Первые боги

Жизнь города текла по неизвестному ритму. Амфал очень медленно продвигался по бесконечно длинной улице свивающейся вокруг солнца. Город представал гигантским храмом, заставленным золотыми статуями богов. Среди них Мал узнал Тота, Анубиса и Акера. Небо над городом пронзали высокие стелы, испещренные надписями. Мал не прочитал ни одну из них. Этот город был для него чужим. Мал хотел как можно скорее покинуть его.

К полудню они достигли персиковой рощи. В ней протекал ручей, по краям которого росли розы, жасмин и шиповник. Ветер подхватывал цветочный аромат и разносил его по воздуху. Птицы перекликались сладкозвучными голосами. Успевший проголодаться, Мал спешился, сорвал персик и впился в него зубами.

Раздался грубый возглас. Мал оглянулся на девочку и не узнал ее. Глаза дочери Акера сверкали холодным блеском на побелевшем лице. Кожа змеиного тела густо покраснела. На руках проступили жилы. Было видно, как по ним течет кровь. Девочка злобно смотрела чужими глазами. Малу захотелось разрубить дочь Акера на куски.

– Что с тобой?

– Кра-а-а-асавец – протянула девочка низким голосом и прикоснулась к Малу хвостом.

Прикосновение прохладной змеиной конечности понравилось Малу. Змея хохотнула и резко бросилась вперед. Ее шея молниеносно вытянулась, и она поймала ртом пролетавшую мимо птичку. Белоснежные зубки пронзили тонкое оперение. Птичка вскрикнула, беспомощно замахала крыльями, но дочь Акера безжалостно откусила ей голову и принялась пить кровь из бьющегося в судорогах тельца. Утолив жажду, она отбросила в сторону останки жертвы, не вытирая окровавленных губ, поползла к дереву, над которым кружились другие птицы. Мал сорвал еще один персик, а змея застыла под деревом, не отрывая немигающего взгляда от кружащихся птиц. Наконец, одна из них упала, угодив прямо в пасть змее. На этот раз дочь Акера проглотила птицу целиком и поползла обратно к Малу. Насытившись, она вернула прежний облик, опять став спокойной и счастливой.

– Не бойся, – девочка посмотрела на Мала невинным взглядом, – это была не я.

– Не ты? – переспросил Мал.

– Конечно, не я, – завертела головой девочка.

– А кто же тогда? – усмехнулся Мал.

– Какой же ты глупый! Это была моя любимая сестричка, и ты ей понравился. Она тебя полюбила. А ты ее?

Мал сделал вид, что не понимает, о ком она говорит. Девочка залилась смехом и принялась резво ползать вокруг Мала, весело выкрикивая:

– Глупый! Глупый! Глупый!

Мал догадался, что сестра, так же как и его змей, живет внутри девочки, и та всего лишь разрешила ей выйти наружу.

– Что же произойдет, если я позволю своему змею также проявиться? – подумал принц.

Они миновали рощу и вновь вышли к башням, стелам и статуям. Дух, царивший в городе богов, навевал тоску по силе, свободе и честности.

– Я должен совершить то, что когда-то пообещал рыцарю – найти обитель. Я змей в образе человека. Этого не изменить. Меч Рамзеса и змеиная неуязвимость – больше ничего не надо, чтобы осуществить задуманное.

Мал поймал себя на мысли, что считает силу змея своей. Он был вынужден обратиться к ней, несмотря на то, что ему рано или поздно придется за это платить. Принц не знал, какой договор заключил со змеем его предок, но если он намерен отыскать обитель, то никак не может отказываться от живущего внутри него змея.

– Необходимо поговорить с ним и понять, что ему нужно. Возможно, наши цели совпадут. Так будет честнее.

Когда они подошли к еще одному оазису, Мал спросил дочь Акера:

– Ты очень любишь свою сестру?

– Да, очень, – охотно ответила девочка.

– А она тебя?

– Тебе ли не знать? Мы неразлучны.

Мал покачал головой.

– Давай отдохнем.

– Ты отдохни, змей, а я покатаюсь на лошадке.

Девочка взобралась на коня.

– Покатай меня, Амфал! – приказала она и поскакала в рощу.

Мал закрыл глаза и настроился на разговор со змеем. Он не сомневался в верности избранного пути.

– Змей, ты слышишь меня! Я хочу говорить с тобой!

– Говори, – ответ всплыл на поверхность из глубины сознания.

– У тебя есть желания?

– Нет.

Ответ не обескуражил Мала. Возможно, он неверно задал вопрос.

– А как же твое желание покрыть земли Египта мертвой человеческой плотью?

– Мне необходима кровь так же, как тебе пища.

– Не хочешь ли ты сказать, что если мой меч не покинет ножен – ты умрешь?

– Я заставлю тебя убивать.

– Ты тверд в своем намерении.

– Мы похожи, брат мой.

Малу было неприятно, что чудовище называет его братом, но он не стал об этом говорить.

– Что было в том договоре, который ты заключил с моим предком? Что ты должен мне? Чем я обязан тебе?

– Я дал твоему роду власть, могущество и неуязвимость в бою. Взамен твой предок обещал вечно служить мне и моим братьям.

– Но причем тут я?

– Смотри.

Мал не понял, что от него хотят.

– Открой глаза, – повторил змей.

Мал открывает глаза и видит воина в плаще из шкуры леопарда. Он стоит на берегу лесного озера в центре круга, очерченного огнем двенадцати факелов.

– Я отрекаюсь от силы леопарда! – трижды произносит воин, срывает с себя шкуру и бросает ее в огонь.

В лесу раздается грозный рык зверя. Но когда огонь гаснет, рык стихает. В круг входят девы в одеждах, прошитых жемчугом, чьи головы увенчаны сверкающими диадемами, а шеи увиты ожерельями из драгоценных камней. Они надевают на воина плащ из змеиной кожи. Ему подносят две чаши, в одной – змеиный яд, в другой – змеиная кровь.

– Я убиваю в себе леопарда, – кричит воин, поднимает чашу с ядом и осушает ее.

– Я впускаю в себя змея, – снова кричит воин, поднимает вторую чашу и выпивает ее без остатка.

Над водной гладью приподнимается змеиная голова. Змей долго осматривается по сторонам, и, наконец, вытягивает зеленую с серебристым отливом шею над озером. Воин преклоняет перед ним колено, взгляд его безумен.

– Клянусь служить тебе верой и правдой, мой господин и старший брат.

Змей отвечает:

– Я принимаю твою клятву. Отныне твой род связан с моим. Ты получишь неуязвимость в бою, ты покоришь многие земли и прослывешь великим воином. Ты получишь власть и станешь королем. Но запомни, брат мой, если кто-нибудь из твоих потомков по мужской линии обратит меч против нас, он по своей воле станет нашим данником, а твое королевство падет в междоусобицах.

– Вот почему мы были обречены на поражение, дерзнув штурмовать Рим – город, которому покровительствовали змеиные боги, – понял Мал. – Значит, я и есть тот самый данник.

– Ну как? Ты отдохнул, змей? – игриво спросила девочка.

Мал вернулся в город змеиных богов. Он спал с открытыми глазами. Мал посмотрел на девочку, мысленно все еще пребывая в сновидении. Улыбка немедленно сошла с ее уст, а в глазах появился испуг. Мал продолжал молча смотреть на нее. Девочка не выдержала, стремительно проскользнула под дерево и там свернулась в клубок. Мал поднялся на ноги, взял коня за уздечку и подошел к ней.

– Не смотри на меня так, – умоляюще проговорила девочка и закрыла лицо руками.

Весь оставшийся путь она ехала молча, стараясь не заглядывать Малу в глаза. Они покинули оазис и вышли на единственную улицу города. Принц не переставал размышлять об увиденном. Больше всего его поразило то, что данником он должен был стать по своей воле. Дважды Мал мог отречься от змея, и леопард пытался ему в этом помочь, но принц так и не решился расстаться со змеиной силой.

– Насколько велика моя дань змеиному роду, и в какой срок я должен ее исполнить?

Разговор остался незавершенным.

К вечеру Мал и девочка достигли очередного оазиса, а когда деревья расступились, принц увидел озеро и туман, нависший над водой густым слоем. Миссия дочерей Акера была завершена.

– Там твой мир, – сказала девочка, указывая на противоположный берег. – Уходи!

В лучах закатного солнца Мал верхом на красном коне вступил в воды озера, отделяющего мир змеиных богов от мира людей. Принц возвращался, чтобы исполнить данный Филиппу обет.

Глава III. Гор

Густой мрак скрывал башни замка Незерби от посторонних взглядов. Лунного света едва хватало, чтобы разглядеть границу, отделяющую водную гладь от поверхности земли. Мал верхом на Амфале выбрался на берег и почувствовал чье-то присутствие. Он вгляделся в ночную мглу. К нему приближалась человеческая фигура. Мал спешился.

– Узнаете ли вы меня, мой господин? – раздался звонкий голос.

– Гор! – изумился Мал. – Ты жив?

Из темноты вынырнул высокий худой юноша.

– Он самый. Из плоти и крови стоит перед вами.

Мал обнял его.

– Я рад, что тебе удалось спастись.

Гор остался самим собой. И все же что-то неуловимое в нем изменилось.

– Идите за мной, господин!

Они пошли сквозь заросли карликовых деревьев.

– Лук и стрелы предназначены Гору – в этом нет сомнений, – подумал принц. – Но как удивительно, что наши судьбы вновь переплелись. Здесь не обошлось без воли богов. Мальчик явно из тех, кому они покровительствуют.

– Мой господин, – заговорил Гор, как только громада окутанного мраком замка Незерби скрылась из виду, – дозвольте поведать вам историю моего спасения.

– Я слушаю тебя, Гор, – отозвался Мал.

– Когда король франков приказал убить всех раненых в бою под Краком, мной овладел страх. Сначала убили тех, кто был ранен еще при штурме. Они лежали в повозках и были не в силах защитить себя. Затем англичане принялись за оставшихся на поле боя. Я истекал кровью и не мог сдвинуться с места. Человек, незадолго до того убивший Моркварда, спросил меня:

– Ты раб?

– Нет – ответил я.

– Что ты умеешь?

– Я лучник и конюх.

Этого человека звали Тернбулл. Он выпросил мою жизнь у короля.

– Делай с ним все, что пожелаешь, если он не подохнет по дороге, – сказал Пепин.

Слуга Тернбулла вынул стрелу из моей раны и перевязал ее. Он же помог мне взобраться на лошадь. Страх перед смертью и вечным пленом настолько измучил меня, что я потерял сознание и очнулся уже в доме Тернбулла. Его люди позаботились обо мне. От них мне досталась пища и целебные снадобья. Прошел не один день прежде, чем я смог встать на ноги. Тогда-то я и узнал, какова плата за милость Тернбулла – капитана гвардии лорда Незерби. В один из дней я отправился вместе со всеми туда, где воины упражнялись в искусстве поединка. Там я увидел как раб вышел с кинжалом против солдата в кольчуге и с длинным мечом. Солдат набросился на раба, рассчитывая быстро покончить с ним, но тот ловко уворачивался от ударов и пытался дотянуться кинжалом до горла соперника. Ему не повезло. Смертельный удар настиг раба, когда тот был уже ранен и утратил прыткость. Такова была участь всех пленников, оставленных в живых. Воины Незерби испытывали на них силу своих мечей. Их жизнью рассчитывались за право стать гвардейцем. Именно так поступил победитель в неравной схватке. И все же у раба был шанс выжить.

Десять побед в поединках со свободными людьми – такова была цена возможности покинуть замок или стать полноправным наемником. Но большинство из рабов были обречены на смерть. Никаких правил не было. Все решал Тернбулл. Только он определял, кому какое достанется оружие. Гвардеец мог выпустить раба, уже одержавшего семь или восемь побед, пешим против конника, вооруженного дротиком. Чем больше побед, тем опасней схватка. Опытный боец становился живой мишенью и погибал. Далеко не все решал опыт или удача, рабам нужна была еще и благосклонность господина Тернбулла. Никто из них не пытался сбежать. Рабов, владеющих оружием, хорошо кормили, они могли встречаться с женщинами и целыми днями предаваться упражнениям. У Тернбулла были любимцы, которым он не желал смерти, но и им давать шанс на свободу тоже не собирался. Они учили сражаться новых рабов.

Лучшего из них звали Хольгер. На его счету было девять побед, и Тернбулл три года не допускал Хольгера к схваткам. Темно-русый скандинав не отличался ни ростом, ни силой. Зато он был очень подвижен. Многие из его учеников добились свободы. И хотя поговаривали, что таков тайный умысел Тернбулла, он дарил рабам ложную надежду, никто не сомневался, что Хольгер – хороший наставник, и все стремились попасть к нему в ученики. Когда Хольгер попросил выпустить его на бой пусть даже с тремя или четырьмя соперниками, Тернбулл потребовал воспитать преемника. Хольгер удивился. Им мог стать любой из его воспитанников, прошедших испытание. Но Тернбулл указал на меня. Это была еще одна уловка гвардейца, не желающего отпускать скандинава. Я посмотрел на Хольгера, ожидая увидеть в его глазах разочарование, но тот остался невозмутим. Он спросил:

– Каким оружием ты владеешь?

– Я неплохо стреляю из лука.

– Неплохо говоришь? Дайте ему лук и стрелы!

Один из учеников мастера поднес мне лук и колчан со стрелами. Безоружный Хольгер, тело которого было прикрыто лишь холщовой рубашкой, отошел от меня на сто шагов и приказал:

– Стреляй!

– Что будет, если я попаду в тебя, мастер Хольгер?

– Попробуй.

Хольгер застыл в ожидании. Я натянул тетиву, прицелился и выстрелил. Хольгер неуловимым движением поймал стрелу и отбросил ее в сторону. Я выпустил следующую стрелу. Хольгер успел сделать несколько шагов вперед. Расстояние между нами стремительно сокращалось. Я не промахнулся, но стрела и в этот раз не достигла цели. Она опять упала на землю где-то в стороне. Хольгер приближался ко мне большими прыжками. Я продолжал стрелять. Хольгер то отбивал стрелы рукой, то ловко уклонялся от них. Когда скандинаву остался один шаг, я признал поражение. Хольгер вырвал лук и ударил меня древком по бедру.

– Ты мог еще раз попытаться убить меня, но не сделал этого!

Это был первый урок Хольгера: всегда сражаться до самого конца. Так я стал его учеником. Скандинав начал с упражнений на выносливость, владение телом и умение видеть движения соперника. Затем он учил меня биться коротким мечом и попадать копьем в цель. Мне пришлось метать копье в квадратную мишень, сплетенную из пальмовых волокон, сидя на гарцующем коне. Копье чаще летело мимо, чем попадало в цель, а меч, как птица, вырывался из рук. Хольгер все больше тратил времени на мое обучение. Тернбулл сердился и жалел, что спас мне жизнь. Скандинав твердил, что потребуется лишь время, прежде чем я смогу проявить себя. Но господин Тернбулл предпочел отказаться от данных Хольгеру обещаний и выбрал меня для участия в поединке с кандидатами на поступление в гвардию. Перед боем мастер предупредил меня, что я послан на смерть. Так решил господин Тернбулл.

Мне не хотелось умирать, и я обратился с молитвой о спасении к богу Гору. В последний момент Тернбулл решил выпустить меня на поле боя в паре с сарацином. Мой напарник был опытным бойцом. На его счету было три схватки в замке Незерби. Силы были почти равные. Сарацину дали коня и саблю, чтобы он сразился со всадником, вооруженным мечом и щитом. Я вышел против пешего воина. У меня было копье, у моего соперника два. Кандидаты двинулись вперед. Пехотинец метнул в меня копье, но промахнулся. Я же предпочел направить копье в грудь всаднику. Тот не ожидал моей атаки и не успел защититься. Наконечник копья пробил кольчугу и тяжело ранил кандидата. Он свалился с лошади прямо под ноги пехотинцу. Тот передумал сражаться и бежал с поля боя.

Этой победой я заслужил уважение товарищей по несчастью. Даже господин Тернбулл остался доволен. Он распорядился сытно накормить меня, а на исходе дня прислал рабыню. Женщина вошла в комнату, приблизилась ко мне и провела рукой по моей голове. Господин Мал знает, что женщины мне ненавистны, но ее ласку я не смог отвергнуть. Со мной произошло то, что невозможно объяснить словами. Какая-то сила толкнула меня к ней. Я сжал ее в объятьях, ни за что не желая отпускать. Беззащитность женщины сразила меня. Не сказав ни слова, она заставила меня забыть о том, где я нахожусь, и какая опасность мне грозит. Как же я был счастлив в эту ночь, и какую горечь я вкусил после пробуждения, когда увидел, что остался один. Весь день я провел в тоске, мечтая увидеть ее лицо и вновь прикоснуться к ее шелковистой коже. Хольгер сказал мне тогда:

– Я меньше всех буду горевать в тот день, когда тебя настигнет смерть. Ты познал похоть, и вместе с ней в твоем сердце поселилась пустота. Если ты не заполнишь ее волей к жизни, ты умрешь.

Его слова пролетели мимо моих ушей. С той ночи я лелеял мечту о еще одной победе, наградой за которую станет встреча с женщиной, чьи поцелуи застыли у меня на губах. Я упражнялся все с большим усердием. Но в тот день, когда на поступление в гвардию лорда Незерби объявились новые кандидаты, Тернбулл не выпустил меня на поле боя и тем самым лишил меня шанса получить награду. Когда рабы под предводительством Хольгера отправились на состязания, желание увидеть женщину, даже имени которой я не знал, овладело мною со всей силой. Меня безудержно влекло к ней. Охваченный безумством, я проник в дом господина Тернбулла. Рабам, переступившим порог господского дома, грозила смерть, но ничто не могло остановить меня.

Не доходя до комнаты, откуда доносились женские голоса, я скрылся за занавесью, всей силой мысли желая, чтобы та самая женщина прошла мимо меня. Прошла целая вечность прежде, чем она вошла в комнату, встала ко мне спиной и замерла, словно забыв, зачем пришла. Я отдернул занавесь и шагнул к ней навстречу. Она услышала шум и обернулась, подставив лицо солнечным лучам, проникающим сквозь огромные окна в каменных стенах. Как же она была красива в тот момент, господин Мал! Я никогда не забуду эти темные локоны, ниспадающие на смуглую кожу ее обнаженных плеч. Я смотрел в ее большие глаза, и мне ничего не хотелось, кроме, как навсегда раствориться в них. Она нисколько не испугалась и спокойно улыбнулась мне, как старому знакомому. Я подошел к ней, желая обнять ее. Но мое сердце было настолько преисполнено благоговения, что я был не в силах осуществить свое желание. Я стоял, не зная, что сказать. Она молча прикоснулась ладонью к моей щеке. Когда я почувствовал мягкую прохладу женских пальцев, желание вернуть ту единственную ночь и вновь вкусить ее ласки стало неодолимым. Я закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел легкую насмешку в ее взгляде. Но это нисколько не задело меня. Женщина сняла с себя знак анкх, увенчанный распростертыми соколиными крыльями, и повесила его мне на шею.

– Это тебе, Гор. Пусть покой, блаженство и счастье навсегда поселятся в твоей душе.

Ее лицо опять озарила улыбка. На этот раз она лучилась добротой. Женщина нежно коснулась моей головы и добавила:

– Ступай.

– Скажи мне свое имя.

– Меня зовут Изида.

Счастье переполнило мое сердце. Я обрел силу и покой. Когда меня схватили и бросили в яму, я даже не дрогнул. Беспрестанно разглядывая анкх, я представлял его дарительницу самой доброй и нежной женщиной на свете. Анкх хранил аромат женского тела, и, целуя его, я как будто целовал ее кожу. Воспоминания одно за другим теснились в моей голове.

В тот день Тернбулл так и не вернулся. Он остался в замке лорда Незерби. Утром мне сбросили ломоть хлеба и опустили кувшин с водой. Я подкрепился и стал ждать своей участи. Сверху показалась темно-русая голова Хольгера.

– Наш господин мертв. Лорд Незерби тоже. Ты останешься здесь, пока не прибудет младший брат господина Тернбулла. Он-то и решит, как с тобой поступить.

Хольгер исчез, а через некоторое время я вновь услышал его голос.

– Говорят, ты знаком со змеиным дьяволом. Это правда?

– Никакой это не дьявол! Это человек со змеиной кожей, – возразил я.

– Тот, кого ты называешь человеком, больше трех месяцев провисел закованным в цепи на башне смерти без пищи и воды. А когда наш господин и лорд Незерби отправились посмотреть на его останки, мертвец ожил и поубивал их. На такое способен только дьявол.

До сих пор, господин Мал, я полагал, что вас уж нет на свете, а теперь я воскликнул про себя:

– Неужели мой господин жив?

А вслух спросил:

– И что же сталось с этим дьяволом?

– Исчез. Уполз в преисподнюю, не оставив следа. На то он и дьявол!

Вечером я получил еще один ломоть хлеба и полный кувшин с водой взамен пустого. На следующий день мне досталась только вода, но я не унывал. В те дни я только и делал, что разглядывал анкх, вспоминал Изиду и молился богу Гору. Так продолжалось целую неделю. А вчера мне приснился сон, будто бы я иду за человеком с крыльями. Присмотревшись, я узнал соколиные крылья бога Гора, расцвеченные всеми цветами радуги. Бог Гор шагал впереди, а я пытался ему подражать. Во сне я упал в яму в точности такую же, в какой находился наяву.

– Вставай и иди! – услышал я голос бога Гора.

Меня охватили сомнения. Яма была слишком большой.

– Не смогу, – подумал я, и тут же что-то обожгло мою грудь.

Это анкх с крыльями бога Гора вспыхнул жарким огнем.

– Вставай и иди! – повторил голос.

Я проснулся, и голос в третий раз с тем же призывом прозвучал в моей голове. Я прикоснулся к анкху. Тот оказался прохладен на ощупь. Близилось утро. Я посмотрел наверх. Глубина ямы раза в четыре превышала мой рост. Я вцепился пальцами в землю и начал карабкаться наверх. Выбраться не составило особого труда. Что же дальше? И откуда ко мне пришла мысль о побеге? Еще день назад я об этом и не помышлял. Покинув поместье Тернбулла, я направился к городским воротам. Я ждал, что кто-нибудь остановит меня. Но все обошлось. Ворота открылись вместе с первыми лучами солнца. Несколько всадников покидало город. Я обогнул замок Незерби и вышел на дорогу, по которой мы с вами сейчас и идем, господин Мал. Она приведет нас на песчаный холм. До него уже рукой подать. В прошлый раз я взошел на него и встал лицом к восходящему солнцу. Его свет заставил меня закрыть глаза. Меня потянуло в сон, и я прилег. Стоило мне заснуть, как я снова услышал тот самый голос.

– Это я, Гор-Ахути – твой покровитель, обращаюсь к тебе. Знай, что твой господин нуждается в помощи, и ты скоро встретишься с ним. Следуй за мной.

Бог с соколиными крыльями повел меня за собой. Мы вышли на западную сторону замка Незерби. Там я увидел озеро и башню. Я догадался, что это и есть та самая башня смерти, о которой говорил Хольгер. Гор-Ахути остановился и произнес:

– Следуй увиденному. Дождись ночи. Встречай своего господина у берега озера.

После этих слов я проснулся. Это был Гор. Мой спаситель явился ко мне. Все нужно сделать так, как он сказал. Я дошел до озера, дождался ночи и встретил вас, мой господин.

Гор замолчал, закончив рассказ, а Мал вспомнил, какой путь к обретению способности слышать голоса богов поведал ему когда-то саисский мастер: семь дней сурового поста и созерцания изображений божеств. Именно так Гор обрел своего спасителя.

– Я прибыл из мест, где боги встречаются с людьми не во снах, а наяву, – сказал Мал. – И сейчас я хочу исполнить просьбу одного из них. Он попросил тебе передать этот лук со стрелами. Это дар бога Сокола, которому ты обязан спасением.

Гор с благоговением принял подарок и в знак благодарности своему покровителю поцеловал анкх. Будучи не в силах больше держаться на ногах, он лег на землю и заснул. Мал отпустил Амфала пастись и тоже лег спать.

Проснуться заставил холод. Песок за ночь впитал влагу и остыл. Послышался топот скачущих лошадей. Тревожно заржал Амфал. Их окружили три десятка всадников в шароварах, кафтанах, подпоясанных кушаками, с тюрбанами и остроконечными шлемами на головах.

– Я и мой оруженосец сбились с пути, – сказал Мал. – Может быть, вы нам покажете дорогу в город Айя?

Из отряда выделился высокий, могучего сложения всадник с мощными ногами и сильными руками, крупными и подвижными чертами лица, обтянутого потемневшей под солнечными лучами кожей. Русые волосы резко выделяли его среди остальных. Он как будто узнавал Мала.

– Амир аль-Хидр, неужели это ты? – наконец, воскликнул он. – Клянусь пророком Мухаммедом, ты не узнаешь меня!

– Не узнаю, – подтвердил Мал.

Он оглянулся на Гора в надежде, что тот подскажет ему имя незнакомца. Юноша пожал плечами.

– До сих пор мы виделись с тобою только дважды. Я Фарид Ол, амир султана Египта аль-Азиза, да благословит его Аллах. Теперь ты узнаешь меня?

Мал вспомнил, что и в самом деле уже встречал русоволосого мусульманина. Первый раз в голландском гарнизоне вблизи Сира, второй – в доме шейха Асхаба, где они останавливались на пути в город Грек.

– Я узнал тебя, благородный амир.

– Если ты следуешь в город Айя, то я приглашаю тебя отправиться вместе со мной, – Ол был любезен и доброжелателен. – Я еду в Сабию. Мой путь как раз пролегает через этот город.

– Я охотно принимаю твое приглашение, – отвечал Мал.

– Благодарю тебя, Аллах, за то, что даровал мне встречу с благородным аль-Хидром, – воздев руки к небу и закатив глаза, проговорил Ол.

– Позволь попросить тебя об одном одолжении?