Полная версия
Собрание малоформатной прозы. Том 10. Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза
Собрание малоформатной прозы. Том 10
Ужасы, мистика, фантастика, криминал, современная проза
Юрий и Аркадий Видинеевы
© Юрий и Аркадий Видинеевы, 2024
ISBN 978-5-0062-8526-2 (т. 10)
ISBN 978-5-0051-0690-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Хоррор
Наказаны будут все
В школе девочка получила прозвище «Ледышка». У неё были постоянно холодные ладошки и ступни ног. И глазки у неё были очень светлые и какие-то прозрачные, как льдинки. Сама Ледышка ни к кому не тянулась и к себе никого не притягивала. Поэтому не было у неё ни подруг, ни друзей.
Повзрослевшая Ледышка бежала, перепрыгивая через рельсы, ручка красивого чемодана оттягивала ей руку, а содержимое – грело сердце. Ночную тьму прорезали лучи тепловозных прожекторов, редкие их гудки заглушали мегафонную перекличку железнодорожников и радиообъявления о прибытии и убытии пассажирских поездов. Самый короткий путь от вокзала к жилью Ледышки пролегал через железнодорожные пути и через парк культуры и отдыха. В ночное время парковые аллеи выглядели мрачновато и устрашающе, но Ледышка уже не раз благополучно пробегала по этому маршруту. И ничего! Но на этот раз путь по плохо освещённым аллеям парка внушал ей плохое предчувствие.
«Нельзя быть такой трусихой!», – подумала Ледышка и храбро побежала в сторону парка.
Почему люди так беспечно относятся к своим предчувствиям, не доверяют своему «шестому чувству»?
Не потому ли, что таковы предначертания их судеб?
Не потому ли, что «чему быть, того не миновать»?
Чемодан со всем его богатством оказался в руках Ледышки, как внезапный подарок судьбы. Ледышка сидела в зале ожидания, когда к ней подбежала подозрительного вида девушка, попросила покараулить её чемодан (этот самый внезапный подарок судьбы) и убежала.
Далеко ей убежать не удалось. На выходе из зала ожидания её перехватила очень эффектная блондинка:
«Вот эта воровка!» – вцепилась блондинка в подозрительного вида девицу. – Задержите её!!
Сопровождавший блондинку сержант транспортной полиции взял подозрительную гражданку под руку, и все трое проследовали куда-то.
Ледышка не сразу сообразила, как ей поступить, а когда, подхватив чемодан, она выскочила из зала ожидания вслед той троицы, то нигде её не увидела. В это время объявили посадку на поезд Ледышки, и она едва успела добежать до своего вагона.
В купе Ледышка оказалась единственным пассажиром. Она поставила чемодан на свою полку и задумалась:
«Куда мне теперь его девать? Возможно, он принадлежит той эффектной блондинке, которая опознала в подозрительной девушке воровку, а, возможно, кому-то другому. Получается, что собственник неизвестен, объявится ли он вообще, большой вопрос, а сама судьба распорядилась так, чтобы этот чемодан достался мне. Отчего бы теперь не покориться воле судьбы?»
Вопреки ожиданию, чемодан оказался незапертым. Ледышка открыла его и ахнула: её руки невольно потянулись к уложенным в нём нарядам. Никогда в жизни Ледышка не прикасалась к таким роскошным костюмам!
Ледышке захотелось примерить одно из платьев. Оно будто бы само напрашивалось на это! И Ледышке не устояла перед соблазном.
Платье оказалось ей впору.
Не слишком ли откровенно обнажает оно её стройные, вызывающе привлекательные ножки?
«Вот и пусть обнажает!» – сладким холодком взметнулась в душе Ледышки непонятно откуда взявшаяся отвага.
Так фрагмент за фрагментом выстраивался пазл ужасной, неотвратимой беды.
И вот Ледышка уже вбежала в плохо освещённую аллею парка. Ещё минут двадцать бега с переходами на быструю ходьбу, и Ледышка окажется в своём фабричном общежитии. В их комнате шесть девчат. У каждой в прошлом мало радостей, зато много унижений, слёз и обид, но каждая надеется обрести хорошую, чистую любовь, крепкое семейное счастье, родить и воспитать трёх – четырёх детей, «вывести их в люди».
Чего ещё нужно для счастья?
О том же мечтает в душе Ледышка. Не хотела бы она, чтобы дети повторили её судьбу.
Что она видела в детстве?
Безотцовщину, алкоголичку мать, вечно угрюмого сожителя её матери, который где-то «шабашил», домой возвращался поздно, поколачивал свою вечно пьяную подругу и не обращал внимания на тихоню Ледышку.
Когда Ледышке исполнилось семнадцать лет, она вдруг из неприметного мышонка превратилась в повзрослевшую девушку с красивой фигуркой и завораживающей пластикой.
Это должно бы было стать её шансом на выход из мрака на свет, но обернулось трагедией:
Сожитель матери Ледышки узрел произошедшую в девушке перемену и начал исподтишка, как бы невзначай, лапать Ледышку, содрогавшуюся при этом от неосознаваемого страха и омерзения.
Закончилось это тем, что однажды ночью, когда мать Ледышки уснула, канув в бездну пьяного угара, её сожитель забрался в постель к Ледышке и молча, грубо, по-скотски овладел её телом.
Наутро Ледышка сбежала из дома, поступила ученицей на фабрику и получила койко-место в общежитии, где живёт и поныне. Теперь Ледышка спешит туда, мысленно любуясь собою в самом первом в её жизни наряде, так ладно облегающим её стройненькую фигурку и так откровенно (до сладкой жути!) обнажающим её очень привлекательные ножки.
Ледышке ещё невдомёк, что эта вызывающая красота может привлечь не того, кого бы ей хотелось, а трагедию с невероятно страшным концом.
Ледышкке уже видится в мечтах, как она, вихрем ворвавшись в свою комнату, включит там свет и растормошит всех девчат:
«Вставайте, сони-засони! Смотрите, какое платье на мне! В моём новом чемодане и для вас кое-что найдётся!»
Вот только неприятный червь сомнения вползал в её ранимую душу:
«Правильно ли я поступила в том, что решила оставить у себя чужой чемодан, приняв его за нежданный подарок судьбы?»
Но при этом виделась Ледышке и бесспорная жизненная справедливость в том, что её судьба, долго обделявшая её радостями, вдруг смилостивилась над нею и так щедро вознаградила.
Не знала бедняжка, что справедливость её судьбы в том, чтобы вознести её на волне неожиданной радости, сделав ещё внезапнее и болезненнее падение в пропасть ужаса, невыносимых мучений и страшной смерти.
В самой тёмной части аллеи перед Ледышкой неожиданно появился силуэт крупного мужчины, прохрипевший издевательски-ласковым голосом:
«И куда ж это мы спешим?»
Ледышка остановилась, как вкопанная, а силуэт подшагнул к ней и ударил чем-то по голове.
Очнулась Ледышка от увесистой гидравлической оплеухи, выплеснувшейся ей в лицо из большого ковша.
«Ну, что, красавица, потанцуем?» – глумливо склонился над ною бритоголовый детина с перебитым носом, искривленными в мерзопакостной улыбочке губами и злобно-похотливым взглядом садиста. – «Ты можешь кричать, звать на помощь и колотиться в истерике. Я всё это спокойненько пережду. В этом каменном мешке тебя никто, кроме меня, не услышит. А когда ты вдоволь накричишься и набесишься, я буду делать тебе так, чтобы ты жалобно стонала и молила меня о пощаде.
Вдруг я, и впрямь, тебя пощажу?»
Так начался кошмар, который длился столь долго, что время для Ледышки остановилось.
После смерти душа Ледышки перенеслась в некое суровое пространство, где ей открылся смысл произошедшего с нею в теле несчастной девушки.
И смысл этот был ужасен:
Жил когда-то на земле мерзавец – вместилище множества бесов, именуемых «легион». За свою богомерзскую жизнь он сотворил много зла, в том числе, он грязно надругался над множеством невинных девиц, запытал и замучил их до смерти. С той поры сатанинская душа его всякий раз после смерти переходит в очередное тело, в котором ей предстоит самой испытать такие же муки, которым она подвергала своих беспомощных жертв, пребывая в теле того злодея. И так будет продолжаться до тех пор, пока страдания этой сатанинской души не искупят всё ранее причинённое ею зло.
Но наказаны будут и те, кто будет подвергать её пыткам, действуя под влиянием всё того же полчища бесов, именуемых «легионом», а потому вовлечённые в эту кровавую карусель, которая будет кружится до конца всех времён.
По легкомысленному принципу «Будь, что будет!»
Событие, которое ещё не произошло, уже было когда-то, уже где-то имеет место быть и хранится в глубинах Вечности, переливаясь в непостижимом уму человеческому слиянии прошедшего-настоящего-будущего. И мы живём, непроизвольно подчиняясь в настоящем тому, что предначертано нашим прошлым, устремляясь туда, где нас ждёт хранящееся в Вечности будущее. И нет ни начала, ни конца этому круговороту разновременного единства.
Я жил в доисторические времена, я жил тогда, когда наша планета входила в сектор заселения её существами того пространства, в котором они проживают и поныне, не имея возможности покинуть его, следуя движению Земли. Они сохранились в нашем настоящем только в мифах, воспринимаемых нами как выдумки или как заблуждения. Мы не можем поверить в то, чему нет научных подтверждений. Мы не готовы признать того, что «научные подтверждения» хранятся в том секторе пространства, к которому принадлежат те мифические сущности (кентавры, минотавры, птицы с человеческими головами, люди с головами шакалов, огнедышащие драконы и иные представители того мира).
А когда в наш мир случайно попадают существа «не из нашего мира», наше сознание отказывается воспринимать их, как объективную данность, и трусливо приписывает их к расстройству нашего восприятия.
Мне было предначертано судьбой, чтобы я оказался на исходе жаркого летного дня вблизи огромного и труднопроходимого леса. Близость этого дикого и таинственного лесного массива околдовала меня его мощной и зловещей энергетикой. Этот лес, а, возможно, именно та его часть, возле которой я случайно оказался, была местом, закрытым для проникновения чужаков. Оно было оберегаемо от нежелательных посещений страшным своим колдовством, которое именуется «анормальностью».
Мне бы бежать подальше от того «аномального места»!
Но судьба удерживала меня от такого разумного решения.
Я застыл, отдав себя во власть неотвратимо надвигающейся угрозы, по легкомысленному принципу «Будь, что будет!»
С детства, сколько я себя помню, я был подвержен арахнофобии (боязнью паукообразных).
Был однажды со мною такой случай: Отец читал мне какую-то книгу «на ночь». Я любил засыпать под его чтение разных приключенческих книг. И вот, в тексте повествования прозвучало неизвестное мне тогда слово «тарантул». Я спросил у отца, что означает это странное слово.
– Тарантул – это такой большой паук, – приподнял отец руку ладонью вниз со скрюченными наподобие паучьих лап пальцами.
В тот же миг мне показалось, что это отвратительное создание вцепилось мне своими хитиновыми челюстями в мизинец левой ноги. Я в ужасе выскочил из-под одеяла с криком:
– Меня сейчас укусил тарантул!!!
И вот теперь, много лет спустя, я завороженно смотрел в лесной массив, насылающий на меня волны устрашающей энергетики. Моя душа замирала от ожидания неведомой мне опасности. Наконец, ожидание опасности переросло в готовность воспринять её «из ничего», как тогда, в пору раннего детства, когда я явственно почувствовал под одеялом укус несуществующего тарантула.
Всё закончилось предсказуемо. Я увидел то, что могло привести меня в ужас более всего остального: Я увидел, как со стороны зловещего леса ко мне устремилось нечто. По мере приближения это «нечто» разрасталось в размерах и принимало всё более ясные очертания.
На меня набегал огромный мохнатый тарантул. Его глазки горели яростью, а гигантские челюсти двигались в готовности вонзиться в мою беззащитную плоть.
Я чудом выплыл из бездны того ужаса только с наступлением ночи. В свете полной луны я на ватных ногах добрался до человеческого жилья, постучал в первую попавшуюся избу, где одиноко живущий старик без слов понял, что я оказался жертвой колдовского наваждения, исходящего от дикого леса. Он отпоил меня каким-то отваром, накормил и уложил спать.
Наутро я почувствовал себя заново родившимся. Моё сознание ещё долго оберегало меня от остроты болезненных воспоминаний.
Спустя годы я, наконец, осмелился вспомнить всё, что произошло со мною в той аномальной зоне.
Это не было нарушением восприятий.
Чудовищных размеров тарантул был случайно попавшим в наш мир представителем иного пространства.
Подтверждение тому – повторяемость того происшествия в Вечности.
…Хотя…
Вот страсти-то какие…
Панкрат зловеще шагал по улице, оскверняя астрал нечистотами своей сатанинской ауры.
Односельчане, зная из жутких, во многом неверных и сильно преувеличенных слухов о тайных делах Панкрата, старались не попадаться ему на глаза (бережёного Бог бережёт).
Все боялись его чёрного колдовства.
Авдотья оказалась в поле зрения Панкрата, когда переходила через дорогу от колодца к своему подворью с полными вёдрами воды на коромысле. Эта девушка – молодая, стройная, сильная, с чистым и строгим лицом – не вызвала у Панкрата ни злобы, ни презрения, которые он обычно испытывал ко всем «людишкам» на радость вечно окружавшим его бесам.
«Не взять ли мне её себе в работницы?» – подумал Панкрат и решил, что Авдотья будет хорошей заменой для прежней его работницы, покончившей собой из-за его безжалостного деспотизма. – «Завтра же эта святоша будет моей служанкой!» – заключил Панкрат.
Он ошибся.
Гибелью обернётся для Панкрата эта его ошибка.
Той же ночью, сотворив немало чёрных дел, Панкрат вспомнил про Авдотью и создал её фантом. Через этот фантом Панкрат направил силу своих колдовских заклинаний на Авдотью, повелев ей явиться к нему ровно в полдень и приступить к работам в его домашнем хозяйстве.
Может ли обычная девушка устоять против силы чёрного колдуна?
Сны этой ночью были у Авдотьи тревожные, злые, пугающие непереносимыми страданиями. Проснулась она не отдохнувшей, а измученной, с тяжёлым камнем плохих предчувствий на сердце.
Авдотья пыталась вспомнить содержание своих снов, чувствовала, что в них было что-то важное, что могло бы предостеречь, уберечь её от беды, но сны не поддавались, ускользали от этих попыток, оставляя ядовитую слизь не сердце.
А камень плохих предчувствий на сердце всё разрастался, всё сильнее распирал её грудь изнутри, затрудняя дыхание, мешая сосредоточиться. В поисках облегчения Авдотья вышла на улицу, и ноги сами привели её к дому чёрного колдуна.
Обмирая от страха, Авдотья одеревеневшими губами стала шептать молитвы:
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную…»
«Богородице, укрой меня от всех бед пресвятым покровом своим…»
«Ангел-хранитель мой, не покинь меня в этот жуткий мой час…»
Её бесчувственное тело, влекомое неизвестными силами, поднялось по ступенькам крыльца и открыло входную дверь.
Одновременно с открытием двери с сердца Авдотьи свалился камень, мешавший дышать и соображать. Всё стало ясно видимым, понятным и ещё более страшным, чем можно было представить.
Это произошло ровно в полдень.
Авдотья предстала перед Панкратом, послушная любой его воле, ожидая его приказаний.
Многие бесы обступили Авдотью со всех сторон, торжествую победу опекаемого ими колдуна.
Каждая такая победа – это веселье для бесов!
Панкрат заговорил, и слова его входили в Авдотью, как гвозди в мягкое дерево, как приказы, которых нельзя ослушаться.
Авдотья мгновенно забыла все эти острые гвозди-приказы, как только голос Панкрата поблек, ослаб и умолк под натиском голоса громкого, как иерихонские трубы, и лучезарный ангел небесный встал между Авдотьей и колдуном.
«Это мой ангел-хранитель», – догадалась Авдотья и свалилась без чувств, но была подхвачена на руки её ангелом.
Она не видела, как окаменели от ужаса перед небесным ангелом и чёрный колдун, и бесы.
Очнулась Авдотья в своей постели.
Её соседка Арина тормошила Авдотью и взахлёб сыпала словами:
«Время уже за полдень, а ты всё спишь, как убитая, добудиться тебя не могу! А у нас такое происходит! Такое происходит! Ты не поверишь! Небо было чистое да ясное, как вдруг такая сильная молния сверкнула! Такой гром громыхнул! И от той молнии дом колдуна, как порох вспыхнул, и за минуту выгорел весь дотла! От колдуна одни только кости обугленные остались!
Вот страсти-то какие…»
Он давно уже не был хозяином своей судьбы и своих поступков
Экспериментально было установлено, что целостная картина всего, попадающего в поле нашего зрения, только на 50% формируется из информации, которую мы «видим».
Остальные 50% «домысливаются» нашим головным мозгом, чтобы скрепить между собою отдельные фрагменты информации, поступающей в него в качестве «увиденной», и тем самым уберечь их от полной утраты для нашего сознания.
Вот эти 50% «домысливания» и становятся объектом манипуляций для фокусников, чародеев и колдунов.
Самые сильные манипуляторы, захватив власть над 50% «домысливания», распространяют её и на остальные проценты субъективного восприятия, а, попавшие под воздействие их чар люди, «видят» то, что те повелевают им «увидеть».
О! какими страшными бывают те видения!
А иногда они бывают такими сладкими…
Но, какими горькими становятся разочарования, когда обнаруживается обман, наведённый манипуляторами!
Его карие глаза вначале пожелтели от тяжёлой обиды, а затем загорелись злобным красным огнём. Он издал утробный клокочущий рык:
«А-а-а-а!!!»
Его голова запрокинулась, на шее вздулись артерии, рык перешёл в протяжный, вселяющий ужас вой:
«У-у-у-у-у!!!»
«Экий обидчивый человек…
Подумаешь, плетью огрел его по спине за то, что лошадь моя от него, как от дикого зверя шарахнулась, вытряхнула меня из седла и умчалась, как заяц от лисы…», – испуганно пролепетал вмиг онемевшими губами молодчик, первый гуляка и забияка во всей округе, и зажмурился, не выдержав грозной силы огнём горящего взгляда.
Мощный толчок в грудь сбил забияку с ног. Страшный вой перешёл в ещё более жуткое рычание.
«Волк!!!» – взорвалось в голове у гуляки, когда, открыв глаза, он, припечатанный лопатками к земле навалившейся на него тяжёлой тушей, увидел перед своим лицом всё тот же, пылающий яростной злобой взгляд и оскаленную звериную пасть.
Время для забияки замедлило свой бег. Он не смел пошевелиться от сковавшего его ужаса. Мстительный волчий взгляд лишил его всякой воли к сопротивлению. Он снова зажмурился от страха и почувствовал, как острые волчьи клыки вгрызлись в его горло, пронзив его жгучей болью. В горле забулькала кровь, сознание взорвалось, как осколочно-фугасный снаряд, и угасло.
Человек подошёл к ручью и стал жадно пить холодную воду. Напившись, он долго умывался, отмывая кровь с усов и с бороды, затем отстирал от свежей крови свою рубашку.
Дойдя на исходе дня до ближайшей деревни, человек осенил себя перевёрнутым чернокнижным знамением и, выслушав телепатическое наставление невидимого Проводника, уверенно постучал в окошко одинокой, приятной во всех отношениях женщины-недотроги.
Та встретила его настороженно:
«Подать кружку воды запоздалому путнику? Это можно».
Пока она выносила из дома кружку с водой, женщина успела прикинуть, к кому направить путника на ночёвку.
Когда путник пил воду, женщина, встретившись с ним взглядами, впала в странное состояние: она вдруг стала говорить и делать всё не так, как требовала её всем известная нравственность, а совсем по-другому, будто кто-то овладел её волей и начал управлять её словами, движениями, намерениями. В ней появилась всегда презираемая ею раскованность и игривость бессовестных похотливых кумушек, их дурашливая смешливость и неприкрытое желание отдать своё тело сильному и ненасытному самцу. Она оживлённо захлопотала, подавая к столу обильное угощение, растопила баньку, приготовила для путника чистое бельё штаны и рубашку, оставшиеся от её покойного отца, сложила всё это в предбаннике.
Купаясь после того, как путник, напарившийся, выкупавшийся, одевшийся в приготовленную ею одежду, прошёл в дом, женщина почувствовала в себе такой неудержимый прилив чувственности, которого она не знала прежде.
«Глупости!» – попробовала взять себя в руки женщина-недотрога.
«Но, какой он твёрдый, уверенный в своих силах…
Какой у него притягательный, властный взгляд, от которого в жар бросает и слабеют колени…» – подумала женщина, одеваясь. – «А вдруг он начнёт меня раздевать?»
На этот трудный вопрос у женщины не находилось ответа, и она пошла в дом, охваченная смятением, и боясь, и втайне желая от своего нежданного гостя проявления той звериной страстности, которую она угадывала в нём безошибочным женским чутьём.
За столом женщина почувствовала, что ей доставляет удовольствие потчевать гостя кушаньями и подливать ему сладкие хмельные напитки, а он, насытившись, перехватил её выжидательно трепещущий взгляд, и она утонула в его ответном взгляде, как как в бурном водовороте.
Прошло три сказочно прекрасных дня, наполненных для женщины многократными и долгими воспарениями к неземному блаженству.
И наступило утро дня четвёртого – самого чёрного дня в жизни женщины: её мужчина исчез.
Не попрощавшись, не объяснившись.
Что скажут теперь о ней, о бывшей женщине-недотроги, жители их деревни?
Что может она ответить и им, и себе самой?..
Мужчина вновь подошёл к ручью, в котором он несколько дней назад отмывал от по-волчьи пролитой им человеческой крови свои усы и бороду, отстирывал свою рубашку, и стал жадно пить холодную воду.
Он давно уже не был хозяином своей судьбы и своих поступков.
«В путь!» – услышал мужчина телепатическую команду своего невидимого Проводника, и его карие глаза вначале пожелтели от обиды за эту его гнусную, богопротивную подневольную жизнь, а затем запылали красным огнём его застарелой бессильной злобы.
Он издал утробный клокочущий рык:
«А-а-а-а!!!»
Его голова запрокинулась, на шее вздулись артерии, рык перешёл в протяжный, вселяющий ужас вой:
«У-у-у-у-у!!!»
В зоне особого риска
Эта зона заслуживала того, чтобы описать её во всей необычности. Я и подумать не мог, что в этом месте природа может быть настолько диковинна и… страшна. Страх исходил здесь ото всего. Даже от…
Уточнять не имею права.
Дал подписку о неразглашении.
Эта зона была закрыта от посещений посторонними лицами, от авиаперелётов, замаскирована от обнаружения её объектов средствами космической разведки. Все дальние подступы к ней блокировались службой боевого охранения.
Моё научное оборудование было тщательно исследовано вундерменами научно-технического подразделения. Моя личность была перепроверена офицерами особого отдела при участии психологи-гипнолога. Выделенное мне для работы и отдыха помещение наверняка было напичкано и перенапичкано аппаратурой слежения. Вне этого помещения меня всюду сопровождали два автоматчика. На некоторых участках запланированного маршрута мне завязывали глаза.
В зоне особого риска меня оставили одного, хотя по тем видеоматериалам, с которыми меня предварительно ознакомили, я знал: всё происходящее в этой зоне отслеживается и фиксируется с помощью технических средств.
Я приготовил к работе свою аппаратуру и приготовился к встрече с главным ужасом этих мест.
Что притягивало его сюда?
Неужели его интересовали те секреты, которые здесь охранялись по наивысшему уровню защиты?
Часы ожидания Ужаса текли медленно.
Я начал думать, что на этот раз Ужас не желает появляться, но, как только я окончательно пришёл к такой мысли, Ужас возник предо мною во всей своей сатанинской силе.
Меня предупреждали, что Ужас имеет много обличий. Он, будто бы, заранее знает, кто будет наблюдать его в тот или иной раз и формирует своё обличье под фобии созерцателя, как волшебник Изумрудного города из одноимённой сказочной повести А. М. Волкова. Я не знал за собой явных фобий и мне было интересно, чем будет пугать меня этот Ужас.
Он и удивил мня, и одновременно вновь подтвердил ту истину, что испугать можно, чем угодно, даже тем, что прежде воспринималось воплощением доброты, наделив предмет устрашения не обычными для него вибрациями, а теми, которые начнут в клочья разрывать психику атакуемого объекта.
