Слова на кончиках пальцев

Алиса Мейн

Слова на кончиках пальцев

Глава 1

Уже минут пять я стояла перед железными воротами дома и смотрела на цифровую панель, не решаясь позвонить.

Над головой висела камера, и я представляла, каким посмешищем выглядела для охранника, наверняка все это время наблюдавшего за тем, как я топчусь на месте.

Я в двадцатый, наверное, раз, перехватила папку с документами, подняла руку к панели и, закрыв глаза, все же нажала на кнопку. Из динамика послышалась приятная мелодия, которая спустя пару мгновений прервалась бархатистым мужским голосом:

– Дом семьи Майерс.

– З-здравствуйте! – В горле, разумеется, тут же пересохло. – Меня зовут Саманта Тейлор, я сотрудница патронажной службы «Доверие».

– Пожалуйста, проходите, – донеслось до меня, и автоматические ворота немного отъехали в сторону, – достаточно лишь для того, чтобы мог пройти один человек.

Я глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, прижала документы к груди и зашла на территорию дома мэра Шарлотты Майерс.

От представшего вида у меня невольно приоткрылся рот. От ворот к дому вела широкая асфальтированная дорога, которая вывела меня к площадке, очевидно, предназначенной для парковки автомобилей гостей, но сейчас пустовавшей. Сам дом Майерсов был двухэтажным, выполненным из коричневого кирпича в георгианском стиле. Белые колонны при входе поддерживали небольшой балкончик на втором этаже.

Территория перед домом была огромной, и я с трудом представляла, сколько площади еще скрывалось позади здания. По всему периметру владений стелился идеально подстриженный газон с редкими невысокими деревцами и кустарниками.

Шарлотта Майерс стала мэром города Мейкон чуть меньше двух лет назад. Ходили слухи, что ее перевели на эту должность из администрации Атланты, где она работала помощницей местного главы.

Это была властная, целеустремленная женщина, которую не столько уважали, сколько побаивались. Поговаривали, что миссис Майерс весьма эксцентрична, общается с незнакомыми людьми только по работе, и в целом добиться личной встречи с ней для решения какого-то вопроса довольно проблематично.

Поэтому когда в нашу патронажную службу поступила заявка на сиделку для незрячего молодого человека в дом мэра, все руководство встало на уши.

«Доверие» – не единственная подобная служба в городе, поэтому начальство предварительно связалось с коллегами из других организаций, чтобы узнать, работал ли у мэра кто-то ранее.

По своим каналам мы выяснили, что у Майерс работали все, но поскольку никто не имел права разглашать информацию о семье подопечного, приходилось довольствоваться лишь скудными сведениями о том, что, «как правило, дольше пары месяцев там никто не задерживался».

Директор нашей службы – Кристофер Симмонс – созвал экстренное собрание кураторов, чтобы решить, возьмемся мы за такое ответственное задание или нет. Отказывать главе администрации города было как минимум неэтично, как максимум – рискованно. Никто не знал, что может предпринять Шарлотта Майерс в порыве недовольства.

После того, как мы все же согласились, пришлось выбирать специалиста, готового подставиться под удар.

Так сложилось, что из всех сиделок самой свободной оказалась я. Мэр требовала пребывания в ее доме с утра до вечера пять дней в неделю, а большая часть наших сотрудников летом или разъезжалась в отпуска или уже была занята с другими подопечными.

Я побаивалась, потому что никогда не работала полный день, чаще всего приезжала на пару часов, чтобы помочь с медикаментами или же пообщаться с нуждающимся в компании человеком.

Но, с другой стороны, миссис Майерс обещала щедрую плату, а я как раз копила деньги на учебу в колледже. Мне оставалось набрать еще около трех тысяч долларов, и с понедельной оплатой в четыреста пятьдесят долларов, которую предлагала мэр – это не должно было составить особого труда.

Мы не знали, с кем нам предстояло работать, до того момента, пока не составили договор, – разумеется, целиком и полностью на условиях заказчика. Мы ничего не знали и о личной жизни Шарлотты Майерс – лишь то, что она была не замужем и… немного со странностями.

То, что буду присматривать за двадцатилетним сыном мэра, я выяснила только сегодня утром, когда получила на руки контракт.

Стоило мне приблизиться ко входу, как из дома навстречу вышел мужчина лет пятидесяти в черном фраке. Подойдя достаточно близко, я заметила, как дрогнула его бровь при виде моего лица. Но, отдать мужчине должное, он тут же подобрался и остался невозмутимым.

– Добро пожаловать, мисс Тейлор, – он приветственно склонил чуть подернутую сединой голову. – Меня зовут Натан Хилл, я – управляющий дома Майерс.

Управляющий? Не думала, что когда-нибудь окажусь в доме с дворецким.

– Очень приятно, – неуверенно улыбнулась я.

– Пойдемте, я проведу вас к миссис Майерс, – мужчина указал рукой в сторону двери, приглашая меня войти.

Мы попали в небольшой продолговатый холл. Здесь не было ничего лишнего – несколько картин с пейзажами на стенах, зеркало, небольшой столик под ним, этажерка… Вдоль правой стены расположились лестница и одна-единственная дверь. За лестницей холл сужался в коридор, но мне не удалось рассмотреть, что там находится. Я услышала лишь звучавшую вдалеке фортепианную музыку, что вместе с чинной обстановкой и сопровождавшим меня дворецким во фраке создавало ощущение, будто я оказалась в фойе какой-то филармонии, а никак не в жилом доме.

– Нам сюда, – окликнул мистер Хилл, подходя к двери возле лестницы.

Управляющий постучался и, дернув ручку, пропустил меня вперед. В кабинет Шарлотты Майерс.

Хозяйка дома сидела за широким дубовым столом в центре комнаты и изучала какие-то бумаги.

– Миссис Майерс, к вам мисс Саманта Тейлор из патронажной службы.

До этого момента я видела Шарлотту Майерс лишь по телевизору, поэтому сейчас, находясь в нескольких метрах от мэра, чувствовала волнительный трепет.

Шарлотте было около пятидесяти, но выглядела она моложе. Стройная фигура, вьющиеся светло-русые волосы чуть ниже плеч и бледная, безупречно чистая кожа. Возраст выдавали лишь небольшие паутинки морщин вокруг светло-карих глаз.

Миссис Майерс подняла голову от бумаг и пронзила меня похожим на рентген взглядом, от которого становилось не по себе еще больше.

Ее глаза задержались на моем лице и, в отличие от своего управляющего, она не стала скрывать эмоций и брезгливо скривила губы.

– Здравствуйте, миссис Майерс, – кое-как выдавила я.

– Что с вами произошло, мисс?..

– Тейлор, – подсказал мистер Хилл.

– …Тейлор. – Шарлотта говорила спокойно и уверенно, при этом чуть растягивая слова.

– Авария, миссис Майерс, – негромко ответила я. С каждой секундой мне все меньше нравилось пребывание в этом кабинете под пристальным взглядом его владелицы.

– Авария? – повторила женщина и хмыкнула, покосившись на управляющего, с бесстрастным видом стоявшего в стороне. – Что ж, – она снова обратила все внимание на меня, – вы привезли документы?

– Да, конечно! – Я поспешила подойти к столу и положила перед миссис Майерс папку.

Женщина открыла бумаги, быстро просмотрела их и вернулась к первому документу, который являлся контрактом.

– Оплата почасовая. Натан будет рассчитываться с вами в конце каждой недели, – комментировала миссис Майерс, ставя подпись. – Пока договариваемся на два месяца. – Она вытащила второй экземпляр договора и протянула мне, снова окидывая оценивающим взглядом. – Не уверена, что вы продержитесь дольше.

Я взяла документ и нервно сглотнула.

– Ваша главная задача – ухаживать за моим сыном, – невозмутимо продолжила Шарлотта. – Быть его руками, ногами, глазами – всем, в чем нуждается человек в его положении. Вы несете полную ответственность за его физическое и психическое состояние. Обо всех нюансах работы вам в подробностях расскажет Натан. – Миссис Майерс сложила на столе руки. – У нас с вами не возникнет больших проблем, если вы потрудитесь соблюдать три главных правила этого дома: не болтать, не задавать лишних вопросов и делать то, что от вас требуют.

Я кивнула.

Наконец Шарлотта перестала разглядывать меня так, будто прикидывала, за какую сумму могла бы выставить на аукцион. Она, – я была в этом уверена, – рассматривала мои шрамы. Бестактно, беспардонно. Казалось, миссис Майерс в любой момент могла достать из ящика стола лупу, подойти ко мне и начать изучать словно букашку.

Я была уже привыкшей к повышенному вниманию посторонних к моей внешности, но почему-то именно под взглядом Шарлотты Майерс чувствовала себя пугающе некомфортно.

– Натан, отведи девушку к Кевину, пусть познакомятся. – Она махнула рукой в сторону выхода, недвусмысленно намекая, что нам пора покинуть кабинет.

– Да, мэм. – Мистер Хилл почтительно склонил голову, подошел к двери и распахнул ее передо мной.

Мы снова оказались в холле. Управляющий прикрыл за нами дверь кабинета, обошел меня и двинулся за лестницу, как раз туда, откуда доносилась музыка. С каждым шагом она становилась все громче.

– Мистер Майерс музицирует, – прокомментировал мистер Хилл.

Мы подошли к высоким двустворчатым дверям в дальнем конце коридора, управляющий распахнул их, и на нас обрушилась музыка.

Оказывается, двери поглощали большую часть звука, и у меня по коже побежали мурашки от внезапно нахлынувшей трогательности мелодии из кинофильма «Амели».

У окна в противоположной стороне комнаты стояло большое черное фортепиано, за которым сидел молодой человек. С нашей стороны было видно только спину. Его руки двигались быстро и уверенно, а корпус плавно покачивался в такт мелодии.

Мистер Хилл предложил мне пройти чуть вперед, а сам тихо прикрыл за нами двери, после чего встал рядом со мной и сложил перед собой руки. На его лице появилось умиротворенное выражение. Я стояла молча, тоже слушая музыку и вместе с тем осматриваясь.

В этой комнате было несколько высоких окон, благодаря которым помещение наполнялось дневным светом. Мебели было мало, отчего казалось, что места здесь еще больше. Справа от двери размещался небольшой двустворчатый шкаф. В центре комнаты располагался стол с несколькими стульями, а справа от музыкального инструмента – диван и кофейный столик перед ним. По углам помещения были расставлены высокие вазоны с белыми розами.

Как только пальцы молодого человека в последний раз коснулись клавиш, он тут же выпрямился и замер, не оборачиваясь.

– У меня незапланированные слушатели. – Он произнес это негромко, но его спокойный голос с едва уловимой хрипотцой разнесся по помещению, заполняя собой все пространство.

Я вопросительно уставилась на мистера Хилла, который двинулся к юноше.

– Мистер Майерс, сегодня вышло лучше, чем обычно.

– Сегодня я пока еще не общался со своей матерью. – Все так же бесстрастно отреагировал молодой человек. В уголках губ управляющего дрогнула улыбка. – Кого ты ко мне привел, Натан?

Я напряглась. Мистер Хилл махнул мне, чтобы я подошла к ним.

– Простите за беспокойство, сэр, но я вынужден был прервать ваши занятия для того, чтобы познакомить с новой помощницей из патронажной службы – Самантой Тейлор. Мисс Тейлор, это мистер Кевин Майерс, с которым вам предстоит работать.

– Здравствуйте, мистер Майерс, рада знакомству, – произнесла я, подбадриваемая кивком мистера Хилла.

Молодой человек чуть повернул голову в нашу сторону, и я смогла увидеть его профиль. Темно-русые вьющиеся волосы, идеально прямой нос, высокие скулы и обрамленные длинными ресницами глаза, смотрящие в пространство перед собой.

– У вас приятный голос, мисс Тейлор, но этого недостаточно для того, чтобы я проникся к вам симпатией. Впрочем, – он склонил голову набок, – мне плевать.

Затем снова повернулся к клавишам и принялся наигрывать какую-то негромкую мелодию.

Озадаченно приоткрыв рот, я посмотрела на мистера Хилла. Тот слегка дернул бровями и указал мне на дверь.

Всю дорогу от музыкальной комнаты и до выхода из дома я пыталась переварить всю ту информацию, что вывалилась на меня за последние полчаса.

В доме Майерсов были установлены правила, нарушать которые я, если планировала все же здесь работать, не имела права.

Шарлотта Майерс оправдала мои опасения и в самом деле оказалась не самой приятной женщиной. Строгость ее требований была понятна, но то, с каким презрением она изучала меня и мои шрамы – вызывало желание спрятаться.

А Кевин Майерс… До сегодняшнего дня я даже не догадывалась о его существовании. У мэра был сын, которого она тщательно ото всех скрывала. Ужасно захотелось рассказать об этом своим друзьям – Руби и Майку, но из-за контракта мне теперь следовало держать язык за зубами.

– Завтра я буду ждать вас в это же время. Чуть позже дам вам код от ворот, чтобы вам не приходилось каждый раз ждать на улице, – прервал мои размышления мистер Хилл. – Код меняется каждую неделю, о чем я буду вас предварительно оповещать.

Я старалась внимательно слушать управляющего, но из-за роящихся в голове мыслей не могла сконцентрироваться.

Мужчина, кажется, заметил мою рассеянность, и его тон чуть смягчился:

– Не беспокойтесь, мисс Тейлор. Вас пригласили сюда как специалиста. Просто выполняйте свою работу. Если будут возникать какие-то вопросы, вы в любой момент можете обратиться ко мне.

На его губах появилась подбадривающая улыбка, которая принесла мне слабое, но утешение.

Глава 2

– Мам, я на сто процентов уверена, что почтальон с тобой флиртует.

– Замолчи и лучше передай мне краску.

Накануне мама решила, что ей надоел бледной-голубой цвет оконных рам и сегодня после работы заехала в хозяйственный магазин за белой краской.

Едва отпустив почтальона, она забралась на стремянку и потребовала моего присутствия рядом, чтобы ей было не скучно работать. Поэтому сейчас мы стояли под палящим солнцем и устраняли возмутившее ее цветовое недоразумение.

Я ухмыльнулась и протянула маме баночку с краской и кисть:

– Ты просто боишься сама себе в этом признаться.

Мама сделала первый мазок и громко фыркнула:

– Он несимпатичный.

– А миссис Симпсон с тобой не согласилась бы…

–– Вот пусть миссис Симпсон за ним и приударит.

– Боюсь, муж и два ее любовника не одобрят еще одного претендента на место в ее сердце и постели.

Мы с мамой переглянулись и обе прыснули.

– Прекрати, – сказала мама, усердно закрашивая раму. – Я из-за тебя все смажу.

– Все равно через пару дней тебе это надоест и ты перекрасишь все обратно.

Мама недовольно цокнула языком и замолчала на несколько минут, сосредоточившись на работе.

– Как сегодня прошла встреча? – вдруг спросила она.

Прежде чем ответить, я немного покусала нижнюю губу.

– Пообщалась с миссис Майерс… Думаю, это будет любопытно.

– Любопытно? Интересная оценка. – Мама слезла со стремянки, чуть переставила ее и снова забралась.

Всю дорогу до дома я не прекращала думать и сомневаться в правильности своего решения по поводу работы у мэра. Это была действительно большая ответственность. Миссис Майерс слишком влиятельна. Но, с другой стороны, я вспоминала прощальные слова их управляющего о том, что от меня всего лишь требуют выполнять свою работу, с которой я, к слову, весь последний год очень даже неплохо справлялась. К тому же, Майерс обещала хорошую оплату…

– Ты же выяснила, с кем тебе предстоит работать? – спросила мама.

– Да, но не могу тебе об этом сказать.

– Но я могу хотя бы предположить. – Мама невозмутимо пожала плечами и продолжила раскрашивать раму. – Мужа у мэра нет, по крайней мере, судя по сведениям, которые доходят до нас. Про детей я тоже ничего не слышала… Может, кто-то из престарелых родителей? Или дальний родственник? А что в них может быть любопытного?

Я следила за мамиными стараниями и качала головой.

– Кстати, работать я буду с половины десятого до семи, начиная с завтрашнего дня.

Мама отвлеклась от покраски:

– И сколько же это продлится? Тебе в сентябре на учебу.

– Пока договорились только о двух месяцах. Мам, ты же знаешь, почему я согласилась на эту работу.

Увидев мамины поникшие плечи, я тут же пожалела о своих последних словах.

– Дорогая, мне так жаль, что я не могу тебе помочь. Если бы отец был жив…

– Мам, – ласково протянула я и погладила ее по бедру, – я все прекрасно понимаю и ничего у тебя не прошу.

Мама печально улыбнулась и снова повернулась к окну.

Два года назад наша жизнь перевернулась с ног на голову.

Поздно вечером мы с папой возвращались от его кузины, живущей в Джексонвилле. На границе Флориды и Джорджии мы попали в аварию. Отец пытался уйти от столкновения, но в попытке сохранить нам жизнь успел лишь в последний момент вывернуть руль так, чтобы основной удар пришелся на водительскую дверь.

Наша машина вылетела с трассы. Папа погиб на месте, а я получила серьезные травмы, о которых напоминали кривой горизонтальный шрам, тянущийся от уголка губ к мочке левого уха, рубцы на переносице и над правой бровью, а также нескончаемое количество шрамов, поднимающихся от кисти правой руки к ключице.

Суд признал виновным в аварии водителя фуры, не справившегося с управлением и выехавшего на встречную полосу. Но в ночных кошмарах мне до сих пор снилась мчавшаяся нам в лоб на огромной скорости легковушка. Когда я рассказывала об этом врачам, меня убеждали, что видение с легковушкой, вероятнее всего, было результатом посттравматического шока, и подсознание лишь отзеркалило нашу с папой машину.

Я долго восстанавливалась, потом мы с мамой долго переживали утрату, но надо было как-то жить дальше. Я решила, что хочу поступить в колледж при медицинском университете Огасты, но нам не хватало на это денег, поэтому мне пришлось устроиться на подработку. Поскольку моим главным желанием теперь стала помощь другим людям, то выбор сразу пал на патронажную службу. Для школьников там был предусмотрен свободный график, который никак не мешал учебе.

Деньги небольшие, но иногда благодарные подопечные или их родные могли добавить к основной оплате дополнительную сумму, которая с лихвой окупала все вложенные в работу усилия и время.

В школе я ни с кем не общалась достаточно близко, но зато в патронажной службе познакомилась с Руби Голдштейн и Майком Муром, которые стали моими друзьями. Руби была старше меня на два года и училась на преподавателя математики, а Майку недавно исполнилось, как и мне, восемнадцать, и осенью он планировал отправиться учиться на ветеринара в Вирджинию, где у него жила бабушка.

Дружить мы начали не сразу. Поначалу Руби и вовсе казалась мне высокомерной снобкой, а Майк – заядлым ботаником, и я удивлялась, как эти двое вообще попали в социальную службу. Но со временем ребята показали себя с лучших сторон. С Руби нас довольно часто ставили в паре по уходу за особенно тяжелыми пациентами, и Голдштейн оказалась очень отзывчивой девушкой с мягким характером. Майк же был готов вступаться за каждого незаслуженно обиженного, даже если самого Мура это никак не касалось.

Моя мама работала официанткой в закусочной в паре кварталов от дома и присматривала за пожилой соседкой через дорогу, – ее родственники жили в другом штате и просили маму помогать за символическую сумму. Не то, чтобы мы во всем себе отказывали, но и жить на широкую ногу не могли.

Я надеялась поступить в колледж и переехать в общежитие, чтобы сбросить с мамы часть финансовых затрат. А со временем, может, начать получать стипендию и найти хорошую подработку для того, чтобы переводить ей часть средств.

Но пока я могла только копить деньги на поступление и надеяться, что работа у Майерсов мне сильно в этом поможет.

***

На следующий день в 9:10 я уже стояла в холле дома Майерсов и выслушивала лекцию от мистера Хилла о распорядке дня хозяев.

– …В восемь часов миссис Майерс уезжает на работу и возвращается к семи вечера. Мистер Майерс встает около девяти утра, делает зарядку и принимает душ. Утреннюю одежду я подготавливаю ему с вечера сам. В десять часов мистер Майерс завтракает. Ваша задача, мисс Тейлор, к этому времени проконтролировать, чтобы завтрак уже был на столе. – Вещал управляющий после того, как мы вышли из музыкальной комнаты, где я могла оставить верхнюю одежду и переобуться. Следом мы зашли в столовую, находившуюся по соседству. – Завтракать вы можете вместе с мистером Майерсом или до него – как вам удобно. Но в то время, когда он находится за столом, ваша задача состоит в том, чтобы быть рядом и помогать в случае, если ему что-то понадобится. Три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу, в одиннадцать часов у мистера Майерса начинаются занятия – как правило, в день приезжают двое или трое преподавателей из университета. Вы должны к этому времени подготовить учебную комнату к уроку – я покажу вам, что где лежит и выдам расписание предметов. По вторникам и четвергам у него примерно в это же время занятия с учителем музыки.

Сделав очередную пометку в блокноте, я подняла голову и поймала одобрительный взгляд мистера Хилла:

– Вы правильно делаете, что все фиксируете, но уже через пару дней привыкнете. Так вот, продолжим…

Во время занятий мое присутствие не требовалось. После уроков я должна следить за тем, чтобы в час или в два часа, в зависимости от количества занятий, был готов обед. Нахождение возле Кевина во время обеда также обязательно.

После обеда у моего подопечного начиналось свободное время.

– Чаще всего мистер Майерс занимается на фортепиано, слушает музыку или аудиокниги или просто отдыхает, – продолжил мистер Хилл. – Вы в это время должны быть рядом, но не докучать своим присутствием. Если ему что-то понадобится – вы выполняете. Если он просит вас оставить его одного – также выполняете. Но старайтесь не оставлять его без присмотра надолго. Последнее, что вы делаете – это даете мистеру Майерсу вечернюю порцию лекарств и готовите все к ужину. Ужинают обычно Майерсы уже вместе, и ваша помощь больше не требуется. В семь часов вечера можете быть свободны. Также вас могут вызвать в выходные дни за дополнительную плату. Какие-то вопросы? – спросил он.

– Пока нет. – Я записала все, что рассказал управляющий. – Но, может быть, в процессе появятся.

– Не стесняйтесь обращаться ко мне. И кстати, – вдруг мистер Хилл улыбнулся, – можете называть меня по имени.

Мои губы дернулись в нервной улыбке в ответ.

Столовая в сравнении с масштабами дома оказалась довольно компактной – не больше рабочего кабинета той же миссис Майерс. Посередине расположился овальный стол, рассчитанный на восемь человек, но сейчас рядом с ним стояло всего два стула – друг напротив друга.

С левой стороны были высокие окна, выходившие на территорию перед домом. С правой стоял широкий буфет с бесчисленным количеством дверец и ящичков. Мистер Хилл показал мне, на какой полке в нем находятся лекарства Кевина.

В тот самый момент, когда я обратила внимание на расположенную напротив входа распахнутую дверь, очевидно, выходившую на кухню, в проеме показался молодой человек лет двадцати с растрепанными темно-русыми волосами. На нем был надет белый фартук. В одной руке парень держал пустой поднос, а на плечо другой была перекинута белоснежная скатерть.

Заметив нас с мистером Хиллом, парень испуганно замер, а затем, оглядев меня с головы до ног, широко улыбнулся. Мои щеки загорелись от его пристального взгляда.

– Натан, у нас гости?

– Это мисс Саманта Тейлор. Она новая помощница мистера Майерса.

Пока мистер Хилл представлял меня, молодой человек продолжал внимательно меня рассматривать. Я смутилась и по привычке поправила волосы так, чтобы закрыть хотя бы часть шрама на щеке.

Заметив мой жест, парень чуть прищурился.

– Это мистер Фил Каллахан – он помогает нашему повару – мистеру Хьюго Чбоски, – продолжил мистер Хилл. – С мистером Каллаханом вы будете работать в столовой.

– Какой официоз, Натан, – Каллахан положил на стол поднос и скатерть, картинно вытер руки о фартук и подошел ко мне, протянув ладонь. Его темно-серые глаза еще раз скользнули по моим шрамам, и парень приветливо улыбнулся. – Можно просто Фил.

– Сэм, – пролепетала я, пожимая его руку в ответ.

По тому, какой шершавой и будто бы даже мозолистой оказалась ладонь нового знакомого, я сделала вывод, что Фил много работал руками.

– Я не только помогаю повару, но и могу что-то починить по дому, – подтвердил мои догадки Фил, весело подмигнув.

– Пойдемте, представлю вам мистера Чбоски, – мистер Хилл указал на дверь кухни, и я выудила руку из продолжавшей мягко удерживать меня ладони Каллахана. Напоследок Фил снова улыбнулся, а я почувствовала, как мои щеки вспыхнули с новой силой.