Дело было в Городце

Наверное, это было одной из немногих вещей, что заставляли травницу сомневаться, сможет ли она сосватать девицу кому из сельских. Разве что сыну купеческому, из тех, что зажиточные. Уж он-то жену ручками по дому работать не заставит, полон двор прислужниц. Больше только у бояр да людей служилых, но они не захотят брать в семью девку без роду-племени. Видать, и правда, придется Василисе осваивать профессию травницы. А в лекарском деле, как успела заметить женщина, новоиспеченная ученица понимала.

– Ну, посмотрим, что ты сготовила, – женщина ловко извлекла из печи горшок, полный вареников с грибами.

Разложив еду по плошкам, травница сдобрила свою порцию сметаной, и отправила первый вареник в рот. – А вкусно.

Вася потупилась. Не самое сложное блюдо в ее исполнении. Еще бы картошки добавить, но где ее взять? Вот и приходится изворачиваться. Впрочем, вышло действительно вкусно. Пока Мария Данииловна ходила в деревню, девушка успела замесить тесто и налепить вареников. Грибы они собрали утром, а делать весь день было особо нечего. Шитье прискучило, пациент не спешил открывать глаза. Травница уже смеялась, может поцеловать его девушке, вдруг да очнется. Вася с опытами не спешила, но уже косилась на мужчину с определенными мыслями.

Утром Василиса привычно проснулась под крик петуха. Девушка улыбнулась. И чего герой популярной серии книг так раздражался? Спать надо раньше ложиться, тогда и вставать легко будет. И на скорой пару лет поработать, вот уж приучишься спать когда угодно, вскакивать бодро и с ясной головой. Кинув птице припасенный с вечера кусок хлеба, девушка оделась и поспешила вниз. Тем более, с кухни уже доносились запахи, заставлявшие захлебываться слюной. Но сначала умываться, а то за стол не пустят. Быстро закончив с гигиеническими процедурами и простирнув бельишко, она влетела в кухню.

– Марья Данииловна, да вы и мертвого разбудите, – просияла Вася, глядя на стол, в центре которого стояло большое блюдо с блинами. Кроме них там уже были выставлены плошки с творогом, сметаной, ягодами и медом.

– Вот и не мешкай, садись за стол, да кушай, – женщине явно была приятна похвала.

Василису долго упрашивать не пришлось. Девушка достала пустую тарелку, положила в нее сметаны, смешала с ягодами, потом взяла первый блин, скатала трубочкой, подчерпнула им начинку и отправила в рот.

– Вкусно-то как, – с набитым ртом произнесла девушка. Травница только покачала головой. Молодые, они все такие.

После завтрака все было как и всегда: осмотр их пациента, потом хозяйка дала ученице задания на день а сама отправилась в деревню. Там ее ждало несколько человек, прихворнувшая корова и лошадь со сломанной ногой. Василиса быстро вымыла посуду, намыла пол, после чего принесла воды – с колодцем проблем не возникло, поскольку такой же был и у ее бабушки. Дальше начинались сложности с печью. Но и тут девушка справилась, отправив чугунок со щами внутрь. Втащить бы потом, но это пока терпит. Убедившись, что ничего не забыло, Вася достала тетрадь с записями. Пробежала взглядом тексты молитв, наговоры, после перечитала еще раз все, что ей говорили о травах. Если с последним было просто, то первое требовалось зазубривать без особого понимания, просто потому, что так надо, принято, и повелось со стародавних времен. И пусть доказательства того, что мир волшебный, и наговор усиливает действие лекарства, а иная молитва поднимает на ноги не хуже некоторых средств, девушке сложно было пересилить себя. Хотя она видела иконы в операционных, но в родном мире все это значило куда меньше, чем знания, чутье и талант врача. А пересиливать себя всегда сложно. Зато девушка вспомнила еще об одной вещи, в которую врачи ее родного мира, как ни странно, верили наравне с показаниями приборов.

С другой стороны, кто-то посчитал бы ее сумасшедшей, но больше вариантов Василиса придумать не могла. Ну не целовать же ей в самом деле их потерпевшего. Разумеется, опыт у нее был, но не с незнакомыми. Рассуждения о том, что поцелуи не секс и уж точно не повод для знакомства, девушка пока отметала.

– Лежишь? – она устроилась рядом с мужчиной. – Хорошо устроился, надо сказать. Почти как султан. Лежишь себе, ничего не делаешь. Вокруг женщины порхают, обихаживают. Делать ничего не надо, знай себе наслаждайся. А у некоторых, вообще-то, отпуск законный, и каникулы на учебе. Но кого это интересовало. Нашаманили себе непойми чего, и получи Вася полное счастье деревенской жизни. Да не у бабушки, где хоть какие-то блага цивилизации в виде электричества, а там, назнамо где, – девушка всхлипнула. Себя было жалко. – А я домой хочу. Картошки хочу, макарон, суши, пепси, сока томатного, кофе. Телик посмотреть, с девчонками потрындеть по телефону, в компе посидеть. Где я у вас все это возьму?

Девушка пристально вглядывалась в лицо мужчины. Увы, все ее жалобы были встречены молчанием. Лишь грудь незнакомца чуть заметно приподнималась, показывая, что он еще дышит.

– Ладно, прости, – девушка присела на корточки и осторожно коснулась его локтя. – Тебе-то явно куда больше досталось. Я, пусть и попала неведомо куда, но целая, невредимая, даже не испачкалась, пока падала. Это я так ругаюсь, просто потому, что ничего сделать не могу. Уж ты-то, наверное, догадываешься, каково это, когда ничего сделать не можешь, только смотришь, и ждешь. И ладно бы ждешь, я ведь даже не знаю, все ли правильно делаю. Да, мне всякого за два года увидеть довелось. И пьяных с пробитыми головами, и людей в разбитых повозках, женщин беременных, которые уже умерли, а ребенка удавалось спасти. Всякое было. Не только плохое. Вот помню, один раз нас вызывали – у мужика рука в унитазе застряла. Уж не знаю, что он там доставал, но вытащить не может. И разбивать отказывался. Жена уже и мыла туда жидкого вылила, и масла, а не помогает. В результате горшок злополучный мы все-таки разбили, обработали царапины, руку перевязали, поскольку умник этот растяжение получил. Ох и ругался он, но ничего, потом приезжал, конфеты привез. Или вот тоже, студенты на спор на голову кастрюлю примеряли. Один снять не смог. Тут повозиться пришлось. Но вызволили. Даже кастрюля уцелела, так погнулась немного от особо умной головы только.

Девушка улыбнулась воспоминаниям. Уж всякое в их практике бывало, но чтобы так вот кастрюлю нахлобучить, они еще не встречали. И не абы какую, а еще с советских времен. Хорошую, тяжелую. Только она уже не помнила, что такое сделал их водитель, но снять удалось. А ведь медперсонал готов был признать поражение. Зато дядя Гриша умудрился решить проблему. Хотя просто зашел с ними воды набрать.

– А как-то раз приезжаем на вызов. Женщина лет пятидесяти. Упала на улице, да хрустнуло что-то в ноге и болит сильно. Все тут же решили, что перелом, трогать ее не стали, чтобы кости дальше не сместились и не повредили чего лишнего. Сразу нас вызвали. Приезжаем. Она тихо охает, рядом люди сочувствуют. Кто-то бутылку холодную прикладывает, чтобы отека не было. Врач наш осторожно ее ногу ощупывает, и ничего понять не может. Нет там никакого перелома. А та стонет и спорит, мол, хрустнуло что-то, – девушка замолчала, вспоминая тот случай.

– И что? – тихо поинтересовался кто-то.

– Так, оказалось, это не нога хрустнула, а украшение на сапоге, а у нее просто ушиб, причем не очень сильный, – закончила рассказ девушка, и только потом сообразила, что интересоваться историей может только один человек. – Ой, ты очнулся!

Василиса повернула голову и встретилась с внимательным взглядом синих глаз. Несколько секунд по лицу девушки расплывалась счастливая улыбка, после чего она тряхнула головой. Радоваться будет потом, сейчас надо понять, насколько серьезно пострадал их клиент.

– Чувствуешь мою руку? – она вновь осторожно коснулась его ног.

– Да.

– Тогда осторожно пошевели пальцами. Не болит ничего?

– Нет, ноги целы, если тебя это волнует, – мужчина говорил тихо, но с легкой ехидцей. – Или тебе так нравится голого мужчину трогать?

– Ну, знаешь ли? – буркнула Василиса. – Все претензии Марье Данииловне предъявлять будешь, когда она придет. Я без понятия, куда она те лохмотья, что твоими штанами звались, дела. Подозреваю, что в печку. Сделай глубокий вдох?

Мужчина послушался, хотя недоверие из глаз не исчезло.

– Ничего не болит, – Вася решила не обращать внимания на его замечания, все-таки в своей практике и не с таким сталкивалась. Этот хоть приставать не пытается. – Дискомфорта при дыхании не возникает.

– Только из-за повязки, – сообщил пациент.

– Это хорошо, – обрадовала его девушка, – ребра целы, хотя я подозревала обратное.

– Неужто было с чего? – прищурился незнакомец.

– Было, еще как. Такие синяки, словно тебя сначала ногами пинали, а потом еще прутом железным отходили, – настала очередь девушки ехидничать. – Руки как?

– Без понятия. Повязки мешают. Только не говори, что это твоя работа.

Василиса довольно улыбнулась. Сам просил не говорить. Вместо этого она поинтересовалась:

– Тебе надо что-нибудь?

– Воды.

Девушка подошла к ведру, зачерпнула полную кружку и помогла мужчине напиться.

– Благодарствую, – он вновь откинулся на подушку. – Как зовут-то тебя?

– Василиса. Для друзей Вася или Васька, для тебя – Василиса Ивановна.

– Константин, – в тон ей представился мужчина.

– Надо еще что-нибудь? – прищурилась девушка.

– Разве что одежду, но, как я понял, ты тут не хозяйка, где взять – не знаешь.

– Увы. Больше ничего?

– Нет, спасибо, – он немного поерзал, устраиваясь удобнее.

– Если что, зови, – пожала плечами девушка, взяла тетрадь и пошла на крыльцо. Дверь оставила открытой, чтобы услышать, если пациенту что-то понадобится. Оставаться в доме и учить под его взглядом не хотелось, а так и подальше от мужчины, и услышит, если что-то случится.

Впрочем, училось не очень хорошо. Вася постоянно мыслями возвращалась к Константину. Хорош, гад. И до этого нет-нет, да и привлекал взгляд, а уж глаза эти и вовсе манят. И знает же, что нравится женщинам. Знает и пользуется. Васе еще хорошо, у нее закалка за время работы появилась. А каково местным девушкам, когда такой прогуляться зовет. Надо полагать, тогда он и не заморенный был, вообще красавец-мужчина.

Девушка пыталась заставить себя заучить хоть что-то из записанного накануне, понимая, что травница рано или поздно начнет не только давать новые знания, но и спрашивать то, что уже было изучено, но толку не было.

– Вот паразит… – беззлобно пробурчала Василиса. – Ну да ничего, это ты пока лежишь, языкастый, а как на ноги вставать, по-другому заговоришь.

– На кого ты тут ругаешься, – неслышно подошла Мария Данииловна. – Яшка что ли натворил чего?

– Нет, – покачала головой девушка. – Болезный наш очнулся, одежду требует. И, ой, там щи, наверное, доходят уже, – вспомнила она, поднялась и побежала проверять стряпню.

Травница покачала головой и пошла следом.

Пока Василиса под неодобрительным взглядом пациента пыталась вытащить горшок из печи, что ей в конечном результате удалось без потерь, и горницу заполнил запах обеда, травница нашла припасенную мужскую одежду. Потом вдвоем они сняли повязки, и девушка перебинтовала только руки, при этом пациент откровенно морщился.

– Скажи, – не выдержал он, – ты специально стараешься или просто неумеха?

– Вот посмотрю я на тебя, когда ты на ноги станешь вставать, – парировала Василиса, – тоже меня обвинять будешь. К твоему сведению, вывихи у тебя полностью не прошли, так что можешь героя из себя не корчить. А у меня тут ни гипса, ни шины хоть какой-то, чтобы как следует перевязать. Так что молчи и терпи, если мужик.

Удивленный такой отповедью, вкупе с незнакомыми словами, Константин подавился дальнейшими насмешками. Заметив же улыбку на губах травницы, и вовсе предпочел дальше молчать. Лучше потом осторожно выяснить, что за девица такая. Больно бойкая на язык, да и руки к работе лекарской привычны. То, что он жаловался, скорее проверить ее способности, чем от боли. Последняя хоть и была велика, но явно не от действий девушки, а оттого, что повреждения еще не залечились.

Когда же Василиса закончила свою работу, ее выставили из дома, после чего травница помогла мужчине одеться. И тут девушка была права, когда он вставал на ноги, боль была сильнее, чем в руках. Залежался, теперь долго восстанавливать утраченные навыки. И еще неизвестно, сможет ли он владеть руками, как и прежде. Хотя, выбора все равно не было.

Впрочем, долго раздумывать времени не было. Едва Константин натянул штаны, как травница кликнула девушку обратно. Вдвоем они помогли ему сесть за стол. После чего женщина принялась резать хлеб, а Василиса разливать по мискам щи. Вопреки ожиданиям, в тарелке мужчины было куда больше воды, нежели остального. Да и хлеба ему дали самый маленький кусочек. Он хмыкнул, потом посмотрел на женщин.

– На меня взгляд побитой собаки не действует, – спокойно произнесла Василиса. – Знаю я это вечноголодное выражение после миски корма и трех кусков колбасы. Так что можешь не стараться. Ты две недели тут провалялся ровно мумия, разве что ссыхаться не начал, ну и дышал в отличие от нее. Так что ешь, что дают и сколько дают.

Мужчина вновь только покачал головой, предпочитая созерцать скудное содержимое тарелки. И что это за девица, что такие мудреные слова знает. Не проста она, ох не проста.

– Ты, мил человек, на Васю-то не обижайся, – поддержала девушку Мария Данииловна. – Язык у нее острый, но говорит-то дело.

– Да я не обижаюсь, – пациент бросил короткий взгляд на Василису. – Я понять пытаюсь, где ты чудо такое раздобыла. Ходит в одежде мужской, голова не покрыта, косы, почитай, нет, да еще и языкаста да непочтительна.

– Тебе косу надо, сам ее и отращивай, а мне так много легче. Не успел глаза открыть, а уже в чужом монастыре свой устав насаждаешь, – прежде чем успела что-то сказать травница, буркнула Вася, после чего накрыла свою миску куском хлеба, подхватила в руки и ушла на крыльцо.

– Обидчивая, – покачал головой мужчина, пытаясь взять ложку. С перевязанными руками это было не легко.

– Кто обидчивая? – удивилась травница. – Вася? – женщина покачала головой. – Вот уж кто в последнюю очередь обижаться будет, особливо на немощного. А тебе думать надо было, прежде чем говорить. Сам же спросил, откуда девушка. Так не нашего мира она. Как пришел ты ко мне, добрый молодец, да упал на пороге, так и перепугалась я. Начала молитвы читать, чтобы послали мне помощника, выходить тебя да на ноги поставить. Вот и послали боги девушку эту.

– Погоди, хочешь сказать, что она не местная?

– Не только не местная, но и из другого то ли мира, то ли времени, а то и все сразу, – знахарка и сама до конца не смогла это понять, а Василиса объяснить, но сошлись на том, что мир у нее все-таки отличается от этого. – Уж не знаю, получится вернуть ее обратно, или так тут и останется. Это только Яге под силу. Да ты ешь, ешь, касатик, тарелку-то не созерцай, тебе сил еще набираться. Уж прости, не по имени к тебе обращаюсь, да только спросить-то все не досуг.

– Костя я, – посмотрел на нее мужчина, – Константин. Думал, Василиса скажет.

– А я, как ты наверное знаешь, Мария Данииловна, – назвалась травница, потом пригляделась к мужчине. – Ты часом, не воспитанник ли Яги будешь?

– Он самый, – не весело вздохнул Константин, – Кощей.

Дальнейший разговор стих сам собой. Мужчина пытался орудовать ложкой, насколько оно было возможно при перевязанных руках. Помощи просить не позволяла гордость. Да и подумать было над чем. Василиса, девушка язвительная, сероглазая девчонка со светлыми волосами чуть ниже плеч – явилась из другого мира, чтобы помочь травнице выходить его. А он мало того, что проверял ее выдержку, так еще и делал это, словно в царевых палатах с боярином каким вороватым беседовал. А девушка еще и отвечать в тон умудряется, хотя вокруг все не так, как она привыкла. Должно быть и люди другие, и обычаи.

Вернулась девушка быстро, вылила остатки из миски коту, тот потерся о ее ноги и принялся есть. Василиса же собрала грязную посуду и убежала из дома. Травница посмотрела на кота, покачала головой и принялась убирать со стола.

– Недовольна чем будешь, хозяйка, – заметил Кощей.

– Скорее озадачена, – призналась женщина. – Яшка то мой никогда к людям не ласкался, а тут вьюном вокруг девушки вьется.

– Знать чует что-то, – пожал плечами мужчина.

Сидеть за столом не хотелось, тем более что знахарка начала раскладывать какие-то травы, потом вытащила пару баночке с порошком. Вернулась в избу Василиса, уже без посуды. Едва увидела разложенные на столе предметы, взяла с полки какую-то странную книжицу и стило. Константин перебрался на свою лавку. Хотелось бы на крыльцо, но ногам было слишком больно, чтобы совершать долгие переходы. Между тем женщины его полностью игнорировали, и это мужчине было только на руку. Интересно посмотреть, что будет дальше.

– А что мне про эту траву поведать можешь? – взяла веточку в руки женщина.

– Ромашка лекарственная, – занятие начиналось со знакомых трав, и девушка только несколькими штрихами набросала изображение.

– Верно, ромашка, – Мария Данииловна отложила веточку в сторону. – И каковы ее свойства?

– Используются цветы. И почти от всего применяют, у нас, во всяком случае, – уточнила девушка. – Детей маленьких стараются купать с ромашкой, в мыло, шампуни добавляют, в сборы различные, косметику природную, в чай добавляют.

– Хорошо, – покивала знахарка. – Теперь записывай.

Василисе не пришлось повторять дважды. Константин с интересом следил, как странное стило быстро выводило в книжечке слова. То, что девушка сведущая в грамоте – удивило. Обычно женщин грамоте не обучали, разве что иногда. Понятное дело, боярынь, чтобы псалтырь читать могли, царевен, монахини обучались, вдруг кто в настоятельницы выйдет. Да иные купчихи, чтобы в отсутствии мужа дела вести. А простое население чтения-письма почти и не ведало. Травницы, знахарки, колдуньи деревенские передавали свои знания от матери к дочери, или, если дочерей не было, ученицам.

Кощей следил за занятием, отмечал, какие вопросы задает девушка, и все больше убеждался, что, не разбираясь в травах, она, тем не менее, много понимала во врачевании. Мужчина мог поспорить, что по окончании обучения у травницы девушка будет куда лучшим лекарем. Возможно, лучше нее только его нянька, Яга, и то не факт. Надо потом осторожно вызнать, что девушка знает. Нянька-то его по молодости не чуралась в свое время тела басурманские резать, изучать, что да где у них, а значит, и у остальных людей. Хотя, не похоже, чтобы девушка во внутренностях копалась. Слишком молода да наивна. Но все впереди.

Закончив с травами, женщина перешла к порошкам. И тут Василисе стало сложнее. Девушка сначала внимательно рассматривала кристаллы, потом подбирала максимально похожий по цвету карандаш, чтобы зарисовать. Что-то тихо говорила об отсутствии какого-то зверя микроскопа. И все-таки изобразила нечто похожее, оставив куда более подробное описание. Дальше знахарка объясняла, как получить это снадобье, где и в каком виде использовать. Вася только кивала да записывала.

После занятия девушка собрала свои вещи в странного вида сумку, что Кощей заметил некоторое время назад, оставив только ту самую книжицу, и вышла из дома.

– Что, молодец, смотришь так, – прищурилась знахарка, – али не ожидал от девки такого?

– Не ожидал, сознался он. – Думал, молода, потому и взбалмошна, а она не так проста.

– Совсем не проста, – подтвердила Мария Данииловна. Потом посмотрела на него внимательно и строго произнесла: – иди, извиняйся, что обидел.

Константин скривился, но спорить не стал. Знахарке легко сказать, иди, а ему на ноги встать – проблема. Но выбора нет. Опять же надо по двору прогуляться до отдельной постройки или зарослей лопухов. Наверное, это даже важнее, чем извинения. Они и подождать могут. Так что пришлось сползать с лавки и заставлять себя идти на цыпочках, придерживаясь за стены, стараясь не наступать на полную ногу. По крыльцу спустился медленно, заодно присмотрел шест возле стены. Если такой подхватить, то, пожалуй, до маленькой постройки в дальнем конце участка он успеет дойти.

– Далеко собрался, горе луковое, – подхватила его девушка на половине пути. – Или гордый помощи попросить?

– Да я не то, чтобы, просто вот… – замялся мужчина, не зная, как объяснить проблему. При этом с удивлением отметил, что Василиса помогает ему двигаться точно туда, куда он и собирался. – Спасибо.

– Не за что, – спокойно ответила девушка, – не провались, смотри, а то вылавливать тебя тяжеленько будет.

После чего она быстро удалилась, но он не сомневался, будет приглядывать за постройкой. Но стоит ему выйти, как тут же окажется рядом. Впрочем, было совсем не до дум, поэтому Кощей решил разобраться с насущной проблемой, а потом переходить к остальным вопросам, которых за несколько часов накопилось не мало.

Впрочем, часть обратного маршрута он проделал сам, девушка куда-то исчезла, а на помощь пришла уже травница. Женщина довела его до завалинки и оставила, удалившись в дом стряпать ужин.

Через какое-то время Василиса вышла из-за дома с котом на руках. При этом животное всем своим видом выражало счастье и довольство.

– А, ты уже тут, – заметила она мужчину. – Я Марью Данииловну предупреждала, что тебя надо будет караулить.

– Спасибо, – кивнул он. – А хозяйка говорит, что кот рук не любит.

– Ну, смотря чьих рук, – пожала плечами девушка. – Если у тебя в колтунах колючки застрянут, что не вытащить, а потом кто-то добрый заметит да поможет, к нему и не так ластиться будешь. Вот где их Яшенька собрал, не понятно, – кот, услышав свое имя, чуть приоткрыл глаза, но понял, что угощать не будут, после чего лишь боднул девушку, намекая, что всей порции любви и ласки еще не получил, и дальше обвис на руках. – А Марья Данииловна не присматривалась, потому что кот в руки не давался. Это я случайно углядела. Чудо, что не расцарапал меня, бандит. Так бы и ходил да чесался, а теперь вон какой валенок стал. Все окрестные кошки его теперь.

Валенок, лежал на руках девушки и мурлыкал песню, а она осторожно почесывала его, попутно выбирая из шерсти репейник, иголки и прочий мусор.

– Василиса, ты уж прости, я не хотел тебя обидеть.

– А я не обижаюсь, – улыбнулась девушка, садясь рядом, – все на патриархальный менталитет списываю.

– Если бы я не знал, что ты не отсюда, то точно обиделся.

– А на что? – удивилась девушка. – Я же правду говорю.

– Эмм… – в первый раз мужчина понял, что его вроде как и обозвали, но при этом так тонко, что с одной стороны, обижаться действительно нельзя, с другой – можно показать себя полным невеждой, аки юродивый Семеныч, что побирается у храма Успения в Городце, а с третьей и действовать, как привык, тоже не получится. Раньше обидчик живо получал в ухо, и инцидент был исчерпан, теперь же боязно, как эта девица отреагирует.

– А что, я не права? – продолжила Василиса. – У вас ведь женщина слова поперек сказать не может, а при посторонних и вовсе молчать должна да пол рассматривать, пока не спросят. А если спросили, со всей смиренностью мужу поддакивать. И, упаси боже, что не так сказать – потом будет в синяках ходить. Ну и, опять же, если не оттаскает ее хоть раз в месяц благоверный, да не отлупит, хоть самой синяки рисуй, потому что муж не бьет, не любит, значит.

– Ну… – и вновь слов не нашлось. Сам Кощей такого отношения к женщинам не понимал, но раз предки завещали, кто он такой, чтобы мешать другим. Иной раз и царь на царицу руку подымает, когда та совсем уж из себя выведет. А в деревнях описанное Василисой нормой было. Раз в неделю, в банный день муж домочадцев уму-разуму учил.

– Вот видишь, везде ваша патриархальность, – Василиса улыбнулась мужчине после чего отпустила кота на землю. – Иди, Яша, жарко от тебя. – Кот немного обиженно посмотрел на девушку, потом повернулся и важно удалился, величаво задрав хвост. – И этот туда же. Тоже себя самым главным мнит. Но он хотя бы кот, у них это в крови. А вот вы, мужчины. Ладно, когда и с мозгами, и руки из нужного места растут, когда все в семью и для семьи. А на иных посмотреть – в нем от человека только облик, а так хуже иной свиньи. Все деньги на выпивку спускает, дома шаром покати, дети в обносках, жена по соседям уже ходить стыдится, хлеба попросить, потому что отдавать нечем. И вот как, скажи, может такой уважения от домочадцев требовать, почтению учить?

Константин задумался. Вопросы девушка задавать умела. Причем, описывала она явно не здешние деревни, но он видел иные деревеньки, где рядом с добротной избой стояли хижины с прохудившимися крышами, заборы покосились, а глава семейства спал в канаве рядом с забором, потому что призванный сторожить дом пес не пускал его на двор.

– Но не все же такие, – попытался спорить он.

– Так я и не говорю, что все. Вот у нас бы преподаватель по анатомии. Золотой человек. Лет сорок, выглядел моложе. Весь поток девчонок на него смотрел и исходил слюной, а он ни на одну не посмотрел как на женщину. Все мысли только о жене да детях. С нами советовался иногда, куда поехать на отдых можно, кроме Турции и Египта, чтобы не очень дорого, и не только на пляже лежать, но и по музеям походить. Или что лучше старшему на день рождения подарить, мол мы молодые, понимаем его детей лучше. Да и папка мой, врач от бога, в выходные и с нами погулять, и бабушке огород вскопать, и с мамой иногда вечером после работы в кино сходить мог. А сосед был в доме – все стоном стонали, когда запой начинался. И жена его первой выдохнула, когда ей сообщили, что он под белочкой в окно сиганул с двенадцатого этажа. Поплакала, но больше для приличия. А через полгода уже красавицей стала, лет на двадцать помолодела.