Голос Рыка

На ходу отметив, что у подъезда Лены нет, Толик с замиранием сердца вызвал лифт. Предчувствие подсказывало ему, что и у дверей он ее тоже не увидит, но вдруг…

Подсознание не обмануло – Паниной не было. Толик тяжело опустился на ступеньку. В горле стоял комок обиды, хотелось ругать себе за то, что не додумался за все это время взять у Лены номер ее домашнего телефона, но что теперь делать. вот дурак, он дурак, но что это теперь меняет? Впрочем, хорошо, он не взял телефон Лены, но это же не повод вот так с ним поступать? Вот так подло и жестоко обманывать? И за что, за какие такие грехи? Что он такого плохого сделал, чем это заслужил?

Нет, вот теперь он точно пойдет назад, найдет квартиру Паниных и все ей выскажет! Пусть она знает, он не тот мальчик, над которым можно смеяться!

Толик сорвался с места и побежал вниз по лестнице.

По мере того как сокращалось расстояние до дома Лены, решимость Толика ослабевала. Легко сказать ворвется, а куда? И как? Под каким предлогом? И как это будет выглядеть? Он что, будет звонить во все квартиры подряд и спрашивать, не живут ли здесь Панины? Ага, все кончится тем, что кто-то вызовет милицию и этим все и кончится!

Тогда как же быть? Смириться и ждать завтрашнего утра, а там уж на работе объясниться? Да, отличная идея! Вот уж подходящее место для таких разговоров. Самое то, чтобы вылететь с работы. Да и в отпуске она, еще не скоро в ФАЗМО появится.

Ну хорошо, разборки на работе отпадают. Но что делать? Утереться и сделать вид, что ничего не произошло? Или изобразить этакую горделивую неприступность? Так и ходить все время надутым индюком. Да он же станет всеобщим посмешищем! Нет, не вариант. А как насчет холодной сдержанности? Вежливости, смешанной со снисходительным презрением? Или взять наукой? Да-да, в чем он силен, так это в программировании. Так вот этим и добивать! Вот! Это самое правильное, показать ей, что она полный ноль! И довести до истерики, показать, какое она ничтожество! полный ноль! Она же сама призналась, что знаний у нее маловато, может наделать ошибок. Вот пусть запутается, а он потом посмотрит, приходить на помощь или нет! Отлично, так и нужно будет сделать!

И тут Толик увидел вчерашнего мужчину, о котором Лена говорила, что он ее сосед. Тот легким прогулочным шагом шел к своему подъезду. Это был шанс, и Толик не мог его упустить.

– Простите, – Толик едва успел догнать и схватить за локоть плохо знакомого человека. Что поделаешь, придет нужда – сделаешь и не такое. Еще вчера он бы этого ни за что не сделал, но сегодня все иначе! – Простите, пожалуйста! Мы вчера с вами виделись… В подъезде, у лифта. Вы еще с Леной уехали. На лифте…

Сосед с улыбкой слушал скороговорку Толика. Он, конечно же, вспомнил молодого человека дочери его товарища, но ему хотелось составить собственное мнение о парне. Вроде бы из хорошей семьи, не хам и искренен.

– Да‑да, я припоминаю вас, – наконец пришел он на выручку Толику. – И что же вы от меня хотите?

Толик замешкался. Как бы так выразиться, чтобы не выглядеть смешным и в то же время ему поверили? Сказать правду? Это означало бы признаться, что он оказался таким тюхой, что любая пустышка может вертеть им, как захочет. Ну уж нет! А что тогда сказать?

– Что, вот так и будете молчать? – Мужчина сделал движение в сторону подъезда. – Вы подумайте, а завтра…

– Нет, не уходите, прошу вас! – взмолился Толик. – Прошу, подождите! Понимаете, мы с Леной вместе работаем. Вчера договорились, что встретимся на заводе, но она так и не появилась. Я волнуюсь, не случилось ли чего-нибудь, я начал там работать совсем недавно – позавчера, еще не успел узнать ее телефон. Может, вы мне дадите его? Или номер квартиры? Пожалуйста, мне это очень нужно!

– Телефона я вам, молодой человек, не дам и номера квартиры тоже, – ответил сосед. – И не потому, что вы мне не нравитесь или я вам не доверяю. Отнюдь! Просто номер телефона и квартиры принято все-таки узнавать у самих хозяев. Но я могу, если хотите, зайти к соседям и поинтересоваться здоровьем Лены. Я скажу, что вы ждете внизу, и она, если сможет, выйдет. Вас это устроит?

– Да-да! Конечно, устроит! – обрадовался Толик. – Спасибо большое!

Рыков остался в одиночестве. Интересно, хватит ли у нее духу выйти и объясниться? А вдруг он не прав и она действительно плохо себя чувствует? Но тогда могла позвонить! Вот растяпа! Они же вчера так увлеклись, что позабыли обменяться номерами телефонов. Ну, конечно, живут рядом, работают в соседних кабинетах…

– Молодой человек, это вы ждете Елену? – услышал он мужской голос.

Толик поднял голову. К нему шел незнакомый мужчина, темноволосый, с проседью, широкоплечий, спортивного телосложения. В нем чувствовалась нерастраченная энергия и сила. А еще привлекал внимание умный, внимательный взгляд карих глаз.

– Да, а вы…

– Я ее отец, – сообщил тот. – Меня зовут Сергей Николаевич.

– Да, а я Толик… – и тут же поправился: – Анатолий. Рыков. Программист, работаю вместе с Леной… вашей дочкой.

– Да, мне Лена вчера рассказывала, что у них появился новый сотрудник. Да еще и наш сосед, – кивнул Панин. – Так что же у вас случилось?

– Дело в том, что мы договорились встретиться на работе… – Рыков повторил свой рассказ. Тот, что он сообщил прежде соседу.

– Так ты ничего не знаешь? – удивился Сергей Николаевич, – Я думал, что у вас там информация поставлена получше. Странно!

Толик вздрогнул. О чем это он? Что он должен был знать?

– Что… что там произошло? – севшим от волнения голосом спросил он. – Сегодня все искали нашего шефа, но его не было нигде… А потом рабочий день закончился, я ушел и ничего не знаю.

Брови Сергея Николаевича поползли вверх.

– Так тебе ничего не говорили? Там у вас никакой паники нет?

– Паники? Какой паники, там такая скука сегодня была! – Пришла очередь удивляться Толику. – Подождите, я не понял, так Лена, что, еще на работе? Она еще там?

– Так в том-то и дело!

– Странно. ерунда какая-то, я же там весь день без дела просидел, был бы какой-нибудь аврал, мне бы сообщили! Так, ладно, нужно ехать туда, на месте разбираться!

Рыков уже повернулся, чтобы бежать, но Панин удержал его.

– Да погоди ты! Там все не так, как ты себе вообразил! Ты Лене ничем не поможешь, да и не нуждается она в ней! – Сергей Николаевич махнул рукой. – За ней приехала машина с завода. Мне звонили ваши доктора и сообщили, что у дочки какая-то инфекция и ее срочно госпитализируют. Что-то с легкими связано… Завезли от своих поставщиков из Африки. Говорят, ничего опасного, просто, чтобы предотвратить распространение, они ее и Филипенко изолировали. Говорят, что через пару дней выпишут.

– А где эта клиника? – торопливо спросил Толик. Ему было стыдно, что он так плохо думал о Лене.

– Так у вас же на заводе, в лазарете они. Говорят, там отличные условия. едва ли не лучшие в Москве. Шутят, что в Кремле такого оборудования нет. Мы с женой хотели поехать. проведать ее, но нас предупредили, что не пустят, – остудил его пыл Сергей Николаевич. – Мы с Леной поговорили… По мобильному, ей ваша фирма в качестве компенсации предоставила мобильный телефон. Голос вялый, но спокойный. Просила не беспокоиться. Так что и тебе не стоит пытаться. Подожди пару дней – и встретитесь. На работе… или к нам зайдешь? Адрес знаешь?

Толик отрицательно мотнул головой.

– Дом да, а квартиру нет. И телефон тоже.

– Квартира шестьдесят четыре. – Панин впервые улыбнулся. – А телефон… Теперь у Ленки сотовый, так она тебе его сама назовет! По правде говоря, я его и сам пока не знаю. Хотели ей такой же на день рождения подарить, но видишь, как получилось. Ладно, беги домой, а то уже родители, поди, волнуются. И забегай, не стесняйся! Соседи все-таки!

Глава 6

На этот раз в засаде участвовали все четверо глиняных. Когда сегодняшним утром Манчестер и травмированный Горик предстали перед Уколовым, возмущению того не было границ. Руслан Уколов был бронзовым Москвы и контролировал всех глиняных. Бронзовый был безраздельным хозяином своих големов, он же нес и ответственность за все их промахи. На этот раз именно такой промах и случился. Упустить самовольщика – не самый большой грех, не взяли сорвавшегося с привязи раба сегодня, возьмут завтра, никуда эти тупые животные не денутся. Хуже было другое – что, если глиняные свыкнутся с мыслью, что могут и не справиться с трансформерами? Психология победителя, психология принадлежности к расе хозяев – один из самых важных факторов в воспитании голема. Свобода действий и безнаказанность, которые даровал им Уколов, были просто безграничны. Живи, пользуйся властью, но когда нужно найти и наказать нарушителя, действуй так, чтобы не возникло никаких сомнений в том, кто хозяин жизни в Москве! Рви нарушителя, отрывай ему руки, ноги, руби голову, чтобы и думать не думал, что можно существовать вне контроля големов.

Все разрешалось глиняным, но только не такие проколы! Просто глупость на глупости! Один приезжает с травмой, да еще такой, которую и травмой-то не назовешь, мог ее до утра сам залечить, другой признается в том, что ошибся в выборе цели и погнался за обычным человеком, который не имеет к беглецам и вообще к ФАЗМО никакого отношения. Да они просто не имели права возвращаться в офис такими вот побитыми собаками, какими предстали перед своим бронзовым!

Нет, это утро лучше не вспоминать! Нынешней ночью необходимо достичь успеха во что бы то ни стало. Иначе страшно даже подумать, как отреагирует Руслан.

Големы расположились так, чтобы перекрыть трансформеру все пути отхода. В том, что вчерашний беглец не изменит способ добычи пропитания, сомнений не было. Самовольщики, те, кто решились ослушаться Зова, были не таким уж редким явлением. Утратившие контроль существа страшны были не своим ослушанием, рабов и без них хватало, наоборот, рабочих рук сейчас стало так много, что многие переведены в резерв и еще долго останутся невостребованными. А может и вообще избегут мобилизации и останутся обычными обывателями. Самовольщиков, или на внутреннем жаргоне – сорвавшихся или потеряшек, нужно было уничтожать оттого, что потеряв связь с Зовом, утратив жизненные ориентиры, оставшиеся без внешнего контроля, рабы становились опасны своей глупостью. Тупые, вечно голодные, они превращались в агрессивных животных и хорошо, если таким попадался богатый источник пропитания, там они были не так опасны для окружающих людей. Найдя место, где можно раздобыть еду, трансформеры, если им не мешали, возвращались туда снова и снова. Как есть захотят, так и возвращаются. А есть они хотят часто! Хуже, когда они еду не находят, вот тогда жди беды, начнутся гибели невинных людей, а это бронзовому ни к чему. Паника, шум, истерия в СМИ, все это признак плохой работе местного бронзового и его команды, а этого допускать нельзя. Потому отлов и уничтожение самовольщика первейшая задача местной организации. Вот и приходилось големам выслеживать и уничтожать сорвавшихся, все они потенциальные маньяки-серийники.

Главным признаком появления очередного потеряшки являлось частое ограбление продуктовых магазинов, при чем чаще всего, одних и тех же. Утратившие волю к самостоятельному мышлению, самовольщики, раз добыв пищу, возвращаются и возвращаются на тоже самое место, их малоинициативный мозг не хочет искать иных путей. Этим и пользуются големы.

Бывают, конечно, и такие сорвавшиеся, у кого остатки интеллекта побеждают, тех обнаружить и локализировать сложнее, ну так такие и серийными убийцами становятся реже, потому и живут они дольше. Пока себя не выдадут и не попадут в зону внимания голема. А если попали, то начавшаяся охота не кончается, пока не достигнет цели – уничтожением самовольщика.

Засаду готовил Манчестер, он имел в этом деле самый обширный опыт. Для поимки беглеца Тагир отрядил Родиона Колчанова на крышу здания – контролировать ситуацию сверху, Митяй Сковородин занял позицию во дворе за домом. Это было избыточно, трансформеры запасным выходом еще ни разу не воспользовались, но чем черт не шутит, лучше подстраховаться.

Манчестер и Горик заняли свое прежнее место за газетным ларьком на углу перекрестка прямо напротив булочной. Отсюда хорошо просматривались обе улицы, так что у беглеца шансов не было. В случае чего големам было разрешено применить оружие, правда, только если возникнет прямая угроза того, что у самовольщика снова появится шанс на удачный побег. Каждый глиняный имел при себе пистолет-пулемет и светозвуковые гранаты. Конечно, лучше обойтись без шума, но, в крайнем случае, все можно будет списать на бандитские разборки. С этой целью для будущего трупа был припасен даже китайский ТТ. Должен же был покойник чем-то отстреливаться?

– Как плечо? – тихо спросил Калоев. – Болит?

– Нет, все уже зажило, – пренебрежительно махнув рукой, соврал Горик. На самом деле травмированная ключица горела. Кости глиняных срастались быстро, хотя, конечно, не с такой скоростью, как у бронзовых. В любом случае, заживление уже произошло, но неприятные ощущения остались. – Чертова проволока, если бы не она, не пришлось бы сегодня всех поднимать!

– Да, я даже не представляю, как это ты мог так промахнуться, – согласился Манчестер. – Знаешь, это случай! Вот у меня тоже раз так было. Ехал как‑то по трассе, вижу…

– Тише! – остановил его напарник. – Слышишь?

Тагир прислушался. Сначала ничего не было слышно, потом ухо уловило отдаленный женский вопль. Он доносился с дальнего конца улицы, по которой вчера бегал Сартов.

– Они? – Манчестер бросил быстрый взгляд на Сартова, словно стараясь угадать по выражению его лица, что тот думает.

– Не знаю. Но весьма похоже. – Судя по всему, Горик был согласен с Тагиром, и лишь врожденная осторожность да память о вчерашнем конфузе не позволяли голему сказать твердое «да». – Знаешь, давай так, ты постой здесь, а я сбегаю, посмотрю.

Калоев улыбнулся и прищурил правый глаз.

– Братуха, ты какого лепишь? – доверительно, с некоторой теплотой в голосе сказал он. – Ты еще не готов не то, что бегать, а даже стоять здесь. Только из уважения к твоей гордости я взял тебя на эту операцию. Так что давай постой здесь, а мне позволь сделать то, о чем ты говоришь.

Не дожидаясь ответа, Манчестер быстро сорвался с места и легким, стремительным шагом бросился вперед. Перемещался он как-то странно, не по-людски: тело почти не двигалось, оставаясь прямым как палка, а вот ноги мелькали с такой скоростью, что их почти не было видно. Где Тагир научился такому, никто не знал, но он сам утверждал, что такой способ позволяет ему лучше контролировать ситуацию и держать линию прицеливания. Уколов же считал, что все это ерунда и блажь – долго так не побегаешь, но не в конфликт не вступал, на коротких расстояниях и, особенно при преследовании со стрельбой, Манчестер действительно показывал наилучшие результаты. Вот только кому это в Москве может понадобиться? Это не горы, не фронтир, здесь не воюют, так что всякие ковбойские штучки ни к чему.

– Горик! – услышал он голос Родиона. – Куда Тагир рванул?

Родя говорил на ультразвуке, и Сартов ответил ему таким же способом.

– Там кипиш образовался! Возможно, наши клиенты засветились!

– Так, может, и я сгоняю? Или Митяй? – предложил голем.

– Не стоит! – возразил Георгий. – Приказ был торчать здесь. Хотя, если честно, меня самого туда тянет!

* * *

То самое место, о котором рассказывал Сартов, Тагир нашел быстро. Вернее, его и искать не пришлось, прямо за забором раздавались возбужденные голоса, требующие ничего не трогать и вызвать милицию. Уже понимая, что вряд ли стоит спешить, но охваченный охотничьим азартом, Манчестер подпрыгнул и, едва коснувшись руками кирпичной кладки, перелетел через преграду. Прыжок оказался не в пример сартовскому удачным, Калоев мягко приземлился и должен был остаться незамеченным теми, кто находился во дворе, но, как назло, в этот момент как раз в сторону забора посмотрела одна из одетых по‑домашнему женщин среднего возраста. Видимо, она жила в одном из близлежащих домов, так как на ней, кроме куртки, наброшенной явно наспех поверх халата, были комнатные тапочки и толстые шерстяные носки неопределенного цвета.

Все это Тагир отметил про себя совершенно бессознательно, машинально, где-то на периферии сознания. Большую часть внимание голема приковало тело, лежащее в центре растущей толпы. Судя по позе, несчастный уже не дышал, подробнее мешали рассмотреть зеваки, заполнившие улицу не смотря на поздний час.

Пользуясь царящей суматохой и бессистемным брожением зевак, Тагир медленно, не желая привлекать к себе внимания, приблизился. Но рассмотреть толком происходящее не успел – сверкая мигалками и распугивая редких прохожих сиреной, к месту происшествия подлетели полицейские автомобили. Первым был белый «форд» с синей полосой, он проскочил по узкой дороге и, выключив «люстру» с «крякалкой», остановился рядом с толпой. За ним следом въехали еще два автомобиля: старенький «жигуленок» одиннадцатой модели и новая черная «волга». Судя по тому, как деловито забегали вновь прибывшие, это была оперативная группа. Тагир даже подивился тому, как быстро они прибыли. Ну да ладно, не они нужны были глиняному, а потому он протиснулся сквозь толпу, не обращая внимания на удивленные взгляды, и посмотрел на того, кто еще недавно был человеком. Впрочем, в последнем утверждении Калоев сомневался, похоже пострадавший человеком перестал быть уже довольно давно, по классификации големов это был типичный самовольщик. Судя по одежде, все детально совпадало с описанием того самого потеряшки, что вчера бегал от Георгия. А вот лица не рассмотреть, голова разбита всмятку, наверное бедолага, падал с приличной высоты, скорее всего с крыши соседнего дома, еще одно подтверждение, что труп принадлежал трансформеру, они предпочитали селиться на чердаках или в подвалах старых домов. Значит, отбегался – самоходчика только так и можно было убить – разбить, прострелить или отрубить голову! Впрочем, это касалось и големов…

Манчестер, пытаясь рассмотреть получше, сделал шаг вперед, но тут перед ним вырос кто-то из приехавших и, расставив руки, преградил дорогу.

– Гражданин! Гражданин! Сюда нельзя!

– Не мешай мне! – Калоев сунул в нос оперу свое удостоверение. – Вали отсюда и больше чтобы ни один из вас ко мне не подходил!

Не обращая внимания на опешившего мента, Манчестер присел над погибшим и поднял его холодеющую руку. Развернул. Кисть была грязная, неухоженная, с давно нестриженными ногтями и траурной рамкой под ними. Еще раз повернул и посмотрел стертые подушечки пальцев. получается этот экземпляр где-то увлеченно рыл землю. Где? Теперь он уже не ответит, придется искать. возможно там остались «братаны» этого бедолаги. Черт, если бы еще голова уцелела, тогда бы можно было попытаться выковырять информацию, а так…

Голем задрал лицо вверх и посмотрел на крышу дома, с которого упал подозреваемый… человек. Да-да, человек, в отличии от многих своих «коллег», Калоев продолжал относится к потеряшкам, как к людям. Он не разделял мнение многих големов, считающих трансформеров полулюдьми, мусором, отходами производства, для него они все равно оставались людьми. Пусть даже и самовольщик, но все равно ведь человек. И сам когда-то едва не стал таким! Если бы не Руслан, то поди знай, чем бы все закончилось.

– Где лестница на крышу? – спросил он, повернувшись к женщине в тапочках. Вблизи она оказалась старше, чем он думал, видимо природная стройность помогала выглядеть моложе.

– Лестница? – Женщина подозрительно посмотрела на голема, но, встретившись взглядом с опером, сказала:

– Да в каждом подъезде! Чердаки закрыты на замки, но если нужен ключ, он у Никитича, из сорок второй…

– А пожарная лестница есть?

– Да! – Женщина, оживившись, показала рукой в сторону самого дальнего подъезда. – Вон там, с торца.

Тагир кивнул – то ли соглашаясь, то ли благодаря, он и сам не знал, все вышло машинально, – и быстро зашагал в указанном направлении. Не обманула, с торца здания, на высоте пары метров от узкой асфальтированной ленты, огибающей периметр дома, начинался металлический трап. Калоев, легко подпрыгнув, вцепился в нижнюю перекладину, качнулся. Лестница показалась вполне себе прочной, можно было лезть вверх.

На крыше, как и ожидалось, никого не было, но зато здесь обнаружилась лежка. Обрывки тряпок, разрезанные и выпачканные неизвестной дрянью остатки двухлитровых бутылок из-под колы, ложка с обломанной ручкой…

Все это говорило о том, что хотя бы один самовольщик здесь провел не одну ночь, благо весна выдалась относительно сухой, без сильных дождей. Правда, пока еще холодновато, но наверняка у него или у них, была возможность греться на чердаке. А это значило, что Горика вчера элементарно обманули. Что ж, бывает!

Манчестер проверил замки и обнаружил, что третий от лестницы вход на чердак открыт. Он, не задумываясь, спустился вниз, уперся ногами в балку перекрытия и застыл, прислушиваясь. Здесь могли остаться сообщники предполагаемого трансформера. В один момент глиняному показалось, что он заметил шевеление в дальнем углу, но, усилив зрение, понял, что ошибся. Что ж, как ни тупы самовольщики, в чувстве самосохранения им не откажешь. По крайней мере, здесь уже искать нечего.

Сбежали черти, все же чувство самосохранения у них развито неплохо! впрочем, чего удивляться, оно у них прописано в базовой программе, иначе они не бегали бы вот так… Стоп! Если это так, то как же тогда умудрился упасть этот несчастный?

Внезапно Калоев распрямился. Идиот! Какой же он идиот! Вдоль дома растут деревья с очень густыми кронами. Падая с крыши, трансформер хоть одну ветку, да обломил бы. Или хотя бы листья оборвал. Да и далековато от дома труп лежал, чтобы поверить в случайное падение. Так далеко можно улететь, если только хорошо разогнаться и прыгнуть. Да еще исхитриться хлопнуться таким образом, чтобы башка вдребезги разлетелась. Кому, интересно, взбредет в голову вот так кончать с собой? Падать-то страшно, а тут еще и разбежаться надо! Это требует немалой силы воли. Но ее-то у рабов нет! Есть основные инстинкты, особо хорошо развиты страх и чувство голода! Но воли, как таковой, нет! И даже если допустить, что произошел сбой в программе или, что уже просто невероятно, ошибка, позволяющая высвободить часть сознания, то все равно, с чего бы это непокорному рабу вот так идиотски кончать с собой! Похоже, здесь произошло что-то другое. Но что?

Желая еще раз посмотреть на труп, но теперь уже сверху, Манчестер вылез на крышу и осмотрелся. Кажется, трагедия произошла между пятым и шестым подъездами. Тагир, стараясь не греметь, прошел по железной крыше, приблизился к краю и заглянул вниз. Теперь у него не оставалось сомнений: прыжок был на уровне спортсмена‑разрядника! Так прыгают или с целью получить медаль. Или если за тобой гонится кто-то ужасный!

Осененный страшной догадкой, глиняный бросился к другой стороне дома. Перевалив через невысокий гребень крыши, Калоев резко остановился. То, что он увидел, было вполне ожидаемо, но в то же время заставило отшатнуться. Перед ним лежал еще один обитатель чердака, вернее, то, что от него осталось. Голова бедолаги была так же размозжена, как и у того, что лежал внизу!

Так вот в чем дело! Жаннавар! Здесь был жаннавар, и это он расправился с беглецами. Черт, да это же прорыв! Это же реальный, первый в короткой жизни Калоева, прорыв!

Нужно быстрее сообщить Уколову!

Рука сама двинулась за мобильным. Дело принимало такой оборот, что решать полагалось бронзовому! Откинув крышку, Тагир стал набирать номер, как вдруг услышал за спиной тихие шаги. Скорее даже не услышал, а почувствовал. Не оборачиваясь, он бросился вперед. Уходя от возможного удара, перешел на кульбит, отчего ребра металлического покрытия крыши больно ударили в спину, но Манчестер даже не заметил этого. Он вскочил и развернулся лицом в сторону нападавшего.

И убедился, что был прав. В четырех шагах, как раз на том месте, где он только что находился, стоял огромный, на две головы выше самого Калоева, монстр. Толстые раздвоенные кабаньи копыта, переходящие выше колен в мощные мужские ноги с буграми тугих мышц, несли на себе круглое от колоссальной мощи тело человекозверя. Голова чудовища, тоже походила на фантастическую смесь человеческого и звериного – бородавчатые щеки с тупым большим рылом и огромными клыками вепря под лбом и глазами, отмеченными человеческим интеллектом, скрученные свиные раковины ушей не позволяли отнести монстра ни к чему из ранее виденному. Да и не было у Калоева времени классифицировать кто перед ним, колосс рыкнув, угрожающе наклонилось вперед. Жаннавар сжимал в правой руке гигантскую палицу, он словно бы ждал малейшего движения голема, чтобы одним ударом размозжить ему голову. Гипертрофированные до уродства мышцы были напряжены и готовы к бою, но что-то сдерживало монстра. Возможно, он еще не понял, кто перед ним, и решал, как ему быть с незнакомцем, сразу убить или посмотреть, что тот будет делать?