bannerbanner
Творчество и потенциал. Выпуск 1/2024
Творчество и потенциал. Выпуск 1/2024

Полная версия

Творчество и потенциал. Выпуск 1/2024

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 6

Хозяйка подошла к ней, приобняла и сказала: «Перестань плакать и рвать сердце. Никуда он не пойдёт: во-первых, эти две коробки нигде в документах не зафиксированы, а во-вторых, ты там работаешь нелегально. Если он обратится, ему будет гораздо хуже, чем тебе».

«Ты так думаешь? А я-то об этом не подумала, – успокаиваясь, сказала красотка, – он ведь ещё сказал, что у него ещё что-то пропало и я в этом виновата, но в накладных ничего нет, представляешь?»

«Какая ты наивная, он просто хочет тебе ничего не платить, чтобы ты с перепугу ушла от него», – спокойно сказала хозяйка.

«Какая ты умная! Мне ведь в голову это не пришло. Думала, что теперь делать: живу одна, и никому не нужна, и некому за меня заступиться. Но я ему устрою!» – пригрозила она.

Что было дальше, не знаю, больше она не приходила…

Или вот ещё. Приезжали родственницы, две красивые девушки из какого-то райцентра. Одна из них обратила сразу внимание на меня и попросила, чтобы ей налили чай в меня. У них была печальная история. Это были две сестры. У одной из них очень удачный брак, замечательная семья, а у другой совершенно противоположный. Муж часто её бил, и в конце концов она стала инвалидом: руки-ноги целы, а бил он её по голове, и начались сильные головные боли и прочие проблемы.

«Как только первый раз поднял руку, надо было бежать», – сказала хозяйка.

«А куда? Кому я нужна?» – спросила красавица с унынием.

«Да хоть куда! Нельзя позволять никому издеваться над собой, это твоя жизнь!» – с возмущением сказала моя хозяйка.

«Да она любила его», – тихо вставила сестра.

«Я понимаю, что сделать этот шаг тяжело, но, если бы после первого раза ты собрала вещи и ушла, было бы другое дело. Если бы у него хоть капля сострадания была к тебе или чувства, то он бы тебя остановил, постарался бы вернуть. Ну а если у него ничего не было, то это был бы единственный верный шаг, и твоё здоровье не было бы надорвано», – с состраданием сказала хозяйка.

«Она ведь нам никому не говорила, что так живёт, а теперь говорит “кому нужна”… Мы не знали ничего, а то забрали бы её к себе, – с сожалением произнесла сестра и продолжила: – И самое страшное – врачи благоприятные прогнозы не делают. Он сделал её калекой на всю жизнь – и не засудишь, он отец их детей».

«Хоть сколько сотрясай воздух, ничего не исправишь, но ты не теряй уверенности в себе, говори, что всё будет хорошо, и живи этим!» – сказала моя хозяйка и отвернулась, чтобы смахнуть слезу.

Да, через кухню моей хозяйки прошло немало людей, и кто только не пил из меня и чего только не пили!

И вот теперь я не нужна – обидно, отработанный материал. Конечно, сами виноваты, помыли меня в посудомойке, и украшения мои смылись, размазались, и теперь я некрасивая, старая, поэтому никому не нужна. Вот так часто происходит и с людьми, к сожалению. Куда это я попала? Какой смрад! Ну да, я же в помойке. Ну ладно, главное, я живая и целая! Надо не терять самообладания, успокоиться и искать плюсы – такое я слышала от своей бывшей хозяйки, и надо научиться держать паузу. В данной ситуации я ничего не могу изменить, значит, надо изменить отношение к создавшемуся положению. Это я тоже слышала от неё, когда приходили к ней за советами. От того, что я буду психовать и нервничать, ничего не изменится. Тогда надо поспать, – решила кружка, а что ей оставалось делать.


…– Ну надо же! У нас была такая же! – воскликнул мужчина пенсионного возраста, рядом с ним сидела молодая девушка.

Они оба выглядели… не очень. Это мягко сказано. От них шёл запах давно не мытого тела, нестиранного белья, хотя видно было, что мужчина пытался как-то следить за своим внешним видом: он был побритый, с расчёсанными волосами. А девушка даже не пыталась: лицо было чумазое, волосы нерасчёсанные.

– Саша, эта кружка тебе напомнила прежнюю жизнь? – участливо спросила она.

– Да, Нюша, это было давно, – сказал мужчина и смахнул слезу.

– Расскажи, очень прошу, – стала умолять девушка.

– Расскажу я, тем более что мне приятно вспоминать такое замечательное время. Хотя потом было очень тяжело, об этом вспоминать не хочется.

– Это хорошо, что у тебя есть что вспомнить, – сказала Нюша.

– Как понять? У тебя нечего вспомнить? – спросил мужчина.

– Не отвлекайся, расскажи, – настаивала Нюша.

– Был новогодний праздник. У нас было принято дарить подарки, хоть маленькие, кто какие мог. Вот такую кружку подарил мне сын, он завернул её в красивую обёртку и поставил под ёлку и прицепил записку: «Папе». А маме он тоже подарил кружку, только меньше размером, но тоже красивую, также подписал: «Маме». Жена мне подарила шарф, который сама связала, он тоже был упакован в красивую обёртку и подписан: «Любимому Санечке», а я ей купил её мечту, кухонный комбайн, его я не смог обернуть, но положил в пакет и подписал: «Люсеньке» – так мы называли друг друга. Конечно, комбайн был для всех, и поэтому я к подарку добавил деньги, чтобы Люсенька могла купить что-нибудь лично для себя. Мы все были довольны своими подарками, и я очень любил пить чай вечерами с Люсенькой из этой кружки. Вот эта кружка напомнила мне о моей счастливой жизни.

– А где твоя жена? – спросила Нюша.

– Очень печальная история. Сначала не стало Тимки, он утонул. Потом я потерял свою Люсеньку, сердце не выдержало потери второго сына. А я живу. Старший сын умер во младенчестве – ошибка врачей, так она говорила, меня ещё не было в её жизни. Я поздно женился, но был очень счастлив со своей Люсенькой.

– Ну а как ты оказался здесь? – спросила Нюша.

– Да очень просто. Мне было очень тяжело и плохо одному, просто невыносимо, болел от горя, болел потерями, и этот стресс оказался мне не по зубам. Теперь я не могу вспомнить и понять не могу, как эта женщина оказалась со мной рядом. Первоначально мне стало немного легче оттого, что я не один, что кто-то со мной рядом, – он замолчал и долго сидел молча.

– Что дальше? – не выдержала Нюша.

– Что дальше… Она сказала, что будет за мной ухаживать и будет со мной, если я женюсь на ней и перепишу квартиру на неё. Квартира – хорошая, в центре города – оказалась у неё, я долго не размышлял, сразу выполнил все её условия, очень боялся её потерять. Через некоторое время она поменяла замки и я не смог попасть в квартиру, выяснилось, что даже выписан из неё и она мне не жена. Как она это сделала, я не знаю. Вот и оказался на улице. Личные документы всегда носил с собой. Вначале я работал, получал зарплату, на работу ходил «на автомате», выполнял свои обязанности. Смог одеться, снять квартиру и продолжить своё существование, никому не говорил, что со мной случилось. Потом сменился хозяин на предприятии и нас выкинули, тут и начались мои мучения. Оставшись без работы, не смог оформить пособие себе, сейчас должен оформить пенсию, но я потерял документы, а чтобы их восстановить, нужны деньги.

– Как ты их потерял? – спросила Нюша.

– Да украли барсетку в автобусе. Наверное, подумали, что там много денег. Так я остался без документов, без денег и, естественно, без крова. Кому нужен неплатёжеспособный квартирант?! Стал подрабатывать грузчиком, этого хватало на еду и проезд. Вот так я оказался в полном смысле этого слова на улице. Я ведь всю жизнь проработал в конторе, тяжелее ручки и карандаша ничего не держал! Жизнь заставила научиться много что делать.

– Но ничего, нас теперь двое, – сказала Нюша, – выкрутимся, – многозначительно добавила она.

– О чём ты говоришь? – с удивлением посмотрел на неё Александр.

А она как будто не слышала этой фразы, продолжила:

– Даже немного тебе завидую. Не удивляйся этому. В моей жизни не было даже частички того, что было в твоей жизни, – у Нюши навернулись слёзы. – Да-да, это правда. Я ведь даже не знаю, кто я, кто мои родители.

– Ты что, не знаешь ни своей фамилии? – удивлённо спросил Александр.

– Представь себе, даже имени не знаю, – ответила Нюша и продолжила своё повествование: – Первое, что я запомнила, – это пожар, огонь, дым и тёплые костлявые и очень добрые руки. Я была на руках очень старенькой бабушки. Вот она-то и рассказала, что в их деревне, которая была когда-то очень большой, был детский дом. Потом она рассказывала, что страна развалилась и этот детский дом никому не стал нужен, долго не было ремонта. Проводка стала старая, и что-то там замкнуло. Это я говорю её слова, сама в этом ничего не смыслю, в школе я ведь не училась. Меня выкинули в окно во время пожара, а баба Нюша подобрала меня. Никто не приезжал и не искал меня. Поэтому думаю, что я одна, братьев и сестёр нет, наверное, искали бы. Бабушку звали Нюша, и меня звали Нюшина дочка. Одевала она меня со своей подругой из переделанных своих вещей, кормила из того, что выращивала в своём огороде. Пенсию задерживали, да и то могли купить только муку, хлеб, иногда сахар. А баба Нюша старалась мне что-нибудь вкусненькое приготовить: блинчики, булочки. Иногда с города соседка привозила шоколад и конфеты. Это были замечательные годы в моей жизни. Так как потом, когда умерла баба Нюша, меня сдали в детский дом, но я оттуда два раза сбегала, второй раз очень успешно – не нашли. Я приспособилась жить в этих условиях, поэтому говорю тебе, не дрейфь! Со мной не пропадёшь. Взрослела на улице – нет, я не воровала. Попрошайничала, но не воровала. Потом напрашивалась сделать какую-нибудь работу, особенно по огороду хорошо получается. Несколько лет жила у одной женщины на даче, помогала ей. Она была довольна мной, но потом она продала дачу, уехала к своим детям. У неё были разные книги. Я нашла букварь, выучила буквы, научилась читать. Ей было всё равно, умею я читать или нет, но она была добрая. Дала мне много одежды от дочки, которая уже стала взрослой, и эта одежда лежала в шкафах, книги тоже были её. Очень мне понравилось рисовать, много было у неё от дочери всяких принадлежностей для школы. Дочь у неё выросла и уехала учиться в другой город, там вышла замуж, родила ребёнка. Вот и позвала маму для помощи по уходу за ребёнком. После неё я прибивалась то к одним, то к другим, так и жила. Конечно, влюблялась в холёных, но кто я для них? Тихонько пострадаю и живу какое-то время. А когда тебя, Саша, увидела, мне стало хорошо, поняла, что нашла того, кого искала, – закончила свой монолог Нюша.

– Ты с ума сошла! Я тебе в отцы гожусь, о чём ты? – возмущённо сказал Александр.

– Тогда удочери! Только не бросай меня! Я хочу быть чьей-то! – сказала Нюша и заплакала, слёзы текли по её немытому лицу, и столько боли было на нём, что лицо казалось не грязным, а просто измученным.

– Ну, успокойся, не брошу! – тихо и очень ласково сказал Саша.

Она притихла и пододвинулась к нему.

– Знаешь, Нюша, я думаю, не случайно эта кружка попала ко мне.

– К нам! – поправила Нюша.

– Ну да! Но всё-таки я скажу, ко мне. Понимаешь, у меня появилось ощущение, что это неспроста. Как будто пелена с глаз сошла. Теперь появилась уверенность, что всё изменится. Я потерял телефон, но у меня же есть друзья, они меня все потеряли… Я был уважаемым человеком, просто после потери Люсеньки у меня как будто разум помутился. Вот и опустился ниже некуда. И вот я на дне. Всё, Нюшенька, у нас с тобой всё будет хорошо, сначала восстановлю свои документы, потом и тебе, дочка, помогу. Не волнуйся!

Он обнял Нюшу и сказал задумчиво:

– Теперь нам эту кружку надо беречь как зеницу ока, это послание божье!

– Я её смогу разукрасить, только надо найти чем, – вдруг сказала Нюша, – мне кажется, я неплохо рисую.

– Замечательно, мы вместе с тобой всё сможем сделать! Ты ещё мне внуков родишь, я теперь это знаю, – уверенно сказал Александр.

– Я? – Нюша засмеялась, ей так шла улыбка, она стала красавицей, хоть и немытой.

– Да ты! Сначала нам надо отмыться, благо что лето! Всё у нас будет хорошо! – радостно сказал Саша.


…– Вот так меня опять взяли в семью. Моей радости не было предела. Отмыли, потом разукрасили и поставили на видное место. Расскажу, что произошло с того времени.

Александр нашёл друга, они вместе восстановили документы, сложно было, но смогли. Вернули жильё, тоже долго длилось всё это. Если бы эта хабалка продала жильё и уехала, то это оказалось бы практически невозможно, но она просчиталась. У Саши оказалось много друзей и помощников, которые помогли ему. Потом он отыскал деревню, в которой жила Нюша с бабушкой Нюшей, и узнал её настоящее имя. Парадокс, но он есть: Нюшу звали Анной Федотовой! Родители погибли в автокатастрофе, а она выжила. Мама у неё была начинающая художница, даже картину одну отыскали! Папа был инженером. Александр, оформив пенсию, пошёл работать, так как хотел, чтобы его Нюшенька – Анечка – получила образование.

Конечно, я рада, что всё благополучно закончилось. Просто интересно – я много лет стояла у своей бывшей хозяйки, до меня никто не дотрагивался, так как у меня был потерян товарный вид, и именно в этот день она решила меня выкинуть, чтобы я попала к Александру и Нюше. Вот уж действительно божий промысел.

Игорь Вайсман



Родился в 1954 году. Проживает в Уфе.

Член Союза российских писателей. Пишет прозу, сатиру и публицистику. Публиковался в литературном журнале «Бельские просторы», еженедельнике «Истоки», сатирическом журнале «Вилы», Общественной электронной газете Республики Башкортостан, газете «Экономика и мы» и др. изданиях. Рассказы печатались в антологиях современной прозы, изданных в Москве, Санкт-Петербурге, Уфе и других городах РФ.

Автор книг: «Книговорот» (Саратов, 2016), «Постиндустриальная баллада» (Саратов, 2017), «Достоверная история Константиныча, прозванного Антиказановой» (Астрахань, 2021), публицистического сборника «Может ли Россия стать флагманом всего человечества?» (Москва, 2017), «Трактата об обязанностях» (Москва, 2022), «Животные приближают нас к Богу» (Уфа, 2023).

Портрет яркой представительницы отечественной школы семейного воспитания

(отрывок из романа «Достоверная история Константиныча, прозванного Антиказановой»)

В каких семьях рождаются незаурядные личности и что представляют из себя их родители? На сей счёт история сохранила информацию только о маме нашего героя. Кем был тот счастливец, которому удалось зачать уфимскую знаменитость, не удалось выяснить даже самым искушённым краеведам. Итак, его мама, Вероника Анатольевна, была исключительно энергичной женщиной: инженером НИИ, профсоюзным активистом, членом родительского комитета школы, всеми уважаемой, всеми ценимой и прочая, и прочая. Что же касается воспитания единственного отпрыска, отрады, надежды и счастья, то в этом она оказалась типичной представительницей советской школы, когда отцы полностью отстранялись от воспитательной функции либо их, отцов, и вовсе след простыл, а матери полагались не на выводы мудрейших представителей цивилизации и последние достижения педагогической науки, а на собственный опыт. Этот опыт сводился к тезисам:

– У меня было невесёлое (голодное, холодное, нищее) детство. Но у моего чада так не будет! Я расшибусь, но достану ему всё!

– Я перестану себя уважать, если у моего ребёнка не будет чего-то, что есть у других детей. (Разумеется, речь шла отнюдь не о наполнении черепной коробки, а об игрушках, книжках, одежде, обуви, пище, школьных принадлежностях и далее в соответствии с потребностями возраста.)

– Мой ребёнок, сколько бы ему ни стукнуло, даже совершенно лысый или седой, со вставной челюстью и негнущимися коленками, останется ребёнком всегда! И пока я в состоянии хоть как-то передвигаться, он будет накормлен, одет, обут, постиран, поглажен и т. д. и т. п.

Данная педагогическая система, выработанная по наитию, непонятным образом, без рекламы, интернета, сотовой связи и лоббирования высоких инстанций покорила города и веси необъятной страны. Она творила чудеса. В стране повального дефицита люди умудрялись иметь всё необходимое и даже то, чего не следовало иметь. То, что находилось в их холодильниках, сервантах и шкафах, невозможно было увидеть на прилавках магазинов. Но воспитаннее ли, умнее, просвещённее от этого становились их дети? Таким вопросом советские матери почему-то не задавались.

Справедливости ради нужно сказать, что профессиональные педагоги не давали всех этих советов. Они доказывали, что суть воспитания заключается в привитии самостоятельности и ответственности перед собой, людьми и обществом. Но мамаши решили, что они лучше знают, как воспитывать: «Пусть эти педагоги своих детей так воспитывают! А это мой ребёнок, и я не позволю!.. Я сама знаю, что ему нужно!» И такая педагогика победила. Преодолев толщу десятилетий и все перипетии эпохи, она успешно передалась современным российским женщинам. Страны давно нет, а советская система домашнего воспитания цветёт и благоухает. Её всходы дают богатый урожай – иному выпускнику школы обожающие родители дарят автомобиль. Но при этом такой выпускник не в состоянии один раз подтянуться на перекладине, ибо никогда не держал в руках чего-либо тяжелее пульта от телевизора. Он не знает, кто такой Сократ, никогда не читал Петрарку и понятия не имеет, чем отличается опера от оперетты. Постсоветские мамаши подняли доставшуюся в наследство домашнюю педагогику на куда более высокий уровень. Прослышав о так называемом золотом миллиарде, который будет жить и процветать даже тогда, когда весь мир провалится в тартарары, они заявили: «Я лягу костьми, но мой ребёнок будет в этом миллиарде! Оставьте себе всяких там Пушкиных, Чайковских, Эйнштейнов. Мне дорог мой ребёнок, и он будет в золоте!»

Шестьдесят лет спустя

Здоровье Вероники Анатольевны становилось всё хуже. Когда она совсем слегла, одна из её подруг посоветовала пригласить для беседы знакомого священника. «Он очень образованный и простой в общении, – заверила она. – С ним можно говорить на любые темы». Душа бедной женщины болела за непутёвого сына, поэтому исключительно ради него, а не для того, чтобы покаяться в своих грехах, она согласилась принять столь необычного гостя.

Священник, представившийся отцом Никифором, оказался совсем не старым, а бодрым, энергичным человеком с ясными серыми глазами.

– Вы уж простите меня, что отрываю вас от дел, – слабым голосом произнесла Вероника Анатольевна. – Чувствую, недолго мне осталось. И очень я беспокоюсь, что станет с моим сыном. Он у меня совсем неприспособленный.

– Не переживайте, помогать нуждающимся и есть наше дело. А что с сыном? Пьёт, поди?

– Нет, никогда не пил. И не курил. Непутёвый он у меня. Всю жизнь опекала его, как маленького: в университет устроила, на работу, кормила, одевала, обстирывала… и всё без толку. Ничему он не научился, семьи не создал, никого у него нет, работает охранником за копейки…

– Мне бы с ним побеседовать, – сказал отец Никифор. – Чтобы иметь представление. Тогда и совет смогу дать. Я в семинарии психологию изучал, думаю, что смогу разобраться, что к чему.

– Так побеседуйте. Он на кухне сидит.

Священник отсутствовал почти час. Наконец в дверь спальни тихонько постучали.

– Не стоит вам так печалиться, голубушка, – успокоил хозяйку отец Никифор. – Сын ваш довольно типичный представитель человеческого рода.

– Что вы говорите! – удивилась мама непутёвого отпрыска.

– Как есть говорю. По большому счёту, он себя не нашёл. А что, разве многие другие себя нашли? На работу ходят из-под палки. Живут без согласия и понимания промеж собой. Про то, чтобы любить друг друга и прощать, я вообще молчу. Жизнь многих людей – чистая бессмыслица. Они понятия не имеют, для чего живут, куда стремятся. Прошёл день – и ладно. И вся жизнь их так и проходит. А ваш сын, он живёт мечтами. Мечтает жить хорошо, без хлопот и неприятностей. И непременно с красавицей. Но так, чтобы при этом ничего не делать, не добиваться, не напрягаться. Чтобы всё получалось само собой, как у Емели на печи. Конечно, таким путём маловероятно чего-то добиться. Только я вам скажу, и в этом ваш сын вполне типичен. Особенно среди наших соотечественников. Разве в нашем брате не живёт вековая мечта жить в раю на всём готовом, в полное удовольствие? Не стремясь к этому, палец о палец не ударяя? Всё за них должен делать «добрый дядя». Масса нашего народа – это поголовные мечтатели. Не зря ведь Гоголь создал образ Манилова. А сказок сколько: про волшебную щуку, золотую рыбку, волшебную палочку, цветик-семицветик, старика Хоттабыча. Вы ведь большую часть жизни прожили при советской власти? Вспомните, как в народе представляли «светлое коммунистическое завтра»: этакая страна лентяев – на работу ходить не надо, всё делают роботы. Так же и дома – роботы готовят, убирают, стирают, ремонтируют. А ты лежишь себе на диване и открываешь рот, чтобы покушать с ложечки. Недаром и страну нашу называют страной взрослых детей. Такими безответственными к собственной жизни бывают только дети. Так что напрасно вы печалитесь. Хорошо ещё, что ваш сын не озлобился, как многие другие. И не стал заливать неудачи «горькой». Да он и не глупый. Вполне нормальный. Внутреннего стержня нет, это да. Но я думаю, не всё у него ещё потеряно. Вполне возможно, найдётся женщина, обжёгшаяся по жизни, которая обратит на него внимание. И она продолжит вашу опеку. Так иногда бывает.

– Он у меня несамостоятельный, – возразила Вероника Анатольевна. – Боюсь, пропадёт без меня.

– Он несамостоятельный из-за вашей опеки. Как только её лишится, сразу возьмётся за ум. Ему деваться некуда будет.

– Ума не приложу, в кого он такой, – продолжала Вероника Анатольевна, похоже, не поверив священнику. – Я-то ведь совсем другая была.

– А тут прямая связь. Вот если бы вы всё за него не делали, а, наоборот, развивали в нём самостоятельность, он бы сейчас был совсем другим.

– Но как же, единственный ведь сын!..

– А что, разве единственному сыну лучше ничего не уметь и целиком зависеть от мамы? Или всё-таки быть инициативным и самостоятельным?

– Ох-хо-хо… – выдохнула женщина и задумалась.

– В воспитании что главное? – продолжил священник.

– Не знаю, – вздохнула больная.

– Почему не знаете? Развить в ребёнке самостоятельность – вот что главное.

– Да? Я как-то об этом не задумывалась.

– А надо задумываться. Обратите внимание, как происходит у животных. Как только дети вырастают, родители перестают о них заботиться. Дети к этому времени уже способны к самостоятельной жизни. Поэтому животные здоровы и самостоятельны. Не чета нашим соотечественникам. Разве вы об этом не думали?

– Н-нет.

– И плохо. Природа – это наш бесплатный учебник. Это не школа, не университет, это академия. Надо только наблюдать, думать и делать правильные выводы. Делая всё за сына, вы саму себя воспитывали и учили, а не его.

После долгого молчания Вероника Анатольевна спросила:

– Как вы думаете, отец Никифор, я сильно согрешила?

– Не беспокойтесь, я за вас помолюсь.

Денис Васильев



Родился в 1976 году во Владивостоке. Вырос в древлеправославной семье поморского согласия, во взрослом возрасте принял крещение в православной церкви. В свободное время занимается рисованием и письмом. В 12 лет стал писать фантастические рассказы под впечатлением «Звёздных дневников Йона Тихого» Станислава Лема. Позже стал сочинять мистические сказки, юмористические рассказы и стихи. С 16 лет стал писать духовные строфы.

Пишет стихи лишь в моменты вдохновения, иногда они приходят по ночам.

Увлекался философией, включая Ницше, сейчас предпочитает каноническую православную литературу.

Участник литературных проектов «Наполненные смыслом», «География современной литературы», «Слово», «Философия души» издательства «Четыре».

Там, где птицы как цветы и цветы как птицы

В комнате мерно постукивал маятник старинных часов, не нарушая тишину, а напротив – сливаясь с ней, потому что не создавал помех для возникшей беседы:

– Васенька, подойди! – произнёс прикованный к постели старик своему внуку.

– Что, дедушка? – подойдя к умирающему, спросил внук.

– Я хочу открыть тебе страшную тайну. Я, Терентий Измайлович Васькин, прилетел на Землю с далёкой Соберказы, система Грейбудри, что в созвездии Ядовитого Паука, отсюда не видать.

– Что-что, дедушка? – изумился внук, не соглашаясь с услышанным в силу несовершенности восприимчивости звуковых колебаний слуховыми каналами.

– Да-да, внучек, ты, дорогой, не ослышался, твой дед – инопланетянин.

– А бабушка? – вырвалось у Василия.

– А твоя бабушка Клавдия Тимофеевна имеет земные корни, и она вовсе не умерла, а живёт на Луне, я её туда отправил, чтобы увеличить продолжительность её жизни в 500 раз, – с этими словами дед видоизменился: позеленел, осунулся, и глаза в оправе век стали абсолютно круглыми.

На страницу:
4 из 6