Операция «Асфальт». Холодная война на военных могилах

От полицейского участка Фьордане поступил в 1946 году рапорт о трех могилах советских граждан на подведомственной территории. В Эрвике в Селье был захоронен 21 человек, имена неизвестны. В Фуре в Аскволл было похоронено двое советских военнопленных, имена также неизвестны. Третье захоронение находилось на церковном кладбище Флорё, там был похоронен один человек, умерший в местной больнице. О нем в церковной книге была сделана следующая запись: «Константин Дудниг, родился 14/12 1899 в Днепропетровске, военнопленный № 8808–346, Дорфпернью, Россия».

Полицмейстеру не удалось идентифицировать советских военнопленных, умерших в Селье, но он рекомендовал обратиться в Группу по расследованиям военных преступлений, Команду С в Бергене, которая, вероятно, располагала более подробной информацией134. Через год приходский священник в Аскволле сообщил, что в Фуре похоронены трое советских граждан, а не двое, как ранее доложила полиция. Под руководством союзных властей провели эксгумацию останков этих трех человек в августе 1945 года и поместили их в гробы. Затем их похоронили на церковном кладбище Аскволл. За могилами ухаживали местные жители, а 17 мая, в День конституции Норвегии, участники народного праздничного шествия, проходя мимо, возлагали цветы135.

В общей сложности оказалось, что большинство советских жертв в этом районе оставались безымянными, а с помощью церковных книг удалось установить имя только одной из них. Могилы на церковных кладбищах в Селье, Аскволле и Флорё позднее перенесли на церковное кладбище Нюгорд в Лаксевоге под Бергеном в связи с переносом советских военных захоронений в Южной Норвегии после операции «Асфальт».

Все военнопленные в этом районе, пытавшиеся бежать, были расстреляны немцами. Татьяна Николаевна Дворцова рассказала в одном из интервью, как ее отец, Николай Григорьевич Дворцов, пережил плен в Лаксевоге под Бергеном. В лагере многие пленные пытались бежать, пока его не обнесли колючей проволокой. Многие из товарищей Дворцова были пойманы при попытке к бегству. Их жестоко убили на глазах других заключенных лагеря. Другого товарища убили, как только он подошел слишком близко к забору. Немецкий часовой расстрелял его прямо на глазах у Николая. Он рассказал дочери, что когда стал свидетелем убийства, то почувствовал, что оборвалась последняя нить, связывавшая его с прошлой жизнью136.

В Осане под Бергеном после освобождения нашли 27 погибших советских военнопленных, захороненных в болоте рядом с лагерем неподалеку от кладбища Нюборг в Осане. Установить личности погибших не удалось, и 14 июля 1945 года все они были перезахоронены на церковном кладбище. Эксгумационные работы возглавила полиция, практическую часть осуществили норвежцы, осужденные за предательство. Приходский совет собрал средства на установку памятного камня, который планировали установить в течение лета137. Памятник установили местные жители, на нем была выбита надпись следующего содержания: «Прихожане церкви в Осане установили этот памятный камень в честь 27 русских солдат, погибших в немецком плену на норвежской земле в 1941–1945 годах в борьбе за общую свободу»138.

На сегодняшний день удалось установить имена четырех человек из тех, что были похоронены в Осане, с помощью немецких карточек военнопленных из советских архивов. В карточках указано, что трое пленных были направлены в качестве рабочей силы в подразделение «Викинг» Организации Тодта в Норвегию 9 апреля 1943 года. Спустя месяц все трое были зарегистрированы как военнопленные в «Трудовой команде лагеря Осане». Двое из пленных умерли 9 мая 1943 года, третий умер на следующий день139. Четвертый пленный поступил в лагерь Осане в октябре 1943 года и умер через полгода. В его карточке указано, что он похоронен «на кладбище военнопленных» в Осане.

Личная карточка опознанного военнопленного, похороненного в Осане.

Источник: www.obd-memorial.ru

Донесения приходских священников об иностранных жертвах на норвежской земле, направленные в Службу по уходу за воинскими захоронениями по всей стране в 1940-е годы, создают впечатление о необходимости предоставления погибшим советским военнопленным достойной могилы и проведения полноценной церемонии похорон с присутствием священника. Большинство жертв были эксгумированы из временных захоронений, не подходящих для этой цели, что наглядно свидетельствовало о тяжести военных преступлений немцев. Представитель церковной похоронной службы Фюресдал в Телемарке сообщил в 1947 году, что немцы похоронили четверых советских военнопленных в лесу неподалеку от лагеря. В июне 1945 года могилы вскрыли, останки жертв перенесли и перезахоронили на новом церковном кладбище Моланн. Четверо товарищей погибших присутствовали на похоронах. Население Фюресдала заинтересовалось судьбой военнопленных, и в мае 1946 года они поставили на могиле памятник с указанием имен похороненных здесь жертв140.

Несмотря на вовлеченность местных жителей, и захоронение, и памятник теперь забыты и исчезли из военной истории Фюресдала. Никто из жителей Фюресдала не помнит, чтобы советские официальные представители когда-либо посещали кладбище. Кнут Момрак помнит, что советские военнопленные работали на заготовке дров для немцев. Четверо пленных умерли, скорее всего, от голода или туберкулеза. Товарищи похоронили их в лесу недалеко от ворот в школу Гимле. Всего в 100 метрах находилось кладбище Моланн. «Я хорошо помню, что их похоронили рядом с домом, где прошло мое детство. Я видел, что пленные страдали от голода, и какая радость была, когда война наконец закончилась и их освободили», – рассказывал Кнут Момрак141. Норвежские нацисты приказали выкопать мертвых и перенести их на кладбище. В церковной книге Моланн значится, что четверо советских военнопленных похоронены в братской могиле 9 июня 1945 года. Поскольку в деревне не было священника, церемониальную часть взяли на себя солдаты местного гарнизона. Участники норвежского Сопротивления стояли в почетном карауле во время похорон четырех советских граждан. Андреас Брейеланд и Кнут Момрак были участниками почетного караула и хорошо помнят, как хоронили четырех советских военнопленных – Лявана Чужиткова, Дмитрия Горшко, Антона Улько и Никиту Аболоцкого (так в источнике. – Примеч. ред.). За забором множество народа следило за церемонией. Во время освобождения в 1945 году возник большой интерес к судьбе советских военнопленных и к их похоронам, – рассказывали двое очевидцев.

Оттар Вик, один из любопытных мальчишек, следивших из-за забора, считал, что памятник очень красив и заслуживает внимания, чтобы это особое событие в истории Фюресдала не кануло в Лету. «Однако официальная церемония летом 1946 года в присутствии священника стала единственной и последней», – вспоминает Оттар142.

К сожалению, такие захоронения и памятники легко предаются забвению, если нет традиции организации памятных мероприятий со стороны официальных властей или местных энтузиастов. Полевой священник Гуттормсен из Службы ухода за воинскими захоронениями в области Эстланн сообщил в 1947 году, что на территории региона находится 47 мест с воинскими захоронениями. Пять из них так и не были освящены как кладбище. Как правило, вне кладбищ хоронили именно советских погибших. Полевой священник предложил сохранить кладбища в Йорстадмуен и Гардемоен. Он знал, что майор Спарр уже подрядил бригаду по благоустройству кладбища в Йорстадмуен. На кладбище Гардемоен находилось 82 советские могилы и одна немецкая. Полевой священник предлагал сохранить кладбище в статусе церковного и перенести туда советские могилы с так называемого «прачечного кладбища» в Гардемоене, а также с кладбищ Ставерне, Хаслемоен и Санде. Он предполагал, что расходы по переносу могил с «прачечного кладбища» могло бы взять на себя Министерство по социальным делам, поскольку жертвы были «остарбайтерами» – принудительно угнанными для трудовой повинности гражданскими лицами. Все остальные могилы на обычных церковных кладбищах, по мнению священника, стоило оставить на месте. Местные власти и приходской совет взяли на себя заботу по благоустройству и уходу за могилами в Эстланне, и таким образом официальная сторона избежала расходов143. Большая часть иностранных могил в Эстланне находилась в ведении муниципальных властей. Однако некоторые воинские захоронения, находящиеся за пределами обычных кладбищ, требовали лучшего благоустройства. Помощники полевых священников в Ставерне, Трандуме и Тернингмоене должны были осуществлять надзор за могилами, находящимися на этих территориях. В 1948 году планировалось перенести могилы из Ставерна на церковное кладбище Танум, а могилы с Хаслемоена – на церковное кладбище Оснес. По всей стране на тот момент удалось установить имена лишь 1950 погибших. У остальных сохранились только номера заключенного, а у некоторых не осталось ни имени, ни номера. Кроме того, было зарегистрировано несколько братских могил с неизвестным количеством захороненных или неизвестной национальности, но их посчитали советскими. Сколько именно погибших советских военнопленных осталось лежать в горных долинах или в море, так и осталось неизвестным144.

В областях Нурдмёре и Трёнделаг вопрос о переносе захоронений был поднят в первую очередь по санитарно-гигиеническим и стратегическим соображениям. Министерство иностранных дел связалось с посольством Советского Союза в 1946 году по вопросу 25–30 советских погибших, похороненных в Виньеора муниципалитета Хемне в Нурдмёре. Представители местной службы здравоохранения знали, что большая часть советских жертв умерли от дизентерии, а могилы были очень мелкими – от полуметра, некоторые трупы находились почти на поверхности. Захоронение находилось на болотистой территории, поэтому процесс разложения мог занять длительное время. В десяти метрах от этого места находился ручей, вся эта гидрологическая система служила источником питьевой воды для многих жителей муниципалитета. В этом месте также любили останавливаться туристы и, не зная о существовании могил, брали из ручья воду для питья. Ленсман следующим образом охарактеризовал захоронения:

<…> Трупы захоронены в болоте, как правило, по два человека вместе, упакованы в бумагу. Могилы лишь слегка забросали землей, болотная земля просела, и многие из могил частично обнажились в летнее время. (…) тут любят отдыхать люди, особенно летом, воду для питья они обычно берут из ручья. <…> В связи с вышеизложенным весьма желательно, чтобы упомянутые останки извлекли и перенесли в другое место как можно скорее145.

Полевой священник Трюгве Маркен в Тронхейме писал в Центральную службу по уходу за воинскими захоронениями по поводу переноса останков погибших советских граждан. Священник просил о перезахоронении, поскольку трупы находились в непосредственной близости от источников питьевой воды. Запрос из муниципалитета Хемне удовлетворили следующим образом: жертв необходимо перезахоронить на гражданском церковном кладбище Виньеора. Муниципалитет возьмет на себя перенос останков и постарается сделать это как можно быстрее, потому что издалека процесс осуществить будет трудно146. Начальник районного подразделения службы дал в марте 1947 года свое согласие на срочный перенос захоронений в Виньеоре147.

Перенос советских захоронений стал актуален по санитарно-гигиеническим соображениями вскоре после окончания войны, дело не терпело отлагательств. Приходский священник из Эрланна сообщал в 1947 году, что вплотную к кладбищу похоронены 180 советских и 65 сербских военнопленных. Прежде чем выжившие военнопленные смогли летом 1945 года уехать домой, они воздвигли в честь своих погибших товарищей памятный знак. Священник выразил пожелание, чтобы это захоронение освятить и присоединить к кладбищу; таким образом, о нем смогут заботиться муниципальные власти. Могилы впоследствии перенесли в Южный Трёнделаг. Только в 1953 году вскрыли 76 советских могил в Эрланне и перенесли на церковное кладбище Виньеора. За работы по переносу останков из Эрланна отвечала частная компания Гордуса148. Священник, церковная похоронная служба и рабочие помогли идентифицировать могилы. Захоронение привели в порядок, большую часть погибших похоронили в гробах149. Возник вопрос, почему могилы перенесли из Эрланна так далеко – в Виньеору, но, возможно, это сделали из-за близости аэродрома, располагавшегося неподалеку от кладбища в Эрланне.

Кое-где предложение о переносе могил сочли безнадежным, принимая во внимание отношение местных жителей и стоимость памятников. Осенью 1949 года в муниципалитет Уппдал поступило сообщение о возможном переносе советских военных захоронений по стратегическим соображениям по инициативе Министерства обороны. Районная контора Службы по уходу за воинскими захоронениями проинформировала об этом муниципалитет и организации, занимавшиеся памятниками. Представительство Службы по уходу за воинскими захоронениями в Тронхейме не хотело, чтобы возможный перенос останков из Уппдала обрушился на муниципалитет как снег на голову, поэтому заблаговременно проинформировало об этом местного главу150.

Глава муниципалитета Уппдал подчеркнул, что местная администрация испытала потрясение. Дело в том, что мемориальный комплекс с памятником и ограждением был уже почти готов, его открытие планировалось на 17 мая 1950 года. Теперь, получается, весь комплекс подлежал ликвидации. Мемориал находился в удобном для посещения месте как со стороны местных жителей, так и приезжих. Захоронения и памятник стали бы напоминанием о годах войны и важным элементом работы по сохранению мира. Кроме того, советский военный атташе из Осло побывал на месте и выразил глубокое удовлетворение по поводу мемориала151.

В региональном отделении Службы по уходу за воинскими захоронениями разделили беспокойство главы муниципалитета и выразили надежду, что могилы останутся на своем месте, поскольку проведена такая большая работа по строительству мемориала. Полевой священник отделения Службы сослался на военно-стратегические аспекты дела и боязнь шпионажа, но поскольку в Уппдале нет значительных военных объектов, вряд ли это станет решающим аргументом в пользу переноса могил. По мнению священника, все работы по строительству мемориала превратятся в злую шутку, если будет принято решение о его ликвидации152.

Обмен информацией с Центральной службой по уходу за воинскими захоронениями относительно дела Уппдала оставлял желать лучшего. Об открытии мемориала весной 1950 года в центральной конторе узнали из газет. Представитель Службы капитан Евген Сивертсен сообщил полевому священнику из Тронхейма, что ему ничего не известно об открытии мемориала в Уппдале, и попросил его расследовать это дело. Священник указал на то, что это дело уже рассматривалось и решение достигнуто. Вопрос еще долго обсуждался, но в конце концов все стороны пришли к согласию и было решено официально открыть мемориал 17 мая 1950 года153.

Памятник на кладбище Уппдал, 2010.

Источник: Per-Otto Gullaksen.

В Центральной службе не получили никакой информации и об одиннадцати советских погибших, чьи останки перенесли из муниципалитета Грюттен на мемориал в Уппдале. В общей сложности количество похороненных советских граждан в Уппдале составило 104 человека. В данном случае вмешательство на местном уровне и заинтересованность в сохранении советских могил со стороны местных жителей предотвратили перенос захоронения.

Список имен похороненных на кладбище Уппдал. 2010.

Источник: Per-Otto Gullaksen.

Пытаясь составить представление об общем количестве воинских захоронений и о том, какие могилы требуют переноса, представители 5-го Пехотного полка Эст-Уппланда направили всем приходским священникам региона список вопросов относительно могил, находящихся на подведомственной им территории.

Вопросы были следующие:

1. Сколько воинских захоронений находится на Вашей территории?

2. Количество граждан разных национальностей – военные, гражданские?

3. Имеются ли захоронения вне кладбищ, подлежащие переносу?

4. Существуют ли специальные воинские кладбища, если возникнет вопрос о переносе?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

См.: Eriksen, Knut Einar og Pharo, Helge Øystein: Kald krig og internasjonalisering 1949–1965. Norsk utenrikspolitikks historie. Band. 5. Universitetsforlaget, Oslo 1997: 425.

2

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26, sovjetiske krigsgraver 1946–1952.

3

RA, Krigsgravtjenesten, eske 28 1942–1960. «Opplysninger om den sovjetiske krigskirke-gård på Tjøtta», февраль 1960. По ранее зарегистрированным данным количество похороненных на территории Норвегии советских граждан составляет в общей сложности 8 710. Количество эксгумированных и перенесенных на Хьётту – 7 826. См. RA, Krigsgravtjenesten eske 26–35. Rapport, «til Det kongelige forsvarsdepartement, fra Hærens overkommando/Sentralkontoret for krigsgraver», Oslo, Frognerleiren, 15.12.1951.

4

Ряд статей и заметок о демонстрациях и протестах был опубликован в газетах Verdens Gang, Nordland Arbeiderblad, Nordlands Folkeblad и Friheten в сентябре–октябре 1951 г.

5

Eidsaune, Thor Helge: «Kirkegårdskrigen 1951», i Årbok for Rana. Mo i Rana 1999.

6

Eriksen, Knut Einar og Pharo, Helge Øystein: Kald krig og internasjonalisering 1949–1965. Norsk utenrikspolitikks historie. Bd. 5. Universitetsforlaget, Oslo 1997: 63.

7

Dag og Tid, 24.02.2000.

8

Fjermeros, Halvor: Med lik i lasten. Operasjon Asfalt – de sovjetiske massegravenes skjebne i Norge. Spartacus, Oslo 2013.

9

Sellevold, Berit J.: NIKU Rapport 32. «Om retningslinjer for håndtering og forvaltning av skjelett- og gravfunn fra nyere tid». Rapport til Riksantikvaren. Oslo 2009: 14–21.

10

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «De sovjetiske krigsgraver i Norge». Uten-riksdepartementet, Oslo 02.02.1952.

11

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russiske krigsgraver i Norge». Utenriksdeparte-mentet. Oslo 23.09.1949.

12

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Sovjetrussiske krigsgraver i Finland». Kgl. Norsk Legasjon. Helsingfors 15.09.1949.

13

Westerlund, Lars (red.): Prisoners of War and Internees. Oy Nord Print Ab, Helsinki 2008: 8.

14

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Notat. «De sovjetiske krigsgraver i Norge». Uten-riksdepartementet, Oslo 02.02.1952.

15

Streit, C.: Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941–1945. Verlag J.H.W Dietz Nachf., Bonn 1997: 10.

16

Snyder, Timothy: Dødsmarkene: Europa mellom Hitler og Stalin. Gyldendal, Oslo 2012: 202.

17

Этому посвящена другая книга автора: Солейм М.Н. Советские военнопленные в Норвегии. 1941–1945 гг. Численность, организация и репатриация / Пер. с норв. Москва: Издательство «Весь Мир», 2012. – Примеч. ред.

18

RA, DKN, 316 krigsgraver i Nord-Norge. Notat. 1. Norske Brigade. Bodø 07.08.1945.

19

Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 0116. Оп. 27. П. 127. Д. 11. Л. 271. Письмо члена коллегии НКИД Новикова К.В. генерал-лейтенанту Голубеву Г.П. «О советских воинских захоронениях в Норвегии», 22.08.1945. Цитируется по переводу в: Sven G. Holtsmark, Norge og Sovjetunionen 1917–1955. Institutt for forsvarsstudier og Det russiske vitenskapsakademi, Oslo 1995: 366.

20

RA, DKN, 316 krigsgraver i Nord-Norge. Notat. «Samling av spredte krigsgraver». Molund, Bardu. 18.09.1945.

21

RA, DKN, 316 krigsgraver i Nord-Norge. Перевод с русского языка. Письмо майора Петрова капитану Больстаду, Тромсё, 27.09.1945.

22

RA, RAFA-2018/D/Da/L0024. «Rapport til Hr. Politimesteren i Vadsø», avgitt av lens-mannen i Lebesby. Mehamn 10.10.1946.

23

Организация Тодта – полувоенная немецкая организация, получившая название по фамилии инженера Фрица Тодта. Его высоко ценил Гитлер за работы по созданию немецкой «Западной стены» – укрепительных сооружений на границе с Францией, которые строились в сотрудничестве с вермахтом.

24

RA, RAFA-2018/D/Da/L0023. «Rapport Polmak lensmannskontor», den 10.01.1946.

25

Ibid.

26

RA, RAFA-2018/D/Da/L0024. «Rapport til Hr. Politimesteren i Vadsø», avgitt av lens-mannen i Lebesby. Mehamn 10.10.1946.

27

RA, RAFA-2018/D/Da/L0024. «Rapport til Hr. Politimesteren i Vadsø», avgitt av lens-mannen i Lebesby. Mehamn 10.10.1946.

28

RA, RAFA-2018/D/Da/L0024. «Rapport om flytning av sovjetrussiske falne til Kiberg Kirkegård, Vardø prestegjeld». Vardø 12.09.1947.

29

RA, RAFA-2018/Da 23 saksarkiv. Politimesteren i Vadsø. «Oppgave over sovjetrussiske borgere som under okkupasjonen er omkommet i Norge». Vadsø 01.02.1946.

30

RA, RAFA-2018/D/Da/L0023. «Oppgave over sovjetrussiske borgere som under okkupasjonen er omkommet i Norge». Kistrand lensmannskontor, Kolvik 13.05.1946.

31

Sør-Varanger historielag: Sør-Varanger under 2. verdenskrig, arena i stormaktskonflikt. Historielaget, Kirkenes 1997: 148 og 151.

32

«Sør-Varanger Arbeiderblad». Дата и год не указаны. Хранитель Стейнар Викан из Музея Сёр-Варангера описывает военные памятники Сёр-Варангера. По данным Викана, в коммуне Сёр-Варангер похоронено в общей сложности 4 тыс. советских военнопленных.

33

Архив Фальстад-центра, интервью с Владимиром Николаевичем Калниным, 2010 г.

34

Там же.

35

Освобождение Восточного Финнмарка, 1944–1945: Сб. / А.А. Гортер, В.Т. Гортер, М.Н. Супрун; М-во образования и науки РФ, Помор. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Архангельск; Вадсе: Архангельск Помор, 2005. С. 235.

36

Освобождение Восточного Финнмарка, 1944–1945… С. 55–63.

37

Там же. С. 69.

38

Там же. С. 29.

39

Там же. С. 89.

40

Sør-Varanger historielag: Sør-Varanger under 2. verdenskrig. Arena i stormaktskonflikt. Kirkenes 1997: 173. Обзор подготовил Johan B. Siira.

41

Wara, Kalle: Det tiende slaget. Falken Forlag A/S, Oslo 2004: 71.

42

Holtsmark, Sven G: Norge og Sovjetunionen 1917–1955. Institutt for forsvarsstudier og Det russiske vitenskapsakademi, Oslo 1995: 367.

43

Eriksen, Knut Einar og Halvorsen, Terje: Norge i krig. Frigjøring. Bd. 8. Aschehoug & Co, Oslo 1987: 82–83.

44

Riste, Olav: «London-regjeringa» Norge i krigsalliansen 1940–1945. Bd. II. Det Norske Samlaget, Oslo 1979: 202.

45

Освобождение Восточного Финнмарка, 1944–1945. С. 97.

46

Там же. С. 85.

47

Riste, Olav: «London-regjeringa» Norge i krigsalliansen 1940–1945. Bd. II. 190.

48

Освобождение Восточного Финнмарка, 1944–1945. С. 97.

49

Там же. С. 17.

50

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russiske soldaters lik funnet ved Fossgaard og Svanvik». Oslo 19.06.1946.

51

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Sovjetiske krigsgraver i Sør-Varanger». Kirkenes 27.08.1948.

52

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. Rapport. «Ad russiske lik-kommisjons arbeid ved hjemsendelse av russiske falne soldater i Sør-Varanger». Kirkenes 30.07.1946.

53

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «De sovjetiske krigsgraver i Sør-Varanger». 26.07.1948.

54

RA, Krigsgravtjenesten, eske 26–35. «Russiske gravsteder i Finnmark». Записка. Fylkes-mannen i Finnmark. Vadsø 31.08.1948.