Браслет притяжения

Татьяна Смит

Браслет притяжения

Глава 1.

Адалина

– Милая, куда же ты так торопишься? Успеем везде.

– Мама, давай быстрее! Сейчас быстро встретим папу, а потом поедем к артефактору! Это так здорово! А завтра будем праздновать моё тринадцатилетие. Мама, мы же, как обычно, поедем на наше место, правда?

Мама улыбнулась, чуть отстала от меня. Конечно, ей куда спешить-то, вон у неё уже давно браслет притяжения избранных перешёл в тату на руку, когда они с папой прошли церемонию. Мне вот только завтра его наденут, в мой день рождения, и это будет такой счастливый день, и ещё моя магия тоже проявится. Я уже, конечно, знаю, что у меня проявится папина стихия, она же сильнейшая, но всё же так волнительно ожидать её проявления.

Я бежала дальше вприпрыжку и проговаривала про себя: «Сейчас за папой, а потом к артефактору, он изготовит мой личный браслет, хоть и будет он простенький, но мой. Это так здорово!»

Мама шла позади меня и только вздыхала.

Мы не дошли до папы каких-то шестьсот метров, как нас сбивает волной такой силы, что меня относит назад, и я врезаюсь в маму. Дальше мы уже летим вместе над дорогой. Потом глухо приземляемся. Мама тяжело выдыхает. Весь удар при падении мама взяла на себя. Сползаю с неё, она тихо стонет.

– Мама! Мама, ты как? Очень больно? – пытаюсь осмотреть её, нет ли серьёзных повреждений, она меня резко останавливает.

– Всё нормально! Ты сейчас идёшь домой, прячешься в подвал и не выходишь оттуда, хорошо! Я должна идти на помощь. – Она еле поднялась на ноги, я посмотрела на неё снизу, перевела взгляд на здание, где папа каждый день следит за порядком на границе, и оно не было уже похоже на то здание, к которому я так спешила. Это были уже развалины, затянутые какой-то непонятной жижей, которая стекала вниз на землю.

Там же папа!

Потом прозвучал ещё один взрыв, и ещё, я вздрогнула и перевела взгляд на маму, а она стояла и смотрела на то, что стало с тем зданием, и я поняла, что могу больше их не увидеть, уцепилась за подол её платья.

– Нет, мама! Пошли вместе! Прошу! Мама! – начала кричать и реветь. – Давай папу тоже найдём, заберём его оттуда и вместе спрячемся в подвале, – начала подыматься, чтобы направиться в сторону разрушенного здания.

Мама вернула меня обратно на землю и присела передо мной, нежно погладила по голове, сказала:

– Адачка, милая. Мы тебя с папой очень сильно любим, но я должна быть там. Там папа и, возможно, много раненых, это мой долг как целителя, – она говорила, а я плакала. – Ада, посмотри на меня, – я попыталась сфокусировать на ней взгляд, но от слёз всё расплывалось. – Это ожерелье теперь твоё, и ты не…

Резко подскакиваю на кровати. Опять этот сон. Сон, когда я последний раз видела своих родителей.

Почему так произошло? Почему именно туда прилетел этот магический снаряд?

Я опять заплакал, прошла уже неделя, целая неделя после смерти родителей. Теперь каждая ночь для меня – это пытка, сначала борьба, чтобы не уснуть, но сон всегда побеждал, а потом, чтобы отойти от этого сна.

И вот очередное тревожное пробуждение, и я опять направляюсь в сад. Сад, где мне становится спокойнее. Сад, который забирает всю мою боль. Розы – вот мои целители, но это лишь на время. Придёт завтрашняя ночь, и всё начнётся заново. Но это потом, а сейчас я должна успокоиться.

Пройдя по тихому коридору, тихо выскользнула на улицу и, повернув налево, отправилась прямиком в сад с розами. Направо находился виноградник, который меня в данный момент не привлекал, мне нужна была сейчас беседка, которую оплетала плетистая роза. Роза не скрывала меня от посторонних глаз, да я и не пряталась ни от кого, я лишь хочу выветрить из головы этот сон.

Тихо вошла в беседку, присела и вдохнула запах. Запах, напоминавший запах того куста розы, который мама вырастила у нашего дома. Он хоть и был всего один, но был красивый и ароматный.

Этот запах приносил мне успокоение, и я, улёгшись прямо на скамейке, засыпала. И тревожный сон в эту ночь меня не тревожил.

Просыпалась я оттого, что меня настойчиво будила экономка дома, куда меня переселили, когда закончилось то страшное нападение на наш посёлок. Нас, многих детей-сирот, тогда расселили по таким вот обеспеченным домам. Я тогда мало что понимала, когда пожилые дамы явились ко мне домой и начали собирать мои вещи. Я же просто наблюдала за ними. Одна дама с документами в руках перечисляла, куда они меня могут поселить. Мне было без разницы, куда ехать, хотела уже указать на тот посёлок, который она произнесла первым, но вот она проговорила про семью, которая занимается выращиванием виноградников, я сразу согласилась уехать именно туда, в городок под названием Русхэйн. Всегда хотела посмотреть, как же всё-таки выращивается эта вкусная ягода, которую папа часто покупал и приносил домой.

Меня пока не нагружали работой, дали время отойти от потери, а я лишь всё глубже погружалась в апатию, и выходить из неё у меня не было ни сил, ни желания. Конечно, местные целители пытались вытянуть меня из этого состояния, но безуспешно.

Я не желала помощи.

Я была обижена на весь мир, на родителей, что оставили меня одну, и на тех, кто напал на наш посёлок. И чем больше дней проходило, тем больше я становилась нелюдимой и замкнутой.

Так прошёл последний месяц лета и ещё один месяц осени.

И вот когда сад начал скидывать с себя всю свою красоту, мне стало вдвойне тяжелее. Ведь то место, без которого я не могла спать, скоро исчезнет под натиском зимы.

Меня уже не стали трогать, когда видели спящей в беседке. Привыкли. А теперь там холодно, да и запаха роз, того убаюкивающего, тоже не было.

Опять началась борьба с тем, чтобы не уснуть, а потом отойти ото сна. Одной из таких ночей я решила прогуляться не там, где прислуги живут, а рискнула пройтись по хозяйским коридорам.

Шла медленно и неспеша, оглядывала все стены с картинами, хорошо здесь приглушённо светились магические фонарики, и всё прекрасно было видно. И, проходя через ещё один поворот, заметила, как из комнаты выходит девчонка, наверное, моего возраста, такая же худенькая и взлохмаченная. Видимо, тоже не спится.

Я чуть постояла и направилась за ней вслед, может, вместе будет легче пережить эту ночь. Догнала её и, поравнявшись с ней, увидела, что у неё совершенно пустой взгляд. Я вспомнила, мама как-то рассказывала, что это ходячие во сне. Пугать и будить их не стоит, а лишь нужно мягко направить обратно и уложить в постель. Что я и сделала. Тихонько взяла её за руку, она даже не шелохнулась, лишь остановилась, так же глядя куда-то в пустоту. Медленно её развернула и повела туда, откуда она вышла. Уложив девочку в кровать, направилась на выход из спальни, но выйти не успела. Девочка проснулась и так жалобно заревела, что я не смогла уйти, а начала успокаивать её, поглаживая и напевая колыбельную, которую пела мне мама, и сама не заметила, как уснула вместе с ней.

Проснулась я резко и, поняв, что сплю сейчас в чужой кровати с той самой девочкой. Медленно поднялась с кровати, чтобы не разбудить её, и тихонько на цыпочках направилась к двери. Уже почти дошла, как дверь резко распахивается и заходят мои хозяева, Уда и Неавин Филгрид. Уставились сначала на меня, потом перевели взгляд на девчонку, и в этот момент из-за соседней двери вылетает взлохмаченная женщина.

– Госпожа, извините, я уснула. Честно, я всё проверяла! Маленькая госпожа Эммелина была в постели, ну я и прикрыла глаза, а… – перевела взгляд на меня, потом на девчонку, выдохнула. – Она спит, это уже хорошо, значит, спала спокойно. А вот эта, – указала на меня пальцем. – Я сейчас её уведу, не знаю, как она здесь оказалась, но накажем как надо!

И хотела было меня схватить за руку, как хозяин остановил её.

– Стой! Девочка, Адалина же тебя зовут? – Я кивнула. – Значит, ты та, которая из посёлка Иейн? – Снова кивнула, и сердце тут же кольнула боль. – Расскажи, как ты оказалась в комнате моей дочери?

Я немного замешкалась, но сочинять не стала и всё рассказала, как было. Их реакция меня, если честно, удивила. Отец взялся за сердце и перевёл взгляд на жену, а она вообще чуть ли не плакала. Мне стало неловко от этого всего, будто я точно что-то такое натворила и теперь не знаю, накажут меня или отпустят с миром вообще из их дома, что вообще не хочется. Мне ведь некуда идти совсем.

Девчонка тоже проснулась от всех этих наших разговоров, всех осмотрела и остановила взор на мне.

– Она, – тоже ткнула в меня свой палец, я вздрогнула, напугалась, а вдруг она какая нибудь избалованная особа, сейчас как завизжит, и всё… – Она мне помогла, я её видела сквозь дрёму, но ничего не могла сказать и сделать, зато она поняла, что нужно делать, и успокоила меня, и вот я сплю в своей кровати, а не валяюсь непонятно где…

Я выдохнула, перевела взгляд на её родителей. Отец уже не держался за сердце, а мать уже вытерла слезы.

И они не стали ругаться, а, наоборот, похвалили меня и попросили спать с их дочерью в её спальне, только со мной единственной она смогла проспать всю ночь спокойно.

Эта болезнь никак не поддавалась лечению, ей нужен был какой-нибудь якорь, который бы держал её на месте и не заставлял ходить по ночам, где можно получить травму. И закрытые двери не спасали, и привязывание к кровати тоже было бесполезно. Конечно, болезнь пройдёт сама, нужно было лишь дождаться, когда ей исполнится тринадцать лет, тогда её магия воды проявится и она восстановит все нарушенные структуры организма.

Её родители оба маги воды.

Магия воды очень нужна этой семье. В городке Русхейн, если верить словам служанок, периодически проходили летние засухи, вот одну из них я и застала, когда только сюда приехала два месяца назад. Чтобы спасти свои виноградники и, конечно, тот сад роз, они используют влагу из самого воздуха. Я наблюдала как-то за этим процессом, и это завораживающее действие, как мелкие частички влаги постепенно начинают скапливаться в большой бочке, от которой отходило множество мелких труб, и эти самые трубки подходили к каждому растению.

Тринадцать лет ей будет только через три месяца, совсем немного осталось, но за это время она может себя покалечить. Судя по тем рассказам Эм, так она просила её называть, находили её в разных частях не только дома, но и за пределами их большой территории вокруг дома. Каждое утро родителей начиналось с поиска своей дочери по всей территории дома и за её пределами.

И как только она умудрялась проскальзывать мимо тех охранников, которые круглые сутки проходили по всей территории усадьбы? Хотя я частенько видела, когда по ночам выходила в сад к розам, эти самые охранники храпели в голос, и неудивительно, что не замечали, как Эм проходила мимо них.

Я не стала отказываться ночевать с Эм, да, собственно, меня никто и не спрашивал. Просто перенесли мои немногочисленные вещи в её комнату, и всё. Кровать вторую приносить не стали, велели спать на одной, как было этой ночью, держась за руки.

Для нас обоих это будет особенный опыт. Я, которая так и не пережила смерть родителей, и она, которая нуждается в том, чтобы кто-нибудь смог защитить её от ночных походов. Да и я с ней уснула спокойно, без кошмаров.

Нам обоим на пользу такой исход событий.

Потихоньку я начала выполнять свои обязанности как служанка, для этого меня и приняли в их дом.

Эта девчонка – настоящий веник с магическим моторчиком, иначе не назовёшь. Как вихрь проносится то туда, то обратно, и везде что-нибудь после себя оставляет. Для меня, приученной к порядку, это было непонятно, но приходилось приспосабливаться и прибираться чуть ли не каждый час.

Конечно, обладай я бытовой магией, то мне бы было легче, а так у меня, как оказалось, целительство, так мне сказал местный целитель Тогвалс, когда пытался мне помочь.

– Да вижу, деточка, вижу разноцветный спектр твоей целительской магии. Тусклый, правда, в пелене, но есть. И есть какой-то ещё непонятный туман рядом, но, возможно, это влияние психологической травмы от потери родителей. С которой я, к сожалению, помочь не смогу. Только псионик, это его сфера действия.

Я удивлённо на него тогда уставилась и, резко соскочив со стула, проговорила:

– Не может быть такого! Почему целительская? Вы что-то спутали! Я должна была унаследовать папину – огненную.

Целитель пару раз моргнул, потом принялся меня успокаивать. Но это плохо у него получилось. Также он не знает, почему такое произошло. Сильнейшие стихии всегда подавляют слабые. У меня непонятный случай, и опять указал на услуги псионика.

Я лишь кивнула на это, больше он мне ничем не поможет.

Помню, в школе нам рассказывали, что всегда сильнейшая преобладает, и ни разу не упомянули о каких-либо других случаях. Что не так со мной? Может, всё-таки это Тогвалс что-то спутал? Но он сказал, что у меня разноцветный спектр, а это точно целитель. Про эти спектры нам так же рассказывали в школе, и вообще про классификацию магов.

К третьему классу «помощь и поддержка» относились целители, бытовики и артефакторы. Второй класс – боевые маги, которые подразделялись на огненных, водных, воздушных и земляных. И, конечно, самый сильный был первый класс, и к нему относились только псионики. У каждого был свой спектр ауры. Целители, как и Тогвалс сказал, имеют разноцветный спектр. Бытовики – серый. Артефакторы – коричневый. Огненные – красный. Водные – синий. Воздушники – серый. Земляные – зелёный. Ну а псионики – чёрный.

Тринадцать лет – это тот возраст, когда открывается магия. Моя же стоит за психологическим блоком. Услуги псионика стоят дорого, очень дорого, так мне целитель сказал. Поэтому блок остаётся со мной, может, потом, когда-нибудь разбогатею и смогу его снять. Да и зачем мне его вообще снимать, чем мне поможет целительство? Только лечить и смогу, а я хочу отомстить тем, кто убил моих родителей, я так надеялась на огонь, но судьба решила по-другому.

Дни начали пролетать быстро, мы обе высыпались и были бодры. И вот, Эм, завтра исполняется тринадцать лет, и моё присутствие рядом с ней уже необязательно. И мне придётся переселяться обратно в свою комнатушку, на которую я с ужасом смотрела. А если вернутся тот сон? Куда мне деться? Сад роз ещё не проснулся после зимней спячки. Мне-то как помочь, не знают.

Но Эм настояла, чтобы мы так и продолжали спать в одной спальне. Я была такой счастливой. За это время мы очень сдружились и стали как сёстры.

Четыре с половиной года спустя.

– Смотри, что я раздобыла. Правда красивый? – чуть не прыгая от счастья, Эм вертела в руках браслет притяжения избранных. Сердце болезненно сжалось от вида этого самого браслета.

Не самые приятные воспоминания у меня об этом браслете, хотя он здесь ни при чём. Мне больно вспоминать всё, что связано с тем днём, а этот браслет с ним напрямую связан.

Адалина Орзеч (Ада)

Каждый родитель надевает этот браслет своему ребёнку ровно в тринадцать лет, как раз когда пробуждается и его магия. Всем, кроме меня. Я осталась без родителей и без него.

– Да, красивый. И где ты его нашла? Чей он? – начала лихорадочно перекладывать вещи с места на место, дабы как-нибудь себя успокоить, но у меня это плохо получалось. Из рук всё валилось.

Эммелина Филгрид (Эм)

– Ничей! – Я замерла и повернулась к ней.

– Такого не может быть!

– Может! Надень!

– Нет! Ты что, так нельзя!

– Можно ещё как можно!

– Нет!

– Да!

Мне не нравится её блеск в глазах, он какой-то бешеный. Нет, конечно, Эм не отличалась спокойным характером, но этот взгляд мне не нравился. Для верности спрятала правую руку за спину, на которую и надевают женщинам этот браслет. Знаю я её, силком наденет и не спросит. У неё-то он давно есть, только осталось дождаться восемнадцати лет, и он активируется. Мне вот сегодня исполнилось восемнадцать, а ей через пять месяцев.

И вот она приволокла этот браслет в качестве чего?

– Это подарок от меня!

– Ты мне подарила уже серёжки. И вообще, его могут надеть только родители!

Последний довод не дошёл до неё совсем.

– Это подарок от моих родителей. Тебе! Ты мне как сестра. Тебе не место у священнослужителей! Поняла! Так что не ерепенься и давай руку!

Она протянула свою руку, ожидая, что я вложу свою, но я помотала головой и попятилась на выход из спальни. Она направилась за мной со взглядом, полным решимости во что бы то ни стало надеть мне его.

Я резко разворачиваюсь и хотела уже выбежать, но запинаюсь об ковёр и лечу на пол, она сверху на меня, и одним ловким движением своей руки защёлкивает браслет на моей правой руке. Я тут же почувствовала лёгкое покалывание в запястье, а потом меня начинает тянуть вперёд, Эм же отбрасывает от меня на метр. Успела только один раз моргнуть, а меня уже перенесло в другое место, прям в чью-то спальню.

Зависаю на секунду над кроватью, где лежит мужчина и что-то читает. Замечает меня, поднимает бровь, я в этот момент падаю на кровать рядом с ним, и моя рука с браслетом прилипает к его руке, на которой тоже надет браслет. Моя правая рука к его левой.

Замираем, уставившись друг на друга.

Он поднял наши слепившиеся руки, точнее это браслеты слепились.

– Интересно!

Я убью её.

Если, конечно, он первый не убьёт меня.

Во-первых, за вторжение в чужую спальню и, во-вторых, за то, что я для него враг.

Мы враги.

Наши страны воюют уже пять лет, и вот я оказалась притянута прям к их правителю. Его я видела только на магэкранах, и да, в живую он на много красивее.

Арнор Влаас (Арн)

Что за злая шутка?

Попыталась отдёрнуть руку от него, но браслет со стуком возвратился обратно. Тогда решила резко соскочить с кровати, ну, конечно, у меня получилось только лететь прямо задницей на пол, но вот рука опять притянулась обратно. И вот вишу я, половина тела на кровати, а вторая – на полу.

Очень удобно, конечно!

Он же резко дёргает свою руку на себя, и я, как кукла, подлетаю за ней к нему.

– Значит, моя избранница появилась! – осмотрел моё лицо. – Могла бы быть и посимпатичнее, но и так сойдёт. Сильные дети мне нужны.

Я сглотнула ком.

Почему он такое говорит? Это же счастье – встретить избранного! Будет сильный союз, сильные дети, всё усиленное. А он так пренебрежительно относится ко мне.

Вообще мой какой-то неправильный браслет, точнее, не мой. Да его должна была надеть другая, у которой моя так называемая сестра стащила. Да, точно! Это она должна была быть здесь, а не я.

Нет, стоп! Помню, упоминали, что чужой не застегнётся на руке другого.

Вот же засада!

Тогда он сломался. Ну не могут они перемещать на расстоянии, а меня вообще закинул за тысячи километров. Он должен был действовать как компас, указывать туда, где твой избранник, и радиус его действия всего километр, а не вот так, как у меня.

Теперь вопрос: как мне попасть домой? Но для начала нужно бы снять браслет, что я и попыталась сделать, но замок исчез, что означало: он сработал, и снять не получится, только идти к следующему этапу – церемония. А там уже другие браслеты. Вот с ними-то я точно от него никуда не денусь.

Вот счастье-то привалило. Мне бы радоваться – избранный. Но я начала реветь, нет, не навзрыд, а просто слезы потекли.

Как так!? Я теперь на стороне врага, они будут убивать и дальше мой народ, а я буду здесь наблюдать, как они карают их.

Он ничего не предпринимал, лишь смотрел на меня, как одна за другой скатывается слезинка.

С чего началась война? Они напали первые на мою страну, на мой посёлок Иейн, где погибли мои родители. Силы обеих стран равны, и после больших стычек на границах все расходились залечивать раны. Обе стороны несли потери, но всё-таки перевес был в сторону наших врагов. Наших погибло много. Матери не дождались своих сыновей, а жёны своих мужей. Это страшная участь – ждать. Но и к компромиссу ни одна их сторон не желает приходить.

Всё спокойно, я что-нибудь придумаю. Прикрыла глаза и выдохнула, успокаивая себя, потом открыла лишь один глаз, наблюдая за ним.

Он же дождался, когда мои слезы перестанут скатываться, задал вполне резонный вопрос и важный:

– И откуда же ты свалилась?

– С потолка, – ответила как есть, ещё и пальцем на потолок указала.

Если так и есть, почти из потолка и выпала. Ну не говорить же ему, что я житель страны, с которой идёт война.

Он посмотрел на потолок. Улыбнулся и опять на меня уставился.

– Оригинальное место.

Я лишь кивнула.

– И вот интересно, почему так примагнитило нас? Из чего же твой браслет сделан и кто тот мастер, что его сотворил? Что у него такой эффект?

– Мне подарили, не знаю!

Он нахмурился.

– Разве родители тебе не рассказали, из чего сделан твой браслет? Каждый уважающий себя артефактор прилагает к каждому браслету бумажку, в которой чётко написано, из чего сделан конкретно этот браслет. Если, конечно, артефактор проверенный, а не какой-то шарлатан.

Ох ты ж.

Да, он, конечно, прав. И у Эм есть свой проверенный и порядочный артефактор. Он сделал не только ей браслет, но и многим в нашем городе. Но ни разу не было такого эффекта, ну, по крайней мере, я не слышала о таком свойстве.

Да и вообще, из-за чьей страны мои родители не смогли надеть на меня этот браслет?

Я разозлилась. Упёрлась ему в грудь и насколько могла отодвинулась.

– Родители, говорите! Нет у меня их, погибли! И да, сразу отвечу. Откуда же у меня этот браслет, мне одела его моя госпожа. Буквально пять минут назад, и вот я здесь оказалась. И почему так получилось, тоже не знаю. И да, их артефактор делает нормальные браслеты, вот лишь мой дефектный.

– Госпожа? Ты что же, служанка!? – скривился и наконец обратил внимание на моё платье, сам попытался отодвинуться от меня. – Нет, так дело не пойдёт. Я найду способ, как отлепить тебя от себя.

Можно сказать, я сама лично горю прилипать к нему, но кто же меня спрашивает.

– Да пожалуйста!

Да, я обиделась. Происхождение его моё не устраивает.

Он лишь хмыкнул и опять начал рассматривать меня, а я его.

Наши гляделки пришлось прервать, мне захотелось в туалет, страх, видимо, сильно повлиял на меня.

Он опять скривился, но поднялся с кровати, повёл в сторону уборной, но перед дверью оба замерли, уставившись на браслеты, потом посмотрели друг на друга. Оба подумали об одном и том же.

«Придётся вместе идти в уборную, что ли?»

Мне стало стыдно, и мои щёки враз покраснели от этой картины.

И тут я почувствовала, что рука чуть отпрянула от его, и я не стала долго раздумывать, быстро скрылась за дверью, а то мало ли, опять браслет сработает.

Оглядела его уборную. Просторно, красиво и богато. Не стала долго любоваться этой самой уборной, быстро сделала свои дела, подошла к двери, но открывать не спешила.

Я обязательно сбегу от него.

Он не сильно расстроится, по его лицу видно, что он и не желает со мной связываться как избранницей, которая подходит ему почти идеально.

Не успела ещё толком открыть дверь, как браслет резко усилил притяжение, и я впечаталась ему в грудь. Это начинает раздражать, а вот с мыслями, похоже, нужно быть поаккуратнее.

Мысленно пыталась убедить браслет, что не собираюсь сбегать от этого самого избранника, и чтобы он ослабил притяжение. Да, дожила, с украшением уже разговариваю. Но! Браслет никак не реагировал, так и стою примагниченная к нему, лишь вот и могу на расстояние вытянутой руки отойти, что не совсем удобно, и рука затекает так держать.

Разница во времени здесь, оказывается, приличная, если у нас был ещё обед, то здесь уже почти ночь.

И вот это самый интересный и волнительный момент. Как нам спать? Браслет не намерен даже меня отпускать от этого мужчины. Хожу теперь вот за ним, а он наматывает круги по спальне, о чём-то думая. Резко останавливается, я успела остановиться и вопросительно на него уставилась. Он ничего не сказал, только осмотрел меня с головы до ног и опять начал наматывать круги.

У меня такое ощущение, что он пытается меня уморить, видимо, думает, что это я управляю этим самым притяжением, и если усну, то и притяжение ослабнет. Было бы здорово, если бы так и было.

Мы не проронили ни слова, подошли к кровати, он начал на неё залазить и потянул меня к себе, я чуть сопротивлялась, но тоже залезла, понимая, что другого выхода нет.

– Это только на одну ночь!

Можно подумать, он меня успокоил.

Он лёг на правый бок, опять скривился, понимая, что мне придётся ложиться спиной к нему. Попыталась лечь на достаточном расстоянии, которое позволяли наши сцепленные браслеты, что не очень удобно. Моя правая рука направлена назад к его левой. Спать будет очень неудобно.