А на небе тонкие следы

– Всё у меня хорошо! Со всем я справлюсь! – тихо прошептала пожилая женщина и перекрестилась. – Бог нам в помощь! Да, пока не забыла, отправлю смс с молитвой Маше:

«Господи, благослови службу воинов в армии, на суше, воздухе, и в море, в пути, летании и плавании и на каждом месте Твоего владычества. Господи, сохрани силою Честного и Животворящего Креста твоего под кровом твоим святым от летящей пули, стрелы, меча, огня, от смертоносной раны, водного потопления и напрасной смерти раба Божьего Константина. Аминь».

Машенька, главное, читай с верой! Я люблю вас всех!

Закончив набирать текст, Ирина всё же не сдержалась и заплакала. Раньше она не была такой плаксивой. Ей хотелось быть сильной, ради своих родных, ради подруг, у кого она была единственной опорой, но порой среди ночи, особенно когда внезапно небо разрывалось от выпущенных со стороны Украины снарядов, Ирина закутывалась в одеяло с головой и давала волю слезам. Она по-бабьи поскуливала, боясь громкими рыданиями испугать кошку. Бедные животные и так при каждом обстреле забивались в разные углы и дрожали от страха.

И всё же сегодняшним июньским утром Ирина, во что бы то ни стало, будет счастливой! Наперекор всему! Ведь каждое утро по вотсапу подруги присылают ей воодушевляющие открытки или ролики:

– Доброго вам дня! Чтоб в доме вашем свет не гас, чтоб радость и надежда грели, и столько было сил у вас, чтоб вы всё-всё преодолели!

– Не теряйте хорошее настроение, а то другие подберут!

– Хороший день начинается с хороших мыслей и хороших дел. Пусть и у вас будет именно так!

– Любое время жизни прекрасно, пока оно есть…

– Да, даже когда тебе почти семьдесят, время это прекрасно! – сказала вслух Ирина, – ведь многие мои подруги не дожили до него. А я ещё могу ходить на своих ногах и даже с палками, копаться в огороде, кататься на лыжах и плавать! Вот какая я молодец! Так чем же сегодня хорошим заняться, Ирина Андреевна? – она стала за собой замечать, что разговаривает со своим отражением в зеркале. – Неужели так и сходят с ума? Нет, это просто от одиночества…

Она полюбовалась на законченный пейзаж с лугом, речкой и лесом вдалеке, сняла фартук, вымыла и вытерла кисти, закрыла краски и вышла из мастерской, прилегающей к веранде. Денёк обещал быть солнечным и безветренным. Но до этого две недели стояла довольно прохладная погода, и речка, скорее всего, ещё не прогрелась. Плавание как вариант хорошего проведения времени Ирина сразу отмела. Она спустилась в сад и решила обойти свои владения. Прошла дорожку, увитую виноградом, потом вышла на полянку с качелями под зелёным тентом, поправила подушки и посмотрела на вишню, росшую рядом. И с сожалением отметила, что завязей нет. А как цвела красиво! Словно невеста стояла, расправив пышную юбку. Обойдя сад, где они когда-то с мужем сажали яблони, груши, сливы, черешню и даже теплолюбивую айву, Ирина вздохнула:

– Заморозки погубили весь урожай. А, ладно! Значит, работы по уборке и заготовке в этом году не будет! И это тоже плюс! Немного завязалось малины, смородины, и есть летняя груша. Хватит мне одной! Не стоит из-за этого расстраиваться. Зато как красиво ромашки цветут! Сходить за смартфоном? А где я его оставила?

Ирина Андреевна посетовала, что чаще, чем раньше, она забывает о том, куда положила очки, книгу или зачем пришла на кухню. Но пройдя несколько тестов в интернете и поговорив с подругами своего возраста, она решила не заострять своё внимание на отсутствии короткой памяти. Многие жаловались на эту досадную проблему, но ведь от старости, к сожалению, нет лекарства…

Ирина для своих лет выглядела довольно молодо. За фигурой она следила, не переедала, делала зарядку, обливалась водой. Ну, а цвет лица, отсутствие глубоких морщин и пока ещё чёткий овал, по-видимому, достались ей в наследство от бабушки. На чёрно-белых фотографиях, которые сохранились в семейном архиве, бабушка в свои семьдесят выглядела на пятьдесят. Прямой нос, пухлые губы и отличный овал лица без обвисших щёк и второго подбородка. Волосы, по-видимому, тёмно-русые, немного волнистые, без седины. Глаза немного выпуклые, но цвет на таком фото не различить. Ирина видела явное сходство с бабушкой, только глаза у неё нормальные, да и ресницы ещё сохранились. Когда Ирина надевала шляпку, а она обожала и умела носить, то сходство с прародительницей было почти стопроцентным! Подруги в шутку называли её дворянкой и помещицей. А разве не так? Ни у кого из подруг не было своего дома. Ирина его любила и гордилась тем, что помогли когда-то дочери со строительством. С прицелом на то, что в старости у них с Русланом будет тут своя комната. А теперь эту комнату она занимает одна…

Вернувшись в дом, Ирина вспомнила, куда положила смартфон. Привычным движением пальца включила экран и обнаружила пропущенный звонок от подруги Нины.

– Ладно, потом перезвоню. А то забуду, зачем я его искала. – Ирина на ходу надела соломенную шляпку, дополнявшую её образ крестьянки в длинном ситцевом сарафане оранжевого цвета в мелкие белые цветочки, и снова спустилась в сад. Она сделала несколько снимков полянки с ромашками, потом отдельных цветков крупным планом, присела на травку и сняла селфи. Пересмотрела снимки, плохие удалила, а потом внимательно посмотрела на свой портрет:

– Очень удачно получился! И даже глаза не грустные. Вот что значит с утра позитивный настрой!

Ирина вдруг почувствовала себя молодой и счастливой, что так редко бывает в последнее время. Она закрыла смартфон, снова присела на полянку, а потом раскинула руки и плавно опустилась в изумрудную траву. Как когда-то в детстве, она запрокинула голову и долго смотрела на проплывающие облака. Ах, какое небо изумительно голубое! Она вспомнила, как лежали на этой же полянке с шестилетней Оленькой и придумывали, на что похоже то или иное облако. И смеялись, и дурачились и ели мороженое, которое им принесла Маша. На блюдечках и посыпанное шоколадом. Ирина вытерла с носа внучки мороженое и сказала:

– Оленька, запомни этот момент. Вот это и есть счастье! Голубое небо, полянка, цветы вокруг, нет в мире войны, у тебя замечательные родители, и мы с тобой сейчас едим вкусное мороженое! Счастье – это именно миг, нет такого понятия, чтобы в каждый момент мы были счастливыми. Ты поняла меня, солнышко моё?

– Конечно, бабуля! Счастье – это когда кушаешь мороженое на полянке с любимой бабушкой!

– Ах ты подлиза! Но я тебя очень люблю!

– И я тебя тоже! – Оленька вскочила на ноги и начала кружиться по полянке…

Глава 2. Мечты должны сбываться

Ирина любила природу, солнечные закаты и рассветы, леса и поля, речку и озёра, предзакатные сумерки и особенно лунные ночи. Для души, тонко чувствующей, души художника, единение с природой, словно любовное свидание, но без надрыва, без желания взаимности, без боязни, что тебя могут в любой момент оставить… В студенческие годы Ирина с друзьями ходила в горы, сплавлялась по рекам, купалась в чистейших озёрах. И всегда в этих походах она находила уголок природы, где могла бы остаться с ней наедине. В такие минуты единения со Вселенной у неё рождались стихи, и она записывала их в блокнот, который всегда носила с собой.

– Господи, как незаметно жизнь пролетела! И кто из нашего поколения, рождённого после войны и восстановления страны буквально из пепла, мог предположить, что всё повторится? Господи, защити и помилуй!

И буквально после этих слов слева над лесом прогремел взрыв. Потом второй, третий… Сработала система ПВО, в небе остались извилистые тонкие следы.

– Ну как тут настроишься на позитив? – Ирина вскочила на ноги и помчалась в дом. Мурка забилась в угол за мешком с мукой и жалобно мяукала. Ирина не стала к ней подходить, в такие моменты она могла и поцарапать. А во дворе выл Полкан. Немного придя в себя, Ирина набрала номер Нины. Без видео. Несмотря на то, что у всех подруг были смартфоны, они по старинке общались голосом. Или писали тексты. Почему не включали видеосвязь? Наверное, стеснялись своих морщин или внешнего вида. Даже перед подругами не хотелось плохо выглядеть – без причёски и макияжа. Или предстать в домашнем халате и тапочках.

– Ниночка, у вас там всё в порядке? Такое впечатление, что прогремело где-то в твоей стороне. – Ирина всегда перезванивалась с подругами после очередного обстрела. Со страхом внутри.

– Ириш, всё в порядке. Обломки упали в поле, никто не пострадал, разрушений нет.

– Ну и слава Богу! Я сегодня наметила день радости, а тут снова… Надеюсь, сегодня больше не будут стрелять? Господи, когда всё закончится? Просто нервы уже не выдерживают… А ты по делу звонила или просто так?

– Давно не виделись, хотела предложить встретиться.

– Так у нас с тобой телепатия! Я тоже звоню по этому же поводу. Денёк отличный, бери купальник и приезжай ко мне. Бассейн я ещё не ставила, но позагорать можно. Мороженое у меня есть, вино, как ты знаешь, всегда в подвале есть, сделаем вредную пиццу и посидим на полянке. Или на качелях.

– А твои квартиранты?

– Они до вечера в пункте временного размещения беженцев. Их загружают хоть какой-то работой, чтобы отвлечь от действительности. А, не будем об этом. Когда тебя ждать?

– Часа через полтора. Светлану и Ксению не приглашаешь?

– Нет, хочу только с тобой планы обсудить. Мысль одна появилась. Всё, жду. Пойду наводить марафет.

С Ниной Михайловной они познакомились лет восемь назад в областной библиотеке на встрече с читателями. И хотя в зрелом возрасте редко можно обрести подругу, тут, как говорят, сошлось всё: обе любят здоровый образ жизни, любят путешествия, обожают поэзию и театр, концерты и выставки, любят рукодельничать, готовить разные «вкусности», у обеих есть только одна дочь и одна внучка. А ещё Нина была очень похожа на подругу детства Галину Саенко, мама которой была украинкой, а отец из Прибалтики. Они вместе окончили школу, но потом поступили в разные институты. Подруга детства Галинка, светленькая в отца, осталась в Харькове, и Ирина виделась с ней очень давно. Ещё до четырнадцатого года, когда не была закрыта граница между Россией и Украиной. Ирина ездила туда по очень печальной причине, на похороны отца. Галина тогда ей во многом помогла. А вот после февраля двадцать второго года связь с ней оборвалась – причину Ирина не знала. А может, и к лучшему?

В отличие от Ирины, Нина не жила вместе с семьёй дочери, а осталась одна после смерти мужа в двухкомнатной квартире почти в центре города. Она на шесть лет была старше подруги, но такая разница в зрелом возрасте уже не ощущается. В прошлом – педагог, учитель русского языка. Именно Нине Ирина доверяла свои «опусы», как она называла стихи. И с благодарностью принимала замечания и подсказки. Нина была легка на подъём, незлобива, спокойна и рассудительна, только частенько в общении с подругами у неё проскальзывали учительские нотки. Ирина относилась к этому снисходительно и обычно отвечала:

– Опять воспитываешь? Вот спасибо, Нина Михайловна, а то как раз в этом вопросе я ещё слаба! А лишние знания и добрые советы никогда не помешают!

И обе смеялись. За время знакомства они несколько раз вместе ездили на море и ни разу крупно не поругались. А по мелочам? Бывало, но обе быстро отходили и не вспоминали обиды. Нина была чуть меньше ростом, носила короткую стрижку, а седые волосы чуть-чуть оттеняла блондом. Взгляд голубых глаз всегда был приветливым, а в уголках веером расходились морщинки-смешинки. В её возрасте Нину Михайловну можно назвать очень привлекательной женщиной, тем более, что она всегда следила за собой. Одевалась просто, по-деловому, но со вкусом. Призналась как-то, что делала подтяжку лица, но это было до шестидесяти, и повторять она не собирается. Для кого стараться? Был как-то у неё поклонник, но недолго. Умер от ковида. Старость или болезнь никого не щадит… И конец у всех одинаков. Впрочем, подруги никогда не обсуждали тему ухода в мир иной, а говорили о разном: о воспитании внучек, отношениях с дочерью и зятем, о кино, выставках и новых книгах. Немного сплетничали об общих знакомых, но так, беззлобно. Про Светлану говорили, что она возомнила себя певицей, про Ксению о её увлечении молодым поэтом, пришедшем как-то в литературный клуб «Пегас»… А кто не сплетничает?

Ирина Андреевна всегда любила принимать у себя в доме подруг, а их было несколько, близких и не очень. А разве в старости остаются подруги юности или детства? Редко так бывает. После школы и института многие разъехались по городам и весям огромной страны. Тогда все, как пелось в песне, «гонялись за туманом и за запахом тайги».

До прихода Нины хозяйка успела замесить тесто для пиццы, принести из подвала бутылку виноградного вина, накрыть стол на веранде на две персоны с самоваром в стиле хохломы, поставить приборы и переодеться в длинное белое, вышитое в русском стиле, хлопчатобумажное платье. Шляпку подобрала красную в цвет вышивки, а на ноги надела удобные белые босоножки.

Подал голос Полкан.

– Иду, иду, – крикнула с веранды Ирина и помчалась открывать засов на калитке. Раньше, до военной операции, она калитку не закрывала, ведь без предупреждения к ним никто на край города не приезжал. А соседи всегда стучали или звонили в колокольчик. Распахнув кованую калитку, Ирина бросилась обнимать подругу.

– Ты, Ниночка, как всегда вовремя и выглядишь на все сто!

– Да и ты ничего… Так и будем стоять? Забирай коробку с пирожными, – Нина протянула коробку и вошла во двор, вымощенный разноцветной плиткой.

– Ох, как хорошо пахнет сиренью! И как кусты подросли! Не забудешь потом мне букет нарезать? Обожаю сирень!

– Если не забудешь напомнить, то без букета не уедешь. А то я знаю, как мы теперь забыть можем и про букет, и про то даже, зачем встретиться решили, – Ирина засмеялась, вспомнив о том, как искала утром смартфон. – А я без тебя пиццу не ставила. Подождём пиццу, а потом уж чай?

– А загорать когда?

– А ты куда-то торопишься?

– Да вроде бы нет…

– Вот и славно. Разговор будет длинным. И про любовь! Что, заинтриговала?

– Конечно! Искусительница! Давай фартук, быстро пиццу сделаю и отправлю в духовку. А ты пока винца налей. Сыр для закуски есть?

– Обижаешь! Как без сыра? Ты же знаешь, что я его обожаю!

Вскоре пицца благополучно была поставлена в духовку с таймером, а подруги сели в плетёные кресла на веранде. Дул небольшой ветерок, и тюлевые занавески до пола то поднимались, то опускались, словно играя с ветром и с солнцем одновременно. Стол стоял так, что солнце светило сбоку и попадало на сидящих дам только при поднятых занавесках.

– Так за что выпьем первый тост? – спросила Нина.

– Раньше бы я сказала: «За любовь!», а теперь – «За мир без войны!» – Ирина вздохнула.

Они чокнулись и выпили молча. Закусили тонко нарезанным сыром.

– Нина, а ты любишь вспоминать прошлое?

– Не всегда и не всё. А что, у нас сегодня будет вечер воспоминаний?

– Почти угадала. Но сначала хочу пригласить тебя поехать со мной на Кавказ – в Кисловодск, а потом в небольшой городок, где я работала по распределению. В одиночестве в нашем возрасте путешествовать уже опасно, а вдвоём всегда веселее и бюджетнее. Кстати, ты когда-то хотела побывать на крупнейшем телескопе, он от тех мест недалеко. И Архыз сможем посмотреть, там у меня подруга живёт.

– Как-то неожиданно всё. Дай подумать немного. Так, в прошлом году мы из-за сложной обстановки в городе никуда не поехали, всё ждали улучшения. До этого два года ковид был, тоже не решались, да и в первое время никого не выпускали из города. Теперь вот новая напасть, и конца ВО пока не видно. А жизнь проходит, и её у нас осталось, нужно признать, не так уж и много. У меня дочка уже купила на июль путёвки на море, всей семьёй собираются, а знакомые поехали в Питер. Люди решили, что жить надо здесь и сейчас. А мы с тобой чем хуже? – Нина Михайловна налила в бокалы вина и хотела произнести тост, но таймер известил, что пицца готова.

– Так, сейчас пиццу разрежу, а заодно тост продумаю, – Нина удалилась на кухню и вернулась с тарелками пиццы с ветчиной и грибами. – А пахнет как! Дело мастера боится!

– А кто тесто месил? – шутливо возмутилась Ирина.

– Ладно, дело мастеров боится! Итак, выпьем за нашу дружбу и за исполнение наших желаний, которые часто совпадают! Я говорю – да! Но только недельки через две, устроит?

– А ты подумала, что прямо завтра и поедем? Билеты заказать нужно и жильё, подругу в Архызе предупредить, дела по волонтёрской деятельности кому-то на время передать, вещи подготовить. Хотя бы к концу июня получилось, я уже на сайт с билетами на поезд заглядывала, там их почти нет. Или верхние полки, или боковушки.

– Ну, на верхнюю я уже не залезу, а на боковушках ночь как-то переночуем. Всё равно в поездах я давно не сплю. Только заказ по интернету – это по твоей части. Мне всегда дочка помогала, а она скоро уезжает, ей не до меня. Ты у нас с интернетом на «ты», дерзай! Я полностью на тебя полагаюсь и доверяю! Скажи, ведь мысль поехать именно на Кавказ не просто у тебя возникла?

– Признаюсь, не просто! Я её вынашивала много лет. – Ирина встала из-за стола и начала убирать посуду. – Ты наелась? Тогда переодеваемся в купальники, берём подстилку, маленькие подушечки и отправляемся на полянку. И тебя ждёт удивительный, захватывающий и драматический сюжет из моей жизни. Никому ещё не рассказывала. Готова выслушать?

– А ты знаешь, Ирина, я давно хотела тебя спросить, как ты попала в наш Белый город. Наверное, твой рассказ к этому и подведёт?

– Ой, Ниночка, как мне повезло с тобой! Ты с полуслова меня понимаешь, – Ирина обняла подругу и потом легонько подтолкнула к двери. – Переодевайся и приходи!

В саду на полянке под абрикосовыми деревьями солнце пробивалось сквозь листву, создавая полутень. Именно там и расположились подруги на мягком пледе. Ирина захватила поднос с морсом в глиняном кувшине и такими же чашками.

– Пожалуй, начну с учёбы в Харьковском медицинском институте. Нет, не про занятия, это скучно. На первом курсе в меня влюбился Сергей Головко, довольно симпатичный парень с копной светлых волос. Тогда мы не предавали значения национальному вопросу, а теперь я могу дать чёткое определение – типичный хохол. Приехал он из какого-то хутора по направлению от колхоза или совхоза, по-русски разговаривал с акцентом, постоянно вставляя какие-то словечки и выражения на украинском диалекте. У нас в Харькове редко кто употреблял «мову», город ведь когда-то был русским. (До сих пор не понимаю, зачем его Украине отдали!). Так вот, этот Серж, так он себя называл, проходу мне не давал, хотя я ему сразу сказала, чтобы на взаимность не надеялся. Но хохлы, они ведь упёртые, хитрые и мстительные. Раз ему не достанется, пусть и никому тоже! Он распространил слух, что мы с ним были в одной компании, я немного перебрала и мы переспали. И знаешь, ему многие поверили! Особенно злословили девчонки – зубрилки, ну те, на кого парни внимания не обращали, ведь красивых в женских коллективах очень не любят! А в группе у нас были в основном девчонки. И хотя я сама никогда не считала себя красавицей, парни негласно объявили меня королевой курса.

– И как ты выкрутилась из этой ситуации?

– Так мы же медики! Пошла на кафедру гинекологии и взяла справку, что я девственница. Смешно? А что было делать? До конца учёбы ходить с клеймом? Это сейчас нравы свободные, а тогда, в семидесятые, от прозвища гулящей девки отмыться было невозможно! Зато Сергею наши парни устроили такое, что ему пришлось переводиться на другое отделение. Не буду подробно описывать своих ухажёров, там был и преподаватель истории, и студент выпускного курса, и даже курсант военного училища. Я встречалась, замечу, не со всеми одновременно! Мы ходили в кино и на танцы, а когда дело доходило до поцелуя, я сразу понимала, что это не моё. Я никаких таких ощущений, как порхающие бабочки в животе или дрожь по всему телу, не испытывала. И честно признавалась ухажёру, предлагая остаться друзьями. Ну, как ты понимаешь, мужчин такой поворот дела не устраивал, и почти все они потом обходили меня стороной. Мы с подругой Олей посмеивались, обсуждая очередного претендента на руку и сердце.

– Ирин, так ты, оказывается, столько крови попортила мужикам! Не каялась потом? – Нина перевернулась с живота на спину и внимательно посмотрела на подругу. – Впрочем, разве в этом можно сомневаться? Ты и сейчас красивая, и даже молодые мужчины на тебя заглядываются. Ты разве не замечала, как твой квартирант Тарас на тебя смотрит?

– Бог с тобой, Нина! Мне кажется, он просто уважает меня как свою маму. Он так и сказал однажды, что я ему её напоминаю. Он похоронил её три года назад.

– Ладно, значит я не права. Извини. Ой, смотри кто к нам пришёл! Мурка, иди сюда, я тебя поглажу!

Мурка посмотрела на Нину своими карими глазами, отвернулась и подошла к хозяйке. Потёрлась о её ноги, а потом улеглась и замурлыкала.

– Вот и музыкальное сопровождение к моему рассказу подоспело. Впрочем, с институтом скоро закончу. На пятом курсе я наконец влюбилась в Сашу. Высокий, подтянутый, черноволосый, с глубокими карими глазами. Красавец с параллельного потока, будущий хирург. Конечно, девчонки на него вешались сами, и было их за годы его учёбы предостаточно. Когда мы познакомились на вечеринке у Оли, подруга меня об этом предупредила. А толку что? Я влюбилась с первого взгляда, хотя никогда в это не верила. Мы начали встречаться. И всё шло хорошо – цветы, конфеты, кафе, подарки, поцелуи и признание в любви. Я даже с мамочкой его успела познакомить! В общем, не буду рассказывать подробности, всё равно вспоминать об этом не очень приятно. Боль давно прошла, но сейчас мне кажется, что это всё равно не мой человек. Короче, я его, как в дешёвой мелодраме, застукала с другой в комнате у подруги. Он клялся и божился, что ничего у них не было, но я ведь гордая! Не простила. И взяла распределение на Кавказ. Помнишь, я тебе рассказывала о своём первом впечатлении, когда я туда приехала?

– Помню. Ты ещё тогда что-то хотела добавить из своей личной жизни, но нам кто-то помешал. А потом случая не было.

– Ладно, давай немного прервёмся. Ниночка, наверное, нам пора одеться. Хоть солнце и не прямое, но сгореть в первый день можно. Это я тебе как врач говорю.

– Слушаюсь, Ирина Андреевна! Да и бока уже отлежали, – Нина встала с пледа и потянулась. – Как же хорошо у тебя в саду! Только бы не стреляли…

Подруги вернулись в дом, оделись, а потом Ирина принесла пластиковый стол к качелям и предложила мороженое.

– Ой, как здорово! Я уже и забыла, что ты о нём говорила. А тёртый шоколад будет?

– И варенье тоже. Ты садись на качели, я всё принесу сама. – Ирина лёгкой походкой поднялась по деревянным ступенькам на веранду и скрылась за дверью. И тут снова над городом раздались хлопки, не громко, но всё равно страшно. Нина невольно вздрогнула, Полкан завыл. Минут через пять всё прекратилось.

– Ну вот, снова канонада. Я думала, что сегодня уже не будет, – сказала Ирина на ходу. В руках был поднос с розетками, ложками и вазочкой с клубничным вареньем. Клубники прошлым летом было много, они с Машей и варенье сварили, и заморозили.

– Сволочи! – выругалась Ирина, глядя в небо. – Вы же ответите за всё, неужели не понимаете! Нехристи! Думаете, праздник нам испортили? Нин, мы же не испугались и будем продолжать наслаждаться жизнью?

– Конечно, дорогая моя подруга. Мы не боимся, мы свою жизнь почти прожили, а вот детей и внучек жалко. Ладно, оставим эту тему. У нас сегодня экскурс в твоё прошлое. Не передумала ещё?

– Давай мороженое съедим, пойдём наберём тебе букет сирени, чтобы не забыть в суете перед отъездом, а потом я продолжу…

Не получилась после взрывов беседа. В калитку постучали, залаял Полкан. Ирина крикнула:

– Кто там? Сейчас подойду!

– Это соседка Зина. Нам нужна ваша помощь! – женщина кричала и продолжала тарабанить в калитку.

– Да что у вас случилось?

– Мужу плохо. Вызвали «скорую», но они все на выезде. Пожалуйста, пойдёмте, может чем-то сможете помочь!

– Сейчас стетоскоп возьму, подождите. Нина, а ты посиди пока на веранде, можешь чаю попить. Со своими пирожными. – Ирина с Зинаидой ушли.

Здесь, на краю города, был когда-то рабочий посёлок со своей небольшой поликлиникой, школой и детским садом. Потом, во времена перестройки, поликлиники укрупнили, и теперь за медицинской помощью нужно было обращаться в соседний район. Многие старые барачные постройки снесли и землю продали, а на их месте новые хозяева построили коттеджи и просто добротные дома. Нет, с Рублёвкой, конечно, не сравнить, но поселились здесь люди с деньгами, а некоторые коттеджи выглядели словно древние замки. Каждый хозяин строил по своему усмотрению и по своему вкусу. Узнав, что на их улице поселилась врач-пенсионерка, соседи время от времени обращались к ней за помощью. Конечно, Ирина Андреевна не имела права назначать лечение, но оказать первую помощь до приезда «скорой» считала своим врачебным долгом. Ведь клятва Гиппократа – это не просто слова, это внутренний стержень настоящего доктора. Ей приходилось уже многое делать, даже давать указания роженице до приезда «скорой». Вот и к мужу Зинаиды она уже приходила ни один раз, знала, что у него давление и перебои с сердцем. На всякий случай захватила с собой лекарства и тонометр.