Курсанты – 5

Нет, я знал парней, кто туда часто ездит. Вон, в спецслужбах это вообще обязательное условие. Минимум раз-два каждый по должностным должен. Но…

Пошел в ближайший магазин. Выбрал относительно качественный подарок с тремя звездочками к сегодняшней вечеринке. За эклерами зашел. Себе два взял. Хороши они, заразы! Я даже Нике приносил, и бабуле. Она у нас только вернулась, мы ее отправляли в отпуск в санаторий на месяц. Стареет все же, а сын стал у нас тем еще шилопопом. Надеюсь, в следующем году в садик его отправим и будет полегче. Планы были такие, по крайней мере.

Вернулся в отдел. Там уже была кипучая деятельность, а потом зашел прокурор, что курирует наш район. Прикольный мужик, я к нему уже ездил пару раз с документами. Моя руководительница и начальница следствия были просто само гостеприимство. Они и так его обхаживали, и так. Обе женщины красивые, ухоженные, статные. На таких народ заглядывается, особенно мужики.

Не в моем вкусе, тем не менее не признать, что хороши не мог. Особенно для такого контингента, как бывалые сотрудники министерств и служб. Про таких женщин всегда говорят: прожженые.

Меня посадили тупить и ждать указаний. Ну и печатать обвинительное. Дали для образца парочку последних, что были приняты прокурором. Я так увлекся, что даже не заметил, как пролетело время.

Ника звонила. У нее практика проходила тоже в УВД, но не в следствии. Ее куда-то мать запихнула максимально лайтово, чтобы без напряга. Все же мы с прокуроршей нашей поговорили, и она согласилась помочь с адьюнктурой.

Так что жена теперь готовилась поступать по процессу и ваяла научные изыскания. Статьи писала, себе и не только. С преподавателями в связке работала, искала научного руководителя. Обычно этим на первом курсе занимаются, как поступят, но она не могла уже сидеть без дела, и ее сильно задела ситуация с покупным диссером. Точнее с тем, как ее кинули.

Но это уже ее история, я же вникал в особенности написания обвинительного. В какой-то момент понял, что одноразовый кофе требует кипятка. Взял чайник, пошел в сторону туалета. Тут он был так же плох, как и ремонт во всем здании. Как часто бывало, фасад у нас отмыли, отремонтировали, а внутри даже совдепом с натяжкой назвать было сложно.

Хорошо еще в туалете разве что не дырка в полу. Сказали тут кошмар был, так в том году ремонт сделали. Но не везде. Один туалет женский и один мужской на все здание цивильные. И хорош.

Набрал воду, вышел в коридор. Тут навстречу несется начальница следствия. Глаза блестят, на щеках румянец. Понятно.

Она залетает в кабинет следаков со словами:

– Быстро! Все что есть прокурору на подпись! Давай-давай! Печатай Скворцова. Быстро! В двойном экземпляре лучше! Белые листы еще давайте, ну же быстро!

Я усмехнулся. Вот вроде взрослые все люди, а на самом деле цирк цирком. Тем не менее не мне судить.

Ох помню свою практику! Это было очень интересно. Глаза в райотделе у меня открылись на многое. Где учеба в курсантских погонах и где все остальное.

Глава 8. Вероника Фальцева

– Мать бы узнала о таком, прибила.

Налила чай Макару, себе и сыну. Он уже был таким смышленым, столько всего знал и, как выражалась моя мать, мозгами, хвала небесам, пошел в нашу породу. Сохин ни капли не обижался. Наоборот, говорил, что она совершенно права, и он тоже рад, что в нашу породу. Только вот выдерживать двух ботанов ему будет непросто.

– Да, понятное дело, такое раз в пятилетку случается. Самое смешное, знаешь что?

Он потянулся за пирогом. Отрезал себе и сыну, бабушке, которая прилегла в комнате отдохнуть. Мы старались ее максимально разгрузить. Во время практики делать это было проще.

– Что?

– Что я пришел на следующий день, часть дел принес подписанных, а секретарь в прокуратуре как увидела, то сразу глаза закатила и себе под нос пробурчала: «Опять бухой подписывал!».

Я покачала головой. Мы с мамой раньше очень часто обсуждали рабочие моменты. Она рассказывала, что и как у них устроено, но то, что мне передавал Макар… У меня не было слов.

– Жуть, как они вообще работают с таким отношением! Где это видано, чтобы бухой прокурор целого района подписывал не глядя документы?!

– Вот я тоже удивлен. У меня вообще глаза открылись на работу на земле. Я и до этого иллюзий не питал, но все оказалось намного интереснее. Сейчас перекушу и сразу гулять с мелким.

– Давай.

Если все так, как он говорил, то я вообще не понимаю, что я в этой полиции забыла. Да и в прокуратуру теперь не сильно хочется. Все же ничего хорошего для себя в этой работе я не видела. Ни в одно из подразделений меня не тянуло. При этом опыта у меня благодаря воспитанию и общению с действующими сотрудниками было предостаточно. Не каждый мог таким похвастаться.

Сохин встал из-за стола и подхватил на руки нашего сына. Мне до сих пор не верилось, что это мой ребенок. Такой большой, уже говорит хорошо, стихи рассказывает.

– Так, любимая, мы пошли! Нас ждать не скоро, у нас очень важные дела на речке!

– Ыбалка!

Я улыбнулась. Никогда не представляла себя матерью и тем более не знала, как может выглядеть в роли отца человек, от которого я рожу ребенка. Удивительное, конечно у нас вышло кино. А главное, что про любовь.

– Ника, у меня есть для тебя новости, – сообщила мама. – Помнишь, я тебе рассказывала про Вениамина Йосифовича, он еще приезжал к нам года два назад на проверку.

Я помнила. Такой низенький старенький еврей, он тогда мне очень понравился. Его прислали на проверку, но все эти дела мирские его ни капли не волновали. Пообщавшись с матерью всего лишь за обедом, он усмехнулся и сказал, что даже силы не будет тратить на раскапывание недостатков. Проверка была рядовая, не карательная, так что он прямо ей заявил:

– Милочка, подготовьте-ка мне справку сами, недостатков штук пять реальных укажите, что есть возможность исправить, а пока я бы не отказался познакомиться с вашим литературным краем. Вы тут недавно, наверняка еще сами не успели все изучить.

Мать выдернула меня со школьных занятий, и мы втроем поехали по местным экскурсиям. Дядечку я очень заинтересовала. Мы общались довольно конструктивно, а в конце перед отъездом он мне сказал:

– Вероника, вы – чудо и, если что, смело обращайтесь за помощью. У меня масса полезных знакомых.

Поэтому сейчас я подумала, что мать про него вспомнила вовремя. И явно пора обратиться! С воодушевлением спросила:

– Ты нашла его контакт? Он говорил, что я могу к нему обратиться!

– Да, и даже не просто предложил помощь, как эти мужики при связях обычно делают, а реально подсобить может. Я его тут поздравляла с праздником, он как всегда спросил про тебя. Естественно, я не говорила, что ты оказалась в такой ситуации…

Она многозначительно обвела меня и игрушки взглядом. Я же даже не обиделась на нее в этот раз. Надоело. Спасибо на том, что она перестала высказывать свои соображения перед Макаром.

– В общем, я ему сказала, что ты у меня собралась в адъюнктуру и ищешь научного руководителя, но никто не хочет связываться с девушкой, которая пока не зачислена. И он предложил выход!

У меня екнуло. Потому что на руках действительно была практически законченная диссертация. Я ею гордилась и даже показала нескольким преподавателям. Те в один голос сказали, что надо такое защищать и идти дальше, что у меня однозначно способности к науке. Да я и сама знала, но знать мне было мало. Я хотела войти в этот мир полноценно.

Дальше мы с матерью обсуждали предложение мужчины, он хотел отдать меня одной своей знакомой. Ей для получения ученого звания профессора нужны были защищенные ученики, а времени на их ведение было не очень много. Идеальный вариант для меня!

Вернулась в комнату и села за ноутбук. Мать дала контакты и предупредила, что завтра вместе напишем. Я покачала головой, а сама не собиралась так долго ждать. Сразу уладила все моменты и составила электронное письмо. Потом отправилась по своим материнским делам.

Чтобы я не говорила, слова матери о моем недостатке в виде сына и мужа снова задевали. Всю голову мне забила, вот меня и дернуло назло ей все по-своему сделать. Нет, конечно, спасибо ей большое. Договариваться насчет дальнейшего обучения ей. Потому что у меня пока даже нет документа о высшем образовании. Да и куда мне без нее?

Это прокурорше города никто отказать не может, а вот простой курсантке… Я слишком хорошо помню первый курс и Машину ситуацию.

Боже, столько лет прошло, что даже страшно. Казалось, мы только поступали в институт, все эти глупости, маршировка, и вот я мать, жена и даже слушатель пятого курса. Сказал бы мне кто тогда – ни за что бы не поверила! У меня вообще было чувство, что все происходящее с нами – это какая-то сказка. Что на самом деле всего этого нет, и я все еще смотрю свысока на своих новых однокурсников.

Пошла заниматься наукой, размяв шею. Следовало написать статью для ВАКовского журнала. Они дорогие вообще, но и соответствовать должны высокому статусу. Не каждый преподаватель такие написать может. А я умела. Зарабатывать на этом выходило неплохо, но в последнее время я просила ставить меня в соавторы и копила публикации. Тем более там система такая, пишешь сейчас, а публикуют, например, через год. Как раз к концу пятого курса у меня будет приличная библиография. И написанная диссертация. С таким раскладом местная адъюнктура меня с руками и ногами оторвет.

Я уже все узнала и теперь была рада, что обстоятельства складываются подобным образом. Пиликнул телефон. Опять наш женский чат. Я даже открывать не стала. Девочкам явно не хватало нашего общения. Я их понимала, многие, выйдя за забор на стажировку оказались без привычного подружайчества. Это в институте у нас постоянно есть время на болтовню, а тут все иначе уже.

Мне хватало посиделок пару раз в месяц, в ежедневный треп я не вникала. Знала, что Вика столкнулась со сложностями, про Маркевченко. Имела свои мысли на этот счет, но обсуждать их не хотелось даже с Макаром. Он был погружен в свою стажировку. Учился новому и явно озадачился подбором места работы.

Мать мою мы даже не просили и не думаем. Она потом будет до скончания времен носом тыкать. Не хотим. До сих пор припоминает, что на третьем курсе посодействовала в решении вопроса насчет практики. Невыносимо просто. Сами выкрутимся.

Конечно, вероятность того, что его сделают участковым максимальна, но что теперь поделать? Мы были готовы так рискнуть. Никогда не поздно в ножки ей поклониться, а вот проявить самостоятельность…

Хорошо еще, что про мое обучение она молчит. Надеюсь, ее помощь так и останется в этом плане безмолвной. Но это покажет только время.

Подошла к окну. Заметила, как бегают по горке мои парни. Позади них по улице идут курсанты. У нас район недалеко от института, и многие снимают квартиры. Целая эпоха закончена для нашей группы… Но это еще мы не возвращались в институт. А вообще, интересно, как там Сема? Почему-то про него думалось в первую очередь.

Я заранее поздравляю всех, кто в ближайшее время станет обладателем пяти курсов. Это… Это для меня больше, чем история. Кажется, закончится она аккурат к годовщине моего увольнения! Спасибо, что были рядом!

Глава 9. Семен Семеныч

– Семочка, вот тут у меня обвинительное никак не получается, можешь посмотреть? А то прокурор еще на месяц продлять не будет. Сам его знаешь…

Оторвал глаза от ноутбука. Они уже начинали слезиться. Сегодня какой-то дурдом, но я же не могу отказать своим девочкам? Их у меня в этот раз было четверо. Любочка, Ниночка, Риммочка и Елизавета Павловна. Сам не поверил своему счастью, когда меня направили в межрайонный следственный отдел. После пяти часов выноса мозга. Мол тут не хватает рук. Это я тоже проверял.

Зато, в этом самом отделе было в достатке прекрасных аппетитных женщин, которые баловали меня пирогами, домашними салатиками, и кофе заваривали по пять раз на дню.

– Конечно, Любовь, скидывай.

Та просияла. Любочка была пышнотелой блондинкой невысокого роста. В разводе, двое детей школьного возраста. В начальных классах учатся. Очень милая и пироги у нее получались лучше, чем у остальных. Она протянула мне флешку, но я строго на нее посмотрел:

– Ты не совала ее к операм, что недавно приезжали? Я свой компьютер только недавно от вирусов почистил.

– Не совала никуда, кроме твоего и моего компьютера, Семочка, – ответила женщина с придыханием.

Строго на нее посмотрел. Затем спокойно взял флешку и вставил ее в свой ноутбук. Не дай бог соврала, и я подцеплю от нее… Всякого. Тут же нашел нужный файл и преспокойно перекинул себе. Открыл.

Я бы застонал или выругался, но не при даме же! Да и как-то не хотелось называть ее туповатой. Как они вообще работали здесь до меня? Да на мне весь отдел теперь держался!

Еще в самый первый день меня посадили за стол и сразу дали править какие-то документы, потом начальница отдела Елизавета Павловна долго сидела и проверяла, что я там насоставлял. Я же переживал, как меня примут, потому и старался на все сто. Я должен показать им кто такой Семен Иванов! Я хотел быть звездой этой практики, лучшим из лучших.

Жаль только ездить далековато было. Отдел находился в двадцати километрах от моего жилья, но я быстро решил эту проблему приобретением автомобиля. Мне снова повезло, и он был прекрасного светло-синего цвета. Не такого, как в прошлый раз, но очень похожего. И снова по подходящей мне цене. На этот раз я оказался умнее. Кредит не брал. Мне дали денег родственники! Под проценты? Разумеется, но это ведь лучше, чем иметь дело со сторонним банком, который еще и наживаться на тебе будет. А то все в семье останется.

Так вот тогда Елизавета Павловна всех собрала к себе на совещание, а мне подсунула пирожки. Не такие вкусные как у Риммочки, как потом оказалось, но тоже ничего.

Все девочки слетелись к ней, хмуро поглядывая в мою сторону. Они потом мне рассказали, что не ожидали стажера и просто не привыкли, что мужчины могут быть такими, настоящими. Потом они вышли, усадили меня за ноутбук, который закрепили за мной, накормили уже нормальными пирожками. Которые Риммочкины, и дальше уже я понял, что здесь просто никогда не было нормального мужика. Настоящего.

Одно в голове не укладывалось. Я же наводил справки, это образцовый отдел, тут самые большие проценты по раскрываемости, я в кадрах начальнику весь мозг вынес, чтобы меня именно сюда направили! А дел я делал за всех. И каждый раз понимал, что девочки мои хоть и хорошие, но, судя по всему, тупенькие. Вот и сейчас только охал и ахал, выполняя работу. Опять небось к ночи освобожусь.

Так и случилось. Домой отправился поздно вечером. Хорошо хоть меня на сутки никто не ставил, не положено было. Елизавета Павловна попыталась в нашу первую неделю меня вместо Любочки запихнуть, но я четко ей ответил, что этот момент в кадрах уточнял, меня не могут привлекать к такого рода службе. Та и не спорила. Вот это я понимаю профессионализм и взрослая позиция. Никаких склок. И почему женский коллектив называют змеиным? Мне вообще непонятно было.

Уходил один из последних, девочки уже домой ушли наверняка. Здесь же в здании сидели опера, располагалась дежурка. Сегодня на сутках был противный, вечно воняющий мужик. Я даже имя его запоминать не стал.

– Что, Семен Семеныч, опять упахали тебя наши красотки? Бу-га-га.

Я гордо вздернул вверх подбородок, поправил немного давящий в талии ремень и поджал губы. Все-таки контингент тут так себе. Я уже привык, что в институте ходят одни белые воротнички и цивильные люди. Даже те, кого я называл не совсем адекватными, теперь казались едва ли не голубой крови. На фоне местных-то…

Не стал отвечать этому.

– Ох, Иванов, плакать наши девки будут без тебя горючими слезами… Бу-га-га!

Что за отвратительный смех у этого человека? Мерзость. И ведь никак мимо не пройдешь. Тут в это время обычно он да бомжи какие максимум. Редко когда бывает другой состав.

Рано я обрадовался, что рядом с дежуркой не стояли люди без определенного места жительства. Хотя обычно оно у них было и даже прописка имелась, только вот никто их там очевидно не ждал, и они предпочитали аморальный притонный образ жизни.

Прошел мимо них к местной стоянке и… направился дальше. Парковочного места мне тут не организовали. Хотя я просил и настаивал. Вот что им стоило, а? Тем более машина у меня солидная, да, яркая, но это же не проблема!

Даже девочки не смогли мне выбить такую малость. За это, конечно, я их журил. Зевнул. Ребята там в чате институтском что-то написывали, ну просто детский сад, вторая четверть! Проблемы их никакие, еще цирк этот устроили с Васильком. Признаюсь, меня задело за живое, что ему скорее всего достанутся весь почет и слава. Нечестно это, совершенно.

Я тоже так могу! Просто моя служба не такая яркая, как его, да и бегал в последний раз я в институте. Тут все время сидел и печатал. Мне кажется, я такое количество протоколов и обвинительных не составлял за всю мою жизнь. Нагрузка, конечно, о-го-го, но и девочки без меня никак не могут справиться. Действительно, ощущал себя местным миссией. И как они дальше без меня будут? Пропадут же, бедовые.

Я даже тут стал задумываться, чтобы вернуть себе личную жизнь. Того самого у меня давно не было, но искать его среди моих девочек я не мог. Это непрофессионально! А на других времени не оставалось о слова совсем.

До дома я добрался без приключений в виде гаишников. Те повадились меня останавливать и давать дыхнуть. Знают, заразы, что я не могу отказать по закону, вот и издеваются. Я после недельки таких остановок спросил их, когда им надоест. Если они думали, что я не узнаю выпускников прошлого года нашего института, то они сильно ошибались!

– Та это, Семен Семеныч. Нам привезли партию алкотестеров бракованных, сказали уработать побыстрее, вот мы нас вас и экспериментируем. Бу-га-га.

Им что, этот дебильных смех выдают здесь в комплекте? Какой ужас. Если я стану таким же, то лучше убейте меня. Но при всех раскладах таким же я становиться не хотел. Даже мысли были пробовать распределение не сюда, а например в столицу! Девочки девочками, но я, откровенно говоря, подзадолбался.

Только я в этом ни за что не признаюсь. Потому что я настоящий мужик! Первый тут за долгие годы. Я должен держать марку, никак не меньше.

Но даже на таких условиях мне было до одного места тяжело. Потому что недосып, постоянные покатушки туда-сюда и адский объем работы делали из меня человека-зомби. Выходных тоже не было. У следствия их не бывает.

Да и дурной это тон, пока мои девочки сидят работают, лежать дома на диване. Тем более дом – это так, условно. Наша квартирка, что мы с Васильком снимали, мне гораздо ближе того места, где я жил до этого. В свою квартиру я не заходил много лет и заходить не собирался. Да, можно было ее сдавать, и я никому не рассказывал, что у меня есть недвижка. Но после того, как там все произошло, я не мог себя заставить туда вернуться. Никогда.

Ох… И что же мои девочки без меня будут делать, когда я уеду обратно в институт? Даже не знаю. Весь отдел на мне держится!

Глава 10. Егор Коптев

– Да не бойся ты, он второй раз не обоссытся!

Далее последовал гомерический хохот, от которого я поежился. Если б знал, что не стоит говорить про машину… Но кого это уже волнует. Я даже представить не мог, в какую копеечку мне сейчас встанет химчистка. И как с такими запахами потом домой ехать!

Мы повели еле живого обдолбыша в отдел. Я едва не плакал. Не так я себе представлял службу теперь уже в полиции. Видя мой настрой, старший лейтенант решил «подбодрить»:

– Не ссы, Егорка! Это пока только стажировка и первый обоссавшийся бомж, сколько еще таких будет!

Он саданул меня по спине, едва не выбив легкие. Боже! Я не хочу выпускаться из института… Как так вышло, что ожидание настолько отличается от реальности?!

Мы прошли в отдел. С тоской посмотрел на пиликнувший телефон. Ребята опять писали что-то в чате. Я так хотел поехать к ним на мамлеев! Шутить свои шутки, танцевать под Аллегрову и отжигать до самого утра. Там такие фотки были, что слов нет. Я обзавидовался. Понятное дело, что организация высший класс была. Настюха у нас такая, прирожденная тыловичка во втором поколении.

Но меня не отпустили. Там надо было выезжать за сутки, а мой руководитель практики просто сказал, что нечего таскаться в другой регион. Мол еще напьюсь как алкаш – и все, потом попаду, а ему влетит, что не уследил. Я хотел прикинуться больным, но мне не дали больничного в нашей поликлинике. Там медузы Горгоны почище этих всяких… Что в нашей санчасти.

Короче, обложили по всем фронтам, и я стал напоминать сам себе угрюмого подростка, который вечно всем недоволен. Как Василек, короче. Про него тоже репортаж смотрел. Аж три раза видео на повтор ставил, вообще не верилось, что это он так прыгал там, словно каскадер. Качество записи было отвратительное, тем не менее я очень постарался соотнести изображение со своим однокурсником.

Бомж что-то хрюкнул, я даже понять не мог, как его угораздило. Мне старлей просто сказал берем и потащил его за собой. Мол, подходит под какую-то там ориентировку.

Я бы может даже поверил, но это был не первый бомж за эти месяцы. Далеко. Вот обделались в моей машине впервые. Я даже думать не хотел о том, что теперь это значит.

Настроение, как всегда, было в районе плинтуса. Старшей сказал сидеть и караулить товарища, попутно мечтая его оформить.

Вы когда-нибудь пытались выведать у бездыханного тела, как его зовут? Короче, я привычно полез по карманам, найдя уже в третьем паспорт. Залитый, прокуренный и вонявший. Опять матери стирать мне форму. Я тут вечно по полевке лазил, потому что обычную одежду тупо жалко было. Да и участковый мой тоже по форме ходил, у них так положено.

Стал заполнять протокол. Наверное, уже сто пятидесятый за это время. Иногда казалось, что старлей таскает этих сюда для коллекции. Хотя вроде мужики в дежурке шепнули, что он всему отделу по этому направлению показатели делает, вот его и не трогает руководство особо.

Боже, верните меня на нудные лекции! Там же спать можно, в покер даже играть! Никто тебя не заставляет сидеть с вонючими бомжами и возить их в машине.

Все, завтра моя тачка «сломается». Ну а что, пусть этот на своей ласточке всякий сброд доставляет. Конечно, неудобно будет на маршрутке добираться с другого конца города, но зато никто писаться не станет в моей машине.

Все, решено! Завтра же говорю, что у меня что-то там сломалось. Невозможно просто с таким отношением. Я думал, я сюда приду за знаниями. Как хорошо было на третьем курсе! Спокойно, у мамки за пазухой. А сейчас с какого-то перепугу меня кинули к участковым, и те быстро в оборот взяли. Вечно загруженные, живущие в своем собственном мире, они всегда могли найти мне тысяча одну задачу на исполнение.

Я сначала радовался, думал: прикольно будет. Все-таки мы их службу не очень изучали, и пробел закрою. А в итоге не знал, как откреститься от этого. Но было поздно. Теперь от того мужика в протертой форме зависело, как я сдам практику и сдам ли вообще. Вот распишется мне в дневнике практики, и можно его слать куда подальше.

Хотя как слать, а вдруг так получится, что меня после окончания сюда запихнут? В участковые! От этой мысли аж дурно стало. Никогда не слыл истеричкой, но сейчас был близок к припадку.

Я не хочу тут работать! Не хочу! Можно мне нормальное интересное и без бомжей место? Чтобы люди вокруг ходили цивильные, как в институте. Пора мать напрягать. Устроила же она меня в школу милиции как-то. Вот может можно меня и на работу хорошую потом определить?

Голова болеть начинала.

– Все, Егорка, вали отдохни. Чуть позже поедем еще по одному адресу, а завтра мне на сутки. Переспишь дома, и нас снова будут ждать великие дела.

Ага, еще не все бомжи салон моей машины оценить успели. Мне казалось, что, наверное, весь район уже успел познакомиться с комфортабельными условиями моей тачки.

Тем не менее пока меня не заставили делать что-то еще, пошел до соседнего магазина. Жрать хотелось. Сейчас домой приеду и буду в ночи восполнять дефицит калорий. Чепка тут не было, так, перекус в виде местных булок да пирожных. Полевка в районе живота уже прям в натяг сидела. Да мамка не могла нарадоваться. Мол наконец-то стало мясо нарастать.

Ага, нарастать. Только боюсь, не мясо. Надеюсь, потом проблем с формой не возникнет. С таким питанием меня разносить стало, как Фальцеву на пятом месяце.

Полез в чат глянуть, что ребята написали. Там уже шло активное обсуждение возвращения в родные пенаты. Стал перечитывать, чтобы уловить суть:

Андрей: «Сема, ты там вырулишь из-под сисек своих обожаемых дамочек? Они тебя вообще отпустят?»

Макар: «Зато какого опыта он наберется! Будет что рассказать нам, да, Василек?»