По закону клумбы

«Какой же он гад оказался. И что он в ней нашел? – привычно подумала она про мужа. – Ведь у нас Дашенька, ей нужно еще образование дать и замуж выдать…»

Марина критически взглянула в зеркало ванной. Там отразилась блондинка средних лет. Взбитые волосы оформлены в высокую прическу с помощью шикарной заколки со стразами. Вполне приличное лицо, не старое – результат кропотливой работы косметологов из салона красоты ЛВ, который располагался недалеко от дома. Нашли правильное место на лице диспорт и ювидерм. Умеренно пухлые губки, подправленные гиалуронкой опытными руками докторов. Вполне еще…

Память вернула Марину в далекий девяносто шестой год, когда только благодаря новым технологиям в медицине она наконец забеременела. Страшный приговор им с Николаем врачи вынесли после почти семилетнего обследования и лечения по поводу бесплодия. Они обращались ко многим докторам – сначала в то время еще закрытом наукограде, где муж отрабатывал после института, а потом уже в Москве. Оказалось, что у нее по гормональным причинам не созревали в яичниках свои полноценные яйцеклетки и к тому же была опухоль матки. У Николая после его работы в экспериментальных лабораториях оказались бесплодными и пустыми сперматозоиды.

Николай в то время начал успешный бизнес с компьютерами, поэтому деньги у них водились. Вообще-то Коля был физиком, ему светила диссертация и научная карьера. Но тогда наука была никому не нужна. Многие его сокурсники, одаренные и талантливые молодые ученые, пытались как-то заработать на жизнь. Уходили кто куда. На стройки. За прилавки. Кто-то попался в Фонд Сороса и свои знания дешево продавал там. Другим повезло больше – они смогли устроиться за рубежом по специальности. А Николаю Биденко тогда понравилось заниматься добычей денег. Бизнесом. Он закончил модные американские курсы и стал менеджером. Потом организовал свое дело. Помогло знание английского языка. Получилось наладить торговлю компьютерами с американцами.

У Марины тот период жизни ассоциировался с бесконечно приходящими факсами, инвойсами, телефонными звонками. Николай часто цитировал основателя «Майкрософта» Билла Гейтса: «Бизнес – увлекательнейшая игра, в которой максимум азарта сочетается с минимумом правил». Правила тогда придумывали все сами. Первое время муж находился почти в эйфории и на Гейтса просто молился. Он был очень доволен, что ушел из науки в бизнес.

Марина тоже весьма неплохо подрабатывала уроками английского. В то время многие бизнесмены нуждались в быстром овладении иностранными языками. Марина съездила в Оксфорд, переняла новые методики. Зачем ей изобретать велосипед, когда технологии интенсивного обучения были уже представлены на рынке? Она с удовольствием внедряла в свою практику «индивидуальной трудовой деятельности» все штучки, которым научилась в Оксфорде.

Занятия ее были дорогими, веселыми, эффективными. Она учила молодых людей не только английскому языку как таковому. В то время, когда открылся «железный занавес», важно было научить людей общаться, улыбаться, как это принято за рубежом. Учить, как двигаться. Как правильно использовать столовые приборы.

«Коньком» Марины Андреевны были уроки по правилам ведения беседы.

– Это плохой тон, когда при беседе с человеком вы говорите только о себе! – учила она тому, чему сама научилась в Оксфорде. – Вы должны коротко сказать о своих делах и в ответ задать аналогичный вопрос собеседнику. Помните, что почти все люди любят поговорить или послушать о себе. Используйте это в своем бизнесе! В переговорах!

Этим мелким премудростям она учила на английском языке, перемежая занятия музыкой и танцами. Желающих было хоть отбавляй!

Многие ее тогдашние ученики сегодня стали богатыми и процветающими именно благодаря тому, что свободно заговорили по-английски в лихие девяностые.

Между тем проблема отсутствия детей, которых они с супругом очень хотели, висела над ними, как нож гильотины. Биденко проводили много времени в бесконечных очередях к врачам вместе с такими же бесплодными бедолагами всех возрастов, сдавали какие-то анализы, измеряли температуру по часам, принимали таблетки… Иногда Марину охватывало такое отчаяние, что она начинала ездить по монастырям, обращалась к батюшкам, святым, покупала специальные иконки и молилась, молилась. Она на всю жизнь запомнила то чувство постоянной униженности и неполноценности.

– Неужели я не познаю радость материнства? Не буду нянчить на своих руках крошку? Зачем тогда жить? Для чего? – эти вопросы без конца приходили к ней в бессонные ночи.

В то время теория «Жить для себя» не была модной. Хотелось иметь нормальную семью с детьми, как у всех. Она консультировалась в Оксфорде, где у нее было много знакомых. Но диагноз был тот же: ни у нее, ни у Николая детей не будет.

Они начали задумываться о приемном ребенке, но процедура усыновления показалась им чрезмерно сложной. Да и страшновато было – что за ребенок к ним может попасть? После длительных обсуждений оба решились на применение новомодного метода ЭКО, то есть на искусственное оплодотворение.

В то время метод ЭКО в России только искал свое место. Это было что-то новое, неизвестное, и не все относились к нему серьезно. «Оплодотворение в пробирке» – так называли в народе новые чудо-технологии в репродукции. Тема стала обсуждаться и освещаться в средствах массовой информации.

Как-то вечером Марина с мужем посмотрели телевизионную передачу о том, что таким парам, как они, оказывается, можно помочь забеременеть. Процедура состояла в следующем. Женщине вводили в живот специальную иглу, из яичника изымали яйцеклетку, потом в чашке с питательной средой соединяли яйцеклетку со сперматозоидом. Сперматозоид мог быть взят от донора, если у мужа не было нормальных своих. Получался маленький оплодотворенный организм, который подсаживали женщине в матку. Он приживался и дальше рос уже в обычном режиме. Если плод не приживался, организм матери исторгал его из себя.

На экране показалось задумчивое лицо эмбриолога Чеснокова. Это был тот самый человек, который под микроскопом соединял половые клетки, полученные от женщины и мужчины, а потом выращивал их в специальной баночке с питательной средой.

– В мире накоплен уже достаточно большой опыт применения этого метода. Дети развиваются вполне здоровыми, – говорил он в объектив телекамеры. – В этой процедуре нет ничего особенного. Мы просто помогаем клеткам встретиться, а потом все течет по обычным законам природы.

– А нет ли тут противоречия? Божье ли это дело? – спрашивал журналист.

– Это вопрос теологии или теософии. А мы – ученые. Мы пытаемся преодолеть ошибки природы.

После этой телевизионной программы Марина и Николай Биденко решили попытать счастья. Они начали активно искать знакомых, чтобы попасть к знаменитому Чеснокову, но он лично больных не принимал. В конце концов по рекомендации удалось попасть на прием к одной докторше из НИИРа, где и работал эмбриолог Чесноков. Проблему обсудили, предложили любые деньги за помощь. Доктор посмотрела их анализы и сказала, что своей яйцеклетки у них не получится, сперматозоиды тоже пустые. Но можно попробовать подсадить в матку Марины готовую чужую яйцеклетку, оплодотворенную чужим сперматозоидом.

– Однако законов, которые точно определяют юридические требования при такой процедуре, сегодня не существует, – сказала доктор. – Это можно сделать только инкогнито. Вы никогда не узнаете, чей биологический материал помещают к вам в матку. Думайте серьезно.

– Мы согласны на все.

– Тогда начинаем подготовку матки. Как только будет подходящий эмбрион, дам знать.

Доктор обещала договориться с Чесноковым. Деньги были переданы в полном объеме согласно договоренности, а также подписано так называемое информированное согласие на процедуры и отказ от претензий в случае неудачи. Начался процесс тревожного ожидания.

Николай с Мариной так и не познакомились с Чесноковым лично. Та докторша устроила «перенос эмбриона» к Марине в матку, как только это стало возможным.

Не передать словами, что испытала чета Биденко, когда узнала, что все у них прошло удачно и ребеночек прижился у Марины. Она ощущала себя дорогим хрустальным сосудом, внутри которого Божий свет.

Когда через девять месяцев родилась Дашенька, они стали безмерно счастливыми. Радости не было конца. Отец без устали мотался по городу в поисках самых лучших продуктов для ребенка (в то время были перебои с молоком и детским питанием), без конца договаривался с кем-то о чем-то, доставал красивые ползунки, игрушки.

Даша Биденко ходила в лучший садик, потом в лучшую школу района, ее водили в танцевальный класс, на большой теннис. И вот уже она готовится к поступлению в вуз…

Как-то всей семьей они попали в музей Булгакова. В ту самую нехорошую квартиру, где поселился Воланд со своей свитой в знаменитом «Мастере и Маргарите».

Обычный жилой дом на Садовом кольце. Весь подъезд разрисован. Все стены расписаны – даже выше человеческого роста. Как можно было забраться так высоко – не понятно. Биденко внимательно и не торопясь изучали шедевры предыдущих посетителей. Марине и Николаю было особенно интересно здесь побывать, ведь в молодости они читали эту книгу по ночам, передавая из рук в руки. Загадочное произведение манило своим непонятным магнетизмом.

Даша читала вслух самые невероятные надписи на стенах, водя пальчиком по облезлой штукатурке.

– Странно даже, что нет ничего матерного, – сказала тогда тихонько Марина. Она все время боялась, что дочь прочитает что-то непотребное.

– Да, на самом деле странно, – отозвался отец.

И вдруг именно в этот момент они увидели надпись, которая сохранилась в памяти на всю жизнь. «Жизнь – это затяжной прыжок из вагины в могилу!» И тут же соответствующий рисунок. В тот момент Марина с Николаем изрядно удивились – будто специально после их слов кто-то подсунул именно эту надпись. Что делать – нехорошая квартира…

Марина улыбнулась про себя, вспомнив тот их поход, и включила стиральную машину.

Глава 4

Понедельник – день тяжелый

В понедельник старший научный сотрудник НИИРа Ирина Борисовна Маркевич приехала на работу немного раньше. Не торопясь, причесала перед зеркалом свои волнистые короткие волосы. Сегодня они лежали безупречно.

«Вот что значит хороший отдых в выходной день», – подумала она и поспешила в конференц-зал на утреннюю конференцию сотрудников института.

Как всегда, сначала выслушали доклады дежурных докторов. Главный врач обратил внимание на наличие тяжелой пациентки с массивным кровотечением, по поводу чего сотрудников с первой группой крови призвали в очередной раз стать донорами.

Ирина Борисовна много лет была донором крови. Почему бы и не помочь людям? Будучи студенткой, она даже любила донорские дни. Им давали талоны на бесплатное питание и отгулы. Они всегда собирались компанией и «компенсировали утраченный гемоглобин» вином. Это было весело. Потом во всех клиниках, где ей пришлось работать, Ирина Борисовна нередко сдавала кровь, иногда – в экстренных ситуациях – путем прямого переливания. Так что теперь ее кровь текла в жилах стольких людей, что она давно потеряла им счет.

В конце собрания Ирине Борисовне дали слово для отчета о зарубежной поездке. Она вышла на трибуну, коротко доложила о сути стамбульской конференции, которая для НИИРа была не совсем обычной. На ней обсуждались эстетические вопросы гинекологии и антивозрастная терапия, то есть борьба со старением женского организма. В последние годы эта тема стала широко обсуждаться на всех международных форумах. Раньше об этом вслух не говорили, не принято было почему-то. Поэтому тема моментально привлекла внимание коллег.

Вопросов оказалось слишком много, времени, наоборот, слишком мало. Поэтому председатель предложил обсудить данную тему на отдельном собрании. Рабочий день только начинался. Большинство присутствующих ждала срочная работа. Кого-то уже вызвали в реанимацию, или в хирургию, или в родильный блок. Пациенты рожали, болели, ждали помощи. Врачи разошлись по рабочим местам. Предстоял напряженный трудовой день. Точнее, трудовая неделя.

В ординаторской отделения диагностики врачи продолжали обсуждать вопросы, поднятые на общей конференции. Заведующей не было, до приема пациентов оставалось пятнадцать минут, завязался разговор. Тема привлекла всех.

– Как я понял, косметология достигла таких высот, что силиконом накачивают теперь губы не только на лице, но и там, в половых органах? – уточнил весельчак Курилин.

– Да. И не только для красоты. В лечебных целях тоже, – ответила Маркевич. – Кстати, в Стамбуле проходила необычная выставка. Слышали вы о стене вагин? Ее придумал один немецкий доктор вместе со скульптором. Они сделали сотни слепков наружных половых органов различных женщин. Это оказалось очень познавательно. Я даже сфотографировалась… – Она достала мобильный и пустила по кругу знаменитое фото.

– Чтобы долго и хорошо жить, мало только эстетической хирургии, – сказала доктор наук Светлана Владимировна Наумкина. – Как ни натяни себе лицо, реальный возраст виден в глазах и в теле. А гормоны? А физкультура? Вот опыты показали, что дольше будет жить та крыса, которая активнее пытается выплыть в стакане воды.

– Правильно, – поддержала ее младший научный сотрудник Мадина. – Я слышала, что одна француженка начала заниматься йогой в семьдесят лет и дотянула до ста!

– А вот академик Бехтерева связывала бессмертие с активной функцией мозга! – похвасталась знаниями аспирантка Катя.

– Между прочим, китайские врачи говорят, что биополя растений могут переходить к животному и человеку, продлевая их жизнь, – подкинул реплику Курилин. – Живите не в городе, а в горах или лесу – тогда будете долгожителем.

– Ха! Согласно последней переписи населения в Москве живут более пятисот долгожителей! Живите в городе! – парировала доктор наук.

– Почему бы и нет? Умеренный стресс с постоянным выбросом кортизола – это благо для жителей мегаполиса, – авторитетно объяснила опытная доктор Терещенко.

Когда она вступала в дискуссию, все окружающие обычно втягивали головы в плечи и как-то уменьшались в размерах. Будучи крупной, высокой, она походила на гигантскую статую, а когда начинала говорить громким, не терпящим возражений голосом, казалось, что она заполняет собой все пространство. Непостижимым образом умела подавлять всех. Начав фразу, она полностью переставала слышать остальных.

– Только мало жить долго! – авторитетно громыхала Терещенко. – Важно хорошо жить! Молодые часто ощущают себя несчастными. Вот почему многие долгожители не хотят молодости, потому что после cорока шести обостряется чувство счастья.

– Я – за гипотезу Бехтеревой! Знаете ли вы, что дольше всех живут профессора университетов и судьи? – произнесла Ирина Борисовна. – Они много занимаются умственным трудом и делятся знаниями.

– А может, здесь имеет значение контакт с молодыми и зависимыми? Обычный вампиризм? Взгляните на некоторых начальников! – не сдавалась Катя.

Разговор получался весьма интересным, но подходило время начинать прием пациентов.

– Российский больной – самый тяжело больной в мире – ожидает вас, доктора! – провозгласил Курилин, и доктора разошлись по кабинетам.

Позже Ирину Борисовну вызвала к себе заведующая. Маркевич собрала все бумаги, касающиеся поездки, и пошла доложить результаты.

Ирина работала в НИИРе почти восемнадцать лет. В институт она пришла сразу после защиты кандидатской диссертации по одной весомой причине – у нее самой было гинекологическое заболевание. Как говорится, сапожник без сапог. Нужно было решить эту проблему. А будучи сотрудником крупного института, это было сделать легче и быстрее. Здесь были высококлассные специалисты, современная аппаратура, возможность первыми узнавать о новых медицинских технологиях. Это сейчас, в эпоху Интернета, любой ученый или врач может без труда получить какую угодно информацию, прочитать любую статью, прослушать лекцию и даже сделать хирургическую операцию.

Сначала Ирину Борисовну зачислили диет-врачом, а через полгода – младшим научным сотрудником диагностического отделения.

Как потом оказалось, заведующая диагностическим отделением НИИРа Инесса Петровна Бацкая, особа уникальная, ту ставку освободила для нового перспективного сотрудника путем сложной интриги, в результате чего уволили предыдущего научного сотрудника Иванову. Сначала к Маркевич все отнеслись настороженно. У сотрудников еще были свежи неприятные воспоминания о том, как заведующая гнобила несчастную Иванову, принуждая ее уволиться. Действия Бацкой напоминали войсковую операцию, к которой она привлекла почти всех сотрудников. Одни по ее заданию становились свидетелями того, как Иванова якобы угрожала заведующей. Другие – указывали на ошибки Ивановой по ведению ею больных. Третьи – участвовали в процедуре вынесения ей выговоров. Четвертые – просто молчали. Иванова поначалу сопротивлялась, но потом все-таки написала заявление об уходе.

– С вами будет то же самое! Вспомните меня потом! – заявила она, хлопнув напоследок дверью.

Таким образом, большинство сотрудников восприняли Ирину Борисовну так, как будто она была виновата в этом «спектакле». Причину такого к себе отношения Ирина поняла позднее, когда ей неоднократно пришлось наблюдать воочию подобные акции заведующей. Та мастерски «сжирала» одного сотрудника за другим из числа ей неугодных. Бацкая была назначена заведующей в диагностическое отделение НИИРа незадолго до прихода Маркевич и явно строила фундамент своей маленькой империи, где ее власть была бы безгранична.

Параллельно ею предпринимались шаги по ослаблению власти других заведующих. На глазах у изумленных сотрудников института Бацкой удалось изгнать профессора Маркину, хотя та имела мощнейший авторитет в стране и за рубежом. Никто не ожидал, что Маркину кто-то может подвинуть. Но… Инесса Петровна так успешно подрыла ее трон, что Маркина была вынуждена уйти в совершенно другую структуру, отдав Бацкой все свои научные разработки.

К своим акциям Инесса Петровна всегда привлекала других сотрудников. Все делать чужими руками было ее принципом. Однако вовлечь Ирину Борисовну в эти игры оказалось затруднительно. У Маркевич была другая цель. Когда она наконец забеременела и родила Никиту, все ее научные интересы на этом закончились. Она три года отсидела в декретном отпуске, затем ни шатко ни валко работала, поднимая маленького сына. Никита рос болезненным, и Ирина нередко сидела на больничном, самоотверженно и с удовольствием ухаживая за ним.

Когда Ирина вышла на работу, к заведующей уже стойко прилепилось прозвище Баскервиль. Удивительное умение «загрызать» соперников сделало ей имя, укрепило положение, дало возможность защитить докторскую диссертацию и получить всякие маленькие и большие титулы и премии.

– Знай наших! – победно произносила Бацкая после очередной успешной акции.

Методы, которые использовала Баскервиль, сегодня принято называть пиар-технологиями. Талантливая Бацкая начала их применять в то время, когда о них никто не знал. Может, ее научил кто-то, а может, ей это было дано от природы.

Например, Бацкая никогда не манкировала днями рождения людей, которые могли быть ей полезны в будущем и тем более тех, кто стоял выше ее по рангу. Ирина Борисовна неоднократно видела Баскервиля, бегущую по институту с какой-то безделушкой, например, к секретарю директора или в бухгалтерский отдел института. Нередко Бацкая преподносила, наоборот, дорогой подарок, приняв который человек оказывался у нее на крючке. Поговаривали даже, что она не брезговала магией и колдовством.

Не ускользали от внимания Баскервиля и похороны, что иногда выглядело странно. Доктор Курилин однажды грустно пошутил по этому поводу:

– Всегда посещайте похороны ваших знакомых, как наша Инесса Петровна! Иначе они не придут на ваши!

На любых собраниях Бацкая всегда сидела в президиуме, фундаментально устроив свою пятую точку, и старательно находила любую возможность рассказать о себе, о своих достижениях.

А блеф! Инесса Петровна была просто мастером блефа! Поначалу Ирина нередко попадалась на ее ложь, пока не изучила все штучки заведующей.

Однажды к Маркевич подошла медсестра Таня и шепотом спросила:

– Ирина Борисовна, а можно с выключенным микроскопом смотреть пациентку? Инесса Петровна почему-то сегодня не включала прибор, но вроде бы как смотрела…

– Может, прибор работал?

– Нет, она его просто не включила в розетку. Она часто так делает, когда торопится…

Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Им стало понятно, что Инесса Петровна только делала вид, что выполняет микроскопию. Эта трудоемкая процедура требует времени, а Бацкой некогда. А прием вести надо.

Ирине Борисовне приходилось много работать за Бацкую. Готовить различные доклады, писать статьи, отчеты, планы… При этом фамилия Маркевич редко попадала в публикации. Но Ирину это не обижало. Покой – дороже.

Идя по коридору к кабинету заведующей, Ирина думала о том, что новости с конференции могут показаться Бацкой интересными. Та умела видеть перспективные темы и направления работы и всегда использовала их.

– Как вы съездили? Что нового? – спросила заведующая, посмотрев на Ирину Борисовну каким-то свинцовым испытующим взглядом.

Маркевич на мгновение почувствовала себя как кролик перед удавом, но сбросив наваждение, быстро и кратко доложила результаты поездки. Как ни странно Бацкая не выказала никакого интереса.

– Хорошо, – кивнула она. – Мне нужен доклад со слайдами по данной теме на следующую конференцию. Извольте приготовить.

Раньше Маркевич было бы обидно. Она старалась, отложила какие-то свои дела, чтобы слетать в Стамбул, достойно представить институт… Хоть спасибо-то где?

Однако, после того как год назад Ирина запланировала докторскую диссертацию под руководством Бацкой, это унизительное положение она ощущала постоянно. От руководителя зависело, защитится Маркевич до пенсии или нет.

* * *

После школы Даша Биденко заскочила домой пообедать и переодеться. Перед занятиями в университете она всегда тщательно наряжалась, причесывалась. Ведь ее увидит Ник! Особое внимание уделяла макияжу. Мама была против, когда она красила глаза слишком черно, а губы – слишком красно.

– Девица легкого поведения! С деревни приехавши! На заработки в Москву! – говорила она в такие моменты. – Девочка моя, чтобы быть привлекательной, твой макияж должен быть тщательным, но незаметным!

Мамины уроки по макияжу были услышаны. Даша подкрасила ресницы, нанесла на губы блеск, который мама подарила на Женский день. Натянула новую кофточку. Причесала тонкие светлые волосы. Всю картину портил прыщик на лбу. Пришлось воспользоваться маминым тональным кремом.

Дома никого не было. Мама на работе, мамин приятель Саид тоже. Он жил у них уже второй год. Мама сказала, что они с Саидом летом хотят пожениться.

Это был крупный полноватый мужчина с проседью в густых волосах и мудрым взглядом. Мама чувствовала себя с ним вполне счастливой. Даша поначалу настороженно приняла Саида, но он оказался умным человеком, замечательно относился к маме, с Дашей вел себя по-дружески, никогда на нее не кричал и не ругался. Когда мама наезжала на Дашу, Саид обычно мягко и тактично принимал Дашину сторону. Поэтому она его терпела и называла папа-Саид. Он приехал из Узбекистана, в Москве жил давно, был женат, но жена его бросила и ушла вместе с ребенком к какому-то богатому русскому. Саид не любил об этом говорить.

Саид работал компьютерщиком, и Даша часто обращалась к нему за помощью, когда у нее возникали проблемы с компом. Саид научил ее пользоваться многими программами. В общем, можно сказать, что они ладили.

Папа Даши тоже объявлялся довольно часто. Николай любил дочь. Она это всегда знала и чувствовала. И страшно страдала, когда он ушел от мамы. Однако прошло время, принесло прощение и успокоение. Теперь, когда он жил с другой семьей, у них было меньше времени на общение, но папа и дочь часто говорили по телефону или по скайпу.

– Хочешь увидеть своего маленького брата? – как-то спросил ее отец.

– А он не кусается? – почему-то ответила Даша.

– Теперь уже нет. Не опасен! Самое время! – пошутил отец.

Так она познакомилась со своим братом Тимошкой, которому было три года. На Дашу он особого внимания не обратил, с увлечением возил машинку, которую она ему привезла, и бибикал сам с собой. Жена папы не вызвала у Даши отвращения, хотя она много раз представляла ее ведьмой. Обидно было, что папа ушел от них с мамой. Но теперь Даша уже свыклась с тем, что произошло.

Дома она рассказала матери о своем походе в папину семью. Мама была совсем не против. Сказала, что с братом общаться надо, это родня. Это всегда хорошо, когда есть родственники. Их надо беречь.

Папа материально поддерживал дочь. На имя Даши был открыт счет, на который отец ежемесячно переводил определенную сумму.