Лучший из худших. Схватка

Не полицейская и не сиделка в больничке – уже хорошо.

– Где я? – спросил я и удивился тому, какой тихий и скрипучий, а главное – слабый у меня голос.

– Как себя чувствуете? – вместо ответа спросила она и отнюдь не дежурным тоном.

– Не знаю, – честно признался я и сделал попытку оторвать голову от подушки.

Надо же… а ведь я лежу на большой и даже бы сказал – шикарной кровати, заправленной явно не дешёвым постельным бельём.

И запах. От меня пахло свежестью, а не миазмами канализации, как недавно. Кому-то пришлось долго и тщательно отскрёбывать с моего тела ту липкую дрянь. Ох, и не позавидовал бы я ему…

Но лежать в чистоте, конечно, приятно. Сразу чувствуешь себя человеком.

– Осторожней! – попросила горничная. – Врач сказал, что вам нельзя резко двигаться и вообще, надо соблюдать режим: тишина, покой и правильное питание. Вам приготовили бульон. Сейчас я схожу на кухню и принесу вам покушать.

До её слов я даже не знал, насколько же хочу есть. Но стоило горничной упомянуть про бульон, как в желудке засосало с неимоверной силой. Надо же… а я страшно проголодался, вот только не уверен, что смогу насытиться чашкой какого-то бульона. Да я был готов сию секунду сожрать целого быка.

Девушка вернулась быстро, в руках она держала белую супницу с высокими бортами. Посуда явно не была простой, купленной в обычном универсаме – уж я-то по прошлой жизни знаю в этом толк. Какой-то фарфоровый эксклюзив, и просто удивительно, что в нём подают еду для какого-то первого встречного поперечного. Ещё и полиции не выдали… Хотя, возможно, я ошибаюсь и после тарелки наваристого бульончика последует визит сурового околоточного. И всё это типа хитрости: привести подозреваемого в хорошее расположение духа, размягчить и потом брать за жабры голыми ручками.

Но даже эта мысль не могла испортить мне аппетит.

Девушка присела на кровать, надела на меня кружевной «слюнявчик», постелила поверх одеяла белую и такую же кружевную простынку и, судя по всему, собралась кормить меня с ложечки.

Я вяло улыбнулся.

– Может я сам? А то чувствую себя словно маленьким.

– Обязательно, но потом. Вы слишком слабы, – сообщила горничная.

Её тон оказался таким обезоруживающим, что я покорился.

Она зачерпнула бульон ложечкой, подула и поднесла к моим губам. Я послушно открыл рот и получил порцию густой и вкусной жидкости.

– Ну вот, а вы переживали. Ещё ложечку, – сказала она и вновь зачерпнула ложкой бульон.

Во время еды я с нескрываемым интересом наблюдал за её движениями, особенно, за тем, как колышется полная грудь. Девушка заметила мой взгляд, немного покраснела, но ничего не сказала.

Покончив, вытерла мне рот салфеткой и поднялась.

– Если вам понадобится судно, позовите. На прикроватной тумбочке возле вас стоит колокольчик. Достаточно потрясти его один раз и я приду.

– Спасибо за заботу, – хмыкнул я. – Но всё-таки, может, скажете, кому я обязан этим гостеприимством?

– В нужное время вам всё сообщат, – горничная категорически не хотела выходить на откровенность.

– Ну, а сколько я здесь уже нахожусь?

– Простите, мне пора. Поправляйтесь.

Она снова покосилась на колокольчик.

– Не забудьте, если я понадоблюсь – позвоните один раз. Я обязательно услышу.

Сказав это, она удалилась, шурша накрахмаленным передником.

Я немного полежал, осваиваясь с новым местом и ощущениями. Пока что никто не вламывался в комнату с расспросами на мой счёт, значит, полиция не в курсе о том, что я здесь нахожусь. И это хорошо. Понятия не имею, как бы я стал объясняться. Скорее всего, всё закончилось бы новым сроком, а в тюрьму я ой как не хочу.

Теперь по поводу самочувствия: я по-прежнему был слаб и беспомощен, как тот ребёнок из книг, у которого все норовят отобрать конфетку. Обидное открытие, однако против фактов не попрёшь.

Похоже, битва и последующее бегство истощили ресурсы моего организма. Урок на будущее: не стоит так щедро расходовать ману, надо контролировать этот процесс. Плохо быть самоучкой, приходится самостоятельно ходить по граблям и набивать шишки.

Теперь к следующему варианту: меня кормят-поят, за мной ухаживают… Интересно, с какой-такой стати? Добрых и бескорыстных людей много, не спорю, но, когда тебе упорно не хотят сообщать детали, это наводит на определённые размышления.

Ладно, как говорила моя мама: будет день, будет пища.

Глава 4

Набитый желудок сыграл свою роль. Я сам не понял, как вдруг веки налились свинцом, просто взял и отрубился.

Когда проснулся, за окном стало темно. Чтобы определиться, немного полежал, прислушиваясь к посторонним звукам.

Шума улицы я не слышал, похоже, нынешней моей резиденцией стал чей-то загородный дом. Любой город, даже такой небольшой как Николаевск, всегда даёт о себе знать: машины ездят, пешеходы… А тут тихо как в лесу. Слышу только как ветер раскачивает деревья да поют птицы. Жаль, я в них разбираюсь слабо: только и знаю, что голубей, воробьёв, ворон, сорок да ласточек. Покажи мне соловья на картинке – в жизни не определю.

Но ни коровьего мычания, ни овечьего блеяния, ни квохтанья кур – значит, это не ферма.

Слуги, явно дорогая обстановка в комнате, столовая посуда – владелец дома явно не стеснён в средствах. Правда, пока что на глаза не попадалось гербов и прочих родовых знаков, то есть мы имеем дело с богатеньким буратино из числа мещан, скорее всего, купцов.

Что это мне даёт? Да пока ничего, разве что мозги немного тренировал.

Стоило лишь вспомнить о них, как очевидно из чувства ревности дал о себе знать и другой весьма важный орган: переполненный мочевой пузырь.

Позвонить в колокольчик, как рекомендовала кормившая меня с ложечки красотка?

Я всю жизнь был щепетилен в таких вопросах. Лучше всё-таки самому.

Могу предположить, что под кроватью спрятана «утка», понятно, что не ржавая и жестяная, быть может, даже дорогущий фарфор, но я с удовольствием променяю его на фаянсового «друга». Осталось только добраться до него.

Я приподнял голову от подушки и присел, помогая себе руками. Слабость была неимоверная, тело разом покрылось испариной, а нательная рубашка прилипла к спине.

Чтобы понять, во что меня переодели, я откинул одеяло. Ну, понятно, что мои шмотки после всех пертурбаций даже в половые тряпки не годились, однако меня ждал не самый приятный сюрприз: всю жизнь терпеть не мог длинных нательных рубах до щиколотки – видел такие только в исторических фильмах, и на тебе – в аналогичную меня и облачили.

Бог с ним, с гардеробом. Сейчас для меня это не самая актуальная проблема. Я спустил ноги на пол, ощутив ступнями мягкий ворс ковра, и попробовал встать. Оказалось, что в моём состоянии это не так просто, как кажется. Меня аж затрясло. Потребовалось минуты две, чтобы более-менее зафиксировать себя в таком положении.

Перестав исполнять пляску святого Вита, я сумел оглядеться.

Приличных размеров комнате, вероятно, гостевая спальня. Обставлена так, чтобы угодить и мужчинам и женщинам, причём никакого скандинавского минимализма, всё довольно изыскано и даже с претензией на роскошь: для дам шикарный туалетный столик с трельяжем (на вид – старинная ручная работа) и мягким удобным пуфиком, для мужчин стол, покрытый толстым зелёным сукном и кожаное кресло с высокой спинкой и изогнутыми подлокотниками. А ещё, если не считать широкой двуспальной кровати, на которой я лежал, платяной и книжный шкафы, какие-то полочки и телевизор с большим выпуклым экраном: здесь ещё не освоили плазму или LED-технологии, так что в ходу старые добрые электронно-лучевые трубки.

Из комнаты выходят две двери: одна, похоже, соединяет спальню с коридором, а вот вторая… И пусть на дверях не был изображён «писающий мальчик» или другая картинка в подобном духе, я решил, что за ней скрывается так необходимый мне в данную секунду сан-узел. Вот только до него ещё предстояло добраться.

И пусть до туалетной комнаты меня отделяло каких-то четыре метра, в моём состоянии дойти до него было не так-то просто. Подобно древнему Архимеду я срочно нуждался в точке опоры, ибо ноги всё ещё не желали повиноваться мне и норовили предательски подломиться, в чём я и убедился, когда сделал шаг. Я закачался, но всё-таки устоял, пусть руки хватались за всё, даже за воздух.

Наверное сам Нил Армстронг так не радовался, когда первым ступил на поверхность Луны. Правда, у меня и мотивация была куда круче. Ничто не может сравниться со стремлением как можно скорее облегчиться, когда приперло так, что терпеть сил моченьки нет.

Любая черепаха, да что там черепаха! – улитка могла бы глядеть на меня свысока, и всё-таки я неуклонно приближался к туалетной комнате, ещё немного и мы встретимся как айсберг и «Титаник».

Мысленно прокляв себя сто раз за то, что ради пресловутой щепетильности, пошёл на такие испытания, я добрался до двери и потянул её на себя.

О чудо! Предчувствия меня не обманули! Здесь было всё, что доктор прописал!

Мысль об обратном пути уже не вызывало у меня содрогания. Главное, что я на месте, ещё немного и наступит столь долгожданный момент.

Я задрал пол рубахи и, какими бы чувствительными ни были позывы, замер. Странно, мне что – аппендицит вырезали? Иначе откуда бы прямо на брюхе взялась эта странная рана, что самое интересное – успевшая подзатянуться…

Так-так, а что если мой спаситель и благодетель на самом деле какой-нибудь торговец донорскими органами?!

Я даже забыл, с какой целю сюда заявился. Холодеющими руками ощупал себя со всех сторон, но других неожиданных открытий не обнаружил, не считая синяков, но их по понятным причинам у меня до попадания сюда было предостаточно.

Слава тебе, господи! Вроде всё на месте!

Нет, версия с трансплантологией отпадает. Тут что-то другое, правда, не пойму что.

Плохо, что у меня нет маны, а то бы попробовал «просветить» себя рентгеновским зрением.

Мочевой пузырь снова напомнил о себе, и я покорно выполнил его требование.

Потом спустил воду и подошёл к зеркалу, чтобы вымыть руки. Отражение в нём не порадовало. С зеркала на меня смотрел не двадцатилетний парень в самом расцвете сил, а совершенно незнакомый доходяга: щёки ввалились, нос заострился, глаза потухли. Красавец, что уж…

Сделав это открытие, я умылся и поплёлся назад. Когда добрался до постели, сил у меня хватило только на то, чтобы упасть. Любая мысль о движении вызывала неимоверную усталость.

И только сейчас меня услышали. Зажглась люстра над моей кроватью и появилась знакомая горничная.

Она посмотрела сначала на меня, потом перевела взгляд на туалетную комнату, в которой я забыл выключить свет, затем укоризненно покачала головой:

– Зачем так себя изводить?! Я же говорила вам про колокольчик.

Я вяло улыбнулся.

– Не забывайте, что я – мужчина.

Она фыркнула.

– Думаете, вы первый мужчина, которого я видела, и потому способны шокировать меня?

Я пожал плечами.

– Неважно.

– Как это – неважно! – воскликнула она. – Вам нужна тишина и покой. А всякая физическая активность запрещена.

Дверь в комнату приоткрылась, вошёл кто-то ещё, но я не смог разглядеть кто: его заслонили аппетитные формы горничной.

– Оставьте его, Анфиса! – требовательно прозвучал мужской голос за спиной девушки.

Она обернулась и как-то беспомощно произнесла:

– Но Борис Иванович…

– Оставьте. И, пожалуйста, оставьте нас наедине. Хочу поговорить с нашим гостем, – тоном, не терпящим возражений, сказал мужчина.

– Как скажете, Борис Иванович, – поклонившись, Анфиса (я наконец-то узнал её имя) удалилась.

Как только дверь за ней закрылась, посетитель, а вернее – хозяин, взял стул и, поставив его так, чтобы мы могли видеть друг друга, присел на него.

Выглядел он по-старомодному представительным. Полный (выпирающий живот не мог скрыть даже костюм от хорошего портного), с тронутыми сединой висками, кучерявой шевелюрой и крупными чертами лица. У него была тщательно подстриженная бородка а ля Хемингуэй, которая ему очень шла и делала его более мужественным и привлекательным.

Снизу он показался мне даже не высоким, а огромным – метра два ростом. Вес тоже был под стать. Когда мужчина опустился на стул, тот даже заскрипел под тяжестью.

Глаза его прятались за слегка затемнёнными очками, но даже сквозь непрозрачные стёкла я ощущал на себе его испытывающий взгляд.

– Не собирался разговаривать с вами сегодня, но вы сами проявили кипучую деятельность, – усмехнулся он. – Давайте знакомиться: купец второй гильдии и промышленник Волков Борис Иванович. Да, вам нет нужды представляться – я в курсе, как вас зовут.

– Неужели?

– Представьте себе, – улыбка с его лица никуда не делась, но мне она почему-то не показалась искренней.

Было в ней что-то притворное, так улыбаются, когда хотят произвести приятное впечатление, а потом облапошить.

С другой стороны – Волков назвался купцом и промышленником. Для этой братии характерно скрывать свои истинные эмоции и носить маску вежливости в полном соответствии с заветами с заветами Карнеги. Мне когда-то попадались статьи в интернете, дескать он умер в полном одиночестве, но не думаю, чтобы это соответствовало действительности.

– Вас зовут Анатолий Ланской, – совершенно спокойно добавил он, заставив меня привстать на локтях.

– Как?! Откуда?! – невольно вырвалось у меня.

– Право слово, ну что вы как маленький – одно время о вас много писали и говорили по телевизору, – сообщил Борис Иванович. – Сейчас, конечно, страсти улеглись, но я – не рыбка, у меня хорошая память. Когда мои люди нашли вас в кузове машины, они сначала приняли вас за какого-то бездомного и едва не выкинули назад, на улицу, но я вас узнал, пусть и вид у вас, Анатолий, был прямо скажем не самый презентабельный…

– Так сложились обстоятельства, – выдавил я из себя. – Я благодарен вам за то, что вы, можно сказать, вытащили меня с того света.

– Право слово – не стоит благодарности. Такие пустяки! – отмахнулся Волков.

– Мне очень жаль, что я причинил вам неудобства, заставил хлопотать о себе…

– Бог с вами, молодой человек! Какие неудобства?! Какие хлопоты?! Каждый из нас мог влипнуть в неприятности. И да, ради бога, прошу вас – не надо ничего придумывать. Ваши печальные обстоятельства мне тоже хорошо известны, огорошил меня он.

– Интересно, откуда? – вскинулся я.

– Откуда?! – Волков не спеша поднялся со стула, молча прошелся вдоль комнаты, вернулся и, не садясь, произнёс:

– Знаете, хоть посещение «Китай-города» считается не совсем подобающим для людей моего положения, но я стараюсь идти в ногу со временем, а сейчас модны всякие заигрывания с народом, простота и даже некоторая демократичность. Так что иногда я позволяю себе делать туда набеги…

– Значит, вы видели меня там, – протянул я.

– Видел, – подтвердил Борис Иванович. – И так уж получилось, что я стал невольным свидетелем вашего, не побоюсь такого слова – эпического сражения. Скажу больше: в какой-то момент я потерял сознание и остался лежат там, на полу ресторана, а когда очнулся, то узрел своими глазами, как вы пытались спасти жизни тех, кто пострадал в той схватке. Я, к сожалению, не маг, но чисто на обывательском уровне всё понимаю. Вы – большой умница, Анатолий. Я рад, что вы остались в живых.

– А уж как я рад…

– Понимаю вас, – протянул он. – И в какой-то степени ещё и сочувствую. Вас ищут, Анатолий.

– Кто?

– Пока что полиция. Сами понимаете, у них к вам накопилась масса вопросов…

– Они установили мою личность?

– На текущий момент – нет. Видимо, в отличие от меня, они не часто следят за новостями. Точно так же они пока не знают, где вы находитесь.

– Вы сказали – пока? – нахмурился я.

– Вижу, у вас нет проблем со слухом. Вы услышали ровным счётом то, что я произнёс. Пока… я подчёркиваю это – пока в полиции ничего не знают, но… – Он замолчал и бросил на меня испытывающий взгляд.

– Продолжайте, Борис Иванович, – я, стараясь держать себя в руках, уверенно посмотрел ему в глаза. – Ваша пауза, наверное, что-то значит.

– Так и есть, мой дорогой гость. Я нарочно взял её, чтобы вы прониклись моментом. У меня к вам деловое предложение, Анатолий. Можно сказать, сделка. Если вы её выполните – ваше инкогнито останется нераскрытым. Никто не узнает, где вы сейчас находитесь и что с вами.

– А если нет?

Волков помедлил, прежде чем сказать?

– А если нет, тогда я, молодой человек, должен буду поступить как всякий законопослушный гражданин: сдам вас в полицию и пусть они разбираются виноваты вы или нет в том переполохе.

Глава 5

Я мрачно посмотрел на собеседника. А дядя-то оказывается не чужд банальному шантажу. Уже одно только это чётко говорит, что его деловое предложение не из числа тех, после которых проблемы с законом рассасываются сами собой.

– Хотите втянуть меня в какой-то блудняк? – делая каменную морду лица, поинтересовался я.

Волков тоже продемонстрировал актёрские задатки, изобразив обиду:

– Господин Ланской, где ваши аристократические манеры?! Я не ослышался – вы действительно употребили это ужасное жаргонное слово!

– Если скажу, что на самом деле его употребил, вы упадёте в обморок? – хмыкнул я.

– Боже мой! – всплеснул он руками. – Куда катится этот мир?! Во что он превратился, даже если потомки старинных аристократических родов начинают использовать лексикон всякого отребья!

– Борис Николаевич, вам не надоело? – прищурил один глаз я. – Прекращайте изображать из себя оскорблённую невинность. Говорите, у вас ко мне деловое предложение… Хорошо, я готов его выслушать, хотя меня и смущает выбранный вами тон. Надеюсь, на сей раз мои манеры устраивают вас… господин Волков?

Он посерьёзнел, перестав ломать комедию.

– Наконец я слышу речь не мальчика, но мужа, – процитировал «наше всё» российской поэзии – Александра Сергеевича Пушкина, собеседник. – Отлично, говорим как мужчина с мужчиной. Итак, о моём деловом предложении… Вам доводилось слышать о купеческой фамилии Воропаевых?

Я кивнул.

– Да. И не раз… У меня сложилось впечатление, что Николаевск многим обязан этой семье. Это вроде как ваша знаменитость…

Борис Николаевич нахмурился.

– Не совру, если скажу, что практически весь город лежит в кармане Воропаевых, а если быть точнее, в кармане нынешнего главы фамилии – Саввы Мстиславовича Воропаева. Львиная доля предприятий его, ему принадлежат гостиные двора и торговые центры, гостиницы, доходные дома, биржа, рестораны и кафе… Прогуляйтесь по центральной улице и ткните указательным пальцем в любую вывеску (хоть это и некультурно – показывать пальцем), не ошибётесь, если скажете, что это дело Саввы Мстиславовича. Он – хозяин Николаевска. Градоначальник и полицмейстер пляшут под его дудку, губернатор кормится с его рук, а жандармы смотрят сквозь пальцы на все его шалости. Воропаева часто принимают в императорском дворце, он входит в число особых поставщиков его величества. Мы все в Николаевске находимся у него в кулаке, – для выразительности он поднёс руку к моему лицу и сжал кисть в кулак.

– А вы, значит, хотите поменяться с ним местами? – предположил я.

Волков усмехнулся.

– Что вы, господин Ланской! Я – реалист, который привык адекватно оценивать собственные силы, финансы и шансы. Мне никогда не возвыситься до уровня Саввы Мстиславовича. Но, – он посмотрел на меня, – я могу немного спустить его с небес на землю, и тут мне будет весьма полезна ваша помощь, господин Ланской.

– Хорошо, – сказал я. – Мне понятны мотивы, которые вами двигают, но непонятна роль, которую вы мне отвели.

– А роль у вас будет очень даже простая, господин Ланской! – в голосе Волкова зазвучало торжество. – Я видел, что вы можете и очень этим впечатлился. Но на сей раз вашим талантам найдётся иное применение. Вы тайком проникните в дом Саввы Мстиславовича и возьмёте оттуда кое-какие бумаги.

Я обалдело захлопал глазами.

– Борис Иванович, а вы… уху не переели, случаем?

– Потрудитесь выбирать выражения, господин Ланской!

– Потрудитесь выбирать предложения, господин Волков! – вернул ему его тон я. – Это ж надо такое придумать – предложить стать вором и кому – мне! Да я…

– Что – вы?! – противно захихикал собеседник. – Что вы сможете сделать сейчас, господин Ланской? На дуэль вызовите?

– Вызову! – твёрдо сказал я и попытался подняться, но почти сразу снова опустился.

Волков посмотрел на меня с ничем неприкрытой усмешкой.

– Ну-ну… Вы что – так и не поняли?

– Что я должен понять?

– Вы крайне истощены, у вас нет маны, а даже если найдёте её источник, всё равно не сможете использовать ни магию, ни вашу физическую силу против меня!

– Интересно, почему? – зло бросил я.

– Вы рану на теле видели? Небольшую такую и совсем свежую, примерно чуть выше области паха.

– Допустим…

– Как вы понимаете, появилась она не случайно. И нет, это не работа штопавшего вас эскулапа…

– К чему вы клоните, Борис Иванович? Прекращайте ходить вокруг да около!

– Да я не собираюсь вас заинтриговывать. С вами поработал один хороший специалист. Он подселил в ваш организм шоггота…

– Кого? – удивлённо протянул я.

– Шоггота… Древнее мистическое существо, которое упоминалось ещё в старинных арабских рукописях. Вы бы знали, каких трудов мне стоило заполучить одного из них и заставить повиноваться! Но теперь он находится внутри вас!

– Сволочь! – вскинулся я и тут же чуть не взвыл от боли.

В мозг словно вогнали раскалённое шило.

– Неприятно, да? – с деланным сочувствием спросил Волков.

– Какое ваше дело!

– Ну как же… Вы мой гость и у меня на вас большие планы.

– Да пошёл ты! – сплюнул я. – Ты бы ещё Ктулху какого-нибудь в меня засадил!

– Зачем? – на сей раз удивился Волков. – Шоггота вполне достаточно, чтобы держать вас под контролем. Вы лишь должны знать главное: пока что он мал и почти не ощущается вами, но уже скоро станет напоминать о себе. Он станет пожирать вас изнутри, физически и телесно… А потом окончательно вас уничтожит и вырвется из вашей телесной оболочки на свободу. Чтобы извлечь его без вреда для вашей плоти, понадобятся мои услуги… Я готов оказать их, взамен на то, что вы выполните мою маленькую просьбу: войдёте в дом Саввы Мстиславовича и возьмёте небольшую красную папку с бумагами, которая лежит у него в сейфе.

– Какого хрена ты сам туда не сходишь и не заберёшь эту самую папку?! – снова взорвался я.

Мысль о том, что внутри засела какая-то непонятная магическая зверушка, продолжала действовать на меня как красная тряпка на быка. Если бы не физическая беспомощность, давно бы вцепился в глотку Волкова и душил его до тех пор, пока… Ой! На мгновение мне вдруг стало трудно, почти невозможно дышать, а когда отпустило, я вдруг понял, что покраснел, а одежда насквозь пропиталась потом.

– Это снова шоггот, – усмехнулся Борис Иванович. – Ему не понравилась ваша агрессия в мой адрес, и он дал о себе знать. Заметьте, господин Ланской, шоггот внутри вас ещё довольно слабый и многого не может… Представьте себе, что вы будете чувствовать, когда он наберёт силу. Мало не покажется!

– Вы не ответили на мой вопрос, – упрямо произнёс я.

– Да ради бога! – при виде ухмылки на его лице, я бесился ещё сильнее. – Мне совершенно нетрудно ответить. Савва Мстиславович – человек богатый и весьма осторожный. Он не полагается на обычные замки и засовы, и охрана у него состоит не только из вооружённых бойцов. Воропаев окружил своё имущество магическими ловушками и препятствиями. Чтобы взломать их, понадобится кто-то особенный.

Он погрустнел.

– Я пытался нанять специалистов, но везде получал отказ. Никто не желает связываться с Воропаевым, даже за огромные деньги. А тут, сами небеса сделали всё, чтобы наша встреча состоялась. Сначала я увидел вас в деле, потом вы попали в машину моих слуг… Грех отказываться, если сама добыча идёт вам в руки. В общем, вы моя последняя надежда, поэтому я вцепился в вас словно клещ, – несмотря на то, что в его голосе появились виноватые нотки, по его взгляду я понял, что никакого раскаяния Борис Иванович не испытывает.

Ему было абсолютно плевать на меня и мою жизнь.

– Ну вот, – в сердцах воскликнул я. – Даже спецы отказались, а чего вы тогда хотите от меня – я ведь не вор, а дилетант! Засыплюсь ещё на подходах…

– Тогда маленький и миленький шоггот позаботится, чтобы у охраны о вас не осталось даже воспоминаний. Пойдут клочки по закоулочкам и всё такое! – не порадовал меня собеседник. – Мне будет очень вас не хватать, господин Ланской. Так что лучше бы вам не огорчать меня и тщательно подойти к делу.

Он посмотрел на свои часы.

– У вас всего двое суток, Ланской. Потом шоггот наберёт столько силы, что с ним будет невозможно справиться.

– Смеётесь, Волков! Да я руками и ногами с трудом двигаю, а вы даёте мне каких-то сорок восемь часов! – заметил я.