Слезы луны

– Гм, не отказался бы.

Когда Бренна вошла через заднюю дверь на кухню, первое и единственное, что она увидела: Шон Галлахер улыбается ее младшей сестре, пожирающей его восторженным взглядом.

– Мэри Кейт! – Окрик прозвучал, как удар хлыста. Сестра залилась краской и отдернулась. – Что ты делаешь?

– Я… разговариваю.

– Нечего торчать здесь в выходном платье и отвлекать Шона.

– Она меня не отвлекает. – Шон, привычный к нагоняям старшего брата, ободряюще потрепал Мэри Кейт по щеке, не заметив, как мечтательно затуманились ее глаза.

Зато Бренна заметила. Скрежеща зубами, она подскочила к младшей сестре, ухватила за руку и потащила к двери. От унижения Мэри Кейт совсем позабыла об образе искушенной соблазнительницы, который так старательно создавала.

– Отпусти меня, противная задира! – взвизгнула она, пытаясь вырваться из железной хватки.

Сестры, увлеченные сражением, чуть не сбили с ног вошедшую в кухню Дарси.

– Какая муха тебя укусила? Ты не имеешь права! Я маме расскажу.

– Отлично. Валяй, жалуйся. – Не останавливаясь и не ослабляя хватку, Бренна притащила сестру в комнатку за барной стойкой и захлопнула дверь. – Беги хоть сейчас, идиотка, а я расскажу маме, как ты вешалась на шею Шону Галлахеру.

– Я не вешалась. – Освободившись наконец, Мэри Кейт шмыгнула носом и расправила рукава своего лучшего платья.

– Когда я вошла, ты разве что не кусала его за шею. Какой бес в тебя вселился? Парню почти тридцатник, а тебе всего двадцать. Ты хоть понимаешь, на что напрашиваешься, когда трешься сиськами о мужика?

Мэри Кейт окинула презрительным взглядом мешковатый свитер сестры.

– У меня они хотя бы есть.

Удар пришелся по самому больному. Бренна очень переживала оттого, что у всех сестер, включая юную Эллис Мей, бюсты гораздо пышнее ее собственного.

– С тем большим уважением ты должна к ним относиться и не совать их мужику в физиономию.

– Не ври! Я ничего такого не делала. И я не маленькая, чтобы выслушивать нотации от таких, как ты, Мэри Бренна О’Тул. – Мэри Кейт выпрямилась и расправила плечи. – Я взрослая. Окончила университет. И делаю карьеру.

– А, ну тогда почему бы не прыгнуть на первого попавшегося мужчину, чтобы поразвлечься!

– Он не первый, – усмехнулась Мэри Кейт и, заметив холодный прищур Бренны, взбила рукой волосы. – Хотя Шон мне нравится, и я не собираюсь скрывать свою симпатию. Это мое дело, Бренна. Не твое.

– Ну нет. Ты – мое дело. Надеюсь, ты еще ни с кем не?..

Неподдельное возмущение, вспыхнувшее в глазах Мэри Кейт, убедило Бренну в том, что сестра не бегала голой по коридорам Дублинского университета в поисках романтики, но вздохнуть с облегчением она не успела.

– Что ты о себе возомнила, черт побери? – взорвалась Мэри Кейт. – Мои романы касаются только меня. Ты мне не мать и не духовник, так что не суй нос в чужие дела.

– Ты мне не чужая.

– Не лезь в мою жизнь, Бренна. Я имею право не только разговаривать, но и встречаться с Шоном или с кем захочу. А если ты собираешься ябедничать маме, то мы еще посмотрим, что она скажет, когда узнает, как вы с Дарси играли в покер молитвенными карточками.

– Это было сто лет назад, – отмахнулась Бренна, хотя душа ушла в пятки: для мамы у такого страшного преступления нет срока давности. – Безобидное ребячество. А вот твои проделки на кухне далеко не безобидны, Мэри Кейт. Ты нарываешься на неприятности. Я не хочу, чтобы тебя кто-то обидел.

– Без тебя разберусь. – Мэри Кейт гордо вскинула голову. – Если ты завидуешь, что я как женщина привлекаю мужчин, а не хочу сама стать мужиком, это твоя проблема. Не моя.

Удар оказался таким же метким, как и первый, да еще и неожиданным. Когда Мэри Кейт выскочила из комнатки и захлопнула за собой дверь, Бренна застыла на месте. К глазам подступили горькие слезы, захотелось свернуться калачиком в старом плетеном кресле и выплакаться вволю.

Она вовсе не пытается быть мужчиной, просто хочет быть собой. И намеревалась всего лишь защитить сестру, остановить, пока та не попала в беду.

Бренна решила, что во всем виноват Шон. Правда, внутренний голос подсказывал совершенно другое, да кто же его слушал? Шон влюбил в себя ее юную неопытную сестру. Надо немедленно с ним разобраться.

Она выскочила из каморки, стряхнула с плеча руку Эйдана, поинтересовавшегося, что случилось, и ворвалась в кухню. Теперь в ее глазах сверкали не слезы, а ярость.

– Эй, Бренна! С какого перепугу ты накинулась на Мэри Кейт? Мы просто…

Шон осекся. Бренна подошла к нему, уперлась носками тяжелых ботинок в его ступни и ткнула пальцем в грудь.

– Руки прочь от моей сестры!

– Ты о чем?

– Ты прекрасно знаешь о чем, проклятый распутник. Ей всего двадцать лет. Она совсем ребенок!

– С ума сошла? – Шон успел перехватить кулак, нацеленный ему в грудь.

– Если ты думаешь, что я буду спокойно стоять и смотреть, как ты добавляешь ее в список своих девиц, то жестоко заблуждаешься.

– Какой еще список… Мэри Кейт? – Потрясенный Шон вдруг вспомнил, как девочка… нет, девушка, улыбалась и хлопала ресницами. – Мэри Кейт, – задумчиво повторил он и едва заметно улыбнулся.

Бренна вскипела.

– Спрячь подальше свою мерзкую улыбочку, Шон Галлахер, или, клянусь, я поставлю тебе фонарь под глазом, а то и два.

Увидев вскинутые кулаки, Шон предусмотрительно отступил и выставил перед собой руки. Дни, когда он мог запросто вступить с ней в драку, давно миновали.

– Успокойся, Бренна. Я ее пальцем не тронул, мне бы и в голову не пришло. Я никогда не думал о ней в этом смысле, пока ты не взбесилась. Бога ради, я видел ее в памперсах.

– Теперь она не в памперсах.

– Это уж точно, – с неуместным энтузиазмом подхватил он.

В общем, сам виноват – кулак Бренны вонзился ему в живот.

– Господи, Бренна, нельзя винить мужчину за восхищение.

– Моей сестрой восхищайся издалека. Если посмеешь хоть шаг сделать в ее сторону, я тебе ноги переломаю!

Шон, редко терявший самообладание, понял, что может сорваться. Чтобы покончить с глупым спором, он подхватил Бренну под локти, приподнял над землей и посмотрел прямо в глаза.

– Не надо мне угрожать! Если бы у меня по-явились подобные мысли относительно Мэри Кейт, я не стал бы спрашивать у тебя разрешения, ясно?

– Она моя сестра, – начала Бренна, однако Шон резко оборвал ее объяснения.

– Это дает тебе право ставить девушку в неловкое положение и нападать на меня только за то, что я с ней поговорил? Я и с тобой разговариваю, как тысячи раз раньше. Я что, сорвал с тебя одежду? Я тебя трахнул?

Шон опустил ее на пол, презрительно отвернулся и тихо добавил:

– Как тебе не стыдно!

– Я… – Бренна сглотнула комок в горле, не сразу заметив сквозь туман предательских слез вошедшую на кухню Дарси. – Я лучше пойду, – с трудом выговорила она и бросилась к задней двери.

Дарси поставила поднос с грязной посудой, обернулась и строго посмотрела на брата.

– Шон, какого черта ты довел Бренну до слез?

В нем бушевали гнев, вина и еще какие-то непонятные чувства, не поддающиеся анализу.

– Заткнись! – огрызнулся он. – Хватит с меня на сегодня женщин. Надоели.

Бренна чувствовала себя самым несчастным человеком на свете. Она обидела и оскорбила двух очень близких людей. Влезла не в свое дело.

«А вот и мое! – поправила она саму себя. – Мэри Кейт бесстыдно кокетничала с Шоном, а тот, по своему обыкновению, ничего не замечал. Однако недолго ему оставаться в блаженном неведении. Мэри Кейт красива, обаятельна, умна. И давно не девчонка, а девушка в расцвете».

Она правильно защищала младшую сестру, только метод выбрала неверный. Честно говоря, повела себя как последняя эгоистка, самка, защищающая свою территорию. К счастью, Шон и этого не заметил.

Накосячила, теперь придется исправлять ошибки. Надо помириться с обоими. Бренна долго бродила по берегу. Следовало выплакаться, хорошенько подумать. И дождаться, когда родители лягут спать. Тогда она вернется домой и поговорит с Мэри Кейт наедине.

Над парадной дверью горел фонарь, светилось окно прихожей. Бренна не стала выключать свет: Пэтти, скорее всего, пока не вернулась с субботнего свидания.

«Еще одна свадьба, – думала Бренна, стаскивая куртку и кепку. – Суета, планы, вздохи над цветами и образцами тканей».

Лично она, хоть убей, не могла понять, зачем разумному человеку возиться со всей этой чепухой. Морин, прежде чем отправиться к алтарю, всю семью на уши поставила. Теперь история повторяется. Нет, кто спорит, выглядела она чудесно. В пышном белом платье и кружевной фате, которую надевала в день своей свадьбы мама, Морин просто светилась от счастья. Бренна и без того неловко себя чувствовала в нарядном платье подружки невесты, а при виде парящей на крыльях любви сестры стало еще хуже.

Уж если сама Бренна решит броситься в омут семейной жизни – а поскольку она мечтает о детях, то выйти замуж когда-нибудь придется, – ее девизом будет простота.

Конечно, от церковного обряда не отвертеться, ведь и мама и папа хотят видеть у алтаря всех своих дочерей, только будь она проклята, если станет месяцами листать каталоги, разглядывать платья и обсуждать преимущества роз над тюльпанами.

Она просто наденет мамино свадебное платье с фатой, сделает букетик из любимых маргариток и пройдет под руку с папой к алтарю под звуки флейт и старого органа. А потом они устроят вечеринку прямо здесь, дома. Громкую, многолюдную, веселую.

Бренна остановилась перед дверью в комнату Мэри Кейт и Эллис Мей и покачала головой. Что за глупости? Всякая чушь в голову лезет. Проскользнув в комнату, благоухающую духами и косметикой, Бренна вгляделась в темноту и тихонько подошла к кровати у окна.

– Мэри Кейт, не спишь?

– Не спит. – На фоне окна вырисовывалась взъерошенная голова Эллис Мей. – И должна предупредить, что она тебя ненавидит лютой ненавистью до своего последнего дня на земле, а еще с тобой не разговаривает.

– Спи.

– Как я могу спать, если она ворвалась сюда, будто ненормальная, и все уши мне прожужжала, что ты ее смертельно обидела. Ты правда выволокла ее из кухни Галлахеров и обругала?

– Нет.

– Да, – послышался ледяной голос Мэри Кейт. – И, пожалуйста, передай ей, Эллис Мей, пусть немедленно уносит свою тощую задницу из моей комнаты.

– Она сказала, чтобы ты…

– Спасибо, я слышала. И никуда не уйду.

– Значит, уйду я. – Мэри Кейт сделала попытку встать, но Бренна пригвоздила ее к кровати.

Услышав возню и сдавленные проклятия, Эллис Мей привстала и включила ночник, чтобы наблюдать за схваткой.

– Кейти, тебе Бренну не одолеть, ты дерешься, как девчонка.

– Лежи спокойно, дура. Как я могу перед тобой извиниться, если ты кусаешься?

– Не нужны мне твои чертовы извинения!

– Нет уж, ты получишь извинения, даже если придется воткнуть их тебе в глотку.

Не зная, как быть, Бренна сделала самое простое: уселась на сестру.

– Ой, наша Бренна плачет! – Эллис Мей, самое жалостливое сердечко во всей Ирландии, спрыгнула с кровати, обняла Бренну и нежно поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую. – Ну, полно, полно. Все наладится, сестренка, вот увидишь.

– Маленькая мама, – прошептала Бренна и вновь чуть не разрыдалась.

Их самая младшая сестра как-то незаметно превратилась из ребенка в тоненькую, хорошенькую девушку. Ну это не сегодняшняя забота.

– Иди в кровать, солнышко, замерзнешь.

– Я посижу здесь. – Эллис Мей забралась на кровать Мэри Кейт и уселась в ногах. – И помогу тебе. Если она заставила тебя плакать, то пусть хотя бы выслушает.

– Это она довела меня до слез, – возмутилась Мэри Кейт.

– Ты плакала от злости, – строго сказала Эллис Мей, точно как Молли.

– Если честно, я тоже. – Бренна вздохнула и обняла Эллис Мей. – Она имеет право злиться. Я неправильно себя вела. Мне очень жаль, Кейти, прости меня за все.

– Ты не шутишь?

– Ни в коем случае. – Слезы снова подступили к глазам. – Просто я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – прорыдала Мэри Кейт. – Мне тоже очень жаль, я наговорила тебе ужасных вещей. Я так вовсе не думаю.

– Ерунда. – Бренна подвинулась, и сестра бросилась в ее объятия. – Я беспокоюсь о тебе. Понимаю, что ты выросла, но никак не привыкну. С Морин и Пэтти попроще. Морин всего на десять месяцев младше меня, а еще через год родилась Пэтти. А вы двое… Я хорошо помню, как вы родились, с вами все иначе.

– Я же не сделала ничего плохого.

– Знаю. – Бренна закрыла глаза. – Ты красива, Кейти, и тебе интересно пробовать свои силы. Хотя лучше бы ты экспериментировала с ровесниками.

– А я так и делаю. – Мэри Кейт подняла голову с плеча Бренны и улыбнулась. – Просто решила, что пора перейти на следующий уровень.

– О Дева Мария! Кейти, ответь мне на один вопрос. Ты вообразила, что влюблена в Шона?

– Не знаю, – передернула плечиками сестра. – Может быть. Он красив, как рыцарь на белом коне. Похож на поэта, такой романтичный, задумчивый и всегда смотрит в глаза. Другие смотрят ниже, и сразу ясно, что они думают не о тебе, а как бы забраться под блузку. Бренна, а ты замечала, какие у него руки?

– Руки?

Узкие, с длинными, тонкими пальцами. Очень красивые.

– Как у художника. Глядя на них, сразу представляешь, как приятно его прикосновение.

– Да, – выдохнула Бренна и тут же спохватилась. – Послушай, Мэри Кейт, Шон красив, и я могу понять, как его красота… э-э… будоражит кровь, но, пожалуйста, будь поосторожней.

– Ладно.

– Ну вот и помирились. – Эллис Мей расцеловала обеих сестер. – А теперь иди, Бренна, нам спать надо.

Бренне долго не спалось, а когда она наконец заснула, то увидела странный, сумбурный сон. При этом некоторые сцены выглядели реальными, как наяву.

Красавец в серебристом одеянии, с длинными иссиня-черными волосами, развевающимися на ветру, летит по ночному звездному небу верхом на белом крылатом коне. Он поднимается все выше и выше к мерцающему белому диску Луны, с которого будто капают слезы. Капли превращаются в жемчужины, и всадник собирает их в серебряный кошель.

А вот он стоит перед домиком на волшебном холме и бросает жемчужины к ногам леди Гвен. «Слезы луны – мое томление по тебе. Прими их, прими меня».

Гвен отвернулась, пряча заплаканные глаза, и отвергла всадника. Жемчужины, мерцавшие в траве, превратились в луноцветы.

И почему-то не Гвен, а сама Бренна собирала их в ночи, когда раскрылись нежные белые лепестки. Она положила цветы на ступеньку у двери коттеджа – не хватило смелости войти внутрь и отдать Шону.

После беспокойной ночи, полной тревожных видений, Бренна проснулась усталая, с тяжелой головой. По окончании мессы она, сонная, с ввалившимися от недосыпания глазами, разобрала двигатель старой газонокосилки, а потом долго возилась с мотором своего грузовика, хотя тот работал как часы.

Она лежала под маминой машиной, решив поменять масло, как вдруг перед глазами появились сапоги отца.

– Мама просила выяснить, что у тебя на уме, пока ты не разобрала ее драндулет по винтикам.

– Я проверяю, что нужно заменить.

– Вижу. – Мик присел, с кряхтением забрался под машину и растянулся рядом с дочерью. – Так тебя ничто не гложет?

– Ну как сказать… – Некоторое время Бренна продолжала работу, зная, что отец подождет, пока она соберется с мыслями. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Конечно, все что угодно.

– Что нужно мужчине?

Мик поджал губы, с удовольствием наблюдая, как быстро и ловко управляется дочка с гаечным ключом.

– Ну хорошая жена, стабильная работа, горячая еда, а главное – пинта пива в конце дня.

– Меня интересует пункт первый. Чего хочет мужчина от женщины?

– А-а… погоди, я, кажется, понял. – Мик смутился и стал поспешно выбираться из-под машины. – Я позову маму.

– Мужчина здесь ты, а не она. – Бренна пресекла попытку к бегству, схватив отца за ногу. Мик попытался вывернуться, однако железная хватка Бренны не оставляла ни единого шанса. – Я хочу услышать от мужчины, чего он ищет в женщине.

– Э-э… ну… здравого смысла! – с излишним воодушевлением произнес Мик. – Полезное качество. И терпения. Женщина должна быть терпеливой. Когда-то мужчины хотели, чтобы женщина создавала уют в доме, а в нынешнее время – имея пять дочерей, я вынужден жить в современном мире – мужчина и женщина заключают, так сказать, соглашение. Партнерство. – Мик ухватился за слово, как хватается за брошенную веревку человек, стоящий на краю пропасти. – Да, мужчине нужна соратница, спутница жизни.

Бренна выбралась из-под машины и села, однако отцовскую ногу не отпустила.

– Мы оба понимаем, что я имела в виду не здравый смысл, терпение и взаимопомощь.

Мик покраснел, затем побледнел.

– Я не намерен говорить с тобой о сексе, Мэри Бренна, немедленно выкинь это из головы. Я не собираюсь говорить о таких вещах со своей дочерью.

– Почему? Я ведь знаю, что ты занимался сексом, иначе меня бы здесь не было, так ведь?

– Не важно. Не буду, и все тут, – упрямо произнес Мик и крепко сжал губы.

– А если бы я была не дочерью, а сыном, мы могли бы это обсудить?

– Ну ты же не сын.

Мик сложил руки на груди и стал похож на рассерженного гнома – точно такого Бренна видела на рисунке Джуд.

– И как я могу в чем-то разобраться, если это нельзя обсуждать?

Поскольку Мику в данный момент было не до логики, он хмуро таращился вдаль.

– Если тебе приспичило обсуждать такие вещи, поговори с матерью.

– Ладно, забудь. – Бренна решила подобраться к отцу с другой стороны. Он сам ее учил, что к любому делу можно подойти с разных сторон. – Давай поговорим о другом.

– Ты правда решила сменить тему?

– Можно и так сказать, – улыбнулась Бренна, похлопав отца по ноге. – Мне интересно: вот если бы ты чего-то хотел, и довольно давно, как бы ты поступил?

– Если я чего-то хочу, почему у меня этого еще нет?

– Потому что ты пока не старался это получить.

– И почему же? – поднял рыжие брови Мик. – Я что, ненормальный или просто дурак?

Бренна на секунду задумалась, но решила не обижаться. Откуда папочке знать, что он только что оскорбил свою первую, любимую дочь?

– В данном случае и то и другое понемножку.

Обрадовавшись, что разговор свернул в безопасное русло, Мик ухмыльнулся:

– Тогда я бы перестал валять дурака и нацелился на то, чего хочу, а не ходил вокруг да около. Если уж О’Тул целится, то всегда бьет в яблочко.

Бренна не могла не согласиться с этим утверждением.

– А если ты чуточку волнуешься или не совсем уверен в своих силах?

– Девочка, если не стремиться к тому, чего хочешь, то ничего не выйдет. Не задашь вопрос – не получишь ответа. Не шагнешь вперед – будешь топтаться на месте.

– Ты прав. – Бренна схватила отца за плечи, оставив на рубашке масляные пальцы, и крепко расцеловала. – Ты, как всегда, сказал именно то, что я хотела услышать.

– А для чего еще нужен отец, в конце концов?

– Пап, ты не мог бы закончить вместо меня? Не люблю бросать на полдороге, но у меня наклюнулось срочное дело.

– С удовольствием.

Мик, довольный, что легко отделался, забрался под машину и, насвистывая, принялся за работу.

Глава 5

Шон заварил крепчайший чай, достал вчерашние булочки-сконы, принесенные из паба. До работы оставался еще час, и он намеревался не спеша позавтракать, читая газету, которую купил в деревне после мессы.

Из радиоприемника, примостившегося на рабочем столе, доносились традиционные гэльские мелодии, в кухонном очаге потрескивал торфяными брикетами огонь. Шон чувствовал себя как в личном маленьком кусочке рая.

Не пройдет и часа, как он начнет готовить еду для воскресной толпы, а Дарси будет носиться между кухней и залом. И кто-нибудь обязательно зайдет к нему поболтать. Вечером заглянет на часок Джуд, и он ее хорошенько накормит вкусной, полезной едой.

Шона не смущали шум и суета в пабе, но, если бы он не мог изредка побыть в одиночестве, у него бы мозги взорвались. Он с удовольствием прожил бы в коттедже до конца своих дней в компании своенравного кота, любившего поваляться у камина.

Лениво размышляя под пение труб и флейт, он начал притопывать ногой в такт мелодии, как вдруг что-то громко стукнуло в заднюю дверь. У него чуть сердце не выскочило.

Упершись массивными лапами в стекло и свесив длинный язык, на него смотрела большая рыжая собака. Шон покачал головой, поднялся и пошел открывать. Он любил Бетти, собаку О’Тулов. Стоило ее погладить и почесать за ушами, и довольная Бетти сворачивалась под столом и засыпала.

Кот Вельзевул выгнул спину и зашипел, скорее по привычке. Видя, что Бетти не обращает на него внимания, он обычно задирал хвост и начинал умываться.

– Гуляешь, бродяга? – спросил Шон, впуская в кухню Бетти вместе со струей холодного воздуха. – Ну, заходи. Могу предложить булочку и место у огня, что бы там ни думал Велзи. Уже закрывая дверь, Шон заметил Бренну и почувствовал легкую досаду: эта не удовольствуется почесыванием за ушами, с ней придется говорить, однако придержал дверь, стоя между теплом и холодом.

Огненные кудряшки выбились из-под кепки и трепещут на ветру. Губы крепко сжаты, видимо, Бренну кто-то разозлил. Вспыльчивая… А губы красивые, если присмотреться.

Для такой миниатюрной девушки у нее чересчур размашистая, стремительная походка. Бренна шагает так, будто у нее полно дел, с которыми ей не терпится покончить. Шон ни секунды не сомневался, что она немедленно сообщит о цели своего визита.

Щеки девушки разрумянились от ветра. Она вскинула голову и поймала взгляд Шона.

– Добрый день, Мэри Бренна. Решила погулять с собакой? Она уже у меня под столом, а Велзи делает вид, что ее не замечает.

– Бетти сама за мной увязалась.

– Если бы ты шла помедленнее, она бы от тебя не сбежала. Заходи, не стой на ветру.

Когда Бренна поднялась на крыльцо, Шон хотел посторониться, но вдруг замер, втянул носом воздух и улыбнулся.

– Ты пахнешь цветами и…

– Машинное масло и духи, которые вылила на меня утром Эллис Мей.

– Потрясающее сочетание.

«И вполне в духе Бренны О’Тул», – подумал он.

– Хочешь чаю?

– Да. – Бренна стянула куртку, закинула на вешалку и, запоздало вспомнив о кепке, сдернула и ее.

Как всегда, при виде рассыпавшейся огненной гривы, у Шона екнуло сердце. «Глупо, – подумал он, отходя к плите. – Я же знаю, что ее прекрасные волосы там, под дурацкой кепкой, но удивляюсь всякий раз, когда они вырываются на свободу».

– У меня есть сконы.

– Нет, спасибо.

У Бренны запершило в горле, оно будто покрылось густым и горячим налетом. Стараясь вести себя непринужденно, девушка села за стол и откинулась на спинку стула. По дороге она придумала, что сказать.

– Слушай, я смогу на этой неделе посмотреть твою машину. Я заметила, что у нее двигатель стучит.

– Если найдется время, скажу спасибо.

Велзи потерся о ноги Бренны и запрыгнул к ней на колени. Строптивый кот только к одному человеку относился благосклонно. Наверное, чувствовал сходство характеров.

– Я думал, ты занята с детской для Джуд.

Бренна погладила кота по голове, и тот громко замурлыкал.

– Ничего, найду время.

Шон сел напротив Бренны и скормил половину булочки подошедшей клянчить вкусняшки Бетти.

– Как идет ремонт?

Он внезапно понял, что это очень приятно: сидеть в теплой кухне с Бренной и развалившимися у огня животными.

– Отлично. Нужна лишь косметика: тут подкрасить, там освежить. Просто теперь Джуд кажется, что по сравнению с новой детской остальные комнаты будут выглядеть запущенными. Она хочет обновить главную спальню.

– А что с ней не так?

– На мой взгляд, все хорошо, – пожала плечами Бренна, – но Джуд с Дарси уже придумали кучу переделок. Поменять обои, покрасить плинтуса и карнизы, отциклевать полы. Не успела я похвалить вид из фасадных окон, как Джуд вспомнила о своей мечте: диванчике под окном. Я объяснила, как его сделать, и теперь она жить без него не может.

Бренна рассеянно потянулась за второй половинкой булочки и начала жевать.

– Держу пари, мы с отцом потихоньку обновим все комнаты в доме. Джуд вошла во вкус, она вьет гнездо.

– Ну если ей нравится, и Эйдан не против…

Шон осекся, представив, каково жить под бесконечный стук молотка и визг пилы. Лучше умереть на костре.

– Против? – фыркнула Бренна. – Если он вдруг застает нас за обсуждениями, то улыбается как дурак. Джуд его зачаровала. Если бы она сказала: пусть Бренна перевернет этот дом вверх тормашками, мне так больше нравится, он бы и глазом не моргнул.

Бренна вздохнула и отпила чаю.

– Смотреть на них – одно удовольствие.

– Он ее ждал.

В ответ на изумленный взгляд Бренны Шон кивнул.

– Да, ждал. Я сразу заметил. В первый же вечер, когда она вошла в паб. Их жизнь в мгновение ока изменилась, хотя ни тот, ни другая этого не понимали.