Трава

Мама, нет уже не мама, а врач, начинает осматривать меня, проверяет горло, бежит в прихожую за фоноскопом, слушает меня.

– Потри обоняния нет, не знобит, одышка есть?

– Нет, мама. У меня просто такая слабость, я встать не могу.

Входит папа, мама оборачивается к нему:

– Яна заболела. Я вызову врача.

– Может не надо? Я отпрошусь, отлежусь и все будет хорошо.

– Яна, ты же понимаешь, что сейчас так нельзя и ковит во многих случаях протекает бессимптомно. Лежи, дожидайся врача, а мы с папой идём на работу.

Родители уходят, я остаюсь одна звоню на работу и дожидаюсь врача.

«Боже, как плохо!»

Мои внутренние стенания прервал звонок в дверь.

«Интересно, я смогу дойти до двери?»

Держась за стену, иду открывать дверь.

«Лёня, как ты узнал? Я могу быть заразной. Уходи, пожалуйста!»

«Ничего у тебя нет! Ты просто очень устала, это крик твоего организма о том, что он больше не может. Ты не можешь спасти мир весь и сразу. Тебе нужна передышка.»

В кольце его рук слабость отступает. Меня всегда тискали мама и папа, и я так любила их обнимашки. Но Лёня обнимает по- другому, как будто сердце падает вниз и поднимается, а тело наполняется приятной легкостью.

«Сейчас придёт врач, ты будешь контактным. Уходи, к чему твоё геройство!»

«Во-первых, я твой коллега и видел как ты вымотала себя за последние дни на работе, во-вторых, я психолог, и тебе срочно необходима психологическая помощь. Ложись, закрой глаза, представь себе, что ты находишься в самом своём любимом месте. Что ты любишь больше всего?»

«Море, солнце и плескаться на волне, когда ты не плывешь, а волна просто качает тебя.»

«Вот видишь ты качаешься на волне, а все проблемы отходят на задний план, их надо будет решать, но не сейчас, а когда к тебе вернуться силы.»

Звонок прерывает нас, хотя я чувствую себя намного лучше.

Леонид убеждает доктора, что он мой дальний родственник, берет инициативу в свои руки, я даже не успеваю заметить когда он успел одеть маску. У меня берут мазок из носа, прописывают обильное питье и какое- то противосполительное, за которым сразу же убегает Лёня.

Укрывшись одеялом, выпив сладкого чая с лимоном и приняв таблетки, я лежу под пледом и думаю, что жизнь не так уж и ужасна и слушаю рассказы о студенческой жизни психологов.

Не заметно наступает вечер.

« Скоро придут твои родители. Отдыхай! И скорей выздоравливай, а я завтра забегу.»

Скоро возвращаются мама с папой с работы и удивляются моему блаженному лицу и моим заверениям, что у меня был самый замечательный день в жизни.

Папа ремюзировал: «Да, Янина, если бы я не знал, что ты заболела, я бы подумал, что ты сильно влюбилась!?»

Хм-м.

Глава 9

Неделя больничного пробежала незаметно, через три дня пришёл отрицательный тест на вирус. Все успокоились, я тоже начала отпускать ситуацию, что не «смогу спасти весь мир», как говорил Леонид, а приняла решение, что буду делать только то, что в моих силах.

Леонид приходил ко мне каждый вечер, мы сидели и долго разговаривали, он называл это психотерапевтическим беседами.

– Лёня, а почему ты пошёл на психолога, вроде в основном идут одни девочки?

– Хм, знаешь я сам задавал себе вопрос почему? Мечтал стать инженером, как мама и папа, разрабатывать летательные аппараты, а как подошло время подавать документы, подал на психологический факультет университета. Я ведь папу даже не помню, он умер, мне только год исполнился. Мама рассказывала, раз и сгорел за год. Диагноз поставили сразу после моего рождения, он и не лежал, а как-будто был и человека не стало.

Правда все это я знаю больше не от мамы, а от бабушки. Меня всегда казалось, что будто мама не то что не любит меня, а как то не замечает, что ли. Так было обидно, особенно маленькому, если бы не бабушка, не знаю каким бы я вырос.

Нет, мама все делала, что положено родителю, и ласкала иногда, но так редко. Иногда мне казалась, что она тоже умерла тогда вместе с папой.

А потом была учеба на психологическом факультете. Знаешь, это были самые замечательные годы. Мы называли себя врачевателями душ. Вот живет человек, а у него ничего не складывается, и в жизни, и в любви, полная неразбериха. А мы проведём несколько сеансов психологических бесед и выясним, что и когда у него случилось, что мешает жить ему сейчас. И самое главное мы просто наталкиваем человека на источник его проблем, он просто смотрит на все с другой стороны, и жизнь налаживается.

Я даже стал считать, что мы психологи такие маленькие волшебники, помогающие человеку разобраться в себе и жить дальше лучше. Но потом я стал приглядываться к другим и увидел, что у каждого кто пошёл в психологию в детстве была какая-то проблема и он пришёл, чтобы помочь только себе. А я понял, что мама не смогла пережить случившегося с ней горя, испугалась остаться одна с маленьким ребёнком. И я понял, что так  она и пропустила свою жизнь. Потом я пробовал с ней проводить психокоррекционныеизанятия по выведу из горевания, но нет, не получилось у меня. Сначала я расстраивался как и ты, потому что думал буду спасателем, а потом понял, что не получится.

Наверное, впервую очередь потому что человек сам должен хотел спастись, а если его все устраивает, уже ничего не сделаешь.

Мы с тобой сходим ещё в кафе, помнишь, с твоими любимыми пирожными. Его хозяйка моя однокурсница, она решила помогать.    вот так пирожными и ещё она разговорить со своими посетителями и если видит, что кому то нужна помощь старается что-то сделать или ко мне посылает.

А ещё мы во время учебы часто сбегали в парк и катались на самых экстремальных качелях после какого то семинара о раздвоении души.

Я смотрю на Леонида:

– Лёня, спасибо тебе! Я постараюсь, но не знаю получится ли?

Я тяжело вздыхаю, может по отношению к взрослым проблемам он и прав, но мы ведь помогаем детям, а здесь вариант только один – обязательно спасти, быть может иногда даже от самого близкого человека – матери, и это так страшно.

Глава 10

Сестра – это маленький

кусочек детства, который

никогда не будет утерян.

Автор неизвестен

Милана росла в семье, которую нельзя было назвать неблагополучной, но и благополучной назвать было нельзя. Они рано поженились, рано родили ребёнка, который им был ещё не нужен, и больше времени проводили со своими друзьями, чем с малышкой. И Милана росла сама с собой, гуляла с друзьями во дворе, летом играла в магазин, больницу, казаки-разбойники, зимой в царя горя, каталась на санках и коньках. Время бежало, Милана росла, взрослели ее родители, которые в один момент поняли, что хотят ребёнка. В пятнадцать лет у Миланы появилась голубоглазая светловолосая сестричка Мила. Милане нравилось кормить ее из бутылочки, качать на ручках, играть, укладывать спать и внезапно одиночество растворилось в этом маленьком самом дорогом существе. Мама с папой быстро наигрались родителями и снова бросились в пучину дружеских посиделок и компаний, забыв теперь о второй дочке.