Разбивающая оковы

Лиля решила пока никого не звать, а самой осмотреть дом – убедиться, что повода для тревоги нет. Заглянула в родительскую спальню, затем в столовую: никого. Спустилась вниз… и сразу наткнулась на Миленку.

– Миленка, что с тобой?

Кухарка пробормотала нечто невнятное, повернулась на другой бок и захрапела. Итак, она жива, просто спит, но на голом полу это не годится. Лиля огляделась: в трёх шагах коврик, ещё бы дотащить туда дородную Миленку… Или лучше вот так…

Лиля отложила пистолет, передвинула коврик и подсунула его под кухарку. Та на мгновение приоткрыла глаза, но тотчас снова уснула. Лиле показалось, что от кухарки пахнет снотворным растением – одним из тех, с которыми она ознакомилась в хозяйстве Катерины. Как это понимать? Миленка приняла на ночь снотворное, да не в комнате слуг, а здесь, рядом с входом? И не рассчитала дозу? Лиля покачала головой: скорее женщину кто-то напоил. Но зачем?

Девушка вздохнула, покачала головой, ещё раз проверила оружие и прошла в противоположную часть этажа – тёмную в это время суток. Внезапно кто-то, скрывавшийся среди темноты, больно схватил её за правое запястье, выдернул пистолет и выкрутил руку.

Глава 2. Выкуп судьбой

Резким движением Лиля вырвалась из захвата. Молнией сверкнула мысль: «Сейчас бы пустить в ход заколку…» Однако правая рука болела и не допускала резких движений. Лиля дёрнулась назад – туда, где светло. Взгляд упал на дубинку – палку, которую вчера забыла Маня. Девушка подхватила это оружие и, отбрасывая чувство боли, перехватывая дубинку то за левый конец, то за правый, нанесла несколько ударов наугад в темноту. Палка ткнулась в нечто мягкое, вызвав крик боли. Круговой удар, быстрый шаг вперёд – и девушка подхватила с пола выпавший пистолет. «А теперь – наружу – и звать на помощь». Однако край глаза подметил тень.

– На помощь! – на всякий случай крикнула девушка, но неизвестный набросился на неё. Лиля увернулась и ударила палкой в ступню нового противника – тот зарычал от боли. Но из темноты выскочил первый враг. Не успевая рассмотреть его, Лиля с трудом увернулась от обоих. Однако дыхание подводило, от бешеной борьбы она начала уставать, и сил на крик уже не было. Беспорядочно нанося удары то пистолетом, то дубинкой, Лиля то и дело попадала в цель, но враги не отставали. Поняв, что нападающие не стремятся убить её, Лиля бросила пистолет в лицо первому из врагов. Тот увернулся – и тотчас получил палкой по голове. Послышался стон – Лиле показалось, что этот противник упал, значит, остался второй… Стиснув зубы и не обращая внимания на боль в руке – рванулась вперёд, нанося удары то справа, то слева. Неприятель шагнул назад, споткнулся, потерял равновесие и едва успел прикрыть руками голову от удара…

Однако в тот же миг что-то мягко обрушилось сзади, заслоняя обзор и закрывая рот и нос…

От неожиданности Лиля выронила дубинку и вслепую нанесла несколько ударов руками и ногами назад. Куда-то попала… Однако невидимый теперь враг опрокинул её на пол, зажимая рот и нос и лишая дыхания. Мгновение спустя девушка ощутила, что на её ногах затягивается верёвочная петля. Почти задыхаясь, попыталась брыкаться, но на ноги навалилась тяжесть, а затем кто-то схватил и вывернул ей руки за спину… Едва не теряя сознание, понимая, что дело плохо, из последних сил сопротивлялась невидимым врагам…

Прошло совсем немного времени – и Лиля оказалась прочно связана по рукам и ногам. Похитители сняли с её головы мешок, и девушка вдохнула полной грудью. Голова кружилась. Она осмотрелась: похитителей было двое, толстый и худой. Они сидели рядом со своей пленницей и, кряхтя и тяжело дыша, потирали ушибы. Оба были в кровоподтёках с ног до головы, у худого по лбу текла тонкая красная струйка.

Послышались шаги, и с улицы вошёл Олешка.

– Беги скорее отсюда! Зови на помощь! – едва увидев мальчика, закричала княжна. Олешка мигом всё смекнул, выскочил наружу, и послышался его крик:

– Люди, на помощь! Панночка в беде! Скорее сюда!

Лиля испугалась, что похитители бросятся следом за ребёнком, но те только рассмеялись:

– Ай да мальчик! До чего скор и предан панам! Да только напрасно!

– Верно! Сегодня же праздник! Тут, поди, за десять вёрст ни одного трезвого мужлана не найдёшь!

Акцент в речи обоих похитителей выдавал в них иноземцев. Лиля отметила про себя, что они, скорее всего, правы: да, сегодня церковный праздник – а значит, Олешка не встретит никого, кто успел бы на помощь.

– С праздником тебя, принцесса! – издевательски обратился худой к пленнице, утирая кровь со лба.

– Кто вы? Зачем меня связали?

– Я – Стефан! – представился худой и указал на второго. – А его зовут Карл!

– Освободите меня!

Похитители расхохотались.

– Это ещё зачем? Мы так старались!

– Послушайте! Я уплачу выкуп!

Снова – взрыв смеха.

– Кого ты хочешь обмануть, принцесса?! Мы знаем: твои родные нищие! А ещё князья!

– Голодранцы!

– Что? – невольно возмутилась Лиля, забывая, что связана. Карл засмеялся:

– Берегись, Стефан, не зли её! Она тебе задаст!

Похитители расхохотались.

– Зато отныне, – продолжал Карл, обращаясь к пленнице, – ты будешь жить в роскоши и богатстве! Тебя ждёт лучший жених в мире!

Лиля насторожилась.

– Это кто? Муралевский, что ли? Я его никогда не полюблю!

Похитители переглянулись, Стефан присвистнул. Лиля подумала, что попала в цель.

– Ты умна, принцесса, но ошиблась.

– А тогда кто этот жених? Ты, что ли? – обратилась она к Карлу. – Или, может, ты? – обернулась девушка к Стефану.

– Опять не угадала, принцесса! Но можешь поверить: раз мы тебе обещали лучшего жениха – слово сдержим! А кто это – узнаешь очень скоро!

Лиля попыталась схитрить. Она захныкала:

– Вы меня больно схватили за руку! А теперь связали руки за спиной! А ещё ноги затекли и болят!

– А ты потерпи! – деловито ответил пленнице Карл. – Нам хуже пришлось! Мы оба в кровоподтёках! У Стефана голова разбита! Ты могла нас убить! Неужели в тебе нет христианских чувств?!

– Вы напали внезапно, к тому же в темноте я вас не могла разглядеть, – будто оправдываясь, заныла Лиля, пытаясь протянуть время – в надежде, что Олешка приведёт помощь.

– А если бы мы просто предложили тебе отправиться с нами, ты бы согласилась? – весело спросил Карл.

– А почему ваш «лучший жених» не прислал сватов?

Карл заржал.

– Хватит болтать, нам пора отправляться в путь, – обратился к нему Стефан. На этот раз реплика прозвучала по-немецки.

– Ты поняла, что он сказал? – также по-немецки спросил Карл девушку.

– Что вы говорите? Не понимаю, – недовольно ответила пленница, догадываясь, что похитители проверяют её познания в немецком.

– Он сказал, что ты очень красива и твой будущий муж полюбит тебя, – ухмыльнулся Карл, говоря на этот раз по-польски.

– А вы ему расскажете, что похитили меня из родного дома и связали?

Похитители расхохотались:

– Надо рассказать! Ему понравится! Он тоже захочет тебя связывать! Тебе очень идёт!

Лиля старалась не запутаться, когда похитители говорят по-польски, а когда по-немецки. Помимо польского, славянского и литовского, она владела немецким, французским, шведским, понимала турецкий, которому её учил дядя Ежи, бывший когда-то послом в Порте, и немного татарский. Она вообще легко учила языки, быстро освоила диалект, на котором говорила Маня, но было ясно, что при этих людях не следует хвастаться своими способностями полиглота.

Похитители с трудом поднялись на ноги и закряхтели, морщась от боли и потирая травмы.

– Впервые имею дело с такой добычей, – сказал Стефан Карлу по-немецки. – Передохнуть бы сейчас, да некогда!

Лиля поняла, что она не первая, кого захватили эти двое. И что стало с предыдущими пойманными девушками? Их тоже отдали замуж за «лучших женихов»?

Карл вынул из-за пояса длинную и широкую тряпку:

– Сожалею, принцесса! Мне придётся завязать тебе глаза! Веди себя хорошо, не дёргайся и не шуми, иначе снова получишь мешок на голову!

С этими словами он завязал девушке глаза, и Лиля провалилась в темноту.

Маня удивилась, не найдя подругу на обычном месте на берегу. Подумав, она решила поплавать в одиночестве, зашла в воду, преодолела пару десятков саженей – и вдруг услышала крик с берега:

– Помогите! Панночка в беде!

Маня пулей вылетела на берег. Перед ней стоял мальчик – тот, которого на днях приняли на работу Яровецкие.

– Тебя зовут Олешка, да? Что случилось?

– Панночка! Она в беде! Её схватили! – мальчик тяжело дышал, плакал и произносил слова не без труда.

– Кто схватил? Когда?

– Сейчас!

Схватив Олешку за руку, Маня живо взобралась с ним наверх. Теперь и её дыхание стало сбивчивым. Не тратя силы на разговор, вбежала в дом Яровецких. Никого, тихо. Однако вокруг – словно произошло сражение: всё перевёрнуто, забытая накануне палка валяется в стороне. Вглядевшись в полутёмную часть помещения, Маня увидела пистолет и подобрала его.

– Здесь! – пояснил мальчик. – Они были здесь! Связали её!

– Понятно, – пробормотала Маня. – Скорее – наружу!

Они выскочили из дома, и Маня задумалась. Нужна срочная помощь, но крестьяне спят после вчерашнего, да и что им сказать, где искать Лилю?

– Быстрее – к дороге! Если кого заметишь – зови! Я влево, ты вправо!

Долго искать помощь не пришлось: Маня услышала неторопливый цокот копыт, и из-за ближайшего поворота появился казачий разъезд. Маня бросилась к конникам, размахивая руками:

– Помогите! Похитили!

Казаки остановились. Их немного покачивало, взгляды были мутными. Командир икнул и недовольно уставился на девочку:

– Ты кто такая? Что случилось?

На мгновение Маня задумалась, как представиться.

– Я служанка панны Лили Яровецкой! Её похитили!

Казаки оживились:

– Это дочка пана Михала Яровецкого? Кто её похитил?

– Не знаю, я не видела. Вон тот мальчик видел!

Подбежал запыхавшийся Олешка.

– Господин офицер! Я их видел! Они связали панночку! Один толстый, другой худой! – и мальчик принялся сбивчиво объяснять, как выглядят злодеи. Командир выслушал ребёнка, кивнул и скомандовал:

– Богдан, езжай к хорунжему, расскажи всё что слышал! А мы будем искать здесь!

Пока её тащили Стефан и Карл, Лиля вела себя смирно, не пыталась освободиться. Она прислушивалась к ощущениям, которые и при завязанных глазах рассказывали ей, что делают, куда направляются похитители. Держа поочерёдно девушку и помогая друг другу, Стефан и Карл добрались до того места, где стояли лошади. Лилю усадили перед Стефаном, и кони пустились вскачь. Повязка на глазах не лишала Лилю возможности следить за движением по солнцу. Похитители везли свою пленницу на юг – во владения крымских татар. Девушка попыталась собраться с мыслями. Если верить похитителям, они намерены продать её некоему жениху. Ясно, что это в самом деле не Муралевский – к нему бы уже приехали. Раньше они тоже похищали девушек… Итак, это охотники за людьми?! Работорговцы?! Ничего себе компания… Получается, не стоит ждать, пока доставят к покупателю, надо попробовать освободиться сейчас же и пустить в ход заколку. Поранить Стефана, столкнуть его с лошади и умчаться, Карл тяжёлый, не догонит… но для этого надо сперва освободиться. Святая Дева, помоги мне!

Лиля попыталась распутать верёвку на запястьях.

– Эй, принцесса, ты что делаешь?! – встревожился Стефан, и лошадь остановилась. – Ну-ка, давай сюда руки!

Не мешкая, он проверил и затянул потуже узлы. Лиля вздохнула: только хуже вышло. Теперь даже двигаться было неудобно и больно. Словно извиняясь перед ней, Стефан добавил:

– Потерпи, мы уже почти приехали.

А теперь, дорогой Читатель, пока княжна-бесприданница Лиля Яровецкая не по своей воле совершает путешествие на юг, всё дальше от земель Речи Посполитой, сделаем небольшой перерыв в повествовании. Посмотрим, что происходило в тех местах.

В конце 16 века, когда Речь Посполитая только стала единым государством, в которое влились Польское королевство и Великое княжество Литовское, славяне не имели прямого выхода к Чёрному морю. Те земли принадлежали Османской империи и её вассалам, прежде всего Крымскому ханству. Крым был поделен между татарами и османами, последним принадлежал город Кефе (он же Каффа и Феодосия). Оба эти государства были рабовладельческими, а рабов они добывали преимущественно в славянских землях – Речи Посполитой и Московии. Крымские татары совершали разорительные набеги, в ходе которых уничтожались целые селения. Многих местных жителей татары убивали на месте, их дома и пашни сжигали, а остальных угоняли в Крым. Мужчины становились рабами татар, а молодых женщин и детей обычно продавали в Османскую империю. Так в Стамбул попала девушка, вошедшая в историю как Хюррем-султан.

Захват невольников и торговля рабами процветали не только на Чёрном, но и на Средиземном море. Вместо набегов горячих южных парней, для этой цели использовалось пиратство. Его оплотом стал Алжир. В результате сотни тысяч, а со временем – миллионы европейцев становились рабами и умирали в неволе на чужбине. Множество белых девушек оказывались в руках людей, не имевших понятия о порядочности в отношении к женщине, и становились жертвами того, что сегодня называется изнасилованием. Поруганным пленницам оставалось либо расслабиться и получить удовольствие, либо – принять смерть как единственную альтернативу.

Нередко к татарским набегам присоединялись турки. Запорожским казакам было трудно отражать нападения, а литовцам для этого просто недоставало сил. Однако пополнение местных сил польскими военными дало возможность успешно сражаться не только с татарскими, но и с турецкими захватчиками. В составе этого пополнения был отец Лили – Михал Яровецкий. В те места переселялось также немало мирного польского населения – как это произошло с семьёй Яровецких. Однако появление польских девушек, прославленных своей красотой на всю Европу, разожгло аппетиты татарских и турецких работорговцев. Мусульманские повелители находили особое удовольствие в том, чтобы заковывать в цепи и колодки, избивать, унижать и брать силой утончённых польских красавиц-аристократок. Среди пленниц оказалась девушка, в честь которой был создан Бахчисарайский фонтан слёз.

Однако захватывать панночек было не так просто. Польша была едва ли не единственной страной, предоставлявшей своим дочерям значительные права. Так, закон запрещал выдавать их замуж насильно. Свобода поощряла и вдохновляла польских девушек, так что спортивная, образованная, владеющая оружием Лиля не была исключением из правила. Захватить таких пленниц в ходе набега было заманчиво, но трудно: им ничего не стоило оседлать ближайшего коня и умчаться, оставив захватчиков с носом.

Трудности в деле захвата польских красавиц значительно повысили спрос и предлагаемую цену на них на невольничьих рынках Крыма. Это породило новый способ взятия пленниц: появились отдельные охотники за рабами, вроде Карла и Стефана, действовавшие на свой страх и риск. В отличие от татар и турок, они обычно были христианами и владели славянскими языками. Это позволяло им втираться в доверие к местным жителям, выведывать нужные сведения и готовить похищения. Нередко охотниками были даже казаки.

Не будучи мусульманами, охотники часто предпочитали отправляться с захваченным «товаром» не в ханство, а прямиком к османам, для чего не требовалось добираться в Стамбул – достаточно было доплыть морем до Кефе.

Теперь, дорогой Читатель, вы знаете, что ожидало Лилю Яровецкую там, куда её, связанную по рукам и ногам, везли Карл и Стефан.

– Вот здесь их ждали лошади, – подытожила Маня своё расследование. Перед этим они с Олежкой проверили окрестность дома Яровецких, обнаружили в траве следы двух человек, которые несли что-то тяжёлое, проследили похитителей и нашли следы лошадей.

Молчание казаков не порадовало девочку. Она умоляюще посмотрела на того, кто казался ей главным:

– Пан, умоляю вас, найдите панночку! Она такая хорошая и добрая!

– Гм! Если бы нагнать их… – пробормотал «главный». Маня вздохнула:

– Я думаю, похитители нездешние. Скорее всего, они украли лошадей. А значит, не привыкли к ним и едут не слишком быстро. К тому же на одной один из них толстяк, а на другой – двое седоков. Если вы погонитесь прямо сейчас и поскорее…

Казаки недовольно замотали головами:

– А если наткнёмся на засаду?

Маня мысленно обозвала собеседников трусами. Впрочем, скорее всего, их просто мутило после вчерашнего.

– Вы же вооружены, а они нет! Они не собираются никого убивать!

Казаки переглянулись.

– А куда они могли её повезти? – вполголоса обратился к собратьям другой парень – и громко спросил девочку:

– Эти Яровецкие богаты?

Другие казаки прыснули от смеха.

– Грицко, ты чего? Они князья, но с деньгами у них туго.

– Значит, её похитили не для выкупа, – рассудительно заметил Грицко.

– Или мерзавцы не знали, что они бедны.

– Как это – не знали? Ты только что был у них в доме. Много золота у них увидел?

Между казаками разгорелся спор. Пока взрослые шумели, Маня раздумывала. Казаки уже доложили по начальству, значит, вот-вот будут извещены все посты в округе. Как бы быстро ни мчались похитители, они не опередят казаков. Правда, похитители могут использовать парус добраться до конца порогов, а там сесть в лодку… если она у них есть…

Лошади отановились.

– Вот, принцесса, приехали! – весело сообщил Карл. Он снял повязку с глаз девушки, и Лиля зажмурилась от яркого солнечного света. Стефан распутал верёвку, которой были связаны её ноги, и помог спешиться. Лиля охнула, когда пришлось встать на ноги:

– Больно! Я же вам говорила!

– Ноги затекли, – глубокомысленно констатировал Стефан. – Как поступим, Карл? Понесём её на руках по очереди?

Карл пожал плечами:

– Понесём, тут близко.

Лиля с удивлением осмотрелась: поблизости не было видно домов. Карл взял её на руки и понёс, как ребёнка, и пленница изумилась его силе. Всё же через несколько шагов похититель поставил её на землю:

– Думаю, принцесса, ты уже можешь идти.

Он оказался прав. Лиля, по-прежнему со связанными руками, поддерживаемая за локти обоими «спутниками», смогла идти – пока медленно, но никто и не торопил. Они прошли сотни полторы саженей, когда девушка заметила хату, рядом с которой что-то располагалось. Сердце пленницы забилось быстрее: здесь люди? Вдруг они помогут? Однако Карл и Стефан вели её прямо туда, а значит, на помощь рассчитывать не следовало.

Ещё через несколько шагов Лиля поняла, что за сооружение рядом с хатой: кузница. В стороне сидел на земле пожилой человек, по виду татарин, который безразлично оглядел похитителей и связанную девушку.

– Железа, – произнёс Карл по-татарски. Они обменялись парой реплик, которые Лиля не поняла, после чего её подвели к горну и усадили наземь. Кузнец поднялся, кряхтя, подошёл к куче железа и вытащил из неё несколько пар кандалов. Сердце Лили упало: сейчас её закуют, и тогда никакая заколка не поможет. Татарин разогрел заклёпки, примерил Лиле кандалы, выбрал те, которые плотно сидели на щиколотках, и несколькими ударами молотка заковал.

– Двадцать акче, – обратился он к Карлу. Тот недовольно поморщился, но заплатил. Стефан помог девушке подняться и развязал ей руки: на правом запястье намечался большой синяк, но сейчас это была наименьшая из неприятностей Лили. Похититель снял с неё кофту и сообщил:

– Кофта тебе не нужна, сегодня тепло.

Повертев кофту в руках, Стефан отбросил её в сторону. Лиля неожиданно для себя упала на землю и горько заплакала.

– Эй, дети, посмотрите: это он?

Маня и Олешка обернулись: казаки держали за руки Анджея Муралевского.

– Я его знаю, – подтвердила девочка. – Он был у нас недавно.

– Ты видел его среди похитителей? – обратился казак к Олешке.

– Нет, пан. Его там не было.

– Вас накажут за то, что вы до меня дотронулись! – истово завопил баронет. Казаки расхохотались:

– Над нами командир сотенный, а ещё – пан Яровецкий, когда приедет! А тебя мы можем выпороть!

– За что? – страдальчески возопил баронет. – Я просто гулял!

– На коне и с саблей? – презрительно заметил Грицко. – С кем вы собирались сражаться, пан Муралевский?

Баронет смутился:

– Ну… Мне показалось, что поблизости подозрительные люди, вот я и взял оружие…

Казаки вскинулись:

– Подозрительных видели?! Кого, где? Опишите их!

Муралевский смешался:

– Я не помню… Мне показалось…

Казаки озабоченно переглянулись.

– Пан Муралевский, вы совсем молоды. Как вы можете не помнить, что случилось сегодня утром? Как вам может что-то казаться? Если вы видели кого-то подозрительного – сейчас же расскажите нам! Возможно, эти люди похитили панну Яровецкую!

– Лилю похитили? – пробормотал Муралевский. – Я не знал…

Грицко шумно выдохнул и в досаде швырнул фуражку наземь.

– Пан Муралевский, расскажите то, что вы помните! Кого видели! Что вам показалось! Расскажите всё, что вам известно! Иначе мы вас заберём и запрём до приезда пана Яровецкого!

Муралевский судорожно глотнул:

– Ну… Я видел двоих… Один толстый, другой худой…

– Это они! – воскликнул Олешка.

Грицко бросил взгляд на мальчика, сделал ему знак молчать и снова обратился к Муралевскому:

– Хорошо. Опишите их как можно подробнее. Где вы их видели?

Отряд казаков объезжал побережье, когда один из солдат заметил вдали дымок.

– Туда! Скорее!

Несколько минут спустя казаки подъехали к кузнице.

– Эй, человек! Ты никого здесь не видел?

Кузнец с безразличием оглядел их.

– Не видел я никого давно, – ответил он с сильным татарским акцентом.

– А это что такое? – один из казаков спешился, подошёл к брошенной кофте Лили и поднял её.

– Моя дочь обронила, когда навещала. Спасибо, добрый человек, что нашёл.

Казаки с сомнением переглянулись.

– А когда она тебя навещала?

– Вчера.

Казаки задумались.

– Вышивка на кофте татарская. Вряд ли это принадлежало панночке. Ладно, старик. Держи. – Казак отдал кофту кузнецу, и отряд отправился дальше.

– А теперь – небольшое путешествие по реке! – весело возвестил Карл, когда они со Стефаном привели Лилю на берег.

– А ваши лошади? Вы их оставляете здесь? – невольно спросила девушка, озираясь.

– Это не наши лошади! – хохотнул Карл. – Ничего с ними не случится. Погуляют и вернутся к хозяевам.

– Вот и наша лодочка! – констатировал Стефан, когда все трое подошли к реке. – Садись, принцесса!

Лиля помедлила, и её мягко втолкнули в лодку. Стефан сел к носу, Карл – к корме. Карл снова завязал глаза пленнице:

– Это в твоих интересах, принцесса! Будешь вести себя разумно! Река глупостей не любит!

Лиля была совершенно подавлена: похитители как будто угадывали все её планы по освобождению. Рассудок говорил, что они просто обладают немалым опытом в деле похищения и работорговли, но от этого не было легче. И теперь девушка сидела в их лодке, закованная в кандалы по ногам и с завязанными глазами, а похитители неторопливо гребли вёслами. Лиля наловчилась смутно видеть окружающий мир сквозь ткань повязки, но от этого было мало проку.

– Вон там! – вдруг показал Стефан и махнул веслом. Лиля ничего не разобрала, но услышала удовлетворённое восклицание Карла. Затем Стефан сказал:

– Всё, принцесса, приехали!

– Где-то здесь мой жених? – машинально спросила пленница. Похитители рассмеялись.

– Я неправильно выразился! – пояснил Стефан. – Мы всего лишь преодолели часть пути! Смотри!

С глаз девушки сняли повязку, и Лиля огляделась. Вокруг была река, но впереди стоял корабль – галера, над которой развевались паруса. Рядом с кораблём суетились лодки – вроде той, в которой совершила вынужденное путешествие княжна, но побольше. В лодках сидели девушки – связанные, скованные цепями, избитые, – а над ними возвышались мужчины, в которых нетрудно было угадать коллег Стефана и Карла.

– Удивительное дело! – рассказывал Грицко другим казакам, а заодно детям, которые утром подняли тревогу. – Панночку мы не нашли, но в окрестных деревнях многие жалуются на пропажу девок!

– Что значит – жалуются? Обращаются к вам? – спросил другой казак.

– Сами – нет. Но когда мы спрашиваем, не случилось ли что в деревне, сразу вспоминают: Глашку не видели со вчера, Лушка куда-то пропала, Зинка…

– А в Затопье кто-то украл двух коней! – добавил напарник Грицко.

Все переглянулись.

– Допустим, девок похитили. Но кто? Те же двое, которые украли панночку? Навряд ли они справятся с оравой девчат. А если есть ещё похитители, то как они орудуют у нас под носом?

– Так же, как те Карл и Стефан, которых из жалости приютил пан Муралевский, – предположил хорунжий. – Ходят, якобы ищут работу, высматривают, где девки неосторожны, и – хвать! Умыкают!