Одержимость. Любовь Зверя

Глава 11

– Дуры-девки… Дуры! – шептал старик, усаживая меня в такси обратно. Он даже скинул снег с капюшона, отряхнул ботинки, а когда сел за руль, добавил температуру на печке, чтобы согреть. Меня колошматило от холода, зуб на зуб не попадал. Дрожала и сдерживала рыдания. – Куда тебя отвезти?

– Я не знаю…

Слёзы душили меня, убивали, забирали всю силу. Я словно в стену бетонную упёрлась. Смотрела на объятое пламенем здание и тонкую фигурку той, кого считала подругой, а внутри пусто было. Боль сжимала сердце, туманила разум, но даже через эту муть я ощущала предательство. Света… Она была для меня зазеркальем, миром, в котором не правят деньги. Миром, где господствуют любовь и твердое плечо семьи.

А что оказалось? Я все это придумала? При малейшей возможности моя лучшая подруга связалась с тем, кто хочет купить моё тело, мою душу! И по её глазам было видно, что угрызениями совести она не страдает.

Я снова пришла к тому, от чего ушла, вот только сейчас у меня не осталось ничего. Душа вдребезги, вещи и документы сгорели, а впереди – бесконечность неизвестности.

Руки машинально нырнули в карманы, а когда я нащупала твёрдую корочку, замерла. На моей ладони лежали паспорт, пачка денег и мой телефон. Я ничего не помнила, ничего не понимала. Ну ладно, паспорт и телефон могли остаться в пуховике, но откуда деньги? Провела пальцем по вспыхнувшему экрану телефона и взвыла в голос, вчитываясь в уведомление от незнакомого номера:

«Пока ты убеждена, что я зверь. Но тебе не кажется, что всё выглядит немного иначе? Порой в зверстве намного больше честности, чем в словах близких тебе людей».

– Ты учти, что я не могу всю ночь таскаться за тобой. Просто назови адрес, – вздохнул таксист.

– Вот, – протянула ему деньги, заглядывая в глаза, сама не понимая, для чего. Он же добрый? Все дедушки такие, ну не бросит же он меня здесь одну? – Пожалуйста, мне нужно время…

– Хорошо, – старик просто опешил от суммы, включил в салоне свет и стал просвечивать банкноты, но после четвертой успокоился, спрятал во внутренний карман и тронулся с места.

Листала телефонную книжку, набирая наобум тех, кто когда-то был своим. Часть бывших друзей заблаговременно заблокировали мой номер, часть скидывали вызов, в числе которых волей судьбы оказалась и родная сестра. Но мне уже было не больно.

Из головы никак не выходили слова Ястреба. Что он хотел сказать? Что не так уж и плох в своей откровенной подлости?

Бред!

Остался последний человек, которому можно было позвонить. Тут уж не до гордости и не до попытки отстоять свою жизнь, мне даже переночевать негде! Все мои хвалёные друзья, двоюродные сёстры… Они ВСЕ вычеркнули меня из своих благополучных жизней, как прокаженную.

А почему?

Потому что у отца ничего не осталось? Так на моём месте может оказаться каждая. Нет… Не может. Они с радостью прыгнут в постель мужика, на которого укажут отцы, и снова будут запивать икорку игристым, не мучась моралью и совестью.

Ткнула в номер отца и, затаив дыхание, стала слушать длинные гудки.

– Ариша! Дочь! Что-то случилось? – он орал в трубку, пытаясь перекричать голос диктора, объявляющего посадку в самолёт. – Я чувствовал, что-то произошло. Чувствовал!

– Пап… Ты где? – старалась не расплакаться, потому что услышать голос отца было совсем непросто. Горло сжимало спазмом, хотелось рыдать, хотелось спрятаться на его плече и просто поскулить, как заледеневшему щенку. – Мне некуда идти!

– Дочь, я вернусь в среду! Слышишь? В среду! Мне срочно нужно уехать, чтобы решить проблемы. У тебя есть деньги?

– Да…

– Езжай в гостиницу, пока меня нет. Я вернусь, и мы всё обязательно решим.

– Пап, я не пойду за него замуж! – взвыла я, выпуская страх, от которого уже было не спрятаться за бравадой. Он знает обо мне всё! Знает, где я, с кем я! И ощущение, что от него не спрятаться, просто убивало.

Быть может, он и сейчас следит за мной?

Я начала оборачиваться, всматриваться в снежную взвесь, но кроме нас на трассе никого не было. И вдруг страшно стало… Старик тоже засуетился, особенно после моих слов про замужество. Все чаще встречала его взгляд в зеркале заднего вида. И там читалось далеко не сочувствие.

– Арина, мы всё решим…

Отец что-то ещё пытался сказать, но связь оборвалась, и дозвониться во второй раз я не смогла.

– Мне нужно выйти, – прохрипела таксисту, указывая на пустую парковку возле торгового центра. – Я не могу дышать!

– Горе луковое, а не девка. Ты что ж такая бедовая-то? – вздохнул старик, но притормозил. Выскочила на мороз и стала глотать ледяной воздух, как спасительную пилюлю. А когда смогла остановить истерику, услышала шорох колёс.

– Да вы издеваетесь! – взревела я, зачем-то пытаясь догнать уезжающее такси. Но старик оказался вежлив, поэтому просто поморгал мне аварийками и скрылся за поворотом.

И вот теперь стало жутко. У меня не было будущего. Оно оборвалось, оставляя позади роскошь шелков, а впереди – тьма. Но ведь отец обещал? Он вернется, и все будет по-прежнему!

Шла по заснеженному проспекту, ловила языком снежинки. Одна… Без смысла, цели и надежды на завтрашний день. Мне было страшно думать о безликом стерильном отеле, было гадко от самой себя, от безысходности, о тупике, в котором оказалась. Жалела себя, поглаживала по плечам, пытаясь успокоить. Что-то внутри бесновалось, забирало спокойствие, уверенность.

А когда упёрлась в смутно знакомое здание, в голову пришла мысль. И вдруг тепло стало, спокойно… И почему я раньше о нём не подумала? Достала телефон и буквально на последних процентах аккумулятора сделала звонок.

– Рустам, привет! Прости, что так поздно, – стыд буквально сжирал меня! В столь безвыходной ситуации я ещё ни разу не оказывалась. Думала, что труднее всего будет выживать, работать, привыкать считать деньги. Но оказалось… Оказалось, что труднее всего просить помощи у людей, что когда-то были статусом ниже тебя.

– Арина? Я переживал за тебя! Ты не ходишь в универ, что случилось?

– Мне некуда идти, Русик, некуда…

– Ты где?

– У твоего дома, – обессилев, я припала спиной к скрипучим качелям и закрыла глаза. Выдыхала горячий пар, ощущала, как на лицо ложатся крупные хлопья снега. Двор был пуст, лишь эхо моих всхлипов отскакивало от бетонных стен и кружилось, радуясь моей беде.

– Я сейчас…

Он отключился, а через несколько минут подъездная дверь открылась. Мой друг, с которым мы болтали на парах, а после ходили в кино и театр, был всегда ко мне добр. У него нет причин для зависти, нет повода для подлости. Хотя у Светки их тоже не было. Так я считала до сегодняшнего дня.

Ведомая внезапным порывом, рванула в его объятия и в очередной раз расплакалась. Он что-то шептал, гладил по волосам, поправлял шарф и помогал подниматься по лестнице. А когда мы вошли в квартиру, он помог снять одежду, усадил на стул и до утра поил горячим чаем, слушая то, что должны были услышать родные и близкие мне люди. Но их не оказалось рядом…

И я снова легла в новую постель в новом доме, с полным ощущением опустошения.

Мне снились страшные сны. Картинки пламени в большом камине, его рука, свисающая с бархатного подлокотника, перстень с черным камнем и ровный голос, схожий своими переливами на звуки рояля. Их нельзя забыть.

Глава 12

Температура стала спадать, мысли уже не путались, в пот не бросало. Грипп, с которым я слегла в ту же ночь, когда оказалась у Рустама, стал отступать. Боль в мышцах прошла, и я вновь смогла думать. Правда, смысла в этом было мало.

Телефон отца молчал, отфутболивая холодом автоответчика, зато Ястреб писал, как по расписанию. Утром, днём и вечером. Да так точно, будто будильник заводил.

Говорят, если человеку каждый день повторять, что он собака, то рано или поздно он начнёт выть. Выла я уже давно, правда, по ночам, но зато в нужный час брала телефон в руки и ждала.

В сообщениях не было угроз, не было агрессии, не было того, что заставит ненавидеть его ещё больше! Они стали привычной рутиной.

Понимала, что дрессирует. Но самое гадкое было в том, что его сообщения – единственное, что осталось от внешнего мира.

Бродила по небольшой, но чистой и довольно стильной квартире Рустама. С утра уже прибралась, приготовила обед, наивно полагая, что суп сможет исправить мое ненужное в его жизни присутствие.

Рустам жил один, я машинально обратила внимание на квитки за коммуналку, обнаружив в графе собственника его фамилию.

Странно, я всегда думала, что он приезжий. На первом курсе мы даже отмечали его день рождения в университетской общаге, а на втором он стал работать и снял эту квартиру. Выходит, не снял?

– Арина! – входная дверь хлопнула, останавливая моё сердцебиение. Я как воришка спрятала квитки в ящик комода и выдавила улыбку.

– Привет, Русик.

– Ты встала? Тебе ещё лежать нужно, – он охнул и махнул картонной коробкой из кондитерской. – Бледная, тощая, слабая. Ужас, Куликова!

– Ну, ты не преувеличивай тоже, – рассмеялась и проглотила слюну, потому что увидела свои любимые эклеры с фисташками. – Я суп сварила с домашней лапшой. Будешь? Ты уж прости, что похозяйничала у тебя на кухне.

– Конечно, – друг даже замер на мгновение, а потом скинул пуховик, вручил коробку и пошел мыть руки. – Тысячу лет не ел домашней еды. Раньше хоть бабуля приезжала побаловать студента, а теперь приходится питаться пиццей и бич-пакетами.

– Давай ешь, – я от души налила ему своего фирменного супа, нарезала хлеб и села напротив. Сжимала ладонями горячую чашку чая, наблюдая, как беснуются чаинки на её дне. – Как в универе дела?

– Нормально, – он отмахнулся от моего вопроса, понимая, что радости его ответ мне не принесёт. – Слушай, а у меня для тебя подарок.

– Для меня? – я даже рот открыла от изумления. – Ты что? Я и так у тебя спальню отжала. Ещё и подарок?

– Мой друг открывает пиццерию. Набирает команду с нуля, чтобы не пришлось потом переучивать. Я договорился, Ариш. Начнёшь с официанта, а там и до администратора дорастешь, – Русик достал из кармана буклет с приглашением на работу и короткой анкетой.

– Русь… Спасибо!

– Он согласен не устраивать тебя официально, пока ты не решишь свои проблемы. Обучение начнётся послезавтра, а пока обещай, что будешь лечиться.

– Неофициально?

– Ну да, – он махнул плечами и убрал со стола тарелку. Включил чайник, достал блюдца и разложил эклеры. – Ты же думаешь, что тот придурок тебя вычисляет?

– В смысле – думаю? Ты что, мне не веришь?

– Ариш, не то чтобы я не верил… – он замялся в такой знакомой мне манере. Я уже это где-то видела! – Ну, ему же это надоест? Найдет себе другую молоденькую птичку, а ты снова сможешь жить спокойно. Думаешь, я не слышу твоих криков по ночам?

– Прости, Русь, – я вскочила и обняла друга. – Отец вернется, и я съеду. Честное слово.

– Да живи, сколько угодно. Я дома-то только вечером появляюсь, а ты мне совсем не мешаешь, – Рустам поцеловал меня в макушку и обнял. – Ты же мне тоже помогла. Помнишь, на первом курсе?

– Когда ты вырвал своим самокатом зеркало соседской «бэхе»? – рассмеялась я, вспоминая убитого горем друга, узнавшего стоимость этой запчасти. Он тогда всерьез интересовался стоимостью почки, пытался продать золотой крестик, вот только этих денег оказалось слишком мало. А я помогла просто так. Отец не контролировал мои расходы, да и тратить мне было не на что.

– Да… Точно. Зеркало, – он усмехнулся и так странно провел ладонью мне по спине, в последний момент остановившись на пояснице. – Ты просто дала денег, зная, что такой суммы я тебе не верну.

– Ой, Русь, ну глупости же? Было и прошло, – попыталась рассмеяться и отшатнулась от него, заталкивая в рот эклер. Его взгляд стал таким странным… Немного пьяным, возбужденным.

– Ну? Давай отмечать твою новую работу?

– Давай…

Жить с Рустамом и правда было спокойно. В квартире было две комнаты, если он и приходил с друзьями, то они сидели в зале и курили кальян, играя в приставку, а я сидела как мышка в спальне, не издавая ни шороха. Он звал, приглашал присоединиться, но мне было стыдно, да и не хотелось мне шумной компании. Я даже свет не включала, сидела на широком подоконнике, закутавшись в плед, и следила за тем, как медленно тает снег.

Ресторан оказался довольно близко к дому, коллектив собрался разношерстный, хоть и состоящий из студентов. Но в целом довольно приятный и спокойный.

Кузя, хозяин ресторанчика, тоже произвёл впечатление довольно адекватного мужчины: не придирался, не сыпал тупыми шутками, не штрафовал за пустяки и большую часть дня проводил в своём крохотном кабинете за раздевалкой.

Обучилась я быстро, вызубрила меню и состав блюд одной из первых, за что и получила довольно быстро допуск к самостоятельной работе.

Но главная удача была в том, что меня никто не уволил ни в первый день, и даже ни на второй. Может, Рустам прав? Ястреб уже и забыл про меня? Надо всё же смотреть на вещи реальнее: кто я, и кто ОН?

Ну какой ему смысл гоняться за бедной и бездомной зачуханкой? Я наступила себе на горло и потратила остатки денег, лежащих в паспорте. Бо́льшую часть я отдала Рустаму, а на остальное купила себе бельё, джинсы и несколько футболок.

Печалило меня только молчание отца. Его телефон по-прежнему не отвечал, а сообщения попросту не доходили. Снова и снова набирала его номер, слушая холод автоответчика.

– Да выключи ты это, а то аппетит и так ни к чёрту! Дома бабка новости целый день смотрит, ещё и на работе? – ругнулся бармен Иван и попытался забрать пульт у официантки, но та отпрыгнула и стала дразнить его высунутым языком, как девчонка. Катерина вертела головой, рассыпая по плечам голубые волосы, и морщила нос, нашпигованный пирсингом. – Арина, ну помоги!

– Кать, ну правда, – шикнула я, чтобы начальник не услышал, и попыталась забрать пульт. – Люди приходят, чтобы пообщаться и отдохнуть, а новости…

«Уже неделю продолжаются поиски потерпевшего крушение вертолета. Спасательная операция усложняется погодными условиями. К данному часу стал известен полный список пассажиров частной вертолётной компании, выполняющей рейс. На борту было девять человек, включая двух членов экипажа…»

Я застыла… Смотрела на знакомую мне рекламную эмблему на борту вертолёта и медленно умирала. Ноги стали ватными. Покачнулась, в последний момент схватившись за высокую спинку барного стула.

– Папа…

Рванула в раздевалку, отчаянно ища в телефонной книжке номер дяди Андрея.

– Да! – рявкнул знакомый голос.

– Дядя Андрей! Это Арина Куликова…

– А… Ариш. Здравствуй. Мне очень жаль…

– Что? Что вам жаль? Там был отец? Да? Папа был на борту вертолёта? – скулила я, оседая на пол. Силы закончились. Меня будто плитой придавило, лёгкие сжались, в голове застучали молоточки, а сердце едва-едва билось.

– Да, но я думал, что ты в курсе… Я сразу позвонил Ларисе, она должна была тебе рассказать. Твой отец обратился за помощью, и я дал ему работу. Мне нужен был руководитель на буровую, и Дамир согласился. Арин, мы бросили все силы на поиски. Слышишь? Мы его найдём!

Знаете то чувство, когда чужие слова уже не несут в себе ничего? Тебе уже больно, здесь и сейчас. А главное – ты понимаешь, что уже всё случилось.

Глава 13

– Ты почему мне не позвонила? – шептала я в трубку. – Лариса! Ты почему мне не позвонила?

– А что ты можешь сделать? – усмехнулась сестра. – Ты могла спасти его от всего этого! Могла уберечь! Но нет! Ты отказалась. Ты бросила его, заставив выгребать из дерьма в одиночку. А за что ты его наказала? За то, что решил пристроить тебя в хорошую семью? За то, что беспокоился о твоей судьбе? За это ты решила его убить?

– Я? Ты что несешь…

– Арина, ты дура. Маленькая и никчемная дура. Да я не позвонила только для того, чтобы тебе было больно! Чтобы ты смотрела в телевизор и умирала от боли за папу. Это ты во всём виновата! И не звони мне больше, Арина. Не звони. Мы с тобой теперь совершенно чужие люди.

– Лариса… – у меня просто не было слов. Я ко многому была готова, но к подобной жестокости просто невозможно подготовиться. Её слова ножом входили в самое сердце.

– Что, Арина? Что? Разве ты не этого хотела? Ты так отчаянно сражалась за свою свободу, за возможность принимать решения! Так что тебя сейчас не устраивает? Живи, Арина! Живи! Только запомни, что ничем ты от отца не отличаешься. Взбунтовалась против замужества? И меня осуждала, пыталась отговорить, переубедить. А для чего? Чтобы было так, как хочешь, как считаешь правильным? Так что не ломай комедию, сестра. Живи своей жизнью и засыпай с муками совести, потому что из-за тебя у нас больше нет отца…

– Как нет? Он найдется! Он непременно найдется! Что ты несёшь? – я рыдала в голос, сжимала горло, только бы унять этот хрип, только бы самой не слышать истошного вопля, от которого кровь в венах стыла. – Вот увидишь…

– Ты дура, Арина. Его нет уже неделю. Чудес на этом свете не бывает. Бог давно отвернулся от нас, а ты до сих пор веришь в сказки! – это были последние слова родной сестры.

Одна кровь. Одни родители. Мы даже одну комнату делили до пятнадцати лет. Но такие далекие и чужие души.

Меня никто не мог успокоить. Я продолжала сидеть в дальнем шкафчике и рыдать, листая новостную ленту. Почему-то думала, что если перестану скролить, то пропущу известие о чудесном спасении.

Самостоятельная жизнь ломала меня. По частям разносила душу, уродовала тело, изматывала сердце. Всё чаще вспоминала родной дом, свою уютную комнату на чердаке, фотографии в белых рамочках, вдоль лестницы. Огромный каменный камин, в щели которого мы с мамой каждый год прятали копеечки, загадывая желания. Я даже соседей вспоминала! Наши шумные компании, праздники, танцы… И пирог с клюквой, присыпанный сахарной пудрой. Это была моя семья.

А что у меня есть сейчас?

Одиночество и тьма.

Быть может, Лариса права? И я всё себе надумала? Быть может, это моя вина? Нужно было согласиться на этот брак, и тогда никто бы не пострадал?

– Арина? – знакомый и такой родной голос ворвался в путаницу мыслей так стремительно, что я даже вздрогнула.

– Рустам! – бросилась к нему на шею, прижалась и зарыдала. – Папа… Папа…

– Я знаю, Ариш, видел новости. Идём домой? Кузя отпустил тебя пораньше. Ты сейчас всё равно не в состоянии работать, – Рустам помог мне одеться, взял сумку и повёл к выходу. В лицо дунул морозный воздух, даже дыхание перехватило от неожиданности.

– Мне нужно к дяде Андрею, – я направилась в сторону метро, но Рустам одёрнул меня. – Он пообещал дать мне ключи от квартиры, где я могу пожить, пока отца не найдут.

– А чем тебя моя квартира не устраивает?

Рустам был странный. Сонный, весь взъерошенный, в отросших чуть вьющихся волосах застревали хлопья снега. Он наспех застёгивал пуховик, наматывал шарф. Я не видела друга несколько дней, нам просто не удавалось состыковаться. Он возвращался с работы, когда я уже спала, а я уходила, когда он ещё дрых.

– Арина, кто такой вообще этот дядя Андрей?

– Он родственник отца, – я тянула его за рукав, утягивая к метро, но тот не шевелился. – Ой… Прости, ты, наверное, устал? Езжай домой, а я сама доберусь.

– Арина, блин! – взвыл Рустам и подтолкнул меня к припаркованной машине. Внутри всё сжалось! Смотрела на мутные створки станции метро, пыталась вырваться из крепких рук друга, но не получалось. – Садись, и поедем. Сам отвезу тебя к этому родственнику, что за почти два месяца не связался с тобой.

– Я просто не звонила ему, – почему-то оправдывалась, осматривала машину, понимая, что даже не подозревала о том, что у Рустама она есть. Заднее сиденье было завалено небольшими упакованными коробками, на боках красовался логотип кофейни, в которой работал друг. – Вернее, я не смогла дозвониться до него, а у него не было моего номера.

– Хорош родственничек, – Рустам закурил и вклинился в поток автомобилей. – Да он же решил тебе помочь только потому, что отец пропал! И ещё не понятно, чья в случившемся вина? А вдруг это из-за экипажа? А вертолёт тоже числится за его фирмой. Всё же ясно! Он просто боится, что ты в суд пойдешь, что репутации навредишь. Не надо к нему ехать. Давай всё обдумаем? Вдруг можно денег получить?

– Рустам, – я поморщилась, потому что от его слов голова готова была лопнуть, как воздушный шарик. – Мне сейчас правда не до разговоров. Хочу поговорить с ним и узнать, что известно на данный момент.

– Но это глупо! – Рустам ударил рукой по рулю и слишком резко вильнул, перестраиваясь из одной полосы в другую.

Он изливал тонны мата, что-то кричал, размахивал руками… А я не узнавала своего друга. В какой-то момент мне стало страшно. Его реакция была чрезмерно импульсивной, переполненной агрессией. А я не понимала, чем так его разозлила?

Вжалась в кресло, слушала тираду, жмурясь при каждом вилянии его автомобиля.

– Чёрт! – взревел Рустам, и через мгновение автомобиль швырнуло так, что я дёрнулась по инерции, впечатываясь головой в стекло. По салону заметались коробки, заваливая меня с головой, я пыталась убрать их, старалась понять, что произошло, но ничего не получалось.

Боль растеклась по венам. Перед глазами всё расплывалось, в уши будто вату напихали. Не слышала своих стонов, звуки в монотонный белый шум превратились. Я даже не понимала, могу ли пошевелиться.

– Арина! Арина! – истошно орал Рустам, вот только голос его был таким далеким, глухим, почти ненастоящим. Словно пластинку на дедулином патефоне слушала.

Меня кто-то потряс за плечо, вызывая вспышку боли.

– Ай!

– Вы в порядке? Скорую вызвать?

Кое-как разлепила слипшиеся веки. Прошлась рукой по лицу, ощущая, как пальцы вязнут в крови. Передо мной замаячило суровое лицо полицейского, он аккуратно убирал осколки стекла с пуховика.

– Нет… Я в порядке.

– Девушка, у вас кровь идёт. Давайте я помогу. – Он хмыкнул, явно не соглашаясь с моим решением. – Марат, подойди! Посмотри, что с девчонкой? Все лицо в крови.

– Арина? Арина! – у искорёженной водительской двери топтался Рустам. – Всё хорошо? Скажи, что всё хорошо! Ты меня слышишь? Видишь? Помогите ей!

– Да, нормально… – я еле могла пошевелиться. Любое движение возвращало боль. Полицейский помог отщелкнуть ремень безопасности и пропустил врача.

– Это случайность! Слышишь, я не хотел! – как заведенный повторял Рустам, то ли танцуя, то ли прыгая. Смотрела в его сторону и не понимала, что происходит. Холодные пальцы доктора надавливали, вертели мои руки, он раздавал команды пошевелить головой, потом ногой. И вроде всё получалось, только больно было невыносимо.

– Товарищ, а дайте-ка мне ваши документы! – очевидно, полицейский тоже устал от его прыжков и выпрямился.

– Так я невиновен! Тот джип подрезал меня при перестроении, мне пришлось уворачиваться! – Рустам размахивал руками. И я только сейчас увидела, что от передней части автомобиля почти ничего не осталось, мы были буквально припечатаны в бетонное ограждение полос.

– Документы! – рявкнул сержант и пошел в сторону Русика. – Немедленно!

– Ариш, вот твоя сумка, – друг нырнул в разбитое окно и положил мне мой рюкзак на колени. – Всё будет хорошо.

– А что… Что у тебя с глазами? – усмехнулся полицейский, когда подошел ближе. – А ну-ка посмотри на меня?

– Проверьте его! Проверьте! Он всю дорогу метался из полосы в полосу, будто обкуренный! И это он меня спровоцировал, а я от столкновения уходил! – орал тучный дедок, понуро сидящий в карете скорой помощи. Вокруг него суетились врачи, наматывая толстую броню из бинтов вокруг головы. – Обкурятся, а потом за руль, и перед малолетками хвастаются идиотизмом.

– Черкин! – Сержант вырвал из рук Рустама документы, убрал в карман и махнул в сторону патрульной машины. – Давай-ка проверим молодёжь? Вызывай команду, сейчас обыщем машину. Или сам сознаешься?

– Да что вы говорите? – Рустам замер, больше не создавая лишних телодвижений. – Мы студенты!

– Тем более. Черкин, а ну давай глянем, что там у него в машине? Это ваше транспортное средство?

– Моё…

Дальнейшее действо напоминало кадры из какого-то боевика. Справа от нас остановилась ещё одна патрульная машина, и меня вежливо попросили выйти. Я кое-как передвигала ногами. Молоденький врач скорой помог мне, вот только руки не слушались. Ещё эта сумка упала, громыхая содержимым, что рассыпалось по асфальту.

– Это ваша сумка? – рявкнул сержант, осматривая всё моё богатство.

– Моя…

–А это? Тоже ваше? – сержант носком ботинка отфутболил из груды моих вещей прозрачный пакетик.

– Сумка моя, а это не моё…

Глава 14

– Старые песни о главном, – закатил глаза сержант и кивнул врачу. – Ещё скажи, что это я тебе подкинул!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».