Скользящие в лучах. Второе издание

Майкл, не найдя, что ответить, замолчал, но и Клэр, помня совет профессора, решила прекратить этот разговор и сделать вид, что она успокоилась. Но в ее глазах, задумчиво смотрящих на улицу через витрину, по-прежнему читалась скрытая тревога.

Глава 5. Лучшая подруга

Спустя несколько дней Клэр, находясь в добром расположении духа и ожидая Майкла на ужин, решила, пока есть время, пообщаться по видеосвязи со своей кузиной и лучшей подругой Маргарет. Раньше, еще там, в реальном мире, они часто выезжали семьями на совместные уик-энды, ходили вместе по магазинам и театрам. Маргарет осталась лучшей подругой Клэр и в мире виртуальном. Рыжеволосая веснушчатая шотландка, чьи предки, по преданию, принадлежали к древнему клану Маккиннонов, объединивших шотландское королевство в девятом веке нашей эры, подкупала мягкостью и душевностью, умела дружить, прекрасно вела семейные дела и как никто понимала Клэр.

Матрица Маргарет расположилась по соседству с матрицей Клэр. Женщины сразу решили, что их матрицы должны быть в одном и том же серверном хранилище, чтобы удобно было ходить друг к другу в гости и продолжать крепкую дружбу.

В доме Майкла и Клэр все выглядело обычным. Они не захотели проектировать свою матрицу в ультрасовременном дизайне и договорились, что она будет напоминать реальность конца двадцатого века. Поэтому Клэр, закончив сервировать стол в гостиной, села на диван и набрала на телефоне номер Маргарет. После гудков вызова посередине комнаты появилось голографическое изображение любимой подруги.

– Здравствуй, Маргарет! Давно не виделись.

– Привет, Клэр! Рада тебя слышать и видеть. Да, последний раз мы виделись в Майами-Бич месяц назад.

– Барбекю тогда получилось чудесным.

– Хотя я помню, что Майкл все-таки ворчал, что «Будвайзер» невкусный, его могли бы эмулировать и получше.

Все эти теплые воспоминания погрузили их в состояние такой же радости, какую они испытывали месяц назад от общения друг с другом. Клэр задавала непринужденные вопросы, в том числе и о детях Маргарет:

– Как там Билл и Кейт? Звонят? Приезжают к вам в гости из своей матрицы?

– Да, они такие счастливые. Совсем недавно купили для моего кибервнучка новую кроватку. Иногда я теперь его так называю. Их малыш растет не по дням, а по часам. Как хорошо, что они согласились купить себе эту малютку-эмуляцию. Он так всех радует! – Маргарет заметила, как Клэр на секунду закрыла свои большие голубые глаза, вздохнула и попыталась не расплакаться. – Клэр, прости… Тебе, наверное, трудно все это слышать? Ты до сих пор скучаешь по Тедди? Может быть, не стоит так убиваться и все-таки заказать его эмуляцию, ведь у тебя в памяти сохранились его фото и видео, голограммы, воспоминания и ДНК-код…

– Прости. Ничто не может заменить мне моего мальчика. Никак не могу смириться с его потерей, – почти шепотом произнесла Клэр и, не сдержав слез, опустила голову.

Маргарет ничем не могла помочь ей ни сейчас, ни в тот злосчастный день, когда спасатели не успели оцифровать душу единственного сына Клэр после автокатастрофы.

Раздался звонок в дверь. Клэр, вытирая слезы и искренне улыбаясь, поспешила попрощаться:

– Извини, Маргарет, мне нужно идти. Майкл пришел на ужин.

– Целую тебя, дорогая Клэр! Мы все тебя очень любим. Передавай привет Майклу!

Глава 6. Вечер утешений

Майкл вошел в гостиную с букетом цветов и поцеловал Клэр. По ее припухшим красным глазам он понял, что плакала она совсем недавно. Но если она не рассказала с порога о какой-то проблеме, значит, ее печаль, скорее всего, связана с воспоминаниями о семейной трагедии, которая произошла много столетий назад в земной жизни. Ему предстояло в очередной раз утешать Клэр.

– Дорогая, что случилось? Всё в порядке?

Клэр, пытаясь показать радость от принесенного мужем букета любимых ярко-красных бархатных гелихризумов, не смогла скрыть последствий своих душевных терзаний. Ничто на свете не могло ее утешить в такие минуты, даже слова Майкла. Он был хорошим мужем, другом, а иногда выступал и в роли отца для Клэр, но сейчас ей не хотелось показывать, что она снова горевала о Тедди.

Ей было стыдно, что Майклу то и дело приходится поддерживать ее, ведь наверняка ему когда-нибудь надоест постоянно успокаивать свою ненормальную супругу. Эта «ненормальность» на самом деле была следствием накопленных импринтов прошлого, когда еще юная Клэр сначала лишилась матери, а затем жестокий отец, спешно женившись после похорон, отказался от дочери, оставив ее самостоятельно пробиваться в жизни.

Сейчас, понимая, что переживания от Майкла уже не скрыть и разговор неизбежен, Клэр села на диван рядом с мужем, который обнял ее и, поцеловав, с улыбкой произнес:

– Расскажи, моя хорошая, что заставило мою красотку лить слезы и переживать на этот раз?

– Все то же самое. Я звонила Маргарет… Она передавала тебе привет, кстати.

– Вы снова говорили с ней о Тедди?

– Да, прости меня, пожалуйста, я не могу его забыть. Когда кто-то говорит о своих детях или внуках, я не могу не думать о нашем дорогом мальчике.

Клэр снова вспомнила тот роковой день, когда к лежащему на дороге маленькому окровавленному телу пятилетнего Тедди подъехал электромотоцикл службы спасения. Спасатель с планшетом подключил провода к вискам светловолосого Тедди и пытался успеть оцифровать сбитого машиной ребенка, лежащего без сознания. На экране планшета неспешная полоса загрузки дошла до девяноста девяти процентов – и появилась надпись: «Дальнейшая оцифровка невозможна».

Спасатель ввел эпинефрин в подъязычную мышцу с помощью шприца для внутримышечных инъекций и приступил к искусственной вентиляции легких. Непрямым массажем сердца он пытался если не запустить его, то хотя бы доставить сколько-нибудь кислорода к умирающему мозгу, чтобы тот отдал последние мегабайты своего сознания электронному носителю. Но надпись на экране не менялась, и с каждой минутой надежды спасателя и Клэр таяли. Спасатель тщетно посылал в миокард высоковольтные импульсы из дефибриллятора, пытаясь запустить сердце, пока, наконец, не сдался.

Клэр, не принимая случившегося и потеряв надежду на оцифровку сознания сына, прощалась с его бездыханным маленьким телом. Спасатель застегнул молнию черного мешка и погрузил его в подъехавший автомобиль. И Тедди уехал навсегда…

– Майкл, этот день снова и снова у меня перед глазами. До сих пор виню себя в том, что случилось. Он ведь был еще таким маленьким… Как я могла отпустить его одного на улицу? Если бы я пошла вместе с ним, он не выбежал бы за этим мячом на дорогу… и ничего бы не произошло…

– Дорогая, ты не должна себя винить. Это трагическая случайность, и в этом никто не виноват, – произнес почти заученную фразу Майкл. Он, кажется, придумал хоть и не новое, но весьма действенное решение, способное отвлечь Клэр от ее переживаний. – Скажи, может быть, ты хочешь съездить навестить отца Марка? Мне кажется, вы уже очень давно с ним не виделись.

– Да, я как раз собиралась на следующей неделе приготовить его любимый десерт. Но, пожалуй, отложу все дела и поеду к нему завтра.

– Вот и отлично. Он всегда рад тебе. Не знаю, что такого там рассказывает тебе этот священник, но после разговоров с ним ты становишься такой спокойной и уверенной. Думаю, поездка пойдет тебе на пользу.

Глава 7. Пазлы

Утром следующего дня Клэр припарковалась недалеко от католического храма, где служил отец Марк. Было прохладно, но солнечно. Подстриженные зеленые газоны пахли свежестью и после полива блестели россыпью бриллиантовых капель. А пышные кусты красных роз на клумбах приковывали к себе внимание и будоражили воображение сладким и манящим ароматом.

Службы в храме в это утро не было, и отец Марк ждал Клэр. Она пришла с коробочкой угощений для священника, который с улыбкой встретил гостью на пороге. Клэр ускорила шаг, и уже через минуту они обнялись и обменялись приветствиями. Отец Марк предложил пройти в его кабинет и выпить чаю. Раскрыв коробку с угощениями, пастор увидел, что его духовная дочь основательно подготовилась к встрече.

– Спасибо, Клэр, за мою любимую панна-котту! Как поживает Майкл? – спросил священник, перекладывая угощение на тарелки.

– Спасибо, отец Марк, все хорошо, Майкл передает вам привет. Это он посоветовал мне навестить вас… – сказала немного смущенно Клэр. Собравшись с мыслями, она решила перейти сразу к наболевшему: – Святой отец, мне кажется, я никогда не буду счастлива в этом кибернетическом раю.

– Что случилось, почему ты так переживаешь?

– Здесь все идеально, мы с Майклом любим друг друга… но я никак не могу смириться с мыслью о том, что не смогла уберечь сына от гибели. Ну что мне сделать, как обрести покой?!

– Ты не должна винить себя. Ведь это наши религиозные убеждения и законы ювенальной юстиции не позволяли нам мириться с эвтаназией несовершеннолетних. Церковь и так пошла на серьезные уступки, когда легализовала сначала однополые браки, затем эвтаназию. Выбор человека должен быть осознанным и самостоятельным. Никто из родителей или опекунов не имел права умышленно лишать жизни детей ради оцифровки и переселения их душ в цифровой рай. Нужна была веская причина: неизлечимая болезнь или неотвратимость скорой кончины человека.

– Значит, получается, религия с ее законами и запретами и государство лишили меня сына? Знаете, я сейчас скажу, может быть, очень крамольную вещь, но иногда я думаю, что религия и была самым страшным мировым злом, которое тормозило развитие человечества и приводило людей к погибели. Священники нам сулили жизнь после смерти, не давая вести разработки в области оцифровки сознания и запрещая оцифровать человека и продлить его жизнь. Ну а разрешив оцифровку взрослых, так и не легализовали эту процедуру для детей. Сколько детей могло бы жить сейчас рядом с нами, но все они умерли… как и мой сын.

– Да, сейчас, когда рождение людей невозможно, живые люди на вес золота, а раньше жизни людей ничего не стоили. Убить могли за кусок хлеба или за пару долларов.

– Ну и где тот обещанный религиями рай, где мессия?

Священник, неспешно помешивая чай, открыто и искренне отвечал на вопросы Клэр, понимая, что все они – следствие ее переживаний о сыне и первое, что надо сделать, – это утешить духовное чадо.

– До прихода мессии время еще есть… Если он действительно явится, мы обязательно об этом узнаем. Духовный мир сокрыт от людского взора, как наша матричная подземная жизнь неведома мутантам, живущим на поверхности Земли. Может быть, в каких-то параллельных мирах умершие люди продолжают жить, а души праведников блаженствуют в чертогах небесных. Надеюсь, душа твоего Тедди именно там…

Клэр было приятно слышать от наставника не столько обнадеживающие, сколько утешительные слова.

– Спасибо вам. Я тоже очень на это надеюсь, отец Марк.

– Что касается научных открытий… Церковь всегда принимала их с осторожностью, а иногда и вовсе не принимала, боясь самоуничтожения человечества. Религия порой действительно тормозила науку, но изначально она стремилась сделать каждую личность светлее, чище. Мораль, привитая людям, и надежда на вечную жизнь уберегали от преступлений и побуждали к добродетелям.

– Я помню, как мне, христианке, было стыдно слышать упреки от своих неверующих знакомых в том, что католические священники убивали ученых в средние века, язычники в древности приносили человеческие жертвоприношения, а мусульмане жгли и уничтожали библиотеки, произведения искусства, имущество всех тех, кто не признавал их веру. Я отстаивала не только свою – христианскую – позицию, но и, выходит, держала ответ за все религиозное мировоззрение, и мне действительно было стыдно за фанатиков всех религий.

– Во все времена все конфессии боролись за власть и господство над территориями и людскими душами. Никому не нужны неконтролируемые люди, их открытия, свобода мысли и воли. Такие люди любой системой воспринимаются как потенциальная угроза. Пусть они лучше принадлежат к какой-либо из существующих религий или партий, чем будут без ярлыка и привитых ценностей. Поэтому история всегда переписывалась сильнейшими. Религия в союзе с гражданской властью порабощала людей. Применение силы, принуждение было необходимостью для сохранения установленного порядка. Идеальная личность, по мнению религиозного инжиниринга, это сознательная личность, которая стремится исполнить все приказы и законы не из-за страха наказания, а с радостью и по доброй воле…

Клэр слушала наставника, периодически отпивая из чашки пряный травяной чай. Его аромат рассеял внимание Клэр и унес в далекие воспоминания, рисуя в воображении картины прошлого. Тогда она точно так же отогревалась чаем и говорила без умолку с наставником обо всем на свете… Через мгновение ее замерший в одной точке взгляд снова сфокусировался на собеседнике.

– …Всякое царство нужно защищать силой, и не только снаружи, но и изнутри, ликвидируя и предупреждая любую опасность. Дольше всех просуществовали те культы, которые были основаны на тоталитаризме – самой твердой основе любой религии и любого царства, – подытожил отец Марк.

Он не был похож на большинство других священников, что Клэр видела в своей земной жизни. Он был правдивым и честным, говорил об изъянах в религиозных постулатах так, словно он не служитель культа, а воинствующий атеист, критикующий бездарность религиозных организаций и ущербную матричность религиозного мышления адептов. Все это заставляло Клэр верить священнику, открываться ему и следовать его советам. Вот и сегодня она как-то по-новому осознала некоторые вещи, будто еще несколько недостающих пазлов из нечеткой картины мироздания были найдены ею за чашкой ароматного чая с панна-коттой.

Глава 8. Жизнь на Марсе

Попрощавшись со священником, Клэр села в машину и поняла, что ей нужно побыть одной, чтобы поразмыслить и усвоить полученную информацию. Она завела двигатель и отправилась в одно уютное кафе на краю своей матрицы.

Сидя в почти безлюдном кафе за столиком, Клэр заказала свой любимый лавандовый раф. После разговора с отцом Марком она не то чтобы забыла о том, что случилось с Тедди, скорее просто переключилась на мысли о более глобальном: что происходит сейчас в матрицах, что творится там, на поверхности Земли, как обстоят дела на Марсе, когда окончательно погаснет Солнце и можно ли спастись на Проксиме.

В кафе работал телевизор. Поскольку больше никого, кроме пожилого официанта и Клэр, в кафе не было, она попросила сделать погромче звук, чтобы послушать новости.

На канале проходил телемост с колонией Марса.

– Сейчас на прямой связи с нами корреспондент из марсианской колонии Джереми Уотсон. Джереми, скажите, что интересного произошло за последние сутки у вас на Марсе? Удалось ли остановить пандемию среди детей?

– Добрый день, коллега… К сожалению, нет. Детская смертность в колонии приблизилась к критической отметке. Иммунитет в иноземной среде, пусть и приближенной к земным условиям, очень низкий, он не справляется с вирусами. Более того, вирусы образовали новые штаммы и не поддаются уничтожению привычными методами.

– Джереми, скажите, помощь с Земли на прошлой неделе помогла вам каким-то образом на Марсе? – продолжил обеспокоено расспрашивать корреспондента ведущий.

– Увы, нет. Те препараты, что мы получили с Земли, в марсианских условиях просто бесполезны. Остается надежда, что наш собственный медцентр успеет найти вакцину, которая остановит пандемию.

– Очень жаль, Джереми. Мы все переживаем за вас и надеемся, что вакцина в скором времени будет найдена… С нами на прямой связи из марсианской колонии был корреспондент Джереми Уотсон, а мы переходим к новостям из зон боевых действий на Земле.

Седой официант в белом фартуке сделал звук потише и, протирая бокал, заговорил с Клэр:

– Да, такими темпами мы потеряем последнюю надежду человечества. На Земле все кончено, на Марсе эпидемия… Хорошо, что есть ковчег с образцами живых организмов. Успеть бы найти новый дом для них. Долго мы так не продержимся.

Клэр, почувствовав интерес к теме со стороны официанта, призналась:

– Боюсь, вы правы, у людей остается все меньше и меньше шансов на выживание. Сколько надежд было возложено на колонизацию Марса, но колония до сих пор не может перейти к автономному существованию и нуждается в постоянной помощи с Земли. Теперь вот эпидемия еще, будь она неладна… А про Землю и говорить не приходится – вон что делается… – Клэр кивнула в сторону телевизора.

В следующем репортаже демонстрировали кадры с поверхности Земли. Сюжет программы был похож на боевик с душераздирающими сценами, где страшные монстры перелезали через забор военной базы, рвали аватаров людей и роботизированные машины на части. Те оказывали активное сопротивление, расстреливая химер из бластеров и лазерных пушек.

Посмотрев новости, Клэр снова вспомнила разговор с профессором Мигуцким. Теперь она уже всерьез стала размышлять о том, что у людей и вправду осталось не так уж много шансов на выживание и если не исследовать космическое пространство в поисках новой планеты – нового дома для человечества, то можно упустить время и навсегда потерять эту последнюю возможность.

Побыв наедине с собой, Клэр вернулась домой. За ужином она смотрела на сидящего перед ней Майкла, в глазах которого читалась надежда, что ей стало лучше. Не желая больше давать повода для переживаний, она без особых подробностей рассказала о своем разговоре со священником. И добавила, что завтра обязательно съездит в службу поддержки и узнает, какие новые технические решения ее многовекового вопроса появились в «Вечной жизни».

Глава 9. В Столице

На следующий день Клэр отправилась в общественную приемную «Вечной жизни», куда обращались обитатели всех матриц серверного хранилища со своими личными, как правило, бытовыми вопросами. Офис общественной приемной и службы поддержки находился в Столице, которая граничила со всеми матричными пространствами внутри «Вечной жизни». Конкретного названия этот город почему-то не получил и именовался просто Столицей, с заглавной буквы.

Клэр, доехав до границы своей матрицы, оставила автомобиль на спецстоянке и пересела в транспортную капсулу до Столицы. В кабинке на прозрачном экране появились стандартная инструкция и карта города, а приятный голос предложил во время посещения Столицы использовать очки IRL Glasses, внутрь которых была встроена навигация по городу. Кроме того, эти очки исполняли роль цифрового защитного экрана, с помощью которого можно регулировать количество видимой рекламы на улицах.

Клэр примерила очки, бегло и со знанием дела просмотрела, что предлагает ей система. Полистала опции, выбрала среднее количество рекламы и проложила маршрут до общественной приемной «Вечной жизни». Через несколько секунд капсула начала движение, графический интерфейс отрисовал за окном пейзажи зеленых холмов и полей. Пассажиры, путешествующие до Столицы, не просто сидели внутри шаттлов, ожидая, пока их оцифрованные личности прогрузятся системой по заданным координатам, но словно бы парили в небе на бесшумном самолете с прозрачным корпусом. Перелет занял чуть больше десяти секунд – именно столько времени требовалось процессорам, чтобы перенести четыре терабайта из одной точки системы в другую.

Выйдя из капсулы, Клэр оказалась в ультрасовременном городе, попадая в который, каждый раз хотелось замереть и бесконечно созерцать его красоты. Еще бы, ведь лучшие программисты-архитекторы трудились над созданием облика Столицы! Концепция города заключалась в том, что архитектура части зданий в нем была неизменной – таковы были памятники культурного наследия человечества. Как правило, это были популярные среди людей древности исторические сооружения, собранные со всего света: лондонский Биг-Бен, московский Кремль с собором Василия Блаженного, Нотр-Дам-де-Пари, Сиднейский оперный театр, римский собор Святого Петра, испанская Саграда Фамилия и дубайский небоскреб «Бурдж-Халифа». Все остальные здания в Столице раз в неделю обновляли экстерьеры и архитектуру. Тротуарная плитка по всей Столице также менялась каждые семь дней. Концепция и архитектурные решения главного города заставляли восхищаться им всех посетителей, ведь Столица оставалась всегда величественной и всегда неповторимой.

Клэр встала на trip board – небольшой металлический диск, парящий над землей, и неспешно поехала к общественной приемной, разглядывая красоты Столицы. Управление было полуавтоматическим: пассажир мог лишь выбрать маршрут, ускориться, замедлиться или остановиться. Этот вид транспорта был абсолютно безопасен, потому как синхронизировался со всеми окружающими движущимися объектами и общей транспортной базой данных. Не обремененная сложностями управления, двигаясь по заданному маршруту, гостья Столицы лениво рассматривала фасады зданий и читала информацию о них. На небоскребах пестрила видеореклама, вокруг пролетали стеклянные машины и то и дело сновали со своими посылками роботы-доставщики. Интегрированный в очки навигатор подсказывал дальнейший путь по выбранному маршруту.

Добравшись до офисного здания, Клэр подошла к главному входу общественной приемной, где посетителей приветствовала голографическая голова. Ее программа была проста и незатейлива: завидев вдалеке приближающихся посетителей, робот должен был активироваться, проговорить рекламу и поприветствовать всех входящих.

– Корпорация «Вечная жизнь». Мы создали индивидуальные проекты для вашей жизни. Наскучила жизнь? Только сегодня, заполнив анкету-опросник, вы можете получить ускоренное обновление вашей матрицы. Новые персонажи, локации – все это ждет вас не через год, а уже через шесть месяцев. Мы создаем вечную жизнь – мы и есть «Вечная жизнь»!

Закончив стандартную рекламу и как бы обнаружив Клэр, голова обратилась к ней лично и услужливым голосом произнесла:

– Добро пожаловать в общественную приемную корпорации «Вечная жизнь», мэм!

Стеклянная дверь открылась, и Клэр вошла в здание. Внутри просторного холла было оживленно, как в международном аэропорту. Множество людей различных национальностей и эпох в необычных костюмах ходили из зала в зал по разным службам и решали свои насущные вопросы. Над каждым посетителем светились номера очереди и кабинета, в который его направляла система.

Клэр нажала на кнопку у стойки на входе в холл, и над ней также загорелся номер очереди. Понимая, что придется немного подождать, она решила присесть. Свободное место нашлось рядом с красавчиком итальянской наружности лет тридцати, одетым в белые брюки и ярко-желтую рубашку. Незнакомец о чем-то беспокоился и нервно жевал жевательную резинку, но возможности познакомиться с симпатичной девушкой упустить не смог:

– Ehi, ciao!1 Привет, красотка, я Луиджи! Ты в службу поддержки? Что-то сломалось или надоел твой электронный бойфренд? – лицо Луиджи расплылось в улыбке, и, перестав жевать, он замер в ожидании реакции белокурой незнакомки.

– У меня вообще-то настоящий муж, и мы счастливы с ним уже больше пятисот лет!

Улыбка самонадеянного Луиджи сползла с лица. Он снова зачавкал и с усмешкой констатировал:

– Ну-ну… Счастливые часов не наблюдают… да и в службу поддержки поодиночке не ходят.

Понимая, что навязчивый собеседник так просто не отстанет, Клэр решила все-таки представиться и скоротать время за беседой с новым знакомым:

– Я Клэр, – она смело протянула руку, показывая свою непринужденность. Луиджи, как истинный джентльмен, встал и молча пожал руку Клэр, снова расплывшись в улыбке. – Какое необычное имя – Луиджи… Вы итальянец? – заинтересованно спросила Клэр.

– Типа да, но на самом деле я русский. Мой папа Тимур был татарином, а мама – мордовкой. Изначально меня назвали Ильдаром, но мне не нравилось это имя, и позже, когда я вырос и полетел учиться в Италию, я сменил его на Луиджи.

– Понятно, вы русский. Вернее, итальянец. А что такое… татарин и мордовка? Это профессии ваших родителей?

– Ох, ну и дремучая, ей-богу, как однобитная! Какие еще специальности! Татары и мордва – это народности, населявшие когда-то Россию. И откуда ты взялась тут такая? – спросил с дружеской насмешкой русский итальянец.

– Мы с мужем из Америки.

– А-а… Ну тогда все понятно, извини. Кстати, я знаю одно староамериканское выражение: lovey-dovey2. Интересно, ты поймешь, о чем я? – спросил Луиджи и приоткрыл рот в предвкушении ответа.

– Я-то поняла, что ты намекаешь на шуры-муры, но поймешь ли ты еще одно староамериканское выражение? Мне неинтересны artsy-fartsy3.

– Ха, как прикольно звучит, – зачавкал, улыбаясь, Луиджи. – И чё эт значит?

– Что выпендрежные и манерные парни, как ты, не в моем вкусе.

– Ну все, ты окончательно разбила мое сердце. Пойду в техподдержку, попрошу себе успокоительное.