Останься Собой Иной

Я сидела и восстанавливала дыхание, пот лился ручьём, бил небольшой озноб. Спасительный адреналин отступал, рана стала менее болезненной и слабость начала накрывать меня с головой. Сказывался ночной недосып и постоянно напряжённая ситуация. Ник достал воду и банку с консервированным мясом. Мы перекусили, и я вспомнила про шоколадки. Мне кажется, я никогда не ела шоколад с таким удовольствием. Глюкоза была сейчас очень даже кстати.

Солнце начало клонится к горизонту, в лесу уже заметно холодало. Я думала, что тут мы и заночуем, но резко вспомнила:

– Там ведь в деревне Кастор с Лилей и ребёнком. А вдруг будет облава на ближайшие деревни? Они ведь будут искать. Надо идти туда и предупредить ребят, – озвучила я своё решение.

– Но как же ты пойдёшь? Ты даже пистолет держать толком не можешь. А если нас поймают? – Ник был напуган. Я его понимала, но мир поменялся и без рисков долго мы не протянем.

– Ник, там семья с грудным ребенком. Им сейчас сложнее, – я с понимание смотрела на мальчика, – мне тоже страшно. Но сейчас такое время, – я взяла его за руку. – Нам крупно повезло, что всё это время мы жили незамеченными. Боюсь, что такого больше не будет и ты должен это понимать.

Ник только кивнул и начал всё собирать в рюкзак. Прежде чем спуститься, мы вслушались в лес и ничего кроме лесных звуков не услышали. Тех Иных скорее всего на дороге подобрал водитель, потому что назад на заправку, через нас, они не возвращались.

Я очень осторожно слезла с дерева, опираясь только на левую руку. И мы отправились в сторону деревни, лес начал темнеть. Нужно было поторопиться, иначе рискуем заблудиться и не дойти до деревни, а ночевать тут я не планировала.

Пока мы шли по лесу в сторону деревни, солнце село. Пройти нам оставалось всего ничего, но мы уже двигались практически на ощупь. Мы всё шли – а лес и не думал кончаться. Проснулись ночные птицы, за много километров вдали выла стая волков. Я снова поёжилась от этого звука и покрепче сжала пистолет в левой руке. Правую руку затянула ремнём, так как каждое движение отзывалось болью. Мазь перестала действовать и пульсирующая, жгучая боль вернулась с новой силой. Повязка слегка промокла кровью. Из-за поджаренной раны крови было мало, что не могло не радовать.

Ник пыхтел рядом, он жутко боялся ночного леса. Если мы ночевали на улице, то только на деревьях. На земле ночь проводить не приходилось. Тёмный лес был полон дикими животными, даже Рэм заметно опасался идти в стороне и плёлся у ног. Пару раз приходилось даже спотыкаться об его трясущуюся тушку.

Я начала понимать, что мы заблудились, но не этого я боялась. Я боялась не успеть к заветному дому до появления там Иных. Только благодаря мысли о Касторе, Лиле и их малышке, ноги несли меня вперёд и даже не думали останавливаться, в то время, когда мозг принял горькую правду. Но как я могла позволить себе сдаться? Да, они были незнакомые нам люди, но они ведь – люди! Добрые и единственные, кого мы встретили за прошедшие пять лет. Я не могла себе позволить бросить их и не попытаться предупредить и увести. Ну или в крайнем случае, убить за них. Они стали мне чем-то большим, как будто мы друзья, давно потерявшие связь. Хоть я и была знакома с ними от силы пару часов и абсолютно ничего не знала, кроме имён и семейного положения, но я уже им верила и готова была на всё для их выживания. Очень странное явление, мне казалось, я не имею такой привязанности к людям. Хотя может это сказался карантин от людей, тогда я должна была наоборот быть более осторожной и дикой, как лесной зверёк.

Пребывая в мыслях о своих новых знакомых, я и забыла про осторожность. Я ломилась напролом сквозь заросли, а Ник с собакой едва поспевали. Мной уже овладевала злость. Я злилась на возможный провал, что если мы не успеем, то у Лили отберут малышку, рассоединят их семью, а Кастора превратят в Иного. Я не могла позволить этому сбыться, просто в голове не могла такого представить.

Мы исцарапались о всевозможные кусты, спотыкались о каждый корень и на удивление не разбили головы. И наши старания были вознаграждены, мои мысли были услышаны, и мы увидели просвет лунного света сквозь деревья впереди. Оставалось надеяться, что это была та самая деревня.

Среди домов стояла тишина, улицы освещались луной. Мы вышли с другого конца деревни, чтобы дойти до нужного дома и остаться незамеченными. Прошли через уже знакомый лаз и подошли к входной двери. Дом выглядел безжизненным. Я занесла руку, намереваясь тихонько постучать, чтобы уведомить временных хозяев о себе. «А вдруг их уже забрали? Или сейчас уже Иные поджидают нас там? Может Кастор и Лиля решили уйти сами?» – мысли роем кружили в голове, но медлить нельзя, в каждую минуту нас могут найти. Я услышала стук костяшек об дверь раньше, чем поняла, что это сделала я. За дверью стояла тишина. Я толкнула дверь, и она с легкостью открылась. Я сделала только шаг на порог и в мой висок упёрся ствол уже знакомого пистолета.

– Кастор, это мы. Зоя и Ник, – я боялась нарушить тишину и говорила шёпотом. За несколько часов горло от бега охрипло и язык прилип к нёбу, голос был шершавым и неразборчивым.

Мужчина опустил пистолет и сказал:

– Что случилось? Почему вы вернулись? – он также говорил шёпотом.

Значит супруга с малышкой спят. – Что у тебя с рукой?

– Давай мы войдем в дом. Тут опасно разговаривать.

Мы вошли в зал и сели на диван. Только лунный свет освещал комнату. На полу не было тряпок, почти идеальная чистота. На диване лежала пелёнка, а на краю стояли подушки. Я слегка улыбнулась их идиллии, представила как они были счастливы здесь, сидя и любуясь спящей дочкой.

Пока мы рассказывали Кастору о нашей прогулке, Ник перевязывал мне рану. На меня начала наваливаться дикая слабость, веки в буквальном смысле закрывались на ходу, только боль приводила меня в чувства. Я держалась изо всех сил, нам нужно было дойти до нашего дома чем раньше, тем лучше – нельзя здесь оставаться.

– Скорее всего они начнут искать нас в ближайших деревнях. Мы боялись, что они уже здесь, – Ник перевязал плечо. Кастор налил нам чай и открыл по банке мясных консервов. – У нас дом в соседней деревне, примерно сорок километров отсюда, нужно выходить сейчас.

– Хорошо. Я разбужу Лилю, – Кастор встал и собрался уйти в соседнюю комнату.

– Подожди. У нас почти нет еды, нужно хоть что-то найти на первое время, – я поняла, что на всю нашу компанию еды, что у нас есть, не хватит. Ещё и для собаки корм закончился. – Дай любую миску, Рэма покормить.

Кастор напоил и покормил собаку.

– В соседнем доме через дорогу есть огромная кладовая и подвал с едой. Я Лилю с Мирой одних не оставлю. А вы можете сходить.

Мы так и поступили. Только Рэма оставили, пусть передохнёт немного. Мы наведались в дом, в котором действительно были большие запасы еды. Жаль, что много не утащить без тележки, зато нашли новые дорожные сумки. Заполнили по максимуму для подъёмного, терпимого веса и удача опять улыбнулась нам. На кухне стояла еле заметная одноконфорочная электроплитка. Я заметила её, когда мы собирались уходить. Нам больше не понадобится газ для приготовления еды – это была самая прекрасная находка за долгое время. Она подняла мне настроение и придала сил для будущей дороги домой. Из помещения мы вытащили три тяжёлые сумки, набитые консервами, сухариками и пакетом собачьего корма. Уже переходя дорогу, я увидела лёгкое свечение со стороны трассы – там, где мы видели дорогу, промятую от машин. Не разбираясь, что это было за свечение, мы рванули к дому, влетели в коридор, где уже стояли Кастор и Лиля с Мирой. Малышка была спрятана в длинный шарф, обмотанный на Лиле. Ей не требовались руки, чтобы держать ребёнка.

– Там, кажется, кто-то проезжал по дороге. Возможно, просто проехали, а может заехали в деревню, —запыхавшись, протараторила я.

Из дома мы вышли тихо, но быстро. У каждого были рюкзаки на спине и по сумке в руке, у меня ещё и винтовка на здоровом плече. Правая рука ныла, но мазь делала своё дело. Спина уже не хотела сгибаться от постоянной нагрузки, мышцы пресса были забиты, левая рука тряслась при напряжении. Я подумывала уже потерпеть боль и перенести вес на правую руку, но пока не решалась. А мы даже не вышли ещё из деревни, и идти нам предстояло ещё около восьми часов.

На дороге уже никого не было видно. Сама я посмотреть не смогла, доверила это дело Кастору. Через прицел винтовки, он просмотрел всю деревню и сообщил, что всё чисто.

Дошли мелкими перебежками до края леса, в котором мы спали этой ночью, и направились вдоль дороги. Ночь была очень лунной, поэтому мы прятались под деревьями, старались не высовывать нос на лесные опушки. По дороге проехало уже две машины. Они ехали медленно, наверняка искали нас, а мы падали на землю и ждали пока шум мотора не скроется. За эту ночь нам нужно было дойти до нашего дома, думаю, что активные поиски начнутся рано утром. Сейчас они просто патрулировали дороги, не решаясь углубиться в лес. Оставался только вопрос времени, сколько мы сможем ещё прожить в нашем доме, когда они начнут поиски в нашей деревне? Видимо, не получится нам пережить зиму в тепле и уюте, придётся бросить свою крепость – всё, что мы так старательно взращивали и прятали от чужих глаз.

От этих мыслей мне становилось всё тяжелее нести сумки, как будто руки опускались. Надо переключиться, иначе я прямо здесь завалюсь и больше не встану.

Рэм шел впереди всех нас, помнил дорогу домой. Следом Ник, я, Лиля и замыкал наш строй Кастор. Шли мы тихо и напряжённо, примерно два с половиной часа. Усталость уже не чувствовалась, ноги перешагивали на автомате. Останавливаться нельзя, светлеет рано, и мы можем не успеть укрыться. Иные могут пустить дронов или прочесать лес сами.

Постоянно выли волки с разных сторон. Они словно начали окружать нас, но часто проезжающие машины пугали их, и они снова отдалялись. Ситуация была настолько напряжённая, что каждый нерв был натянут как струна – тронь её и она порвётся. Любой приближённый вой или хруст веток в глуши леса заставлял нас вскинуть оружия и смотреть в разные стороны. Каждая проезжающая машина заставляла замертво падать на сырую от росы траву. Мы почти не дышали, не издавали звуков, кажется, даже сердце замирало, и как же я надеялась, что малышка не проснётся и не заплачет в этот момент. Но каждый раз Мира не издавала ни звука. Я невероятно радовалась, что она такая спокойная и в то же время беспокоилась, а жива ли она вообще? Но периодически я видела, как Лиля замедляла ход и малышка причмокивала в сладкой трапезе материнское молоко. Даже из-за этого мы не останавливались, и я начинала восхищаться этой девушкой.

Я потеряла счёт времени, кажется, мы шли уже слишком долго. Ночь не расступилась, лес не заканчивался, конвой машин шёл постоянным потоком с перерывом в двадцать-тридцать минут. Я уже и представить не могла, сколько нам ещё идти и где нам сворачивать. Я просто шла, опустив голову и следя за дорогой под ногами, потому что если я ещё хоть раз упаду, то больше не встану.

После очередной машины, мне помог встать Ник. Я всерьёз уснула и не собиралась просыпаться. Мою сумку с едой забрал Кастор, у меня остался рюкзак на спине и винтовка на плече. Если бы я тащила сумку, то наверняка бы её уже где-нибудь потеряла. Перед глазами были только меняющиеся поочередно ноги, идущие тяжёлым шагом, и трава, уходящая назад. Я слышала только невнятную речь моих попутчиков, кажется пару раз я даже услышала своё имя, но это было очень смутно. Я была словно в бреду – выполняя механические действия, моё тело ничего не чувствовало, мозг работал автономно. Большую часть дороги я не помню из-за туманного сознания.

В какой-то момент все остановились, мой мозг принял это за очередную проезжающую машину, и я упала. Кажется, уснула уже в полёте до земли. Проснулась сидя, щёку обожгло. На меня смотрел темноволосый мужчина, что-то знакомое было в чертах его лица.

– Зоя! Возьми себя в руки! Нужно перейти дорогу! – мужчина говорил не громко, но строго.

– Зоя, мы уже почти в деревне, ещё немного до дома. Включайся уже! – рядом стоял испуганный мальчик, Ник.

Мозг просыпался. Кастор стоял передо мной на коленях и держал за плечи, Ник выглядывал из-за мужского плеча. Я сидела на траве, вокруг было уже намного светлее. Лес уходил влево, перед нами была асфальтированная дорога, по которой в любой момент могли проехать Иные. Я резко вскочила, от чего тут же потемнело в глазах, благо Кастор был рядом и придержал меня.

– Давно не было машин? – голос был осипшим, горло саднило от сухости. За весь марш-бросок я ни разу не попила, только брела, как зомби.

Ник удивился, но ответил:

– Минут десять назад проезжала, – а я этого даже не помню. Видимо мозг уже отключился.

Я кивнула, и мы быстро перебежали дорогу, стараясь не создавать одну тропинку и не приминать траву, чтобы было как можно меньше видимых следов. В начале нашей деревни высоких деревьев почти не было, мы были как на ладони. До первого дома было примерно полтора километра. Мы уже пробежали половину пути, как сзади снова послышался звук мотора. Мы все разом упали в высокую траву снова. Никого из ребят я не видела и не слышала, моё сердцебиение перебивало гул в ушах. Я молилась, чтобы машина проехала мимо. С дороги плохо видно заросшие дома, сразу и не скажешь, что здесь деревня.

– Рэм, лежать! – Ник прошипел на собаку справа от меня. Пёс сопротивлялся и шевелил траву. С дороги было слышно, как медленно передвигается машина, нас могут найти из-за непослушной собаки. Ник пытался успокоить пса, Рэм плохо поддавался, но в конце концов улёгся.

Казалось, что машина ехала, но потом мы услышали хлопнувшую дверь. Кто-то вышел из машины, минуту ничего не было слышно, и посмотреть было невозможно. Оставалось только ждать и слушать. Снова хлопнула дверь, и я выдохнула с облегчением. Видимо кто-то выходил отлить и сейчас уедет.

– Пустим дрона? – мужской голос раздался по всей округе. Наверное, он сказал это слишком громко. А может, из-за того, что я сильно прислушивалась, эти слова разлетелись эхом по всему моему телу, загоняя сердце в пятки.

– Да, там кажется есть деревня. Посмотрим быстро, не хочется в эти заросли лезть, – этот ответ собеседника окончательно добил. Если они пустят дрон, то сразу найдут нас.

Я судорожно искала выход – лежать и не шевелиться, может мы сольёмся с местностью и нас не заметят? Глупо надеяться. Вскинуть винтовку и выстрелить прямо в лоб каждому? Их найдут, и в первую очередь пойдут в деревню. Бежать прямо сейчас? Не вариант – могут убить на месте, но лучше умереть, чем жить в их гареме. Пока я перебирала варианты в голове, Рэм вырвался из рук Ника и рванул куда-то вправо. Мальчик только шикнул имя собаки, но вовремя умолк. Мужчины сели в машину и направились за собакой.

– Не выглядывайте из-за травы, они вернутся, – я встала на ноги, но не разогнула спину. Машину было ещё слышно, времени ждать пока они уедут, не было.

Так мы добежали до первых домов и скрылись от дороги. Ник бежал спереди, я за ним, сзади Кастор и Лиля с малышкой на груди. Через пару километров мы забежали в один из наших запасных домов. Нужно было отдышаться и попить воды.

– Куда он убежал? Его ведь убьют! – Ник был на грани срыва.

– Думаю, он погнался за дичью, – говорить было больно. Вода немного смочила горло, но это плохо помогало. Грудь и лёгкие горели от долгого и быстрого бега. – С ним всё будет хорошо, он отвлёк их, и благодаря ему мы всё ещё живы.

Мы выпили по пол-литра воды, пять минут посидели и аккуратно выглянули из окон дома. Дрона не было и Иных тоже. Всей компанией мы вышли из дома и прислушались, было слышно только пение птиц и стук дятла. Солнца не было, небо было покрыто тучами. Утренний туман опускался на брошенную деревню. У нас была возможность незаметно добраться до нашего дома. Дрон не должны запускать, пока туман не развеется.

Мы снова бежали, труднее всего приходилось Лиле с малышкой. Она старалась бежать плавно, чтобы сильно не трясти девочку, но из-за этого она бежала медленнее всех. Время от времени мы останавливались в домах и отдыхали по пять минут, этого было мало. Лёгкие разрывались от боли, всё тело ломило от усталости, мышцы забивались и отказывались слушаться. Всех, кроме Кастора, из-за долгого бега вырвало по дороге. Вообще мужчина держался хорошо – нёс в руках три сумки и рюкзак на спине, сумку супруги он тоже забрал.

Туман уже начал развеиваться, тучи так и нависали над деревней. Нам оставалось ещё минут двадцать бега. Наш дом находился в самой низине, поэтому туман там всегда держится дольше, а у дороги уже может посветлело и дрон могли выпустить. Хотелось поскорее добраться домой и мы снова побежали. Понимая, что мы уже приближаемся и на финишной прямой – у меня открылось второе дыхание, но его хватило ненадолго. Чем ближе мы были к дому, тем тяжелее становилось тело и ноги наливались свинцом. Я слышала, как тяжело дышат ребята, как начинала капризничать Мира. Видела, что Ник еле переплетает ноги и я ему уже наступала на пятки. Сердцебиение было у меня в ушах, пот лил ручьём, дыхание было похоже на стенания умирающего животного.

В голове заело пластинку: «Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть…» – только эта мысль держала меня на ногах. Мы уже не бежали, а передвигали ногами как можно быстрее, насколько хватало сил. Наша компания шла уже по улице, в конце которой стоял наш дом. Я еле сдерживала слёзы, просто не верилось, что это скоро закончится. Вот уже хорошо знакомые соседские заборы и начисто обчищенные нами дома, ещё три дома и мы увидим свои заросшие ворота. Сама только мысль о доме и укрытии несла меня вперёд. Из-за тумана была ещё плохая видимость и поэтому дом с этого расстояния мы не видели.

Вот я увидела долгожданные ворота и одновременно с этим, услышала звук дрона. Нас прошибло словно молнией, мы рванули уже из последних сил, кажется со стороны это походило на забег инвалидов. Мы влетели в ворота, я подбежала к входной двери и потянулась здоровой трясущейся рукой за ключом, но ноги подводили, и я никак не могла встать на цыпочки. Даже колени не смогла разогнуть, а звук дрона всё приближался.

Жужжание отзывалось во всём теле – эхом звучало в голове, слёзы текли по щекам, а я ничего не могла сделать со своим телом. Казалось, что я осталась совсем одна со своей проблемой.

Сверху я увидела чью-то руку, и тут же отшатнулась от испуга. Кастор схватил ключи и точно вставил каждый ключ в свою личинку и провернул замки. Когда дрон уже пролетал над домом, мы ввалились в темноту и захлопнули единственный источник света.

Мы лежали на полу и громко дышали. Я никого не видела и даже не понимала, открыты ли у меня глаза. Болело всё, и было ясно, что я не скоро сдвинусь с этого места. Никто из нас не шевелился и не произносил ни слова. Кажется, мы начали засыпать прямо на пороге, в том положении, в котором ввалились в дом. Но дом пронзил крик малышки, все подхватились, а я не сразу поняла, кто кричит.

Оказалось, пятиминутной передышки хватило, чтобы встать, немного поесть и разместиться по комнатам.

В комнате Ника устроились молодые родители с малышкой. Мальчик лёг в зале на диване, а я так и осталась в своей комнате.

Сил хватило, чтобы снять одежду, накинуть ночную футболку и упасть на кровать без сил. От меня хоть и несло потом, но как было хорошо в своей постели. Рука отнималась от боли, но я всё равно начала проваливаться в сон и тогда зашёл Ник с горящей свечой.

– Можно? – он слегка постучал по двери.

– Угу, – мычание было еле слышно, но в тихом доме уловимо человеческому слуху. Ник зашел, поставил подсвечник на подоконник и упал рядом на кровать. Сквозь веки я увидела, как он скрутился калачиком у меня под боком и тихонько захныкал.

– Я боюсь за Рэма. Вдруг он пойдёт домой и за ним проследят, или схватят и убьют, или будут мучать, – чем дальше он говорил, тем тяжелее было разобрать его слова. Я обняла его и плотнее прижала к себе. Утешать мальчика сил не было. Я тоже боялась за пса, и действительно было страшно, что он приведёт к нам хвост. Тогда нам всем конец. Но этого я даже и не думала говорить.

– Всё будет хорошо, – шептала я ему на ухо, – мы же дома, – здоровой рукой я погладила его по голове. – Это же Рэм. Он очень умный и тихий, – я поцеловала мальчика в лоб, – поспи и он вернётся. Всё будет хорошо, всё будет хорошо…

Силы покинули меня, сон овладел моим сознанием, и я провалилась в долгожданное забытьё.

Глава 6

Идёт дождь. Мелькают частые деревья, над головой слышен рой ворон. Они такие громкие и большие, а чёрные огромные крылья обдают зловонным дуновением. В ушах слышу частое сердцебиение, лёгкие горят, ноги несут меня прочь от преследователей. Они громко кричат, обещают хорошей жизни и смеются. Смеются так, что дыхание перебивается, мурашки пробегают от макушки до щиколоток.

Впереди я вижу поле. Страх ещё больше окутывает – на открытом месте я как на ладони. Назад пути нет, будь что будет. Я выбегаю из леса, но не в поле, а на взлётную полосу, в самом её конце. Впереди асфальт, уходящий в горизонт. По бокам – поле, нигде не скрыться. Сзади я слышу крики и лай собак, дыхание сбивается и ноги срываются в бег. Пока я несусь по взлетной полосе, звуки преследователей отдаляются. Я оборачиваюсь и никого не вижу. Лес уходит и из него никто не выбегает. Победа предаёт мне сил и ноги несут меня дальше. Я уже начинаю улыбаться, а из губ вылетают смешки. Эйфория проносится по всему телу и дышать становится легче, лёгкие не горят.

Только я не учла в счёт ещё одних преследователей. Я обернулась на гулкий звук грома, но это был не он. Это была туча ворон, плывущая из лесного массива. Они заполнили всё небо, под ними сгущалась непроглядная тьма. Их карканье превращалось в единый гул. Они приближались, а мой бег замедлялся, я не могла быстрее двигать ногами. Страх сковал всё моё тело, воздух не поступал в лёгкие. Я уже видела не просто тучу, а каждую ворону по отдельности. Я чувствовала зловонный запах. Одно лишь крыло было размером с мой рост, одна такая птица спокойно могла унести моё тело. Стая не собиралась пролететь мимо и только накрыть меня тьмой – они летели прямо на меня. Красными бусинами смотрели мне в глаза, их клювы словно расплывались в улыбке. Я стояла посреди дороги и ждала конца – и он наступил.

Резкий поток воздуха поступил в лёгкие, вокруг была тьма. Сердце колотилось, по лицу лились капли пота. Уши пытались уловить любой звук, глаза – хоть что-то увидеть. Может я умерла? Вороны выклевали мне глаза, и я ослепла? Где же тогда свет в конце тоннеля или котлы на костре? Но ничего не было. Только тьма и тишина. Может я жду суда? Наверно скоро меня определят в рай или ад. А вдруг я в гробу?! Паника накрыла меня волной, и я начала руками искать что-то в темноте. Слева от меня было что-то твёрдое, я начала задыхаться от паники, сердце отбивало ритм в ушах. Руки искали выход и ничего кроме пустоты не находили. В чувство меня привела правая рука, обдав меня волной боли, из глаз потекли слёзы, мычание вырвалось из сухих, потрескавшихся губ. Я схватилась за место жжения и начала глубоко дышать, сознание понемногу возвращалось: деревня, новые знакомые, заправка, погоня, дорога домой, дом и я дома в своей кровати – это всего лишь сон. Я чувствовала, как затекло всё тело от долгого сна. Очень хочется пить и нужно обработать рану.

Прислушавшись, я услышала чужое сопение и лёгкий мужской храп в соседней комнате. Закрыла глаза и хорошо продышалась, сердце ещё колотилось, от этого рана пульсировала чаще.

Снова открыла глаза и села на кровать, голова немного закружилась, и я прижалась лбом к стенке. Надо же было так перепугаться, марш-бросок и этот жуткий сон сбили меня с толку, и я потеряла связь с реальностью. Вообще после каждой вылазки мне снятся жуткие сны, но не настолько.

Уже понимая, где нахожусь, мозг начал рисовать мою комнату: справа от кровати дверь, из комнаты мы сразу попадаем в небольшой зал, в нём есть телевизор на тумбе, большой диван, на котором спал сейчас Ник и три обогревателя в углу. Соседняя дверь слева – комната Ника, она такая же, как и моя по размеру, примерно три на три метра. У него небольшая двуспальная кровать, шкаф для вещей и кресло. Из зала так же есть дверь на кухню, соединённую с прихожей. Из кухни выход в маленький санузел с душевой кабинкой и унитазом. Зимой там постоянно стоит обогреватель, потому что это самая холодная комната в доме. На кухне, как и у всех, столешницы с полками внизу и пару подвесных шкафчиков; раковина, газовая плита и холодильник. Посередине комнаты большой обеденный стол со стульями вокруг. Небольшая буржуйка таится в дальнем углу просторной кухни. У входа – шкафчик для верхней одежды и полка для обуви.

Дом небольшой, но для трёх человек очень даже неплохой. В прошлом это была дача моих родителей. Почти каждые выходные мы приезжали сюда летом. Часто к нам приезжали друзья родителей, иногда мне доверяли этот ценный дом с шестью сотками, и я привозила сюда уже своих друзей. Этот дом вмещал в себя до десяти человек, а может и больше. Мои родители часто устраивали здесь гулянки. Сейчас я понимаю, насколько это было счастливое время.