Удивительно аномальное явление показалось этой ночью над центральным парком Паради-Вудс. Десятки очевидцев засняли данную аномалию на телефон, а кто-то даже выложил в сеть. Буквально за ночь видео набрало больше десяти тысяч просмотров. Никто не может сказать наверняка, это видеомонтаж или реальная аномалия.

Свыше пятидесяти метров над землей в воздухе плавали светящиеся образования. Иными совами – шаровые молнии.

Единой теории их появления до сих пор нет. Дивные светящиеся шары появились из ниоткуда, на несколько минут зависли в воздухе и вскоре, жужжа, взметнулись ввысь, разбрасывая по сторонам искры, и исчезли в безоблачном ночном небе.

По свидетельствам очевидцев, шаровые молнии появились наряду с большими молниями и неожиданно для проходящих мимо людей вышли из местной городской достопримечательности – тысячелетнего дуба Сив-Лап-Дай Лабу.

Сразу же после их исчезновения кора дерева занялась, и до приезда пожарной бригады дерево было испепелено почти дотла. От тысячелетнего дуба остался лишь обугленный ствол.

Уже утром на место происшествия выехала специалист по арбористике Рейчел Алиан с тем, чтобы выяснить, можно ли реанимировать дерево. Будем надеяться, что «гигант» все-таки будет спасен.

Полдень того же дня

Я как раз возвращалась домой из колледжа, как вдруг впервые ощутила невообразимую головную боль. Она появилась спонтанно и также быстро исчезла спустя какое-то время.

Как-то странно получается. Гидрометцентр не предвещал на сегодняшний день магнитных бурь, но с моей головой творилось что-то невообразимое. В какое-то мгновение мне почудилось, что я слышу чей-то голос. Шипящий и мерзкий, словно помехи на радио. Он говорил негромко, что именно, я так и не разобрала, ведь говорил он на незнакомом мне языке. Пока я ковырялась пальцем в ухе, усердно пытаясь унять надоедливый звон, за окнами школьного автобуса одна за одной пролетали остановки. Я бы точно пропустила свою, если бы водитель автобуса вовремя не предупредил меня.

Голос стих. Не знаю, что это было, но меня это сильно напугало.

Оказавшись на улице, я остановилась у фонарного столба, решив перевести дух. Голова все еще болела. Все внутри меня сжималось.

Не знаю, почему, но чувство тревоги не покидало меня. Что-то внутри явно подсказывало, что сегодня обязательно должно что-то произойти. И это произойдет со мной.

Отмахнувшись от назойливой мысли, я стала на доску и покатила вдоль по улице. У булочной лавки я свернула влево, а там, миновав с дюжину огороженных высоким каменным забором домов, свернула еще раз влево, в проулок, сэкономив себе массу времени.

Вот уже видна моя улица. Почему-то сегодня она показалась мне какой-то пустой и безжизненной, словно утратила все свои краски. Чушь, да и только! Видимо причина в головной боли! Всегда что-то не так, когда ты болен.

Я остановилась.

Легкий ветерок вскружил кроны деревьев. Зелено-желтый лист, сорвавшись с ветки, невесомо воспарил в воздухе прямо у меня над головой. Ритмичными движениями форсирующего вальса он опустился на асфальт, умащиваясь поверх кучи таких же листков, и в тот же миг ветер подобрал их с земли и закружил в сумасшедшем вихре. Я замерла, удовлетворенно наблюдая за этой красотой, как вдруг кожей ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. По спине моментально пробежалась волна мурашек.

Протолкнув по горлу комок страха, я огляделась по сторонам – никого. Даже любознательная миссис Пауэрс, и та куда-то подевалась. Странно все это, но я действительно что-то почувствовала.

Казалось бы, ничего необычного. Но почему меня всю трясет? Обычная пятница, да и к тому же сегодня день рождения моей любимой бабушки. Что может произойти? Даже не знаю. Может, все из-за того, что сегодня в колледже целый день обсуждали злосчастную «пятницу»? Когда это я стала такой мнительной? Я вообще не суеверный человек, совсем наоборот – меня притягивают всяческие мистические штуки, но сегодня… сегодня со мной творилось что-то неладное.

Ради самоуспокоения я трижды плюнула через левое плечо, поставила обе ноги на скейт и покатила к дому.

Проехав мимо десятков похожих один на другой домов, я добралась к своему, и, не оглядываясь, бегом забежала внутрь. В спешке я громко хлопнула входной дверью, но не придала этому особого значения. Мысли мои уносили меня далеко-далеко, в мир грез, где за мной гнались ужасные монстры, а я была наживкой.

– Ну и денек, – призналась сама себе, бросив ключи на трюмо. Потертый рюкзак приземлился туда же.

Я даже не успела разуться, как вдруг из гостиной выскочил папа.

– Рубина Мэриэль Хембрик, – он напугал меня. Взгляд у него был сердитый. – Ты должна была быть дома еще час назад. Где тебя носило? Разве ты забыла, что у твоей родной бабули сегодня день рождения? Ты мне обещала…

Папа не успел договорить.

– Не забыла, – промямлила я, закатив глаза. – Ты же знаешь, что у меня учеба. У меня не получилось отпроситься пораньше. Тем более – после того случая, – тут у меня запершило в горле, – ну-у… ты помнишь. Профессор Брукс больше не хочет отпускать меня с занятий.

Папа нахмурился, по всей видимости, вспомнил, по какой причине.

Тут уже мне стало за саму себя стыдно.

Опустив глаза в пол, я продолжила говорить.

– Не переживай. Все в полном порядке. Не веришь мне, позвони профессору, он сам тебе все скажет. Я уже больше месяца не пропускаю занятий.

Лицо папы мгновенно подобрело.

– Я верю тебе, – сказал он, перевесив мой рюкзак на вешалку. – Ладно. Беги, собирайся, а мне пока что нужно кое с кем связаться. Это по работе, – мягко намекнул он.

Я радостно взвизгнула, на радостях подпрыгнув почти до самого потолка.

– Неужели? Твою работу приняли?

Папа довольно качнул головой.

– Так это ведь замечательно!

– Ну, пока не будем загадывать. Приняли – это одно, а вот принесет ли она доход, пока неизвестно.

Вытянутое лицо папы оставалось спокойным, а небрежно раскинутые по голове волосы торчали во все стороны

Я всегда знала, что мой отец из разряда тех мужчин, которые в любой ситуации остаются сдержанными и серьезными, несмотря на обстоятельства.

Я чмокнула его в щеку:

– Ты прав. Загадывать не будем, но мне кажется, что твоя книга разлетится с прилавков в два счета.

– Будем на это надеяться.

Обняв папу, я ошеломленно помчала в свою комнату, по дороге выкрикивая:

– Ты лучший!

– Под-ли-за!

Однако его слов я почти не расслышала, потому как уже находилась за дверью собственной комнаты.

***

Прошло в районе получаса с тех пор, как я поднялась наверх. За это время я успела принять душ, высушить волосы, переодеться, даже пообщаться с Сэмом по скайпу и уже в полной готовности дожидалась отца на крыльце.

Папа выгнал из гаража свой старенький серебристый шевроле. Я запрыгнула к нему на переднее сидение, скользнув джинсами по жесткой обивке кресла. В салоне как всегда было чисто – ни единой пылинки. На заднем сидении стояла какая-то серая коробка.

– Бабушкин старый сервиз, – объяснил отец. – Она попросила привезти его.

Я задумчиво нахмурила брови.

– Зачем он ей?

– Просто. Когда-то мы с мамой брали его во временное пользование…

Дальше объяснять не имело смысла. Всегда, когда речь заходила о маме, или в тексте проскальзывало хоть малейшее упоминание о ней, я моментально меняла тему разговора.

– Ты гараж закрыл?

Папа кивнул и, отводя взгляд, легонько ухмыльнулся.

Отъезжая от дома, он вдруг заявил:

– По дороге мы заедем в торговый центр, чтобы купить бабуле подарок. Я сбегаю в супермаркет за продуктами, пока ты подберешь ей что-нибудь интересное. Так мы быстрее справимся. Как считаешь?

– Полностью с тобой согласна.

На моем лице растянулась милая улыбка, а на щеках появились ямочки. Папа с задором улыбнулся и следом потрепал мою щеку. Я недовольно поморщилась, но затем вновь заулыбалась.

***

С каждой минутой настроение поднималось. Улыбка нисходила с лица. Я болталась по торговому центру, воткнув наушники в уши, пританцовывая в такт музыке. Люди не переставали оборачиваться, но мне было как-то по барабану, что они обо мне думают.

Подумаешь – странноватая девочка, подросток, одетая в темно-синие потертые джинсы в яркой салатовой толстовке и новых зеленых кедах, пляшет в центре торгового ряда «Fresh City». Притом движения разлапистые, что-то среднее между хип-хопом и балетом. Ну, не дано мне быть богиней танца, что поделать.

Мне ничего не оставалось, как только страдать надлежащей фигней. Я уже сделала все свои дела, оббегала все магазины по несколько раз, а папа до сих пор шатался по супермаркету в поисках особенного сыра. Как-никак наша бабушка гурман, ей подавай Горгонзолу.1

Ко всему списку папа выискивал мед. Желательно жидкий, не кристаллизованный, из отборных трав, хорошо бы майского сбора.

По всей видимости, мы с папой застрянем здесь надолго, – подумала я.

Вдоволь натанцевавшись, я побрела вдоль сверкающих витрин, наполненных изобилием одежды, а также ярких аксессуаров. Повсюду виднелись вывески с манящими скидками. Стенды и экраны плазменных телевизоров пестрили брендами косметических средств, а также марками знаменитых дизайнеров.

Чтобы не поддаваться соблазнам, я побрела на третий этаж и уселась на один из свободных диванчиков вблизи кинотеатра. Тут пахло попкорном, карамелью, смесью духов и прочих ароматов. Несмотря на будний день, в торговом центре бурлил ажиотаж.

Люди шатались туда-обратно по широким глянцевым коридорам. Голоса (а изредка и громкий смех) доносились почти со всех сторон. Натянув на голову капюшон, я старательно наблюдала за людьми, изучала их повадки, стиль одежды, манеру общения. Даже нашла забавным складывать оригами из флаеров. Затем, когда мне это надоело, я встала и медленно побрела вдоль стены с афишами. Я еще долго теребила в руках позолоченный пакет, пока, наконец, на горизонте не показался папа.

Я выдохнула и быстро зашагала ему навстречу.

– Ну, что, – улыбаясь, спросил он, – купила?

Я кивнула, протягивая папе пакет.

Отец с корявой ухмылкой покосился на мои ноги.

– Понятно.

Все-таки заметил, что я купила себе новые кеды.

– Удобно? – переспросил отец.

Я широко улыбнулась, притворяясь, что не понимаю, о чем идет речь.

– Я про обувь!

Пожимая плечами, я скрутила грустную мину, спрятав за спину руки. Выглядела я как провинившийся ребенок, который непреднамеренно разбил любимую бабушкину вазу.

Вдруг меня пробрал словесный понос.

– Пап, ну они такие милые, – оправдывалась я. – Удобные. А главное – стильные и подходят к толстовке. Ну, ты же не будешь меня ругать за то, что я их купила? Не будешь? Правда?

Папа, оторопев, вытаращил на меня глаза. Спустя мгновение он расслабился и даже позволил себе немного посмеяться с происходящего.

– Купила? Молодец! Главное, что тебе нравится. А теперь давай посмотрим, что ты купила бабушке.

Меня порадовало то, что папа не стал меня ругать. Он заглянул в пакет и вытянул оттуда широкий вязаный шарф яркого бирюзового цвета. По случайности зацепившись о край шарфа, из пакета вывалилась рамка для фото. Я лишь успела вовремя подхватить ее, не то бы она разбилась. Было бы обидно, потому как я даже распечатала наше семейное фото и уже воткнула его внутрь рамки.

Папа и я замерли.

Протолкнув по горлу испуг, папа неожиданно заявил:

– Во избежание подобного случая предлагаю купить еще один пакет!

***

Мы обогнули весь торговый ряд и, пройдя через весь этаж, оказались в маленьком помещении, из которого вела еще одна дверь с большой табличкой «Выход».

Так мы попали на парковку.

Всю дорогу я думала о том, понравится ли бабушке мой подарок. Ведь, насколько мне известно, она любит недорогие, но приятные мелочи: различные фарфоровые статуэтки, картины, чайные сервизы и многое другое, чего у нее предостаточно. Я бы даже сказала валом. Поэтому я не стала опять покупать ей безделушки, а решила подарить что-то полезное, потому как есть вероятность, что после очередного такого бесполезного подарка шкафчик, в котором она все это хранит, треснет, а все то, что в нем хранится, разлетится вдребезги. Поэтому альтернативная замена такой бестолковой вещицы меня вполне устраивала. Я надеялась, что такой вариант порадует и бабушку. Ведь главное – не подарок, а то, как ты его преподнесешь. Пусть он даже будет сделан собственными руками.

Отсеяв все негативные мысли, я украдкой взглянула на папу. Он поставил пакеты с продуктами у багажника, а сам стал копошиться в карманах куртки, выискивая ключи от автомобиля. Он что-то бормотал себе под нос. Я не стала прислушиваться, да и не особо старалась, так как все мое внимание было направленно на изучение места, где мы сейчас находились.

Лучи заходящего солнца мягко пробивались сквозь огромные окна. Впереди я заметила какое-то странное движение, будто бы что-то крупное мимолетом прошмыгнуло между массивными авто и спряталось в их тени. Силуэт был настолько расплывчатым и нечетким, что я еще долго сомневалась, реален ли он. Может это был призрак?

По телу мельком пробежала дрожь.

Вот выдумщица! Тебе просто показалось! Призраков не существует! – Мой злобный гений внутренне насмехался надо мной. – Еще скажи, что тебя преследует монстр, который жаждет тебя убить!

Я покривлялась и, отмахнувшись, поскорее примкнула к отцу. Он как раз грузил пакеты в багажник.

– Может, уже поедем? – обратилась я к нему, теребя в руках тканевую ручку пакета. Казалось, еще немного – и я оторву ее.

– Что такое? – переспросил отец. – Уже не терпится отведать бабушкиного пирога?

Я качнула головой и еще раз для полной уверенности оглянулась назад. Никого.

Видишь. Все верно. Тебе показалось! – возрадовалось подсознание, как вдруг в помещении стало резко холодать. Со рта хлынул пар.

Папа перестал улыбаться. Кажется, он тоже это почувствовал.

– Ты что-то увидела? – его голос стал ледяным.

Я покачала головой.

– Нет, с чего ты взял? – мне не хотелось его пугать, так как я сама достоверно не знала, что именно я видела.

– Просто предположил, – проговорил он почти по слогам и добавил, – на тебе лица нет.

И тут я заметила в его глазах волнение. Он задергался, оглянулся, а после предложил:

– Давай в машину. Нам следует поторопиться, не то пирог без нас есть начнут.

Я кивнула и послушно двинулась вперед.

Уже в самом автомобиле, когда, казалось бы, я должна была почувствовать себя в полной безопасности, сидя на пассажирском кресле, меня обуяло необъяснимое чувство страха. В ушах вновь раздался этот отвратительный звон или голос, я так и не разобрала. Следом за ним пришла и головная боль. Пульсируя, она растекалась от висков к затылку. Земля стала уходить из-под ног. Я запаниковала.

– Что с тобой, моя девочка? Тебе нехорошо?

– Голова побаливает. Наверное, на погоду. Ничего. Пройдет.

Как и в прошлый раз, боль стала быстро стихать. Уже через минуту я уже вовсю жмурилась и разминала челюсти, приводя себя в сознание.

– Уже лучше, – успокоила я папу, но, судя по его выражению лица, он мне не поверил.

– И давно у тебя такое?

– Было всего пару раз. А что? – я в недоумении скривилась. – Разве это что-то серьезное?

– Ну-у… – протянул он, – если мигрень продолжается слишком долго, то тебе следует показаться врачу.

– Не думаю, что это хорошая идея. Тем более – голова уже не болит! Всему виной атмосферное давление. Ты же знаешь, как я на него реагирую.

Тут папа неожиданно расхохотался.

– Какая же ты трусиха! До сих пор боишься врачей?

– Я не боюсь врачей, просто мне не нравятся больницы.

– Ах, ну-ну, – в голосе папы послышалась легкая ирония.

Я зарычала, скрестила под грудью руки и недовольно откинулась на кресло.

Папа завел мотор и спокойно выехал с парковки. Выехав на главную дорогу, автомобиль стал стремительно набирать скорость.

***

Может, все-таки не зря люди считают пятницу тринадцатого днем неприятностей? Страхи. Суеверия. Все это тесно связано с религиозными предрассудками. Ранее я радовалась приходу именно этой даты. В то время как другие спотыкались о собственные ноги, мне почему-то фартило.

Сегодня же удача обошла меня стороной. Мало того, что мне почудился какой-то бред, так еще вдобавок получила выговор от «любимой» тети. При слове «любимой» я всегда подгибаю пальцы.

Началось все с того момента, как мы покинули торговый центр.

Перед тем как направиться к бабушке, нам с папой пришлось заехать за тетей Джудит забрать ее из ветеринарной клиники, где она работает уже больше семи лет. Как бы странно это не звучало, но страстная привязанность к животным появилась у нее после развода. Замечу, что даже во время обучения в медицинском университете, тетя Джудит не особо жаловала четвероногих, а теперь души в них не чает. Вот и обзавелась на пике лет двумя собаками и пятью кошками.

Так вот, о чем это я?

На улице накрапывал небольшой дождь.

Тучная женщина с большими, как колода ногами, ждала нас у входа в ветлечебницу. Яркие пурпурно-красные завитки волос обрамляли ее круглое бледное лицо. На ней был надет массивный пиджак малинового цвета и укороченная юбка того же цвета, что и пиджак. Как только папа вышел из автомобиля, тонкие нарисованные брови тетушки недовольно слились в одну сплошную линию.

– Где тебя черти носили, Люк? Я уже вся промокла до нитки, – возмущалась она, теребя в раздутой руке худенький букетик ромашек.

Тут откуда ни возьмись, на крыльце появился Энтони, мой двоюродный брат.

Я была приятно удивлена такому сюрпризу, ведь мы уже больше трех лет не виделись. За это время он нехило подрос, – подумала я, – возмужал. Выразительные скулы спрятались под легкой щетиной. Глаза еще больше углубились, но остались по-прежнему темно-серого цвета.

Жизнь вдали от дома пошла ему на пользу. Он больше не был похож на того скромного мальчишку, которого я знала, он выглядел не только взрослым, но и к тому же уверенным в себе, чего ему всегда не хватало. Буду откровенна – я мысленно порадовалась за него.

Выходит, не зря тетя Джудит на прошлых выходных прожужжала за него все уши.

Насколько мне известно, он сейчас учится в университете на факультете «менеджмент и экономика» на последнем курсе. Тетя как обычно сама определила за него его судьбу, и как бы Энтони не упирался, ему все равно пришлось следовать воле своей матери.

Печально все это, но не буду о плохом.

Приятно вспомнить беззаботное детство, когда мы вместе с ним подшучивали над соседями. Лазили по крышам соседских гаражей, стреляли по бутылкам из рогатки. Собственно, инициатором была я сама. Энтони в отличие от меня всегда был спокойным мальчиком. Вместе с ним мы устраивали ночлежки на заднем дворе дома. Тайком прокрадывались на чердак, куда запрещено было входить. И даже соорудили настоящий домик на дереве, который после сильного урагана упал прямо на соседский гараж. Выхватывали мы оба, но в большей степени всегда доставалось Энтони (потому как в тот период времени меня еще считали неразумным созданием, не осознающем собственных поступков). Еще я всегда отбирала у него игрушки, а он как юный джентльмен никогда на меня не обижался.

Воспоминания заставили меня улыбнуться. Вскоре я почувствовала, как мои щеки заполняет приятное тепло.

Я неторопливо вышла из автомобиля следом за папой.

По лицу Энтони враз расплылась улыбка. Он подбежал ко мне и как следует обнял.

Объятия оказались одинаково теплыми с обеих сторон.

Я слишком сильно соскучилась по нему, чтобы что-то говорить, – подумала я, с восторгом разглядывая брата.

– Ну, ничего себе, Руби, как же ты выросла! – заметил Энтони. – Насколько я помню, ты была во-о-от такого роста. – Ладонь застыла на уровне его груди.

Я моментально отмахнулась.

– Скажешь такое. Я никогда не была такой мелкой.

Энтони направил мне в лоб указательный палец.

– …а вот и была!

Я покачала головой, прищурилась и нервозно поджала губы.

– Может в девятилетнем возрасте я и была такой, но три года назад я была намного выше, чем ты показал.

– Ты, как всегда, в своем духе. Не любишь проигрывать в спорах!

– А-то!

Моя правая бровь уверенно поползла вверх.

– Ну, хорошо, – согласился крепыш. – Раз так… Твоя взяла! Будь по-твоему, но я все равно тебя выше.

Энтони легонько пощекотал меня, а затем еще раз обнял, подняв над землей. В этот момент я почему-то раскраснелась.

Тетя обняла меня следом за ним, всучив растрепанный букет ромашек в руки.

– Цветы повезешь ты, – настояла она. Я в ответ лишь услужливо кивнула.

Тетя Джудит была не слишком аккуратной женщиной, а после развода она напрочь отказалась следить за собой и своими манерами. Она стала раздражительной, нервной, вечно старалась всех во всем исправить в лоб, не замечая своих собственных ошибок. Но так как в каждом человеке есть свои плюсы, они то и не обошли ее стороной. Может, она не так щепетильно относится к себе, зато готова прийти на помощь в любую минуту. Она отменная кухарка, хорошо разбирается в медицине и бухгалтерии. Любит читать книги, но не все, она слишком набожна, поэтому в литературе предпочитает только то, что связано с религией.

Совершенно случайно обнаружив в моем лбу сверкающую вещицу (тот самый пирсинг, о котором я упоминала ранее), тетушка побледнела.

– Что это такое? Гвоздь? – почти по слогам продиктовала она. – Рубина, ты, конечно, меня извини. Мало того, что мне приходится мириться с твоим безалаберным внешним видом… этими черными ногтями, вещичками, переполненными сатанизмом, так еще и это. Живо сними!

Тут меня настиг легкий конфуз.

Я непонимающе вытаращила на нее глаза, но не растерялась, запросто дав отпор:

– Во-первых, это не гвоздь, а сережка. А во-вторых, вы меня тоже простите, но я не сниму ее, как бы вам того не хотелось! – моя позиция казалась устойчивее.

Круглое лицо тетушки надулось и приобрело багровый оттенок. Она грозно стукнула ногой по асфальту. Мне даже показалось, будто земля вздрогнула и взвыла от боли.

– Не смей так разговаривать со старшими! Люк, – поняв, что со мной она вряд ли сможет договориться, тетушка решила переключиться на папу. – Люк, как ты мог допустить такое?

Папа стоял как вкопанный, пожимая плечами.

– А что я могу поделать? У нее сейчас как раз тот возраст, когда закладывается характер. Раз ей так захотелось, пусть так и будет. Рано или поздно, она ее снимет. Толку говорить «нет». Если она захочет что-то сделать без моего ведома, она все равно это сделает.

Не успел папа договорить, как тетушка перебила его:

– Рано или поздно? – коверкала она. – Рано или поздно твоя дочь совершит такое, отчего ты за один вечер поседеешь! Нужно же воспитывать ребенка, а не потакать ему во всем. Эх, ты, папаша!

С этими словами тетушка хмыкнула и побрела к автомобилю.

Папа потер переносицу, и я заметила, как уголки его губ резко вздернулись вверх. Я замерла в ожидании чего угодно – выговора, хорошенькой взбучки, – но отец всего лишь чуть заметно улыбнулся и только после прошептал:

<1 2 3 4...11 >

На страницу:

Перейти

2 из 11