемешиваясь, становится одного серого цвета и всё плотнее и плотнее. Предела наполненности этой вещицы я не знаю, Эсфея просила не бояться его сломать и постараться отфильтровать ману, сделав её либо чёрной, либо белой. Но, бля… тут ни той, ни другой, серая каша какая-то. Всё запуская и запуская в камень ману, постепенно стал чувствовать, как в горле начинает першить, как начинают замерзать мои пальцы, просыпается жажда, на смену которой приходит лёгкое головокружение и… когда кончики пальцев стали дрожать, я решаю остановиться, взять перерыв, восстановить силы. Слабость и усталость такая, как в момент создание галеры, охватила тело. Этот камень, он и вправду мог вместить в себя столько сырой, необработанной маны? Невероятная игрушка… сука, мне даже интересно, сколько она ещё вместит в себя, сколько продержится. Ведь всё, до чего раньше я прикасался с целью разрушить при помощи маны, так или иначе превращалось в пепел, вопрос заключался лишь в количестве маны, времени и моём личном интересе. Чисто из принципа мне захотелось разрушить эту вещицу, показав высокомерной Эсфее, что она меня недооценивает.

Спустя где-то час, когда первые ведра мелкого и крупного камня стали засыпаться в утрамбованный ров, что в дальнейшем должен был стать дорогой, я, отдохнув, хлебнув отварчика с травками, вновь взялся за напитку кристалла маной.

Молодые кролли-фермеры сновали туда-сюда, носили в центр деревни картошку, те, кто ещё младше, сортировали по кучкам, после вновь приходили взрослые кролли, забирали семянку, шли её сажать. Оставалась лишь крупная, которую детишки, показушно оставляли неподалёку возле меня. С каждым новым ведром картохи становилось всё больше, а настроение ребятни всё лучше. Сначала они меряли размер кучи по высоте своих голов, потом ушей, а после даже в прыжке. Постепенно подпитывая кристалл, я пытался понять, зачем ушастое дурачьё несёт всё и сразу в деревню? Разве не проще было складировать всё прямо в поле, там отбирать семена и сразу их сажать? Может они хотят, чтобы я видел, что ничего не украдено, или же, просто боятся нападения, из-за которого у них могут отнять припасы? Странные ребятки, и странности их я никогда до конца понять не смогу.

Кристалл всё принимал и принимал в себя ману. Как бы я не пыхтел, не тужился, цвет его оставался всё таким же мутным, и сам он, словно не имея дна, всё всасывал, всасывал и всасывал в себя мою ману. Солнце успело частично спрятаться за горы, а я, едва живой, уставший, что бык, продолжал тужиться, надеясь, что эта дрянь наконец-то сдастся, заполнится и, изменившись, признает меня не в рот ебанным магом тысяча первого уровня.

– Господин, мужчины инквизиторы просят разрешения помочь детям в сборе урожая. – Голос показавшейся Зуриэль отвлёк меня от дел. Сдавшись, я опускаю руки, небрежно роняя кристалл в грязь. Не вышло. Он, всё ещё цел, невредим, я проиграл битву какой-то стекляшке, нихуя я не маг тысяча первого уровня.

– Хорошо. Пусть помогут. – Трясущимися пальцами подняв бижутерию, отряхнув от грязи и протянув ангелу, замечаю как та, вроде бы как всегда, спокойная с покер фейсом резко начинает заливаться краской.

– Ещё что-то?

Ангел кивнула.

– Вы ещё мерки какие-нибудь снимать будете? – От слов её я и сам стыдливо раскраснелся. Бля, ну переборщил я чутка, что теперь, каждый раз она мне это вспоминать будет?!

– Не переживай, такое больше не повторится.

– Не повторится что? – Как муха на говно, почувствовав мою слабость, робость и неуверенность в себе, явилась Эсфея. Я просил Зуриэль не рассказывать о случившемся богине, и судя по её молчанию, а так же отсутствию подъёбов со стороны древней, обещание своё она держала. – Ай, ладно, не важно, что это за убожество? – Тыкнула пальцем в кристалл Эсфея, – я говорила тебе учиться разделять ману, а не…

Переняв кристалл, Эсфея резко заткнулась, косо поглядев на меня, обратилась к Зуриэль.

– Ты что-то с ним делала? – Ангел растеряно замотала головой. Может, мне всё же удалось удивить Древнюю? По глазам её хмурым, вечно недовольному лицу, сложно понять, та злилась или удивлялась. – Матвей, а ты как, умирать не собираешься?

– С хуя ли я должен умирать? Нормально всё. – Ответил я.

– Псих ненормальный, тебе лечиться надо. – Забрав кристалл, Эсфея передаёт мне новый. Кажется, она всё-таки недовольна проделанной работой.

– Да что не так то?

– Ничего. Идём, Зуриэль, поможешь мне кое в чём.

Про себя повторив всё то, что я думаю об этой сучке, отправляюсь за пределы деревни, в поле к своим трудягам. Времени у нас до момента, когда стемнеет, максимум час, успею порастыкивать семян, может смогу развеяться, отвлечься от дурных мыслей и воспоминаний той запретной, я бы даже сказал, неприкасаемой ангельской груди.

– Такая упругая… эх…

– Староста, беда, беда, староста! – Крича, чуть ли не от ворот, поднимая ненужную панику нёсся ко мне Обба. Какого хуя мой наместник Озёрного форта делает в деревне? Блять, не может быть…

Очень дурная мысль посетила мою голову.

– Что с Озёрным? – Едва тот добежал, тряся парня за плечи, спросил я.

– Всё… ох… всё с Озёрным в порядке, пока… – С глазами полными ужаса, произнёс кролли.

Две эльфийские армии двигались в нашу сторону. Первая, с юго-востока, принадлежала мятежному командиру, чьи воины и предупредили кролли о их приближении. Вторая, самая большая армия, подчиняющаяся напрямую эльфийскому королю, преследуя беглецов, шла чуть западней.

Из быстрого пересказа Обба я понял следующее.

Кто-то, скорее всего из первой армии, совершил переворот во дворце, устроил нападение на короля, в ходе которого погибло очень много знатных эльфов. Покушение завершилось неудачей. Предчувствуя чистки и расправы за содеянное, все сторонники предателя собрались вместе, кинулись в нашу сторону, надеясь на поддержку единственной, хоть немного значимой в местных лесах силы. Наличие в нашем поселении того же Тасс Меллэра говорило о нашей договороспособности. Возможно даже Меллэр шпионил за нами, посылал доклады своим подельникам о нашей силе и мощи, способствуя тем самым подогреванию внутриполитической ситуации в рядах эльфов. Конечно, после случившегося с его дочерью, в подобную, очередную подставу мне слабо верится, но, хуй его знает, чё у этих долгожителей на уме. Короче, как итог, первая армия двигалась в Озёрный, желая стать лагерем неподалёку, вторая бежала за ними вслед, желая этого не допустить.

Пока я собирал совет, пока дожидался глав, вслед за Обба прибежал ещё один кролли, он уже нёс доклад от второй посыльной группы. Передравшись между собой, на голову разбив посланцев мятежных эльфов и обратив их в бегство, к нам заявились очень злые и очень решительно настроенные приспешники короля. Ни о какой помощи или содействии они не говорили, более того, яростно и решительно не просили, а требовали нашего содействия в уничтожении мятежников, а так же последующей выдаче их королю всех, кто принимал решение о принятии в поселение Тасс Меллэра и его подельников. Иными словами, король эльфов требовал моей головы и не оставил мне другого выбора, кроме как записать его в свои личные враги.

– Это были не переговоры, а… а… а требование проведения казни! – Кричал рассерженный подобным обращением ко мне посыльный. Хоть мозгов у кролли не много, но даже они понимали. Всё и вправду обстояло именно так. Эльфы пришли воевать, проливать кровь и устанавливать над территорией своё полное господство. Но зачем? Почему именно сейчас, неужели они испугались меня и моего поселения? Неужели сила ангела и богини настолько сильно напугала их? Сука, выдача меня означала лишь одно, гибель всей нашей цивилизации. Мои жители слишком тупые, без сильного, умного лидера, владеющего хоть какой-то магией, они просто разбегутся или, с подачи интриганов, передерутся между собой. Чёрт, нас ведь не так уж и много, с детьми, стариками, женщинами какая-то жалкая тысяча. Неужели эльфы решили вместе с мятежниками, задушить конкурента на права владения этими лесами? Блять… как не вовремя и именно сейчас, когда мы только-только наладили отношение с хищниками, только взялись за производства зачарованного оружия.

Совет начался и закончился довольно быстро. Му, Кролли, Заййя, Пом со своими хищниками поддержали меня, сказав, что не позволят каким-то Хранителям рощи вести себя с нами, словно они хозяева, а мы рабы. Воздержались от высказывания лишь трусливые выдры. Их представитель не хотел пускать своих сородичей на войну и потому пообещал, что выр-выр будут работать в тылу, за все народности разом, обеспечивая нас провиантом. Подобная трусость вызвала презрение у других видов, но я не позволил поднять выдру на смех. Произнесённое являлось и оставалось лишь словами, в армии моей примерно тридцать пять процентов от ополчения и стражи занимали исключительно выдры. Даже с учётом мнения и пожеланий старейшины, я не мог отказаться от столь многочисленного пополнения войска за счёт людского ресурса выр-выр.

По завершению собрания, в деревни началась экстренная мобилизация. Оружейная стремительно пустила, сгружались, перевязывались и собирались в путь первые отряды усиления Озёрного. Болты, пилумы, щиты, а так же тридцать наших лучших бойцов, вместе с Кобо и Мудагаром, с поднявшейся в небе луной отправляются в форт. Мне очень хотелось вместе с ними отправить Зуриэль или хотя бы инквизицию, что владеет зачарованными предметами. Но ангел, считавшая важным лишь обеспечение моей безопасности, категорично отказалась.