Фурии командира

Но еще хуже копий был внезапный град из камней. Воины-канимы могли легко метать камни размером с человеческую голову, они описывали широкие дуги, обрушиваясь на незадачливых гвардейцев. Доспехи и шлемы из алеранской стали не слишком надежно защищали от таких больших и тяжелых ядер. И даже после того, как трибуны приказали своим когортам перестроиться в «черепаху», каменный град не давал завершить построение, и в просветы «панциря» падали камни, ломая поднятые руки легионеров даже сквозь щиты.

Эти примитивные снаряды были менее опасны, чем меткая стрельба лучников, но они приводили к многочисленным ранениям, и гвардейцы понесли серьезный урон, прежде чем получили приказ отойти от стен к земляным валам, куда не долетали камни.

После отступления земля перед стенами города опустела, и нетерпеливые во́роны устремились к трупам; однако Маркус успел оценить потери: на этом жутком поле гвардия потеряла от семисот до восьмисот легионеров.

– Проклятые вóроны, – пробормотал Тави так тихо, что только стоявший рядом с ним Маркус его услышал. Голос молодого командира был полон отвращения. – Сражение продолжалось всего пятнадцать минут, а он уже потерял десятую часть одного из своих легионов.

– Нам предстоит одинокая прогулка к Мастингсу, если так пойдет дело, – проворчал Маркус.

– Особенно если учесть, что их с самого начала было больше, чем нас, – бросил командир. – Нам нужно тщательно выбрать время для нанесения ударов.

– Да, доблестный господин, – сказал Маркус.

Командир забарабанил пальцами по рукояти меча.

– Ненавижу стоять в стороне и наблюдать.

Маркус искоса взглянул на него:

– Вы получили приказ. Мы остались в резерве, это было необходимо.

Внизу, в долине, легионы гвардии собирались за земляными валами. Они готовили веревки и лестницы для штурма стен, и полдюжины рыцарей Земли, легко узнаваемых по огромным деревянным молотам, собрались в центре, чтобы сломать ворота города.

– Вóроны, – устало прозвучал голос командира. – Я же пытался его предупредить.

Краем глаза Маркус уловил движение, повернулся и увидел, как две связки рыцарей Воздуха устремились по небу в сторону города.

Командир также их заметил:

– А вот и они.

– Учебник, – согласился Маркус.

Вновь зазвучали трубы, и гвардия с ревом ринулась вперед. Сферы белого раскаленного огня обрушились на стены, соседствующие с воротами, рыцари Огня направили своих фурий на обороняющихся.

Вновь начался обстрел со стен, но две колонны рыцарей Воздуха атаковали канимов с бреющего полета, обрушив на них мощный порыв ветра и заставив их обратиться в бегство. Легионеры добрались до стен, установили лестницы, и рыцари Земли бросились к воротам.

Тави повернулся и показал в сторону западного утеса:

– Там.

Маркус поднял голову и увидел темные фигуры, появившиеся из укрытия на утесе, а вскоре такое же движение возникло на восточной стороне. Маркус видел, как необычно перемещаются эти фигуры, но быстро сообразил, что происходит.

Они занимали заранее подготовленные позиции.

Огромные камни начали падать на ряды гвардейцев – прежние снаряды по сравнению с этими казались мелкой галькой. Глыбы размером в половину человеческого роста летели вниз, и смерть настигала всякого, кто оказывался на их пути. Ну а те, кто находился рядом, получали серьезные ранения, когда глыбы отскакивали в сторону.

Маркус глазам своим не верил. Только сильный заклинатель земли мог швырять камни такого размера, однако у канимов не было заклинателей земли. И даже если они обладали достаточной силой, чтобы сбросить такие глыбы, те не могли лететь так быстро и так далеко, но камни продолжали падать.

Командир прищурился, глядя на утесы.

– Пращники, – прорычал он. – Проклятые вóроны, это пращники.

Маркус бросил на него быстрый взгляд и попытался получше разглядеть, что происходит на утесах. Великие фурии, молодой офицер не ошибся. Канимы на утесах метали камни при помощи тяжелых цепей. Каждый пращник бежал вперед, начинал вращать камень, тот набирал скорость, и каним отправлял его вниз, на головы гвардейцев.

Гремели трубы, смертельный каменный град сеял панику среди легионеров. Колонны рыцарей Воздуха разделились, взмыли вверх и помчались к утесам, чтобы сбросить с них пращников.

Маркус испытывал глубокое презрение к самонадеянному командиру гвардейцев, пославшему свои войска в битву без необходимой подготовки. Легионеры Арноса не совершили ни одной ошибки, но их ждала гибель.

Когда рыцари Воздуха приблизились к утесам, их строй разорвался. Один за другим они теряли скорость и падали на землю.

– Балесты, – прорычал Маркус.

Командир кивнул. Теперь, когда рыцари Воздуха уже не могли помешать защитникам стен, канимы вновь обрушили вниз ливень более мелких камней, заставив рыцарей Земли отступить.

– Вóроны, – сказал Маркус. – Сейчас гвардейцы лишь обеспечивают защиту канимов от наших рыцарей Огня.

Он смотрел, как в хаосе битвы гибнут легионеры. Давление на стены ослабевало, и Маркус видел достаточно сражений, чтобы понимать, что очень скоро гвардия дрогнет и отступит – какие бы приказы ни отдавали офицеры.

– Я не стану больше ждать. – Командир принял решение и повернулся к Каллуму, рыцарю Воздуха, который прискакал вместе с ним. – Вперед.

Каллум соскочил с лошади и вытащил из седельной сумки длинный кусок свернутой алой ткани, потом сделал два быстрых шага и взмыл в воздух. Знамя развернулось, и через несколько мгновений сигнал уже прочертил небо.

Почти сразу вновь заиграли трубы, и серебристые ноты поплыли над головами легионеров. Послышался приглушенный рокот, словно прозвучал далекий гром, и внезапно по вершине восточного утеса промчался всадник с флагом Первого алеранского легиона. Отряд легионеров обрушился на пращников, и очень скоро каменные глыбы перестали падать на головы гвардейцев.

На западном утесе раздался мощный клич, который прорезал утренний воздух и перекрыл шум идущего внизу сражения. Вдоль кряжа двинулась тринадцатая когорта Первого алеранского легиона, Боевые вóроны быстрым маршем наступали на позиции канимов над Отосом и обрушились на врага, точно огромный молот.

Маленькая сфера голубого огня взметнулась в воздух над одним утесом – и в ответ такая же появилась над другим.

– Это сигнал, – прошептал Маркус.

– Снайперы пошли, – негромко сказал командир. – Возьми их, Красс.

Двадцать закованных в доспехи рыцарей Воздуха, заклинателей ветра Первого алеранского легиона, с боевым кличем появились со стороны солнца. Они опустились на стены, ослепив и смешав ряды оборонявшихся канимов, что позволило очистить и занять участок стены.

Офицеры гвардии мгновенно воспользовались появившимся шансом. На захваченном участке стены тут же появились лестницы, и на помощь рыцарям устремились легионеры.

Вновь затрубили горны канимов, и оборона дрогнула. Гвардия устремилась вперед, но легионеры не сумели организовать правильное наступление, которое могло бы уничтожить существенную часть защитников города. Тем не менее знамена гвардии – красные и синие на фоне серебристого лавра Сената – поднимались над стенами. Гвардия ворвалась в город, легионеры не встречали серьезного сопротивления.

Через несколько минут Маркус вздохнул и покачал головой:

– Они позволили нам взять город.

Командир кивнул:

– Все могло быть гораздо хуже.

К ним подскакал гонец в цветах Первого сенаторского легиона.

Молодой солдат спешился, отдал салют командиру и сказал:

– Сенатор Арнос ждет вас через час, доблестный господин.

Командир кивнул:

– Привет сенатору, я прибуду на встречу.

Посланец отсалютовал, вскочил в седло и ускакал.

Маркус нахмурился:

– Сенатор будет недоволен. Он приказал вам оставаться на месте.

Тави мрачно ухмыльнулся:

– Именно поэтому я ждал, когда дела пойдут совсем плохо, и только после этого послал в бой своих солдат. Он может кричать и поносить меня, но не сможет предъявить обвинение за то, что я превратил разгром в победу, и он это понимает.

– Наверное, так и есть, – проворчал Маркус.

Командир посмотрел на мертвые тела под черным одеялом голодных воронов. Среди блестящих доспехов легионеров попадались темные и более крупные трупы канимов. Они потеряли немало солдат, но легионеры заплатили слишком высокую цену за позиции, которые противник не собирался удерживать.

– Маркус, – сказал он. – Пошли Фосса и его людей. Гвардия понесла тяжелые потери, целители впервые столкнутся с таким количеством раненых. Они нуждаются в помощи. – Он немного помолчал. – Мне бы следовало выступить раньше, Маркус, – наконец заговорил он. – Но, если бы я так сделал, Арнос отстранил бы меня от командования.

– Да, так бы все и произошло, – тихо ответил Маркус.

Командир потер руки о штаны, словно пытался очистить их от невидимой грязи.

– Что ж, пора двигаться дальше, – сказал он. – До Мастингса еще очень далеко.

Глава 12

Тави въехал в Отос вместе с Арарисом.

Ворота города были широко распахнуты, хотя на это пришлось затратить немало усилий. Тонны земли были навалены позади них, когда они были закрыты, и рыцари Земли, которые участвовали в штурме, только сейчас закончили расчищать проход.

– Взгляни на это, – прошептал Тави, обращаясь к Арарису. – Даже если бы ворота удалось сломать, гвардия не сумела бы здесь пройти. Канимы хотели иметь возможность бросать нам камни на головы, пока наши гвардейцы стояли внизу.

Арарис мрачно кивнул и обратился к отряду, охранявшему ворота:

– Центурион! Ты не мог бы указать нам, где сейчас находится сенатор?

Коренастый воин с жезлом центуриона и кровью на шлеме и доспехах посмотрел на них со стены. Его взгляд остановился на Арарисе и клейме на щеке, и его губы изгибались в презрительной усмешке, пока взгляд не переместился на Тави.

Тави молчал. Командиры и другие важные лица не должны говорить. Для этого им и нужны помощники. Центурион посмотрел на молодого командира, кивнул и ударил себя кулаком в грудь:

– На городской площади, в большом белом доме. Там раньше жил местный граф.

– Благодарю, – сказал Арарис с едва заметной иронией в голосе, и они поехали дальше.

Длинноногие лошади маратов двигались легкой танцующей рысью по центральной улице Отоса, и их копыта громко стучали по булыжникам. В воздухе висел сильный запах канимов, едкий, затхлый и слегка отдающий металлом. Вокруг царила тишина. Если не считать редких отрядов легионеров, они больше никого не встретили. Более того…

Тави вдруг ощутил горечь во рту и сглотнул, прогоняя тошноту.

– Горожане. Где население города?

Выражение лица Арариса стало еще мрачнее, но он ничего не ответил. Они миновали залитый утренним солнцем участок и оказались в холодной тени, которую отбрасывали утесы, расположенные по обе стороны города. Тави содрогнулся.

Они добрались до городской площади, расположенной возле южной стены, где собрались все жители Отоса. Около восьмисот или девятисот горожан сидели на площади, окруженные шеренгами легионеров с мрачными лицами. Часть гвардейцев заняли позиции на стене, большинство были лучниками. Однако половина из них стояли лицом к площади, спиной к силам канимов. Тави очень надеялся, что канимы продолжают отступление.

Люди на площади молчали, мужчины, женщины и дети сидели очень тихо. Лишь изредка лаяла собака или плакал ребенок, да весенний ветер хлопал оставленной открытой дверью. От жителей города Тави отделяло пятьдесят ярдов, но даже его слабые способности к водяной магии позволили ему почувствовать их сдавленный панический страх. Это было жуткое ощущение, потому что в отличие от его собственного страха этот не мог оставаться у него внутри. Казалось, каждая часть тела Тави, руки, ноги, волосы и даже кожа воспринимают ужас горожан отдельно, и одуряющие волны накатывают на него одна за другой.

Он отвернулся, закрыл глаза и положил руку на рукоять меча. Тави позаимствовал у оружия молчаливую холодную силу, которая стала его защитой против страха горожан. Ощущение тут же потускнело, и он смог снова взять под контроль свои чувства и ехать дальше.

Они остановились перед большим белым домом. Легионеры расположились в саду, и Тави заметил одного из телохранителей сенатора, невысокую темноволосую женщину с луком, которая стояла на страже у входа в дом.

Когда они спешились, один из легионеров вышел из дома и взял поводья лошадей.

– Добрый день, командир Сципио.

– Добрый день… – Тави слегка напрягся и вспомнил имя. – Тарис, не так ли?

Легионер коротко улыбнулся и поклонился:

– Да, доблестный господин. Сенатор вас ждет. Входите в главную дверь, вы найдете его в кабинете, расположенном слева.

– Спасибо, Тарис, – сказал Тави.

Он посмотрел на Арариса, и тот кивнул. Тави поправил плащ и быстро вошел в дом. Арарис поспешил за ним, немного отставая и держась слева, его взгляд оставался внимательным и напряженным.

В коридоре находились еще несколько легионеров, стоявших на страже, а также остальные телохранители Арноса – все они выглядели очень опасными, но каждому было далеко до Фригиар Наварис. Когда Тави и Арарис вошли, она шагнула к ним, как всегда, одетая во все черное.

– Добрый день, командир, – вежливо сказала она.

«Нет, – подумал Тави, – не так». В ее тоне было что-то неуловимо изменчивое, словно она говорила на незнакомом языке, лишь повторяла слова, не совсем понимая их смысл. Она имитировала вежливость, и не более того. – Твой телохранитель останется здесь, сенатор тебя ждет.

– Командир, – спокойно сказал Арарис.

Пожалуй, Арарис еще никогда не был так близок к протесту.

– Уверен, что сенатор не станет возражать, если ты останешься за дверью его кабинета, – сказал ему Тави.

Наварис бросила на него быстрый взгляд и сказала:

– Впрочем, не будет иметь ни малейшего значения, где он стоит, если дойдет до дела.

Арарис медленно повернулся и пристально посмотрел на убийцу. Она ответила ему таким же взглядом.

– Вероятно, ты права, – сказал Тави. – Не следует забывать, что вас пятеро, а он один. Так что силы неравные. – Он снял плащ и бросил его на грудь Наварис, словно она была простой служанкой. – Так почему бы тебе не сбегать и не привести еще пятерых или шестерых, чтобы уравнять шансы.

Женщина поймала плащ рефлекторным движением, и ее глаза рептилии вспыхнули внезапным непостижимым светом. Больше не обращая на нее внимания, Тави шагнул в дверь указанного кабинета. Арарис последовал за ним, заглянул внутрь после того, как туда вошел Тави, и остался снаружи у двери.

Арнос сидел за письменным столом и изучал какой-то документ из лежавшей перед ним стопки.

– Офицер, входите.

Тави подошел к столу и отсалютовал:

– Прибыл по вашему приказу, сенатор.

Арнос ничего не сказал, дочитал страницу до конца, отложил ее в сторону и только после этого посмотрел на Тави. Он молчал, сознательно не предлагая ему сесть.

– Я приказал тебе не вмешиваться, – сказал он после долгой паузы. – Ты оставался в резерве.

– Да, господин, – ответил Тави. – Но у меня не было времени, чтобы связаться с вами, когда гвардия сражалась с врагом. Я увидел, что передовой отряд нуждается в поддержке, и постарался ее обеспечить.

Улыбка Арноса была предельно холодной.

– В самом деле. Чтобы оказаться на вершине утесов, нужно проехать почти три мили на восток, а потом полторы на запад, чтобы найти подходящее место для спуска. Из чего следовало, что твоим солдатам требовалось преодолеть в два раза большее расстояние, чтобы добраться до позиций канимов. Значит, ты отдал им приказ выдвинуться туда, как только началось сражение.

«Очевидно, – подумал Тави. – Однако такие замечания старший офицер делать не должен, если он не хочет выглядеть ослом».

Тави молчал. Арнос фыркнул:

– Конечно, я был рад, что они там оказались в тот момент, когда они нам понадобились. Однако я рассчитывал на твою поддержку. Если бы враг обладал бóльшими силами, к примеру, то мне потребовался бы Первый алеранский легион для усиления наступления или для перегруппировки.

– И Первый алеранский был бы на месте, сенатор, – ответил Тави. – За вычетом двух крыльев вспомогательных частей и одной когорты пехоты.

Арнос склонил голову набок:

– Ты имеешь в виду своих голосящих варваров?

Тави напомнил себе, что Арнос пытается его спровоцировать.

– Да, кавалерия маратов, сенатор.

Арнос сложил пальцы домиком и хмуро посмотрел на Тави:

– Мне рассказали, что они сражаются практически голыми. Как мужчины, так и женщины.

– Воины-мараты легче переносят холод, чем средний алеранец. У себя на родине они носят лишь набедренные повязки.

– Мм, – с сомнением протянул Арнос. – Как тебе удалось убедить их носить форму?

– Они своеобразно относятся к подаркам. Если кто-то получает подарок, но не использует его, это считается серьезным оскорблением дарителю. Вот почему я лично подарил каждому воину, который решил поддержать Первый алеранский легион, форму и доспехи. – Он пожал плечами. – Теперь они вынуждены их носить, чтобы не оскорбить меня. А они вежливый народ.

Арнос вновь покачал головой:

– Можно поставить под сомнение твою разумность, командир, когда ты послал толпу дикарей для выполнения такой важной миссии.

– Можно легко поставить под сомнение мою разумность, когда я вообще кого-то послал, если учесть полученный мною приказ. Я был уверен, что они сделают свою работу. Так и оказалось.

Несколько секунд сенатор задумчиво смотрел на него, а потом помахал рукой, словно отгонял дым или надоедливое насекомое.

– Пехотная когорта, которую ты послал на другой утес. Как они сумели появиться так быстро?

– Это была наша конно-пехотная когорта. Я о ней упоминал на совете перед тем, как мы выступили.

– Ага, – сказал Арнос. – Полагаю, сегодня могло сложиться впечатление, что твоя концепция сработала.

– Именно для этих целей когорта и создана, – ответил Тави. – У нас появляется выбор при принятии тактических решений.

Арнос состроил гримасу:

– Я не одобряю подобные… нетрадиционные уловки. Легионы Алеры успешно защищали страну более тысячи лет. Эти методы выдержали проверку временем и помогали нам множество раз. Имей в виду, я не против разумных новшеств, но заявлять, что проверенные тысячелетиями методы непригодны, а потом применять не прошедшие испытания теории в сражении, когда их слабость может стоить людям жизни, неслыханная надменность.

Тави заставил себя промолчать и не говорить, что его «не прошедшие испытания теории» помогли им выжить в течение двух лет и что его солдаты потеряли всего семь человек, получивших ранения, причем ни одно из них не оказалось фатальным, а гвардейские легионы лишились почти семи процентов общего состава.

– Да, сенатор.

– Кроме того, нарушение приказа – это серьезная провинность. Субординацию следует соблюдать любой ценой. Если офицеры начнут нарушать дисциплину, будут сами решать, какие приказы не следует выполнять, то подобное поведение очень скоро распространится и на рядовых – и тогда легион перестанет существовать. Останется лишь толпа разбойников. Ты меня понимаешь?

– Я понимаю, сенатор, – сказал Тави.

– Ну а теперь… – Арнос покачал головой и вздохнул. – Сегодня твоя инициатива спасла людям жизни. Поэтому я не стану наказывать тебя за нарушение приказа. – Тут его взгляд стал жестким. – На этот раз.

Тави кивнул:

– Да, сенатор.

Арнос взял со стола лист бумаги, сложил его трижды и протянул Тави. Тот его взял.

– Твои приказы, – сказал сенатор.

– Есть, господин.

– Свободен.

Тави отсалютовал, повернулся на каблуках и собрался выйти из кабинета. Когда он подошел к двери, Арнос сказал:

– Командир.

Тави повернулся:

– Сенатор.

– Дон Налус просил меня поблагодарить тебя за то, что ты прислал своего трибуна и целителей Первого алеранского помочь с ранеными. Они спасли много жизней, которые могли быть потеряны.

– Здесь не требуются благодарности, сенатор. – Он немного помолчал и добавил: – Мы ведь все на одной стороне.

Арнос перевернул следующую страницу так, что она едва не порвалась.

– Это все.

– Есть, сенатор, – сказал Тави и вышел из кабинета.

Арарис присоединился к нему, и они вместе направились к лошадям.

– Что это? – спросил Арарис, когда они оказались в седлах.

– Наши приказы, – ответил Тави, постаравшись не обращать внимания на отвратительное ощущение, которое появилось у него, когда он разворачивал листок бумаги. Его лошадь принялась нетерпеливо гарцевать на месте.

– О, великие фурии, – пробормотал Тави.

Арарис нахмурился и слегка наклонил голову.

– Он назначил нас ответственными за гражданских лиц, – тихо сказал Тави. – Первый алеранский легион должен вывести их в поле к востоку отсюда. И…

Его голос дрогнул, и Тави замолчал. Он встряхнул головой и передал приказ своему телохранителю. Он не смотрел на Арариса, пока тот его читал. Тави не мог оторвать взгляда от людей, жавшихся друг к другу на холодных камнях, бледных, молчаливых и напуганных.

– …и там казнить, – закончил Арарис едва слышно, и в его голосе прозвучало потрясение и нескрываемое изумление.

Глава 13

– Ты уверен, что их надо снять? – спросил Первый консул. – А мне кажется, лучше не трогать.

Они остановились перед старой и редко используемой тропой, чтобы напиться из ближайшего ручья, и Амара обратила внимание, что Гай старается скрывать хромоту, когда их маленький отряд ускорил шаг перед привалом. Теперь, когда Первый консул сидел на походном стуле, который смастерил Бернард, лесник опустился на колени перед самым могущественным человеком Алеры, чтобы расшнуровать его сапоги.

– Я уверен, правитель, – пророкотал Бернард. – К натертым ногам следует относиться серьезно – особенно если учесть, какое расстояние нам предстоит преодолеть.

– Должен признать, что я смущен, – сказал Гай. – В последние несколько месяцев я увеличил расстояния, которые обычно проходил, чтобы подготовиться к этому походу.

– Ходить по лестницам и мощеным дорогам совсем не то же самое, что по пересеченной местности, – заявил Бернард. Его ноздри раздувались, и он покачал головой. – Сейчас я намерен стащить сапог с вашей ноги. Я чувствую запах крови, поэтому чулок мог прилипнуть. Вытяните пальцы ноги, принцепс, я постараюсь все сделать как можно быстрее.

Первый консул состроил гримасу и кивнул:

– Да, покончим с этим.

Амара, не дожидаясь приглашения, подошла, встала за спиной у Гая и положила руки ему на плечи, чтобы успокоить его, и у нее возникло диковинное ощущение. Хотя Первый консул был для своих лет здоровым человеком, на вид немногим больше сорока, даже седина не выдавала его истинного возраста, его плечи показались ей на удивление хрупкими. Амара заметила, что ее прикосновения стали осторожнее. Если она сейчас случайно вывихнет Гаю плечо, пока Бернард приводит в порядок ноги, Алера может сильно пострадать.

Сапог застрял, и Бернарду пришлось приложить некоторые усилия, чтобы его снять. Как он и предсказывал, белый чулок стал темным от крови.

Бернард вздохнул и нахмурился, потом посмотрел на Амару и сказал:

– Налей в котелок воды, графиня, если это тебя не затруднит.

Во всей его позе чувствовалось напряжение, и она вопросительно посмотрела на него.

– Воды, графиня, – повторил Бернард, голос его оставался спокойным. – Мне нужно смочить чулки перед тем, как их снять, и посмотреть, насколько все серьезно.

Она бросила на него хмурый взгляд, но взяла котелок и направилась к ручью, как Бернард и просил. На то, чтобы снять чулки, протереть ноги Гая и оценить, как сильно он их натер, ушло четверть часа. Наконец Бернард закончил и задумался.

– Насколько серьезно? – спросил Гай.

Бернард некоторое время пристально на него смотрел.

– Я видел случаи и похуже, – наконец сказал он. – Однако у вас натерты мозоли. Как давно они вас начали беспокоить, правитель?

– В моем возрасте привыкаешь не обращать внимания на боль, – ответил Гай. – В первый день было терпимо. Вчера я почувствовал дискомфорт, сегодня утром идти стало трудно.

Бернард кивнул:

– Главная проблема – инфекция. Если мы успели вовремя, решить проблему будет несложно.

– Как глупо, – пробормотал Гай, глядя на свои распухшие лодыжки. – Натертые ноги. Это не придает мне достоинства.

– Мозоли не знают, что такое почтение, правитель, – заметил Бернард. – Первым делом вам нужно лечь так, чтобы ноги оказались как можно выше. Опухоль сойдет быстрее, и боль ослабнет.

– Буду тебе весьма признателен, граф Бернард, – вздохнул Гай.

С помощью Бернарда Первый консул устроился на земле, положил на стул ноги, на которые смотрел с крайним неодобрением, и принялся жевать яблоко.