Оружие древних. Книга первая: Ричкон

–Ясно. Решила нашим милым Зверьком полюбоваться?

–М, практически, – девушка с укором посмотрела на мужа сестры.

–Хорошо, спасибо. Столько всего в голову пришло, хотел его уже придушить.

–Ему голову рубить надо, – саркастически улыбнулась Ларси.

–Я в курсе, – хмыкнул Эг. А про себя подумал – «Блин, совсем в человека превращаюсь. Уже эмоции перестаю контролировать. И поговорить не с кем, что с эти делать».

–Я пойду, а ты лучше с дождем борись, так больше пользы будет, – проговорила Ларси и развернулась.

Эг в очередной раз проигнорировал необычное болезненное чувство в груди, и подумал, что девчонка права: тренировка – лучшее средство от глупостей. Он взял стоявшую в углу палку, заменявшую меч для проведения занятий, и пошел бороться с ливнем, преследуя единственную цель – ни одна капля не должна упасть на него. Он крутился, как вихрь, выписывая телом невообразимые пируэты, забыв обо всем на свете, погружаясь глубоко в себя, в свою суть, в свою природу. На поверхность сознания стали всплывать образы: странные, размазанные, далекие. Он не слышал, как Зверь прекратил попытки прорваться в их дом, и буянил неподалеку, разнося небольшой домик в щепки, разрывая людей, как бумажных кукол. В доме не оказалось девушки нужного возраста. Он убил всю семью и отправился в следующий. Скорей всего, если бы Эг не провалился так глубоко, если бы Ларси вовремя его не остановила, он бы бросился на помощь, хотя искренне считал, что подобное качество ему не свойственно. Зверь же решил не ограничиваться одной девушкой, взамен исчезнувшей Лине, а прихватить с собой еще троих, разорив пять домов, убив всех без исключения. И забрал с собой несколько трупов молодых парней для пропитания. Сейчас ему можно было не беспокоиться, что он останется голодный, осень будет длинная, грозовая, а там к зиме запасется, для деток, первенцы пойдут.

Наутро вся деревня собралась у разрушенных домов. Эг хотел запретить идти домашним, чтобы избежать возможных скандалов, но мать дала понять, что это невозможно. Это их родные. Они должны быть там со всеми. Эг отправился с ними в качестве охраны.

Зрелище было жутким даже для мужчин. Несколько женщин упали в обморок, кого-то рвало, с кем-то случилась истерика. Сула пожалела, что пошла. Она думала после того, что творилось с Муной во время родов и того, что ей чудилось, худшего она не увидит. Ялли пытался отговорить жену, но она уперлась, а теперь раскаивалась. А уйти не могла, ноги стали ватными и не слушались.

Все стояли молча, не зная, что вообще следует делать, что говорить, как вообще пережить этот кошмар. Кто-то хотел обратиться к Ялли с вопросами, но в этот момент явился Кур. Он еще больше стал походить на своего звероподбного братца, как только его еще разум не оставил. Он мельком глянул на содеянное Зверем и набросился на Ялли и всех, кто пришел с ними.

–Как ты смеешь приходить сюда? Вы – изменники, пособники ереси! Это из-за вас все случилось! Ваша волшба привлекает его…

–Ты же убил его! – вышел вперед Эг.

–А, герой наш! Хочешь напасть на меня, как на брата? – сощурился Кур.

–Будешь вести себя как он – обязательно!

–Слышали, люди! Брата моего убил, теперь и мне грозит! – распростер руки к людям Кур.

–Погоди, ты же сам говорил, что я его не бил, а отключил. Он без сознания был…

–Да, говорил! И верил в то, что говорю! Но теперь понимаю, что ошибся. Да-да, ошибся. Я ведь его и, правда, убил. Со мной люди были, они видели. А он вон что натворил.

–Да потому что неправильно убил! Говорили же, что башку отрезать надо! – выкрикнул кто-то из толпы тех, кто ходил с Куром в поход.

–Ишь ты! Смотри, какие мы умные! А откуда вам знать, как его убить можно?

–Ларси говорила, – раздался еще чей-то голос.

–Оооо, сестра ведьмы! Не, ну вы же не будете отрицать, что видели, то, что видели. Она заколдовала моего брата, это она его превратила в Зверя! Я тогда говорил, и сейчас скажу, что нужно отдать ее Зверю, и все закончится. Но разве справедливо, одна она против всех тех, чьих жизней не вернешь?!

Толпа зароптала. Эг сделал еще один шаг вперед, сердце бешено колотилось, кулаки налились свинцом.

–Я повторюсь, – произнес он сквозь зубы, – только попробуйте, суньтесь к нам! Я не буду разбирать, из каких вы побуждений. Муна – моя жена. Я за нее любому шею сверну. И за каждого, кто живет в доме нашем.

–Кстати, о доме! Мое терпение иссякло. Не хотите по-хорошему, будет по-моему, – и Кур зашагал прочь.

–Что он имел в виду? – забеспокоились в доме.

–Да кто его знает! Над ним явно его звериная природа вверх берет. Я думаю, не долго ему ходить в человеческом обличии. Пойдет к своему брату в лес…

Эг как-то встрепенулся, мысленно сообщая свои близким, что нужно срочно поговорить. Дождавшись, когда страсти немного улеглись, остались Фелиция, Эг, Фенлюнс и невестки.

–Я вот что подумал, – начал Эг, – мы знаем, что Громобесы ставятся где-то ради каких-то целей. Что если это цель – мы, и зарождение волшебства. Возможно, если бы местные не приняли нашу точку зрения, не поддержали, мы не помогли понять природы живущих тут, дело обошлось бы…

–То есть, ты хочешь сказать, что Кур прав, забери меня Бод, убив или дав умереть при родах, он не превратился бы в чудовище, либо не воскрес, если б роды принимала не Фелиция.

–Я не хочу, чтобы ты думала что-то плохое о себе. Я достаточно селен, чтобы защитить тебя и нашего ребёнка. Но, да, именно это я и имею в виду. Если б мы ушли сразу, как все это начало происходить, Кур мог оставаться собой и жить дальше, как человек. Теперь же, в деревне появляется все больше людей, осознающих неправильность происходящего. Ощущающих, что они не просто люди из деревни. А Бод не справляется с задачей. И ему на подмогу с другой стороны, вроде как, с другими целями, защиты, приходит его брат. Не факт, что Кур потеряет свое человеческое окончательно. Он может стать громобесом, но с разумом живого человека.

–И что нам делать? – обреченно пролепетала Муна.

–У меня нет ответа.

–Мы можем только ждать, – молвила Фелиция.

–Сейчас действительно, это единственное, что мы можем. Было бы не плохо быстрее учить тех, кто готов учиться. – произнес Фенлюнс.

–Волшебство не терпит спешности, его постигают со временем… – начала волшебница свою лекцию.

–Но Фенлюнс прав! – встрепенулась Ларси. – У нас его нет, мы должны уже сейчас уметь нечто, чтобы оно могло пригодиться в чрезвычайных обстоятельствах. У нас есть, кому следить за порядками и готовкой, мы хотим помочь! По-настоящему.

Кур бездействовал, то ли не знал, что придумать, то ли боялся Эга. Это затишье напоминало штиль перед штормом. Эг и Фелиция активно учили молодежь тому, чему могли, ведь мальчикам и девочкам, выросшим в запрете на магию было трудно преодолеть эти внутренние барьеры.

Так как на дворе стояла осень, а в этом году не прекрасная золотая пора, а серая промозглая с постоянными грозами, то защиту вокруг дома не снимали. В ясные дни старались запастись как можно большим запасом пищи, бродя в свои дома, вынося оттуда быстро иссякающие запасы провизии. Огороды, брошенные, сразу оскудели на урожай, рыбы по-прежнему ловилось мало. Но пока вопрос о пропитании не стоял остро, жители «гостевого дома» надеялись на улучшение условий, или на то, что Эрида, Эг и Фенлюнс знают, что делают. Те же, в свою очередь, не знали, чем могут помочь. Этот вопрос стал часто всплывать в ночных посиделках. Игнорировать его было нельзя. Людям нужно что-то есть. Они еще не скоро разовьют в себе способности, но и тогда не факт, что смогут остаться без еды.

Зверь наведывался в деревню, но те так часто, как случались грозы. Каждый раз он проверял «на зуб» крепость «гостевого дома» и удалялся ни с чем. Злость его не захлестывала, как в ту ночь, когда он разрушил пять домов. Видать, ему прошлого «урожая» хватало. Но для порядку грабил чей-нибудь сарай, ломал забор, иногда забавы ради врывался в чей-нибудь дом, отрывал голову первому попавшемуся жителю на глазах всей семьи и удалялся. Как-то ему под руку подвернулась молодая жена, чью свадьбу отыграли неделю назад. Зверь уже схватил ее за голову, как словно опомнился, посмотрел и утащил в лес. И того, в его гареме насчитывалось уже пять девушек. А из убитых им выросло новое кладбище.

Кур по-прежнему возмущался в адрес предателей, странных вещей: ветра в тихий день, вспышек необъяснимых, костров, песен со двора пришельцев, укрывших у себя изменников государственному режиму. Народ слушал молча. Кура боялись и не возражали. Внешне он действительно внушал ужас. Все видели перемены в нем, и на сей раз винить Муну или еще кого, как-то не приходило людям в голову. Но возражать боялись. Переметнуться на строну Ялли тоже страшно, ведь, в реальности, приди в Ричкон кто из государственных, все, крышка. Люди сидели в страхе. Парни, что бегали тайком на тренировки по вечерам к Эгу, пока Кур был в походе, прекратили ходить. В сторону «гостевого дома» старались не смотреть.

Зыбкая тишина рухнула однажды под утро, когда в дом Фелиции кто-то громко постучал, прося открыть. Эг, чьим делом стала безопасность домашних, выскочил в предрассветный мрак. За забором стояла Зилфа, кутаясь в простыню. Женщину била крупная дрожь, лицо было изуродовано синюшными кровоподтёками, хорошо видимых в предутреннем сумраке.

–Мне некуда идти, – рыдая и дрожа, произнесла она.

Эг не расспрашивая, сразу пустил ее во двор, посылая сигнал матери и брату.

Зилфу завели на кухню, давая теплое питье. Женщину трясло от холода и переживаний. Смотреть без боли на нее было невозможно. Фелиция знала, что Кур женился на молодой после странной смерти его предыдущей жены, но сейчас, глядя на эту бедную избитую женщину с седыми волосами, сложно было даже предположить, что она молода.

Всхлипывая и сотрясаясь от рыданий Зилфа рассказала, что муж всегда был жесток, но все больше на словах. А после похода стал регулярно распускать руки. Но недели две назад затащил ее в сарай с овцами, привязал, как собаку и обращался, как с собакой, избивая, насилуя, называя отвратительными словами.

– Все ругался, что я никак забеременеть не могу, что я какая-то не такая… – и снова залилась слизами.

–С тобой все в порядке, ты не должна винить себя, это он больной на всю голову, – Фелиция обняла женщину.

–Я боюсь, что он придет за мной…

–За это не переживай, – дружелюбно проговорил Фенлюнс. – Эг его развернет восвояси за здрасте!

–Вы не думайте, я буду работать, все что скажете… – взмолилась Зилфа.

–Ой, да перестань! У нас рабочих хватает, нам и делать-то нечего. Пока тебе нужно в себя прийти. А там видно будет.

–А как ты сбежала?

–Я каждый день веревку об угол терла, все боялась, что он заметит. Но, не заметил.

***

Как только солнце поднялось довольно высоко, в калитку постучал разъяренный Кур.

–Где моя жена? Волшебное отродье! Верните, изменники государя нашего!

–Чего орешь? – вышел Эг.

–Жена моя у вас? – глаза ненормально вылезли из орбит, только того что пена изо рта не шла.

–У нас.

–Отдавайте!

–А мы ее не держим, только она сама возвращаться не хочет.

–Это не ей решать! Она моя собственность.

–Что-то мне это напоминает, – пробурчал Эг.

–Что ты там шепчешь? Волшбу какую? На меня эти ваши фокусы не подействуют!

–А чего тогда не врываешься? Иди, забирай! Ну, попробуй хотя бы, если она так тебе дорога.

Кур оторопело уставился на Эга. Он изо всех сил пытался ворваться во двор, но не мог открыть калитку. Нет, он ее даже потрогать не мог.

–Что за?! – отпрянул от ограждения, ошарашенный Кур.

–Ц! А говорил: «не действует».

–Люди! Да они все там такие! Этот дом надо сжечь! Тут одни неверные, изменники государевы собрались! Сжечь их надо! Сжечь! А то придет, кто из правительственных и нам еще достанется, что не искоренили ересь с земли родной, – на происходящее начинали собираться люди Ричкона.

–Как интересно! И что ты им скажешь? Хотя не стоит, языком молотить ты хорошо умеешь. А давай мы твою жену людям покажем. – Эг еще с вечера уговорился с женщиной, что она пройдет через это непростое для нее действие – предстанет перед людьми деревни, чтобы те понимали, кто теперь руководит ими.

–Че на нее смотреть?! Баба да баба! – взревел Кур.

–Такая же, как Пирка? Кстати, я что-то так и не понял, а кто хлопец, который с твоей ныне покойной женушкой кувыркался? Чейт она одна погибла? Его ты отпустил? Или распил с ним возле трупа, вспоминая былое?

–Закрой свой грязный еретический рот, урод! – Кур не на шутку рассвирепел.

–А вы, люди, пошедшие за этим… этим вашим односельчанином, знаете, кто тот негодяй? Который по чужим женам скачет? – люди переглядывались, тупили взгляды. Поднимать такие вещи было постыдно. Конечно, все еще тогда обмусолили это, тихо между собой, всем тоже было интересно, как так, поймал двоих, убил ее… И замял Ялли как-то все это быстро, все, вроде, поняли.

–Ой, а чего это я молчу? Кого мне теперь выгораживать? Марк с ней кувыркался! А, Ялли? Отмазал сЫночку? А меня очернить все пытаются. Зато Марк святой.

Половина «гостевого дома» вышла во двор, наблюдая за происходящим. И Ялли, и Марк были тут. Эгу было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что на сей раз Кур не врет.

Толпа ж за воротами ахнула. Это было плохо, очень плохо. Пока Эг оценивал ситуацию, сдерживал Ялли и Марка, Фелиция бросилась утешать жену Марка, убежавшую в слезах в дом, Кур толкал бравую речь о себе обиженном, оскорбленном, попираемом местной властью и прочее. Люди слушали с открытыми ртами, и козырь, который Эг хотел предоставить в качестве полного уничтожения Кура, как старосты деревни, был просто ерундой по сравнению со спектаклем, который разыгрывал новый деревенский староста. Но все разрешилось волею случая и спрятанных «склетов» в шкафах. Зилфа стоявшая за дверью, ожидая своего выхода, не выдержала речи мужа и сама вышла во двор. Те не сразу ее заметили, но постепенно все внимание с улицы переключилось на нее. Народ переставал слушать Кура, поворачивая головы к Зилфе. Кур не сразу сообразил, что происходит. Но после того, как кто-то догадался: «Зилфа?», развернулся лицом ко двору.

–А, что, тварь? И не стыдно тебе перед людьми в таком виде являться?

–Мне – нет! Это не я себя избивала, держала на привязи, – женщина показала шею, и все увидели следы от веревки, издевалась, заставляла работать, как проклятую, морила голодом, и бегала в дом Сода. А что, Сод, вы разве не знали, что ваши дочери спят с моим мужем? Не, я уверена, они не по доброй воле, вы же что-то должны ему, не так ли.

–Ах ты, мразь! – Сод, стоявший в последних рядах, кинулся на Кура. Мужчины схватили, сдерживая разгневанного отца поруганных девушек.

–Что вы ее слушаете? Она ж сумасшедшая! Видите, с кем связалась? – странно спокойно, широко улыбаясь, произнес Кур. Но люди его сторонились, боязливо поглядывая. Как и все жители деревни, они знали Зилфу, и понимали, что девушка пережила какой-то кошмар, потому что это могла быть кто угодно, но не молодая красивая женщина.

–Ты обещал избавить нас от Зверя! Сказал, что план старосты полная чушь! – выкрикнул первый приспешник Кура. Бывший приспешник.

–Да!

–Верно! – подхватил народ.

–Я обещал, я убил! – взорвался Кур!

–А кто ж тогда разрушил пять домов за одну ночь?

–Да, кто?

–Кто ворует наших женщин?

–Кто забавы ради убивает любого, попавшегося под руку?

–А может, это он?! – выкрикнул кто-то с издевкой.

Народ нервно рассмеялся, поддерживая тему.

–Я убил его! – Кур рявкнул так, что все моментально стихли. – И этому были свидетели. А то, что он до сих пор жив – это их рук дело. Я с самого начала говорил, что…

Эг быстро мобилизовался, дабы не дать этому оратору снова подводить все к Муне и к тем, кто в доме живет.

–Слышали, знаем. Хватит уже! Сказки придумывать! Людям мозги пудрить! Не справился, так и скажи, а то все на баб сваливаешь. Та не такая, это не такая, все виноваты. Да, я знаю, как убить Зверя. Я тебе прямо сказал. Все знают, все слышали. Но ты же у нас самый умный…

–Да откуда вы знаете?! Это источник – причина всех бед!

–Опять! Книги теперь виноваты! Да эти книги спасли б нас уже давным-давно! Возможно, там где-то было сказано, как помочь деревне выжить, почему с лесом беда, почему с рыбой…

–Да именно книги – первоисточник всех бед в деревне!

–Да ты что? Книги тут с незапамятных времен, как я понял, хранились, а беды начались со строительства дороги. Разве нет.

Люди стали переговариваться, кивая.

–Хочешь сказать, что правительство…

–Хочу сказать, что мы тут – не нужны этому правительству. Не получилось проложить пути торговые и все. Точку поставили, никто из государевых сюда и носа не кажет. Так ведь? Раз в десять лет? И то, законы новые принести, которые меняются быстрее, чем посыльный покинет вашу деревню. А про помощь хоть раз было что слышно? Кто-то, из ваших, добрался до дворца, пришла помощь? А не приходило ли вам в голову, что про не удачу с дорогой правительству было известно. И они просто бросили, поняв, что что-то натворили. И все живое вымрет рано или поздно. Зачем заниматься строительством пути, которое приведет на большой погост? И помогать, чем тут поможешь? Да и деньги, время тратить на какую-то скрытую в лесу деревню… Не выгодно. Место, конечно, зачетное, но можно ж и другие области поисследовать.

–Вы чего?! – Кур ошарашено смотрел на людей, до которых слова Эга хорошо доходили. – Он вам голову антигосудаственными вещами промывает, он вас сейчас ещё вербовать в армию начнет, ереси всякой учить, а потом погонит на бой со сложившимся порядком. Одумайтесь!

Эг поразился прозорливости Кура, но использовал в своих интересах.

–Отличная мысль, Кур, – смеясь очень натурально, проговорил Эг, – Эг -первый Владыка Мира! Ой, прости, ты, наверно, метил?! Не, ну жжет парень! – обратился Эг к людям.

Те улыбались. Кур неистовствовал:

–Да он погубит всех вас! Да вы …

–А что?! – вышел мужчина вперед, – Эг дело говорит. Ведь так все и есть. Я считаю, надо перед Ялли прощение…

–Да они же волшебники! Их уничтожать надо, они ж вас околдуют и ереси обучат… – вопил Кур.

–А что! – выкрикнул парень из толпы, проходя вперед, – пусть вербуют, пусть обучат! Сами себе не поможем, кто нам на помощь придет!

–Да и я всегда мечтал мыслью урожай собирать, а не горбом своим, – прокряхтел какой-то старичок в первых рядах. И народ согласно загудел. Кур снова открыл, в общем-то и без того не закрывающийся рот, но кто-то его резко послал и все устремились к калитке, прося Ялли вернуться на свой пост. Про Марка все сразу забыли.

–Вы еще пожалеете, что связались с ними! – зло бросил людям Кур, удаляясь по дороге вглубь деревни. – Я вам, я так этого не оставлю! – потрясая кулачищем орал, поднявшись на ближайших холмик бывший староста деревни. Но его уже никто не слушал.

Ялли вышел к людям, сказал, что не может вернуться, и сил у него уже нет, и пятно на нем непростительное, и предложил на свое место Эга. Никто не был против. Эг не то, чтобы сильно был удивлен, но не ожидал, что все разрешится так скоро и в таком положительном ключе для их предприятия. Народ просил же избавить их от Зверя, научить защищаться. О колдовстве все скромно помалкивали, одно дело в споре что-то крикнуть, а другое – в реальности преступить черту. Тем более все очень сомневались, что Эг и хоть кто-то причастен к запрещенным знаниям, кроме Муны, но та могла набраться чего от Бода, он ведь точно – не человек.

Эг не стал строить из себя кого-то важного, застигнутого врасплох. Он согласился, позвав всех на завтрашний вечер на собрание. И предупредил, что сегодня возможно, будет гроза, и чтобы все себя берегли.

Он понимал, что к собранию ему нужно подготовиться очень тщательно. Его задача донести людям, что они должны делать и ради чего. Деревня должна перестать быть просто деревней, это, как правильно сказал Кур, армия, будущая армия. И он обязан вырастить ее на прочной, непоколебимой платформе. Раньше он думал, что все происходящее будет растянуто во времени, но тут, словно само место подталкивало вперед. Возможно, энергия волшебников, заточенная в телах неподозревающих людей, рвалась с таким ожесточением на волю, что все складывалось быстро, чересчур быстро. С другой стороны, ну коли так, значит, время действительно пришло, зачем сдерживать поток, снесет. А с третье стороны, если тут так все быстро развивается, медлить нельзя, ибо теперь любое промедление будет играть против них. Наверняка, во дворце прознают, о творящемся за горами и лесами, в далеком, брошенном Ричкон. И начнутся незамедлительные действия. Они должны быть готовы. Все они, и волшебники, и люди.

Он обернулся к дому. Все, похлопав его по плечу, зашли в дом, понимая всю важность происходящего, собираясь праздновать за одним общим столом, обсуждая в потрясении все случившееся, и оставляя нового старосту деревни Ричкон с его прекрасной женой, с порой светящимися зелеными глазами, наедине. Сейчас ее глаза тоже горели, но не так, как в тот день на лобном месте. Они излучали любовь, счастье и гордость. Он крепко обнял свою Муну с развивающейся в своем темпе жизнью внутри нее.

Примечания

1

מ'ל'נה (др.далит) – свобода.

2

דקה – минута (др.далит)

3

נ'קןדה – точка (др.далит). «Поставить никуду» – завершение процесса.

4

Великий Эш – покровитель волшебников Огненного двора.

5

Острова Кирса-Лосэ-изначально это было мифическое место, куда после земной жизни, обретая вечную молодость и бессмертие отправлялись самые благородные маги и люди. Считалось, что в смерти все равны, и каждый имеет право на высшую награду. С падением Волшебного двора, многие сказки и легенды были переделаны под новый строй. Так, острова Кирса-Лосэ – стали реальными островам в Тихом море, где выстроили резиденцию Государя. Считалось, что только он достоин права находиться там и его приближенные, так как он работает больше всех в этом мире на всеобщее благо.

6

По-нарджистански – по-нашему: по-турецки. Нарджистан – большая богатая страна по соседству с пустыней Бромми.

7

Щерно дева – так же мифическое существо, некая прекраснейшая из дев, жившая в пещере Соленого озера, но внушающая небывалый страх каждому, кто приближался посмотреть на чудесную затворницу. Сохранилась по сей день в приданиях, после корректировки государевым надзором «по слову простого народа». Несет в себе понятие прекраснейшей на внешность, но падшей жены, которая смела прийти во дворец, прося помощи у государя. В дальнейшем получила в виде справедливого суда, где ее полностью признали виновной и отпустили без денег, жилья и еды в назидание маленьким девочкам. И потом она скиталась по городам, прося милостыню и предлагая себя в качестве оплаты, где от нее все шарахались, как от прокаженной.

8

ένα φιλί! (др.далит) – звучит, как «эна филИ», что означает – поцелуй.