– Ну, спасибо тебе, хозяин, за хлеб, за ночлег, да за кафтан! И пусть пошлют боги тебе доброту ответную! – с этими словами ударил он трижды своим посохом о землю, плюнул через левое плечо, да и зашагал своей дорогой. Никто не обратил на его слова внимания, да только бабы сказывали, что мол громыхнуло где–то за горизонтом.

К вечеру пришёл путник в дом бедняка по имени «Здоровья и Удачи!» и попросился переночевать с дороги! А тот простой человек был, говорит:

– Заходи, гостем будешь! А только живу я просто, не удивляйся.

Накормил его хозяин горячей кашей, так что путнику и просить не пришлось.

– Знамо дело! С дороги проголодался небось! – только и сказал хозяин.

– Ты на печь залезай! А то у тебя кафтан то худой весь, небось продрог в нём! А я покамест на сундуке посплю, – сказал «Здоровья и Удачи!».

Утром проснулся гость, а хозяин ему и говорит:

– Вот, гляди-ка, что я в чулане нашёл, это поди поновее твоего кафтана будет. Вещь знамо не новая, да только где там, сам видишь, в чём хожу! Тут подлатаю, там зашью, да и носится.

Подивился путник, да и говорит хозяину:

– Благодарю тебя, добрый человек, за теплый приём: за кров, за стол, за печь, да за кафтан. И пусть пошлют тебе боги за твою доброту ответный дар! – сказал так, посохом три раза в землю ударил, обнял хозяина, да и в путь свой дальше отправился.

Говорят, ребята в тот день видели над селом радугу.

Да только с тех пор многое в том селении переменилось!

Богач торговлей занимался, а бедняк землю пахал.

Только вдруг посыпались проблемы на богача, то товар с браком ему привезут, то при продаже его торговки ткани перемеряют ему в убыток, то вдруг покупатели жаловаться стали, товар обратно несут, кричат:

– Что, мол ты нам такое продал? Разве это сносить ещё можно? Оно ж всё по швам в разные стороны расползается!

А богач только за голову схватился, день и ночь сидит, убытки подсчитывает. И что делать дальше не знает. Хоть лавку закрывай!

А бедняк вышел утром в поле, осмотрелся. Хорошо взошли всходы, даже там, где, как ему весной помнится, семян не хватило.

– Знатный урожай в этом году! – подивился «Здоровья и Удачи!».

А вечером к нему в гости брат приехал, помог, да часть урожая на ярмарку отвёз, вернулся с подарками: новым кафтаном для брата, да саженцами вишни.

– А что? – говорит, – Будем деревца сажать! Хорошая у тебя земля!

А потом и яблони посадили.

Прошло несколько лет.

«Может кому сгодится» совсем разорился, ходит по своему дому в обносках, да прошлогодние сухари доедает.

А «Здоровья и Удачи!» живёт хорошо, дом новый просторный они с братом построили, за садом ухаживают. Яблоками, вишней, зерном и картошкой торгуют. И все его товар нахваливают. А он цены не заламывает, да обходителен одинаково со всеми.

Вот как бывает! Кто к другим добр, тому и Бог помогает!

(07.03.18г.)

Сказка про Павлушу

(сказка)

Жил был на деревне один молодец, красивый, да статный, вот только родом не знатный. Звали того молодца Павлуша, и любил Павлуша бить баклуши, а по-нашему говоря, бездельничать. Бывало спит он до обеда на печи, сопит, да похрапывает, а рядом котейка домашний посапывает.

Ближе к обеду мать будила Павлушу:

–

Вставай, сыночек! – говорит, – Уже тень за плетень, так и день к вечеру клонится. Вставай! Ещё успеешь солнышку поклониться!

–

Ну, мама! – возмущался тот.

–

Вставай! Вставай! Я уж щи и кашу сварила! Да спекла каравай! – мать ему говорила.

Ну и как тут не вставать? Раз уже разбудила мать?! К тому же в животе пусто, урчит утробно, явно хочется пожрать.

Потянулся Павлуша, зевнул во все уши, да с печи слез.

–

Одевайся! Да воды сходи принеси! – говорит ему мать и ведро подаёт.

–

Ну, так умыться бы сначала, да позавтракать хорошенько! – говорит Павлуша.

–

Так вот и сходи за водой! А то чем умываться то будешь? Ты поди не кошка, не языком же! – отвечает мать.

–

Ну ладно! – сокрушённо вздыхает Павлуша.

Вот ушёл он на колодец за водицей, а мать к иконе Божьей матери припала и молится, говорит ей такие слова:

«Матерь Божья, прошу тебя, молю, уж научи ты моего сыночка уму-разуму! Дай ты ему работёнку какую, что-ли! Стара я уже стала, а вдруг помру, так сынок мой совсем без меня, родненький, пропадёт! Ух, боюсь я за него! Сердце моё материнское всё в тоске, да в тревоге по нём! Уж я – мать, так и ты – Божья Матерь, научи сына моего уму-разуму! Прошу-молю тебя! Услышь рабу свою Евфросинию!

Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!»

И перекрестилась трижды двумя пальцами.

Встала старушка с колен, вздохнула тяжело, да за тесто для пирогов принялась, опара к тому времени знатно поднялась.

Вернулся Павлуша с колодца, принёс полведра воды, мать на него посмотрела и спрашивает:

–

Где же это ты, Павлуша, так долго ходил? И отчего ведро то не наполнил как следует?

–

Так я чего? – говорит Павел важно, грудь вперёд колесом выкатив, – Я так сообразил, чего это я буду воду сюда нести, здесь значит умоюсь, всю воду поистрачу, и что же мне опять за водой на колодец идти? И я тут хитро смекнул: а умоюсь-ка я рядом с колодцем, там и воды вдоволь и тащить никуда не надо! А это я тебе пол ведра принёс, для самовару! – важно добавил он.

–

Что же ты при людях то чужих что-ли мылся? – изумилась мать.

–

А то что? – спросил Павлуша, – Да и не было там никого в этот час.

–

Ну и Слава Богу! – вздохнула мать.

–

Вот только девка одна с ведром к колодцу приходила, – добавил Павлуша, – Увидела, как я купаюсь, да смеяться стала, говорит: «Ты чё это, Павлуша, зря воду расплескал, ты полезай в колодец! Так и ты чистым станешь, и вода в колодце не убудет! » Ну вот поэтому я только полведра и принёс! – признался Павлуша.

–

Экая противная девка! – сокрушённо сказала мать.

–

Это да! – согласился Павлуша, – Сама тощая, а глаза огромные, да ещё идёт и косой своей дорогу подметает за собой, словно лиса хвостом! Я прям подивился даже, неужто такие девки бывают!

–

Ладно! Ладно! – успокаивает его мать, – Ты, Павлуща, садись, отобедай!

–

Как? Уже обед? – спохватился Павлуша.

–

Да, коли ещё провозишься, так скоро ужинать придётся! – проговорила себе под нос его мать и громко добавила, – Обед! Обед, Павлуша!

–

Ну, ладно! – согласился Павлуша, – Так и быть отобедаем давай с тобой что-ли!

Сели они за стол, а на столе том, были щи, да каша – пища русская наша, да хлеб из печи, да к чаю на сметане румяные калачи. Наелся Павлуша, вышел на крылечко, сидит на крыльце, да пузико своё поглаживает, греется на солнышке:

–

Эх! Хорошо!

И проходила мимо дома его по ту пору Глаша – девка рыжая, да бестыжая.

–

Что это ты, Павлуша, тут сидишь, словно кот, на солнышке греешься? – спрашивает его Глаша, – Мужики то с утра сено скосили, уже ворочают.

–

Не моё это дело! – важно отвечает Павлуша, – Не моя забота!

–

Как это?! – удивилась Глаша и даже рот раскрыла от удивления.

–

Я простым мужикам не чета! – гордо отвечает Павлуша, – Потому как я артист!

–

Артист? – переспросила Глаша.

–

Да! – кивнул Павлуша, – Вот на балалайке играю, да песни пою!

–

А ну тогда приходи вечером к нам! – говорит Глаша, – Вечером девчонки да парни у нас собираются, веселиться да танцевать будут. Ну и ты нас потеш

иш

ь своим пением, да талантом!

–

Хорошо! – согласился Павлуша, – Это можно! Прийду! Ждите! Но только и вы меня горилочкой угостите! А я тогда с радостью, с пребольшой! – рассмеялся он.

–

А как же! Будет и угощеньице! – ответствовала Глаша, да и пошла дальше.

А Павлуша в дом:

–

Маменька, – говорит, – Меня на вечер только что пригласили! Доставай мои новые шаровары, да рубаху знатную, да сапоги салом натри! Потому как сын твой – артист, а артисты они должны быть всем на загляденье, да на радость!

–

Что же ты делать то там будешь? – с беспокойством спрашивает его мать, а сама рубашечку разглаживает.

–

Как что? – удивился Павлуша и даже приобиделся немного, – Буду петь! Людей веселить!

–

Эх! – вздохнула его мать и шепчет про себя, – «Работу бы тебе нормальную найти, да жену сообразительную, да сметливую, чтоб за двоих то подумала», – а вслух только сказала, – Иди! Иди! Потешь добрых людей, глядишь, и тебе повеселее будет!

–

И пойду! И потешу! – важно ответил Павлуша, оделся он нарядно, взял свою балалайку расписную, да и отправился к людям в гости.

Пришёл Павлуша в дом, видит, ярко лампы горят, да полна горница народу, да всё больше парни молодые, да девки красавицы, одна другой лучше, и все нарядные, как на свадьбу оделись! Подивился Павлуша.

–

А! Это Павлуша! – воскликнула Глаша, увидав его в дверях, – Что ты стоишь то? Заходи! Вот сюда! Вот и место тебе сыскалося! Садись! Угощайся! Да повесели нас немного песнями своими!

–

Это можно! – обрадовался Павлуша, сел за стол, выпил-закусил, тем и хозяев приветил. Да за струны взялся. Парни призадумались, девки глаза увлажнили.

–

Что же это ты так жалобно поёшь? – говорит одна.

–

Давай нам что-нибудь весёлое! – сказал парень, что рядом сидел.

–

Что-нибудь плясовое! – подхватила Глашка, – А та танцевать охота!

Ну и Павлуша давай плясовое играть. Парни с девками под ручку пошли, кто закружился, кто вприсядку заскакал. Павлуша играет, а ему всё приговаривают: «Ещё сыграй! Побравее давай! Чтоб весело, да светло на сердце стало! »

Поди всю ночь проиграл Павлуша, два раза перерыв делал, выпил водки, закусил солёным огурцом да чёрным хлебом с сальцом, и по-новой давай наигрывать, а то ведь люди просят, прямо пристают: то сыграй или это сыграй. Совсем умаялся с непривычки Павлуша, пальцы дрожат от напряжения. Тут и первый петух запел. Расходится парни с девками стали по домам. Видит Павлуша, что один он остался, Глашка тоже куда-то подевалася. И поплёлся Павлуша домой усталый и пьяненький.

Пришёл на крыльцо, а сапог нормально с ноги снять не может.

Поставил он к двери свою балалайку. Сел на крыльцо и сидит, думает: «Мать, небось, спит! Идти ли мне? Или не будить? До утра подождать, может?» – совестно ему как то перед матерью пьяненьким являться стало, лёг он на крыльце, шапку под голову положил, телогрейкой накрылся, да и захрапел.

И приснился Павлуше сон: сидит он за столом роскошным, а рядом с ним Глаша, а кругом шумно очень, и вот она наклонилась к уху его и шепчет что-то, а что именно, он разобрать не может, а тут вдруг взялась в ухо его лизать ни с того ни с сего. Удивился Павлуша, да и щекотно ему тут сделалось, рассмеялся он, да и проснулся.

Видит, что уже день давно на дворе, что лежит он на крылечке родного дома, в новой рубахе расшитой, да местами пятнами покрытой, а соседский пёс его в ухо лижет.

–

Фу ты! Уйди прочь! – сказал ему Павлуша, поднялся на ноги, охая, голова с утра гудела, словно осиное гнездо, да и в дом пошёл.

–

Мать! Воды дай! – кричит Павлуша с порога.

Подошёл к ведру, а там воды то совсем на дне осталось, выпил её Павлуша до капли, да только жажды то утолить не смог.

А матери о ту пору в доме не было, на огород ушла за капустой, за морковкой да за щавелем.

Упал Павлуша на лавку, лежит болеет. Вернулась мать с огорода, увидала своего сыночка, испугалась, говорит:

–

Что это с тобой, Павлуша?

–

Да, что-то прихворнул! – отвечает он, – Голова какая-то тяжёлая! Совсем поднять не могу!

–

Пил небось вчера вечером? – спрашивает старушка.

–

Ну, пил! – признался Павлуша, – Так то все пили, и я пил! Но и играл! Я знаешь как играл! О-о-о! Да если б не я, разве бы им там так весело было? Разве бы они там плясали так, не жалея подмёток и каблуков?! Вот то-то и оно! Без меня им никуда!

–

Ага-ага! – поддакивает ему мать, а сама за печку полезла, там у неё немного настойки припасено было. Она этой настойкой руки растирала, когда их сводило.

–

Вот! – налила она рюмку и протягивает сыну.

–

Что это? – спрашивает Павлуша.

–

Это лекарство! Голову твою вмиг вылечит! – сказала старушка.

Как сказала, так и случилось, полегчало Павлуше.

–

Ну, тебе бы поесть теперь немного надо! – сказала сердобольная старушка.

–

Не хочу! – застонал Павлуша.

–

А ты щей горячих немного похлебай! Согрей желудок то! Это тебе же полезней будет! – добавила она.

Сел Павлуша за стол щи хлебать, а в руках слабость, в ногах – тоже. Поел Павлуша, и вроде приободрился немного и говорит:

–

Пойду, мать, отдохну немного! А то вчера всю ночь глаз не смыкал! Всё играл, да пел, да народ веселил, так, что сам устал!

–

Конечно, сыночка! Иди отдохни! – кивнула мать, а сама со стола убирать стала.

Вдруг слышит стук в дверь.

–

Кто там? – спрашивает.

А Павлуша о ту пору уже крепко заснул.

Заглядывает в дверь мальчонка белобрысый, даже брови и ресницы – и те белые, и говорит:

–

Слыхал, вчера Павлуша у Глафиры Семёновны славно пел, так нынче вечером, извольте к нам пожаловать! Об угощеньице не беспокойтесь! Всё будет в лучшем виде!

–

Не может он! – тихо мать говорит, – Скажи, что приболел! Не придёт!

–

Как же? – растерялся мальчонка, – Мне велели его звать непременно! А где же он?

–

Да вон на печи отдыхает! – говорит старушка.

–

Так может его разбудить? – предложил мальчонка.

–

Нельзя артиста будить! Спит он! Ишь какой выискался! Ступай отсюдова! Ступай!

Насупился парнишка, да и ушёл восвояси.

–

Кто это был? – спрашивает Павлуша с печи.

–

Соседский мальчишка прибегал на праздник тебя звать, так я ему сказала, что ты нездоров немного! – призналась мать.

–

Отчего же это нездоров! – у Павлуши сон как рукой сняло, – Подавай, – говорит, – Мать, мои сапоги и балалайку! Сейчас же пойду к ним! Без меня что им за праздник?! Без меня им и праздник то не в праздник! Помрут с тоски! Я иду! Сам!

Вздохнула мать, да только делать нечего, принесла Павлуше новую чистую рубашку, да сапоги, да балалайку. Оделся Павлуша, причесался, волосы жиром свиным уложил, да и к соседям в гости отправился.

А те его уже и не ждали, а позвали Мишку гармониста заместо Павлуши, а тот давай наяривать.

Пришёл Павлуша, а ему и говорят:

–

А, это ты! А нам сказали, что ты заболел?

–

Так вот он я! Здоров, как бык! Поправился уже! – весело ответил Павлуша.

–

Ну, ты садись здесь, с краешку! – хозяйка ему табуретку принесла, да с угла стола поставила, народу в избе много было, именины праздновали.

–

А кого сегодня чествуют? – спросил Павлуша.

–

У Вареньки день рождения! – отвечает хозяйка, – Доченьке моей шестнадцатый годок пошёл! Совсем взрослая стала!

Глянул Павлуша на Вареньку и узнал ту дивчину, что потешалась над ним давеча возле колодца, когда за водой для умывания ходил.

***

– И что за мужики нонче пошли! – сказал дед Семён, – Только девок портят! Фу! Тьфу! Не мужики вовсе! Так! Дети малые! Им бы всё в игрушечки играться, да у мамки титьку сосать!

– Это ещё почему? – удивился Павлуша.

– А ты что ли не такой скажешь? – удивился дед Семён.

– Не такой! – важно сказал Павлуша, – Я хороший! Добрый!

– Вот оно что?! Знамо, что добрый! Вон какой добряк вымахал! – с усмешкой сказал дед Семён и ткнул Павлушу пальцем в бок.

– Ай! Ой! Перестань! – воскликнул Павлуша.

– Видно, знатно матушка тебя кормит! – заметил дед Семён.

– Ага! – признался Павлуша, – Всё пирогами да блинами, да больше на сметане, да на сливочках, – сказал он, поглаживая солидное брюхо.

– Сколько же тебе годков? Поинтересовался дед Семён.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

22 мая (по новому стилю) – день поминания Николая Чудотворца.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2

На страницу:

Перейти

2 из 2