Только моя

Кристина Зайцева

Только моя

Глава 1

Полина

– Токарев тебе предложение еще не сделал? – щурясь от солнца, Юлька роется в рюкзаке своего парня, достает оттуда его бейсболку и пристраивает на голову.

– Какое предложение, ты чего? – бормочу.

Стоя над большим столом для пикника, разбираю ящик с продуктами, который мой парень принес из багажника десять минут назад, перед тем, как отъехать в магазин за вином, которое кто-то из парней забыл на кассе гипермаркета.

– А что такого? – продолжает Юлька. – Он же от тебя без ума. Об этом каждая собака знает, – вздыхает, обмахиваясь бейсболкой.

Жарко.

Июнь в самом разгаре.

Здесь, у воды, еще можно жить, а в городе асфальт плавится. С тех пор как пришла жара, город вообще спит. Даже движение в нем будто замедлилось.

Это озеро принадлежит семье парня из нашей тусовки, Адаму. Это загородная база отдыха, и сегодня один из пляжей в нашем распоряжении.

За моей спиной жужжат моторы водных мотоциклов, мы планируем пробыть здесь до вечера, возможно даже остаться на ночь.

– Я пока не собираюсь замуж… – отвечаю Юле.

– Да, я знаю, – фыркает она. – Ты феминистка.

– Я не феминистка. Я просто не собираюсь замуж в двадцать один.

– Я просто спросила… без задней мысли…

– Угу… – отзываюсь, подбирая волосы в пучок, чтобы не мешали.

Мы не подруги. Просто приятельницы. У Захара, моего парня, есть младший брат, и Юля – его девушка. Мы с ней познакомились прошлым летом в автотуре по Европе, который Захар организовал вместе с братом.

Олег возникает позади Юли и выплескивает ей на спину воду из шлема от гидроцикла.

Она с визгом вскакивает, крича ему вслед:

– Дурак!

Стягивает с себя мокрую майку, оставаясь в лифчике от купальника и с раздражением рыча:

– Дубина!

Ее парень отвешивает ей поклон, стоя у кромки воды метрах в десяти от нас, потом запрыгивает на гидроцикл и отчаливает от берега, оставив после себя фонтан брызг.

Посмотрев на небо, на котором ни облачка, тоже решаю раздеться. Сбрасываю с плеч бретельки сарафана, он падает к моим ногам, и я вышагиваю из маленькой кучки белого льна, оставаясь в розовом бикини на завязках.

Я натуральная блондинка, мне идет розовый. Мое лицо можно назвать кукольным, это «подарок» от матери, как и волосы.

Затылок приятно припекает, но все же замечаю:

– Нужно развернуть зонтик.

– Угу, – Юля вскрывает пакет с чипсами. – Какие у тебя планы на лето?

– Я работаю, – напоминаю ей.

– Фу-у-у… – смеется. – Ты про эту волонтерскую тему? Разве это работа? Я тебе просто поражаюсь. Когда-нибудь получишь дубинкой по голове!

– Может быть, – отвечаю тихо.

Я волонтер в одном центре, который в том числе занимается помощью бездомным животным. Может это и не настоящая работа, но мы делаем реальные вещи! Реальнее некуда. Открыли приют за городом, нашли спонсора и сняли дом. Но один чокнутый сосед против такого соседства, и он довольно агрессивный, так что нам пришлось обратиться в полицию.

Он меня толкнул.

Захар пытался запретить мне это волонтерство, но я не позволила ему что-нибудь мне запрещать.

– Ты что, все лето будешь в городе торчать? – продолжает Юля.

– Нет… мы собираемся куда-нибудь слетать, но у Захара тоже есть работа.

– Как это скучно…

Мой парень работает в нефтяной отрасли, в филиале крупнейшего производителя страны, и это его ступень в многообещающей карьере, которую обеспечили ему родители. У него большое будущее, в этом я даже не сомневаюсь, скоро он переберется в столицу, мы переберемся…

– Ты не знаешь, кто еще сегодня будет? – лениво интересуется Юля.

– Нет…

В последний год я редко тусуюсь. И некоторых людей из компании предпочла бы вообще не видеть.

– И я нет… кажется, будет Денис Фролов со своей девушкой и компанией, ты его знаешь?

– Только в лицо. Он на два года старше…

Вытянув шею, прикладывает ко лбу ладонь домиков и смотрит куда-то за мое плечо.

Я тоже оборачиваюсь.

На пляже появляется компания из человек восьми, и шум от них достаточный, чтобы мы услышали его даже отсюда. Там есть дети. По крайней мере, один ребенок точно, девочка лет семи, которая скачет по песку.

Солнце бьет в лицо, и, щурясь, я перескакиваю глазами с одной фигуры на другую, пока не врезаюсь ими в рослый силуэт, от вида которого мое сердце внезапно перестает биться.

Воздух застревает в горле, в груди болезненным шаром собирается паника.

Голый до пояса торс, красные плавательные шорты, низко сидящие на бедрах, бейсболка козырьком вперед, которая скрывает от меня лицо, но мне достаточно услышать прокатившееся по пляжу рычание, чтобы понять – я не ошиблась.

– Варя, куда ты рванула?! – кричит вслед своей младшей сестре Антон Матвеев, мой бывший парень.

Знакомый голос ударяет по пульсу, как дефибриллятор.

Роняю хлебный пакет, который до этого держала, чувствуя, как холодеют руки.

– Я… сейчас приду… – выбираюсь из-за стола так, будто меня вот-вот стошнит.

Босые ноги утопают в песке, когда несусь в противоположном направлении в тень деревьев, проклиная себя за то, что даже спустя целый год мое чертово сердце никак не уймется.

Глава 2

Полина

Ровно год назад. Мы расстались почти год назад.

Прижавшись спиной к прохладной коре огромной сосны, я вижу как там, метрах в двадцати от меня на пляже стол для пикников захватывает пришлая компания, но мои глаза прилипают к высокой фигуре в красных шортах, и только к ней.

Он держится чуть в стороне от остальных.

Его плечи как будто еще шире стали. Факт, который в моем животе собирает колючие мурашки.

Рука Матвеева в контролирующем жесте лежит на плече сестры, голова в бейсболке поворачивается, будто он осматривает пляж. От одного края до другого, всю береговую линию.

С рывком я прячусь за дерево.

Боже, ну и дура же ты, Абрамова!

Глядя на зеленые кроны над головой, дышу запахом сосновых иголок.

Тогда, год назад, Антон назвал меня избалованной папиной дочкой. Я сказала: «Давай расстанемся», а он ответил: «Давай».

Мы и встречались-то всего месяц. Ничего серьезного у нас не было, по крайней мере, для него, а я…

Он был моим первым. От воспоминаний опять мурашки.

Старше на два года, прошлым летом окончил университет, я думала, что его давным-давно нет в городе, что он уехал, возможно, в Москву.

Мне понадобилось четыре месяца, чтобы прогнать его из своих снов. Чтобы не думать, не искать его в толпе, чтобы за поцелуями Захара не искать чего-то такого, чего-то напоминающего поцелуи Антона Матвеева. Горячие, иногда жадные, а иногда нежные… Чтобы разлюбить, забыть, вычеркнуть, ведь даже тогда я глупо и наивно ждала его звонка, но он не позвонил. Ни через неделю, ни через две, ни через месяц, ни тем более через четыре…

Я была ему не нужна. Он дал это понять, отчетливее некуда. Своими словами и действиями, а дыра в груди, которая так долго не давала мне свободно дышать – это моя личная проблема, ведь никто не заставлял меня без памяти влюбляться в парня, который мне не подходит.

Что он здесь делает?!

Это не его компания, как вообще сюда попал?

Я слышу голоса, к которым присоединяется музыка.

Сто раз называю себя дурой за то, что так разволновалась. И за то, что меня вдруг смущают четыре лишних килограмма, которые я набрала за этот год. Теперь мое тело кажется мне слишком округлым там, где раньше было тонким и стройным, и розовое бикини ничего не скрывает.

Плевать.

Я научилась плевать на мнение других, в последний год только этим и занимаюсь: делаю то, что хочу, даже если меня никто не понимает.

Расправив плечи, сжимаюсь внутри пружиной. Так я делаю, когда мне нужно чему-то противостоять. Давлению Захара или своей матери, мнению окружающих или агрессивным нападкам того самого ненормального соседа, который неделю назад попытался устроить в нашем волонтерском приюте для животных погром.

Но в этот раз все сложнее. Ведь даже проделав все манипуляции со своим телом и мозгами, я еще минуту не решаюсь выйти из-за дерева и вернуться за стол.

Еще минуту я стою, будто вросшая в этот ствол за спиной, а давние неоправданные ожидания и обиды на него, на Матвеева, болючим уколом впиваются мне в сердце, будто все это было вчера.

– Дура… – шепчу, выходя из-за дерева.

Пока иду по разогретому за утро песку, вижу, как Адам вытаскивает на берег свой гидроцикл и направляется туда же, к столу. Там все так поглощены общением, что до меня никому нет дела.

Я вижу знакомые лица, в том числе того самого Дениса Фролова, о котором говорила Юля. Брюнет с 3D кубиками на голом животе и такими же бицепсами.

Не глядя ни на кого конкретно, я смотрю на песок у себя под ногами, бесшумно проходя мимо парня в красных шортах, от широкой спины которого меня в этот момент отделяет вытянутая рука.

– Всем привет, – объявляю, ища на столе среди кучи продуктов свой телефон.

Голова Матвеева, который до этого вел беседу с очень миниатюрной смуглой брюнеткой по правую руку от себя, резко поворачивается в мою сторону.

Насыщенно–карие глаза, крупноватый нос с маленькой горбинкой, точеная челюсть и твердые строгие губы. Темные, почти черные волосы, которые год назад недлинной челкой падали ему на лоб, сейчас превратились в выстриженный под машинку ежик, такой короткий, что это видно, несмотря на бейсболку, под которой спрятана его голова.

Его глаза в секунду обводят взглядом мое лицо, фигуру, волосы, а я… пытаюсь заставить себя отвернуться и не смотреть на него в ответ. На то, как впечатляюще его тело прибавило мышечной массы. В плечах, на груди. Косыми, выступающими бороздами мышцы его пресса убегают под резинку красных шорт вместе с дорожкой черных волосков под плоским пупком.

– Я хочу купаться, – дергает его за руку сестра.

Ее зовут Варя. Ей восемь.

– Стой на месте, – велит он ей.

– Ну, Антон…

Чувствуя сухость во рту, понимаю, что у меня вспыхивают щеки. Сердце в груди скачет, но я все равно упираюсь своими глазами в его, потому что он смотрит на меня исподлобья, а потом вдруг отворачивается и подталкивает сестру в сторону озера.

– Пошли, – говорит ей тихо.

Кажется, будто мне за шиворот вылили ведро холодной воды.

Щеки идут пятнами, но теперь от злости на себя. От обиды, которая заставляет вздрогнуть подбородок.

Он даже не поздоровался.

Широко шагая по пляжу, переходит на легкую трусцу, после чего бросает на песок бейсболку и с разбега прыгает в воду, скрываясь под ней с головой.

Отвернувшись, делаю частые вдохи, слыша, как там громко пищит маленькая Варя, и раздаются всплески.

Мои глаза встречаются со взглядом той самой брюнетки. Волосы у нее черные и похожие на шелк, а глаза зеленые. Красивая. Даже очень.

Я не знаю, кто она такая, но своими пухлыми губами она мне улыбается, а мне вдруг хочется запустить чем-нибудь в воображаемую стену.

– Соскучилась? – под грудью смыкаются сильные руки.

Губы Захара прижимаются к моей шее, его тело прильнуло ко мне сзади.

Закрыв глаза, я киваю:

– Угу…

– Смотри, кого нашел… – объявляет он весело.

Повернув голову, вижу Дашу, свою напарницу по волонтерскому центру, с которой мы успели сдружиться, потому что она очень милая и настоящая. Она блондинка, как и я, но чуть выше меня ростом, и она смущенно машет мне рукой, бегая круглыми глазами по лицам присутствующих.

– Привет! – улыбаюсь Даше. – Откуда ты?

Она выглядит очень «пляжно». В шортах и майке, из-под которой видны завязки купальника.

– У нас тут шашлыки… – поясняет и машет рукой куда-то в сторону. – С семьей. Я пошла в машину за водой, а тут… – переводит глаза на Захара, как бы предлагая мне самой додумать.

Выбираюсь из его рук и киваю подбородком на стол, где до банкета или шашлыков еще очень далеко:

– Понятно… присоединяйся.

Несмотря на то что мы отлично общаемся, мне сложно установить с ней какой-то близкий контакт, ведь с недавних пор я перестала подпускать к себе потенциальных подруг. Я не хочу разочаровываться. Снова.

Захар решает мою проблему, даже сам того не замечая. Он много раз подвозил нас обеих, поэтому неплохо с ней знаком. Он поддерживает Дашу своей обаятельной улыбкой и говорит:

– Давай-давай, затуси с нами.

Быть открытым и милым для моего парня проще некуда, именно поэтому с ним мне было легко с первой встречи. Это я в нем и люблю!

Кутерьма вокруг лишает меня возможности выбирать между тем, чтобы коситься на берег озера и тем, чтобы забыть о том, кто там сейчас находится.

Захар наклоняется над столом, перегнувшись через мое плечо, и тянет руку Денису Фролову.

– ЗдорОво! – говорит ему. – Круто, что приехал. Как настроение после дембеля?

Этот парень немного меня пугает. Огромный, но его, вернее, моя, проблема не в этом. Он слишком серьезный на вид, будто смотрит на всех с позиции старшего.

– Настроение, – кривовато улыбается, проводя ладонью по короткому ежику волос на своей голове. – Демисезонное.

Вокруг меня дружный хохот, но пружина внутри меня не дает оценить юмор Дениса Фролова. В моей голове будто пазл собирается, ведь секунду назад такой же ежик волос я обнаружила на другой голове.

Армия?

Скосив глаза в сторону пляжа, снова вздрагиваю, потому что рука Захара опускается на мое плечо.

– Это моя Полина, – объявляет он.

Здесь, вместе с Фроловым, объявился еще и Стас Дубцов, парень из нашей тусовки, которого я знаю давным-давно. Он здесь в компании какой-то длинноногой девицы, которая висит у него на шее, и нас со Стасом друг другу представлять не нужно.

Глаза Дениса Фролова опускаются на меня, будто до этого рассматривать меня повнимательнее у него не было необходимости, а теперь вдруг появилась.

– Полина, – протягиваю ему руку.

– Официально, – он разглядывает ее, насмешливо выгнув брови.

Закусив губу, смотрю в его сощуренные от солнца глаза и быстро поясняю:

– Когда вырасту, стану адвокатом. Привыкаю общаться с мужчинами по-мужски.

– То есть, отращиваешь яйца? – уточняет он.

– Осваиваю профессиональный кодекс. На друзьях это делать проще.

Слышу тихий смешок Захара и булькающее «мля» от Дубцова.

– Ну, окей. Я Денис, – чуть сжав мои пальцы своими, Фролов пожимает мою ладонь.

– Полина, – жму его руку в ответ.

Выпустив ее, он опускает свою руку на плечо той самой брюнетки с зелеными глазами, представляя ее нам:

– Это моя Карина.

Она едва достает макушкой до его плеча, но мне вдруг кажется, что вместе они выглядят гармоничнее некуда.

– Привет, – откашливается она. – Очень приятно. Это Василина, – кивает она на девочку-подростка рядом с собой.

Они похожи как две капли воды, поэтому уверена – она ее сестра.

Карина всматривается в меня так же внимательно, как секунду назад делал ее парень, и это вызывает у меня легкое смущение.

– И мне, – заправляю за уши волосы. – Это Даша…

– Всем привет… – мнется она, затолкав ладони в задние карманы своих шорт.

Дубцов хватает со стола яблоко, подбрасывает и ловит его в воздухе, после чего с ленцой объявляет:

– У меня сейчас жопа расплавится. Я пошел в воду.

– Я с тобой… – его подружка начинает стаскивать с себя обтягивающее желтое платье.

– Вода еще холодная… – морщит нос Карина.

– Главное – активно двигаться, – Денис достает из кармана шорт телефон и кладет его на стол, после чего наклоняется и подхватывает свою девушку под коленями, забрасывая Карину себе на плечо.

– Фролов! – вопит она, ударяя его кулаками по спине.

Ее волосы падают на его спину, под возмущенные крики он трусцой бежит к воде, игнорируя сопротивление.

– Я тоже пойду, – Даша стаскивает с себя майку и быстро снимает шорты.

В течение тридцати секунд мы с Захаром остаемся за столом одни, и я слышу его тихий голос у себя над ухом:

– Что это было?

У меня в горле собирается странная горечь, ведь я и сама не знаю, что такое ЭТО было.

– А что было? – спрашиваю, глядя перед собой.

– Просто странно, – он стаскивает свою футболку. – Обычно ты так себя не ведешь.

– Как так? – немного злюсь.

– По-мужски, – уточняет он с ироничной улыбкой.

Щеки против воли краснеют.

Да, не веду.

Но сегодня… сейчас… будто какой-то черт дергает меня за ниточки. Внутри меня все бурлит, и причина этому не тридцатиградусная жара.

– Ладно, будущий адвокат, – говорит все с той же иронией. – Пошли купаться.

– Я… лучше останусь, – киваю на стол с неразобранными продуктами. – Иначе мы так до ночи не поедим.

– Как хочешь, – поцеловав мою щеку, он тихо добавляет рядом с ухом. – Мне больше нравится, когда ты ведешь себя очень по-женски.

Положив свой телефон рядом с моим на стол, направляется на берег. Там сейчас все смешалось от брызг, криков и тел, перемешанных в воде.

Глава 3

Полина

Захар сто тысяч раз намекал мне на то, что мои профессиональные амбиции не стоят затрат энергии.

Что работать мне вообще не обязательно.

Я знаю, что рассчитывать на яркую карьеру в области юриспруденции мне не стоит, но это не значит, что я не буду пытаться построить хоть какую-нибудь. Никогда не считала, что будет легко, но это не значит, что я не буду пытаться найти свое место в жизни. Мне кажется, что без него я просто растворюсь в пространстве, ведь мой отец… моя семья не всегда будет рядом.

– Черт… – шиплю, поранив палец о вакуумную упаковку мясной нарезки.

Бросив ее на стол, подношу ранку к губам, понимая, мне тоже нужно в воду. Солнце припекает кожу так, что на ней останутся ожоги. Но не могу сдвинуться с места. Я будто вросла в песок у себя под ногами.

Внутри меня землетрясение, которое накатывает волнами. От этих толчков на шее испарина, а в голове бардак.

Он что, был в армии?

Все это время? Весь год?

Мне все равно. Это ничего не меняет.

Я люблю Захара. Да, люблю! Пусть он смотрит на некоторые вещи потребительски, только через призму собственных интересов, и иногда меня это злит, но это не делает его плохим человеком. Просто он не привык тратить время на обдумывание вещей, которые не касаются его лично, он точно знает, что главное в жизни – это близкие люди. У него отличная семья, и да… он хочет, чтобы я стала ее частью…

Это терзает меня особенно сильно именно сейчас, когда из ниоткуда возник тот самый человек, рядом с которым я чувствовала себя так, будто дома. Чувствовала, как никогда в жизни!

К черту. К черту его!

– Можно мне воды… – слышу тонкий голос рядом и поворачиваю голову.

Варя Матвеева смотрит на меня из-под своих пушистых черных ресниц глазами того же насыщенного карего оттенка, что и у ее старшего брата. Ее черные волосы собраны в мокрую косичку, ярко-зеленый купальник очень ей идет.

– Сейчас… – хватаю из сумки-холодильника бутылку, чувствуя, как под кожу иголками забираются воспоминания.

– Я тебя помню, – говорит она тихо. – Ты Полина.

В груди укол.

Плещу воду в стакан, улыбаясь, и отвечаю:

– Я тебя тоже помню. Ты Варя.

Она улыбается, демонстрируя ямочки на щеках и отсутствие переднего центрального зуба.

– Хочешь есть? – спрашиваю, пока она пьет.

– Угу… – кивает, захлебываясь.

Начинаю копаться, вскрывая нарезку и хлеб. Быстро сооружаю для Вари сэндвич, но роняю его на тарелку, когда слышу раздраженный голос за спиной:

– Мне тебя что, к себе веревкой привязать?

Антон бежит к нам, стряхивая с кистей своих рук воду.

– Я только попить отошла… – лепечет ему Варя.

Он возвышается над ней всем своим ростом. Над ней и надо мной тоже. Мокрые шорты прилипли к его ногам, край одной штанины уполз вверх, оголяя каменные мышцы бедра, которые напрягаются от движения.

– Я сказал никуда от меня не отходить. Никуда, Варя. Больше не возьму тебя с собой, – сверлит он глазами ее маленький лоб.

– Я больше не буду!

– Я тебе не верю.

– Анто-о-он… – хнычет она.

Капли воды стекают по его лицу.

Эта прическа делает его черты такими резкими и непривычными, что в животе у меня шевелится новый табун проклятых мурашек. А может дело не в прическе, а в том, что он стал немного другим. Более жестким, даже его голос звучит жестче.

А может, у меня просто проклятые галлюцинации.

Единственное, что я могу сказать с уверенностью – на внутренней стороне его правого бицепса появилась татуировка, которой раньше там не было, но я предпочитаю ее не рассматривать, упрямо отводя глаза от его тела. Тем более что он отрывает взгляд от лица своей сестры и смотрит на меня.

Мне приходится поднять подбородок, чтобы ответить на его взгляд, от которого теперь, в эту секунду, я ни за что не убегу, но глаза все равно предательски скатываются на прямую линию его губ с характерными фамильными особенностями. Его нижняя губа чуть выдается вперед, и это та фамильная особенность, которая его сестре не досталась, зато она есть… у его матери…

Мои собственные губы не двигаются, потому что секунду назад я успела поклясться себе в том, что ни за что не начну разговор первая.

– Привет, – произносит он наконец-то.

Не жестко, а хрипловато–низко. Так, что на моем затылке шевелятся волоски, а по ногам бегут мурашки.

– Привет, – отвернувшись, я беру с тарелки злосчастный сэндвич и вручаю его Варе.

– Спасибо… – забирает его она.

– Хочешь? – вежливо интересуюсь у Матвеева, кивнув на раскрытые упаковки.

– Нет, спасибо.

Я все равно принимаюсь делать новый сэндвич. Чтобы занять руки. Чтобы не реагировать на близость полуголого мужского тела, исключительность которого как в граните отпечаталась на моей подкорке.

Как он двигается, как касается, как… выглядит без одежды… и как он улыбается…

Его молчаливое присутствие в метре от меня нервирует.

– Какими судьбами? – спрашиваю, посмотрев на него.

Он все еще смотрит. В упор смотрит на меня.

– Выходные, как и у всех, – говорит, окидывая взглядом пляж за моей спиной.

Мне вдруг становится этого достаточно. Вдруг понимаю, что его присутствие в метре от меня не просто нервирует, а выворачивает из кожи. С меня этого достаточно.

– Понятно. Тогда отдыхай, – оставляю в покое ни в чем не повинные продукты. – Не буду мешать.

– Ты не мешаешь, – те самые хрипловато–низкие нотки опять щекочут мои нервные окончания.

На моем языке болтается вопрос. О том, где он был весь этот год. Но разве это важно?! Из армии тоже можно позвонить!

– Была рада увидеть, – вру и направляюсь к воде, собираясь проторчать там так долго, как только смогу.

Глава 4

Полина

– Ты его знаешь? – вопрос Даши заставляет меня отодвинуть полу своей шляпы, чтобы взглянуть на нее.

Сидя на соседнем лежаке, она пристроила на коленях подбородок, а ее глаза, которые она от меня прячет, смотрят туда же, куда и мои: на пирс, где уже минимум полчаса происходит настоящая вакханалия под руководством Стаса Дубцова. Парни сигают в воду, делая сумасшедшие сальто в воздухе, и сталкивают друг друга в озеро. Друг друга или всех, кто попадается под руку. Короткий крик Карины, девушки Дениса Фролова, в очередной раз эхом разлетается по берегу. Ее погружение сопровождается столбом брызг. Ее парень ныряет следом, сразу после того, как отправил в озеро Карину, а через секунду она появляется из воды, сидя на его плечах и хохоча.

– Кого? – спрашиваю, пряча за шляпой лицо и глаза.

У меня будто выросло шестое чувство, ведь я вдруг ни секунды не сомневаюсь в том, кто такой этот «он», о котором она спрашивает.

– Того… в красных шортах. Антона… – поясняет Даша.

В груди шевелится отвратительное, уродливое чувство. Притупленная злость на Дашу за то, что из всех… из всех парней в радиусе километра она выбрала именно этого. И за то, что она имеет на это полное право, а я… я ничего такого не имею. Я злюсь на себя. Злюсь. За то, что чувствую все это именно так. Вместо того чтобы вовсе ничего не чувствовать, я чувствую обиду на весь мир за то, что Даша имеет полное право интересоваться Антоном Матвеевым, а у меня такого права нет.

У меня нет на него никаких прав. И никогда не было.

Мои глаза находят те самые шорты. Впиваются в них злым взглядом.

Их хозяин ныряет в воду, войдя в нее так, будто полжизни провел в бассейне, а вынырнув, ждет, пока с писком «бомбочкой» рядом с ним в воду плюхнется маленькая Варя. Вид широкой улыбки на лице ее брата и его смех пробираются мне под кожу мурашками, заставляя затвердеть соски будто от холода.

Быстро перевожу глаза на свой педикюр, отвечая:

– Немного.

– Он… красивый…