Невозможно. Глаза в глаза

– Скажите, Маргарита Андреевна, как по-вашему, в чём причина того, что гражданин Тайманов избил вашего жениха?

Я сглотнула. Рома был весь в напряжении и строго смотрел на меня. Тайманов не менял своей расслабленной позы.

– Наверное, – не уверенно начала я и не верила в то, что сейчас скажу, – он ударил его в ответ на не удавшуюся попытку Ромы.

– Маргарита Андреевна, правильно ли мы понимаем, – это уже юрист Тайманова, – что не мой клиент первым начал драку?

– Правильно, – выдохнула я, дрожа всем телом.

Рома был взбешён и смотрел на меня как бык на красную тряпку. Ухмылка с лица Тайманова сошла, и теперь он выглядел задумчивым. Следователь попросил меня выйти.

– Ну что там? Всё решено? – кинулся ко мне Боря.

– Что решено? – брат вызывал у меня раздражение.

– Ты сказала, то, что должна была? – это уже отец.

– Я сказала правду, папа.

– Какую ещё правду? – взъерепенился Боря. – Мы тебе битый час объясняли, что ты будешь должна сказать.

– Рита! – грозное обратился ко мне отец. – Объяснись! Сейчас же!

– Что я должна вам объяснить? Что не смогла соврать и сказала правду? Это я должна вам объяснить? – я сорвалась на крик.

– Не ори! Не позорь меня! Меня здесь все знают!!! Почему ты сразу не отказалась давать показания? Если бы сказала об этом сразу, мы бы исключили эту возможность. Рита!!! Нельзя же быть такой безответственной! Речь идёт о твоём женихе! Который пострадал от рук это бандита. И что теперь? Благодаря твоим же показаниям, Рома будет выглядеть круглым дураком.

Я снова не сдержалась и пустила слёзы. Может я и не права по отношению к Роме. Но с другой стороны… Тайманов прав. Он ударил его только после того, как увернулся от удара Ромы. Дверь кабинета открылась и первыми вышли Тайманов и его юрист. Никакого довольного лица, ехидных улыбочек. Быстрый взгляд на меня, после чего, нахмурив брови, он прошёл мимо следом за юристом. Трудно себе признаться, но я практически заволновалась, что его всё же обвинили в избиении. Но по раздосадованному лицу Ромы поняла, что всё хорошо. Стоп. Хорошо для кого?

– Ром, ты уж извини Риту. Я её уже отчитал! Ты пойми, запуталась девчонка, у неё нет опыта в таких вещах, – начал утешать Рому мой отец.

– Ну что вы, Андрей Петрович! Не стоит винить Риту, я всё понимаю.

Я вовсе не выдохнула с облегчением, потому что не поверила в его слова. И интонация голоса говорила об обратном.

– Факт избиения, естественно, признали. Но только в качестве самозащиты.

Дальше я не слушала, тихо пошла в сторону выхода. Вышла на улицу и набрала Соне. Мне нужно было выговориться.

РИТА

Прошло два месяца после моего прокола в полицейском участке. Отца я видела редко, и он больше не возвращался к этому вопросу. Рома хоть и делал вид, что не держит зла, но наши отношения стали натянутыми. А Боря упрекал при каждом удобном случае. Тайманова я не видела и ничего о нём не слышала. А сегодня мы договорились встретиться с Соней в торговом центре, после обеда. Я пришла раньше, и гуляла по бутикам, приглядывая для мамы подарок на день рождения. Хотелось подобрать ей что-нибудь особенное, оригинальное, хотя понимала, что с бюджетом, которым я располагала, это будет сложно. Поднимаясь по эскалатору на третий этаж, мельком увидела знакомую фигуру, показалось, что это отец, но он сейчас должен быть на работе. Но все же обращаю внимание и понимаю, что мужчина не один, а в компании девушки. И я ее знаю. Это же Марина, помощница отца в прокуратуре, ее сложно не узнать, яркая блондинка с внешностью фотомодели. Сомнений не остается, рядом с ней мой отец, и они держатся за руки. Почему? В последний момент успеваю переступить с эскалатора на мрамор. Нервно тереблю руками волосы, не понимая, что же мне делать. Я ведь не маленькая девочка, понимаю, почему взрослые люди держатся за руки, поэтому вывод только один. Их что-то связывает и далеко не служебные отношения. А раз так, то мне нужно убедиться в этом наверняка. Резко бегу к лифту, чтобы спуститься быстрее, мне везет, как раз, когда я подбежала, двери открылись, кто-то вышел, а я спускалась вниз и глазами искала отца с Мариной, которые уже выходили из здания. Боже, так я не успею! Выбегаю из лифта, мчусь на улицу, врезаясь в людей, и успеваю только увидеть, как отцовский форд отъезжает с парковки. И что теперь? О чем я думала, как я смогу за ними проследить? Пока форд стоит на светофоре, обвожу глазами парковку, как нарочно ни одной свободной машины такси. Раздражение зашкаливает, разворачиваюсь, чтобы пойти обратно в центр и снова в кого-то врезаюсь.

– Простите, – бормочу, обходя его.

– Вы не ушиблись? – спрашивает мужской голос.

Я поднимаю глаза и вижу Тайманова. Вот так встреча, как всегда неожиданно. Также неожиданно мне в голову приходит идея.

– Где твоя машина? – спрашиваю у него, – быстрее, мне очень нужно!

Вижу удивлении на его лице, жду что он сейчас далеко пошлет меня, но вместо этого Тайманов берет меня за руку и ведет за собой, я молча следую за ним.

– Это подойдет? – мы остановились перед мотоциклом.

Я пару раз моргнула, прежде чем ответить. Не в моей ситуации сейчас было выбирать.

– Вполне.

– Тогда прошу, – он протянул мне шлем, а сам оседлал мотоцикл.

Я справилась со шлемом, перекинула сумку через одно плечо и села сзади него, не решаясь дотронуться руками до Тайманова. Но когда раздался звук двигателя мотоцикла, руки сами собой обвили его вокруг талии, а потом, когда мотоцикл рванул с места, то я и вовсе вжалась в него всем телом.

– Боишься? – спросил Тайманов, когда мы остановились на светофоре.

Я покачала головой, а он усмехнулся.

– Куда хоть едем?

– Вон за той машиной, черный форд номер 323, – я указала рукой на машину, стоящую уже на другом светофоре, впереди нас. Номера машины было не видно, но я знала его наизусть. Когда Тайманов увидел машину, на которую я указала, мне на мгновение показалось, что он скинет меня с мотоцикла, такой был у него взгляд, ведь он знал, кому принадлежит эта машина, не мог не знать.

– Ты уверена? – спросил он. Я кивнула несколько раз для убедительности. И мы помчались вслед за машиной отца.

Через несколько кварталов Тайманов подъехал практически в плотную к отцовскому форду так, что я могла подсмотреть через стекло. Благо на мне был шлем, и отец не мог меня разглядеть. В его машине были тонированные стекла, но силуэты я видела. И эти силуэты целовались, без сомнений. Во мне появилась такая злость, что захотелось кинуть камень в стекло и плевать, что они бы меня увидели. Со всей силы впилась пальцами в ветровку Тайманова, от этого моего жеста он обернулся и посмотрел в машину отца, потом на меня. На светофоре загорелся зеленый, мы плавно тронулись с места, постепенно стали отставать, я даже начала думать, что Тайманов передумал их преследовать, а мне так хотелось узнать, куда же все-таки они едут, но, как оказалось, это все было сделано для следующего маневра. Мотоцикл вылетел на свободную полосу, обогнал несколько машин, и подрезал отцовский форд, просто встал поперек его полосы движения как вкопанный. Я закрыла глаза, и всем телом вжалась в Тайманова, послышался визг шин и гудки автомобилей. Открыв глаза, я увидела машину отца, которую из-за торможения развернуло поперек дороги. Отец вышел из машины и прошел вперед, он смотрел прямо на Тайманова.

– Ты совсем страх потерял, щенок! За такое, я могу прямо сейчас засадить тебя и твою шлюшку! – прокричал отец.

Господи! Это он меня назвал «шлюшкой»? Дожила. Я не шевелилась, ожидая уже самого худшего. До последнего думала, что вот сейчас Тайманов встанет, снимет с меня шлем, и, посмеявшись, уедет. Худшей ситуации я и представить не могла.

– Да пошел ты! – крикнул ему Тайманов и развернув мотоцикл, мы умчались вперед. Не знаю, каким образом, но лавируя между машинами, мы снова оказались позади отцовского форда, только в другом ряду и нас еще прикрывал небольшой грузовик. Я обрадовалась, потому что уже и не надеялась, что удастся за ними проследить.

Тайманов остановился возле какого-то салона красоты. А отец запарковался возле неизвестного мне клуба. По крайней мере снаружи это здание походило на клуб. Я слезла с мотоцикла, отдала Тайманову шлем и рванула вперед к этому зданию, отец с Мариной только что вошли внутрь него.

Я поднялась по ступенькам и собиралась войти, но дверь мне преградил охранник.

– Ваша фамилия?

– Что? Мне нужно войти туда.

– Ваша фамилия?

– Да зачем вам моя фамилия? – я и так не очень-то соображала ото всей этой ситуации, для чего охраннику моя фамилия понять никак не могла.

Охранник указал на вывеску «только для VIP клиентов».

– Пожалуйста, – я была в отчаянии, – мне очень нужно попасть внутрь.

– Как же вы достали! Иди домой, хватит по мужикам таскаться! Тебе хоть восемнадцать-то есть? Да как вы не поймете, что пользуются они вами и большего ничего!

Я вообще не понимала, о чем говорил охранник, понимала только, что любым путем должна попасть внутрь.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько вам нужно дать, чтобы пройти внутрь? – я полезла в сумочку за кошельком.

– Нет, ну вы, девки совсем уже обнаглели!

Охранник схватил меня за руки и стал спускать меня с лестницы, а я плакала и просила пустить меня.

– Руки от нее убери, – я услышала знакомый голос.

– Извините, Кирилл Севастьянович, – охранник отпустил мои руки и виновато смотрел на Тайманова, -вы что ее знаете?

– Можно и так сказать! – оскалился Тайманов.

– Кирилл Севастьянович, не сердитесь, я ведь думал, что это одна из тех, ну вы сами понимаете. Скажите, как ее фамилия, я отмечу сейчас.

– Ее фамилия тебе ни к чему.

– Ясно. Виноват.

– Ты уверена, что хочешь туда войти? – Тайманов посмотрел на меня.

– Да, – уверенно сказала я, хотя на самом деле в этом сильно сомневалась.

– Тогда идем, – он распахнул передо мной дверь.

Мы спустились вниз по лестнице, хотя я думала, что нужно будет подниматься. Если верить фасаду здания, то в нем целых три этажа. Всюду был полумрак и играла музыка, мы вошли в небольшой зал, по углам которого находились столики, по середине стоял подиум, на котором танцевали полуголые девушки. Вдоль стены находилась барная стойка, за которой стоял отец в обнимку с Мариной. К ним подошел парень из персонала, что-то им сказал, и они последовали за ним. Я рванула следом, но Тайманов крепко схватил меня за руку.

– Пусти! – закричала я.

– Сначала подумай, готова ли ты все это увидеть? Они ведь не в карты туда пошли играть.

Всё. Я обессилила. Просто рухнула на колени посреди зала. А чего я собственно ожидала здесь увидеть? Подпольное отделение прокуратуры? Меня всю трясло, как будто бы я сильно замерзла. Как отец может так поступать с мамой, с нами? Как он каждое утро смотрит ей в лицо, улыбается, когда она подает ему завтрак? Как? Для чего жить во лжи? Мне стало противно, ужасно противно от всего этого. От этой ситуации, от себя, от этого места. Я чувствовала, что сейчас у меня будет истерика.

– На, выпей! – Тайманов протянул мне бокал с какой-то жидкостью.

Я так и сидела на коленях, и смотрела на него снизу-вверх. Он мне помогает или хочет посмеяться, подмешав мне что-то в бокал? Или это часть его мести, ему приятно смотреть на мою боль, на то, как я раздавлена.

– Ненавижу тебя! – я встала на ноги, выхватила стакан и запулила его в стену, – ненавижу тебя! Понял? – кричала я.

– Это давно не новость, – ответил он слишком спокойно, чем вызвал во мне еще большую волну гнева. Мне хотелось получить от него те же эмоции, что я испытывала сама. Мне была нужна разрядка. Я толкнула его в грудь руками.

– Давай же, ударь меня, ну, давай, – я снова толкнула его в грудь.

Тайманов не поддавался, я толкнула его в третий раз, он крепко схватил мои руки и завел их мне за спину.

– Пусти, гад, сейчас же отпусти меня! – я начала вырываться.

– Лёва, давай еще бокал, быстро! – прокричал он парню за стойкой.

Они влили мне какое спиртное в рот, правда больше все же пролили. Но тех глотков, которые я все же сделала хватило, чтобы меня перестало трясти, я согрелась. А может это и не спиртное вовсе, а Тайманов. Потому что до сих пор не отпустил мои руки, и прижимал к своей груди. Неожиданно даже для себя самой, я начинаю реветь как корова, взахлеб. Как плачут маленькие дети, «с завыванием».

– Что мне теперь делать? Что я скажу маме? – сквозь слезы простонала я.

– Ничего не скажешь, – Тайманов взял меня за лицо и заставил посмотреть на него.

– Не скажу? – хрипло спросила я.

– Ты ничего никому не скажешь, – он вытер слезы с моего лица, – в этом виноват только твой отец, вот пусть он и разбирается. К тому же, твоя мама может быть в курсе всего этого.

– Что? – снова прохрипела я.

– Ничего! Я сейчас отвезу тебя домой, примешь ванну или что там еще, подруге позвони, что вы еще делаете, чтобы успокоиться?

– Нет. Домой я не хочу. Отвези меня в другое место.

* * *

Мы остановились у стоянки, возле прокуратуры, я отыскала взглядом машину Марины, красное Пежо, видела ее пару раз, когда бывала у отца на работе.

– Спасибо, – сказала я Тайманову, – дальше я сама.

– Всегда, пожалуйста, – с улыбкой ответил он.

Я направилась на стоянку, но для того, что я задумала мне необходимо было найти что-нибудь потяжелее. Оглядевшись, обнаружила несколько кирпичей или булыжников, не важно, главное, что сгодятся для моего замысла. Тайманов не уезжал, это я точно знала, так как звук его мотоцикла невозможно не услышать. Сначала я решила перенести все кирпичи ближе к ее машине, чтобы все сделать быстро, а главное не передумать, после одного раза. Последний кирпич оказался самым большим и тяжелым, поэтому он отправляется прямо в лобовое стекло, после чего запищала сигнализация. Так-то! Будешь знать, сучка! Следующие обломки летят в остальные стекла, меня не останавливает ни то, что я делаю это рядом с прокуратурой, ни то, что сработала сигнализация, ни то, что Тайманов снимает все это на свой телефон. Плевать! Отец сам напросился, пусть и разбирается с последствиями! Затем, обломками от кирпичей черчу царапины по всему корпусу автомобиля.

– Ну и как, полегчало?

Оборачиваюсь на подошедшего Тайманова.

– Немного, – довольно улыбаюсь, – что сделаешь с видео, выложишь в интернет?

– Оставлю на память! Ты так на нем воодушевлена, не хочу выставлять это на всеобщее обозрение.

Мы одновременное рассмеялись, странно, но на душе действительно стало легче. Я даже не заметила, как к нам подошел полицейский патруль.

– Оставайтесь на своих местах, – сказал один из них, второй достал наручники.

– Девушка здесь не при чем, – вмешался Тайманов, – она только что подошла.

– Нам без разницы, в отделении разберутся!

* * *

На патрульной машине нас доставили в отделении полиции. Я ничуть не раскаивалась и во всем честно созналась следователю, но мне не хотели верить. А потом приехал Боря и меня отпустили.

– Ты совсем рехнулась? Почему тебя задержала полиция, да еще и в компании этого ублюдка? – накинулся на меня брат, как только мы вышли из отделения.

– Я не смог дозвониться отцу, но когда он узнает, тебе мало не покажется!

– А что с Таймановым, когда его отпустят? – поинтересовалась я, не обращая внимания на его слова.

– Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?! – Боря остановился и схватил меня за плечи, – о чем ты думаешь?

– О том, что ни в чем не виновный человек остался в отделении, а меня отпустили! – я повысила голос.

– И плевать! Главное, что отпустили тебя! А он может хоть сгнить там, ему не привыкать!

– Но сейчас то он ни в чем не виноват, и его должны отпустить. Я же рассказала обо всем следователю!

– Рита! Ты сама-то хоть себя слышишь? Что с тобой происходит? Зачем ты его выгораживаешь? Он что запугал тебя?

Я не нашлась с ответом. Все готовы поверить в виновность Тайманова, даже без должных на то доказательств. Доказательства! Ну, конечно же, как я сразу об этом не подумала!

– Боря, я должна вернуться к следователю! Я забыла кое-что ему рассказать!

– Нет, Рита! Это уже ни к чему! Поехали домой!

– Нет! – я развернулась и уверенным шагом направилась обратно в отделении.

Следователь смотрел на меня как на сумасшедшую, но пообещал, что обязательно просмотрит телефон Тайманова, и выставил меня за дверь.

Боря ждал меня возле машины, когда я подошла, мы молча поехали домой. Он больше ничего не говорил и не спрашивал. Интересно почему? Он что-то знает про отца или уже знал?

* * *

– Рита, девочка моя! – мама крепко меня обняла, – что с тобой произошло?

Когда мам обняла меня, я расплакалась. На столько мне было ее жалко, и я поняла, что просто не смогу ей сейчас всего рассказать. Но обманывать ее мне тоже не хотелось, она заслуживает того, чтобы знать правду.

– Мам, все хорошо, правда! Я жива и здорова!

– Почему ты плачешь? – она вытерла мне слезы.

– Я очень устала, можно, я потом тебе все расскажу?

– Конечно, родная! Давай я налью тебе ванну, и ты сразу расслабишься.

Вот за что я уважаю маму, она никогда меня не принуждает и всегда понимает.

– Спасибо, – целую ее и иду к себе в комнату.

Встреча с отцом оказалась целым спектаклем. Он пришел как обычно в девять часов вечера, как бы после работы. Интересно, давно и как часто он так делает? Поцеловал маму без всякого зазрения совести и сел ужинать, что она приготовила! А что же, Марина, не накормила? Со мной отец поздоровался скупым кивком головы, что говорило о том, что он в курсе о моей проделке и о задержании полицией. После ужина он пришел ко мне в комнату и плотно закрыл дверь, скорее для страховки, если я стану говорить что-то такое, что не должна слышать мама.

– Поговорим? – спросил он, присаживаясь на мой диван.

– Давай. С чего начнешь?

– Вопросы буду задавать я, – тоном прокурора сказала отец.

Я напряглась. Не знала, как вести разговор. Как вообще об этом можно разговаривать. Мне не хотелось видеть собственного отца, в данный конкретный момент я испытывала к нему лишь отвращение, и это причиняло мне огромную боль в душе.

– Это ты была сегодня на мотоцикле, с тем ублюдком? – отец смотрел мне прямо в глаза. Уверена он точно поймет правду я говорю или нет. Но мне было нечего бояться, я не собиралась ничего скрывать.

– Я, – ответила спокойно, не отводя взгляда.

– Почему ты находилась в его обществе?

– Мне нужно было проследить за тобой, а кроме него желающих не нашлось.

– Для чего тебе понадобилось следить за мной?

– Хотела убедиться, что мои подозрения не подтвердятся. Но они, как понимаешь, подтвердились, – на глаза выступили слезы.

– За что ты так с нами? За что так с мамой?

– Ты еще слишком мала, чтобы понять это, Рита?

– А что тут понимать? Если любишь человека – будь ему верен. Если нет – отпусти. Но не лги и не предавай! – я повысила голос.

– Видишь, я же говорю, ты еще слишком мала. У человека есть семья, обязательства, от которых он не может уйти или отказать по воле чувств. Не нужно слишком все идеализировать.

– Да ну! Значит и маме можно завести отношения на стороне?

– Рита! То, что позволено мужчине, не позволено женщине. Это ты уже должна понимать!

– И кем же не позволено? Где этот «позволитель?»

– Прекрати! Давай поговорим как взрослые люди! – отец начинал выходить из себя.

– Взрослые? Я же слишком мала, чтобы понять это! – слезы лились из глаз по мимо воли.

– Я так понимаю, что маме ты ничего не рассказала?

– Правильно понимаешь. Но это только пока. Если ты сам ей ни в чем не признаешься, то придется рассказать мне. Я не позволю ее обманывать.

– Ты ставишь мне ультиматум?

– А разве мне такое позволено? – огрызнулась я.

– О каком видео ты говорила следователю?

– Откуда ты… хотя понятно, у тебя везде есть свои люди.

– Так что за видео?

– Видео о том, как я разбиваю машину твоей сучке! – последнее слово я особенно выделила, – оно в телефоне у Тайманова.

– Хорошо, что ты об этом сказала. Я проконтролирую, чтобы его удалили.

– Что? Нет! Не удалили, а взяли как доказательство его невиновности и отпустили. Это же я разгромила ее машину, мне и отвечать!

– Нет видео, нет доказательств! Такой шанс засадить Тайманова я не упущу.

– Ты только об этом и думаешь, верно? Тебе плевать на то, что у меня на душе, каково будет маме!

– Давай поговорим завтра, когда ты немного успокоишься!

* * *

Отец был не прав, утро встретило меня с тем же настроением, какое было вчера. Я плохо спала, не могла придумать каким образом могу помочь Тайманову. А помочь ему я просто была обязана, иначе не смогла бы смотреться в зеркало до конца жизни. Отца я не застала, он уже ушел на работу. Интересно, как отреагировала его стерва на новость о своей машине?

– Солнышко, доброе утро, – мама поцеловала меня, – ты будешь завтракать?

– Доброе утро, мам! Сейчас только умоюсь.

Когда пришла на кухню, мама уже сделала мне кофе с печеньями, а себе заварила травяной чай.

– Мам, скажи, ты любишь отца? – не удержавшись, спросила я.

– Конечно, – как-то испуганно ответила мама, – а почему ты спрашиваешь?

– Не почему, мам, просто спросила, – я сделала глоток кофе и поняла, что аппетит отсутствует напрочь.

– Рита, ты влюбилась, да? Все-таки с Ромой у вас все серьезно?

Ну вот, мама совершенно неправильно истолковала мой вопрос, хотя лучше так, чем если бы она что-то заподозрила об отце.

– Не совсем, мам, все сложно.

– Понимаю. Но если у тебя будут какие-то вопросы, любые, ты спрашивай. Обещай мне.

– Обещаю.

– Завтракай быстрей, а то в институт опоздаешь!

***

В институте совершенно не соображала голова. Мысли все время возвращались к маме. Что с ней будет, когда она узнает? Может мне действительно не стоит вмешиваться, ничего ей не рассказывать? Вдруг она будет несчастной после того, как узнает правду об отце? Ее слезы разорвут мне сердце. И в тоже время, как я смогу смотреть ей в глаза после того всего, что видела и знаю. Она заслуживает знать правду. Я бы не простила такого, предпочла бы знать горькую правду, чем жить во лжи, и ни за что бы не простила любимому человеку предательства.

– Рита, ты вообще здесь? – спросила Соня, – ты уже вторую пару о чем-то думаешь, не хочешь мне рассказать?

– Сонька, если бы ты только знала, что со мной вчера произошло, – мне необходимо было с кем-то поделиться, иначе мой мозг бы расплавился от всех этих мыслей.

– Давай после пар прогуляемся по парку, и я тебе все расскажу.

– Хорошо, договорились, – согласилась Сонька.

Последние две пару дались особенно тяжело. Виктор Сергеевич излагал основные теории философии нудно и монотонно. Многие спали на его лекциях, некоторые прогуливали, но зачет он ставил строго, основываясь на посещении своих лекций. Поэтому было проще отсидеть на лекции, чем потом искать у кого их можно переписать, разбираясь в чужих каракулях. Да и зубрить весь этот бред удовольствие не для слабонервных.

На улице было достаточно жарко, нам повезло найти свободную лавочку в тени. Как только мы присели я принялась рассказывать о случившемся со мной Соне. По мере моего рассказа глаза ее все больше округлялись. Она слушала молча, не вставляя своих комментариев, за это я ее и обожала, она всегда давала выговориться до конца, и никогда не перебивала.

– Ну что скажешь? – спросила я у Сони после повествования своего захватывающего рассказа.

– Рит, стоит тебя одну на полчаса оставить, и ты вон какие номера откалываешь. Носишься по всему городу на мотоцикле с настоящим психом. О чем ты только думала?

– Да не о чем я тогда не думала, Сонь. Как бы ты поступила на моем месте?

– Не знаю. Честно. Наверное, тоже попыталась бы проследить за отцом.

– Вот видишь! Я в тот момент и к черту бы на мотоцикл села, не говоря о Тайманове! – я улыбнулась, вспомнила его глаза в тот момент, когда села к нему на мотоцикл, он, наверное, до последнего поверить не мог.

– Для чего только Тайманов тебя выгораживает, не понятно, – сказала Соня то, о чем задумалась и я.

– Сама не пойму, но в любом случае не могу допустить того, чтобы его наказывали за то, в чем виновата я.

– Знаешь, Рит, со слов Виталика этот Тайманов не такой уж и плохой каким его представляют. Он, конечно, псих и подраться любит, но справедливый.

– Не знаю, Сонь, я уже ничему не верю. Если уж собственный отец плюнул в душу, чего ожидать от остальных людей.

– Рит, ну может еще все образуется. Погуляет и вернется в семью?

– Это маме решать, ни мне. Только вот в том то все и дело, что из семьи он не уходил и уходить не собирается. Интересно, а эта Марина вообще об этом в курсе?

– Брось! Зачем ей нужен такой старик, как твой отец! Сто пудов пытается через него себе карьеру сделать.