Двойник под прикрытием

Доктор Кириллов выругался. «Помогите мне перевернуть ее на бок.» – сказал он медсестрам. Они ее повернули, и когда он поднял халат Алины, мы увидели необычную полоску из славянских символов на ее пояснице.

«А что наколото у Марины?» – Серафима спросила через стекло.

«Кобра», – ответила я в отчаянии.

«Можно ли удалить татуировку Алины лазером, доктор Кириллов?» – в отчаянии спросила Серафима. «А затем сделать ей новую.»

Доктор Кириллов покачал головой. «Чтобы удалить такую большую татуировку, потребуется целый курс процедур. Нам времени не хватит на это. Долгий период заживления.»

От громкого удара все в операционной подпрыгнули. Это была Серафима, в отчаянии ударившая кулаком по стеклу.

Вся наша операция под прикрытием провалилась.

Вернувшись за свой стол, я посмотрела на монитор, не видя его. Наш единственный в жизни шанс был упущен. Наша единственная попытка уничтожить Сергея Болконского.

Мы могли бы вернуться к наблюдению за ним, но я знала, что нам уже никогда так не повезет. Сергей был чертовски умен. План Серафимы был нашим единственным шансом переломить ситуацию. Теперь СОРП проиграет, и все потому, что не было женщин-агентов, которые могли бы выполнить эту работу. Это должен был быть кто-то из нашей команды. мы были единственными, кто знал Сергея достаточно хорошо, чтобы иметь шанс нашему агенту выдать себя за Марину. У Алины была татуировка не в том месте, а Мария, даже если бы мы смогли быстро вывести ее из этого кладбища для империй, под названием Афганистан, она была слишком маленькой. И эти двое были единственными женщинами на…

Внезапно, я увидела свое отражение на мониторе, и мое сердце, казалось, остановилось.

Нет. Нет, это безумие. Даже не думай об этом!

Но, я была одного роста с Мариной. Того же телосложения. И, у меня не было татуировок.

Я не могу быть ею. Марина была гламурной и очаровательной. Куда бы она ни пошла, она была в центре внимания. Полная противоположность мне. Я никогда не смогу это осуществить.

Но…. Я посмотрела вокруг себя. Не только наша маленькая команда, но и весь зал выглядел подавленным. Сергей собирался накрыть солнечный край России, как черная туча, заслонив солнце. Может быть, еще месяц, и он станет настолько могущественным, что другим криминальным авторитетам придется с ним сражаться. Крупные города региона увидят насилие, которого они не испытывали с 1990-х годов. Сотни невинных умрут. И, когда Сергей в конце концов выиграет, а я была уверена, что так и будет – мы будем наблюдать за регионом, которым управляет преступник. У него будет слишком много власти, и никто не сможет его остановить, даже СОРП не был в состоянии.

Кто-то должен что-то сделать.

Но, я? Мне пришлось бы лгать постоянно, каждый день. Я ужасная лгунья. И даже, если бы я была лучшей лгуньей на свете, как бы я могла продолжать вести себя с Сергеем, когда я начинала испытывать к нему чувства.

Моя кожа вспыхнула. Как я могла это провернуть, когда у меня были такие чувства к нему?!

Если я потеряю бдительность хотя бы на секунду, если я сделаю что-нибудь такое, что Марина не сделала бы, или не сделаю то, что сделала бы она, и он узнает, что я шпионю за ним, он меня убьет. На этот раз, пощады не будет.

Я представила, как нахожусь с ним в особняке, отрезанная от своих друзей и без поддержки, может быть, на несколько недель или даже месяцев. Страх охватил меня полностью, как будто кто-то непрерывно качал ледяную воду по моим венам. Но, ведь это Сергей Болконский.

Тихий голос внутри меня прошептал. никто не должен знать, что ты об этом подумала. Серафима даже не рассматривает тебя для этой миссии. Все, что тебе нужно сделать, это промолчать, и миссия останется отмененной.

Но…, я буду знать. Когда люди начнут умирать, когда Сергей захватит власть…, я буду знать, что я могла это остановить.

Я заставила свои трясущиеся ноги встать и пойти к лифту.

Офис Серафимы находился на самом верхнем этаже здания СОРП, поэтому у меня было слишком много времени на размышления. Я дважды чуть не остановила лифт и слава Богу, он поднимался без остановок на верхний этаж. Иначе, я бы точно струсила. Идти по длинному коридору к ее двери было самым трудным делом, которое я когда-либо делала. Это безумие. Я недостаточно смелая, чтобы сделать это.

К тому времени, когда я дошла до двери кабинета Серафимы, я не осмелилась остановиться и постучать. Если бы я остановилась, я бы просто развернулась и побежала обратно. Поэтому, я ворвалась в кабинет и остановилась в дверном проеме, широко раскрыв глаза и сжав грудь.

Серафима сидела за компьютером, уставившись на монитор, как я, несколько минут назад. Она вздрогнула. «Елена? Что ты тут делаешь?»

Я не могла говорить.

Она встала, пытаясь заполнить неловкое молчание, подошла к окнам, сделанным от пола до потолка из толстого пуленепробиваемого стекла, которые образовывали один конец комнаты, и посмотрела на фантастический вид Москвы. «Я всегда закрываюсь на короткий период, в это время. Это дает мне время подумать. Когда я смотрю на нашу огромную столицу, какую великую страну она представляет, на все это великолепие, это напоминает мне, за что мы боремся.»

Однако сегодня, она не выглядела вдохновленной. Она выглядела разбитой. Она очень любила эту страну, каждый ее город и его жителей, и большинство из них даже не знали ни ее имени, ни того, на что она шла, чтобы защитить их.

Если у страны и был ангел-хранитель, то это Серафима.

А теперь, она проиграла. Она глубоко вздохнула и опустила глаза в пол. В это время часа пробили три раза. Я не могла больше сдерживать себя.

«Я могу это сделать», – выпалила я.

Я могу это сделать. Подумала она с необычным приливом уверенности. Я могу быть кем-то другим.

Серафима повернулась ко мне. Ее взгляд пустой, это заставило меня запнуться. Вот насколько я была совершенно неподходящей к этой роли. она даже не поняла, что я имела в виду.

«Я могу быть Мариной», – сказала я ей.

Она склонила голову набок…, а затем ее челюсть отвисла. «Ты… Она оглядела меня с ног до головы, и я увидела борьбу на ее лице. Она хотела, чтобы это было возможно, но, она также не хотела, чтобы это было возможно. Я ей была не безразлична. «Нет. Нет, я имею в виду…. Нет, ты недостаточно высокая.»

«Я точно такого же роста, как Алина и Марина. Они просто носят каблуки, а я.… сутулюсь.» Я встала прямо.

Серафима выглядела больной. Я думала она сейчас вырвет или потеряет сознание. Она вызвала доктора Кириллова, возможно, надеясь, что он исключит эту сумасшедшую идею. Но, он обхватил мою голову руками, пощупал линию подбородка, сравнил мою фотографию с фотографией Марины…, и кивнул. «Это сработает», – сказал он нам. «Есть ли татуировки, о которых нам следует знать?» Я покачала головой. «Шрамы?»

Я застыла. Виктор – единственный, кто знал о моем детстве. Мы работали над одним делом, касающимся детей, и однажды ночью, я не выдержала и рассказала ему все. В его глазах появился яростно-защитный взгляд, и я думаю, он бы сразу же выследил моего отчима, если бы тот был еще жив.

Но, если я собиралась притворяться Мариной, они должны были знать. Я подняла пиджак и блузку, обнажая уродливый шрам от ожога на боку.

Доктор Кириллов наклонился и взглянул на него. «Не проблема», – весело сказал он и стал чиркать что-то в блокноте. «Мы скажем, что ты обожглась об раскаленный металл, пока тебя освобождали из-под обломков.»

Реакция Серафимы была совершенно иной. Она, должно быть, прочитала боль в моем выражении лица, потому что, на секунду, мне показалось, будто она собирается заключить меня в свои объятия. Но, вместо этого, она взяла мою руку и крепко сжала ее. Она еще на мгновение выдержала мой взгляд, а затем вздохнула и покачала головой, все еще не определившись. «У тебя нет опыта работы под прикрытием,» – сказала она. «Ты даже не полевой агент.»

«Но, я хорошо знаю Сергея», – тихо сказал я.

«Елена, ты будешь его девушкой. Тебе придется…»

Я покраснела. «Я знаю.»

«У тебя есть парень?» – спросила Серафима.

На секунду я вспомнила Сергея, задавшего мне тот же самый вопрос. Я покачала головой. Мужчины меня не замечают… кроме него.

Серафима закрыла глаза. «Я.. нет, я не могу позволить тебе это сделать. Это за гранью безумия. Нет.»

«Это единственный шанс, который у нас есть», – сказала я.

Некоторое время она смотрела на меня, затем развернулась и подошла к окну, обхватив себя руками, как будто от этого вида ей вдруг стало холодно. «Я не могу просить тебя это сделать», – сказала она наконец.

«Вам не обязательно.» Я сказала. «Я добровольно готова это сделать.»

Она повернулась и пристально посмотрела на меня. «Елена, если он узнает, что ты не Марина, он тебя убьет.»

Я глубоко вздохнула…, и кивнула, тем самым показывая Серафиме, что я понимаю на что иду.

Серафима плотно сжала губы, принимая решение. Затем она кивнула. «Ладно. Мы организуем операцию. Ты спускайся в зону задержания. Она только что приехала. Тебе лучше начать с ней знакомиться.»

Пришло время познакомиться с Мариной.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЕЛЕНА

Я не сразу зашла в комнату допроса. Я стояла в комнате рядом и наблюдала за ней через одностороннее зеркало. Как кто-то, мог выглядеть таким безмятежным? Марина сидела на металлическом стуле за металлическим столом, прикрученными к полу, в безликой подземной комнате. Ей грозило серьезное тюремное заключение по обвинению в хранении наркотиков. И все же, она сидела, элегантно скрестив ноги, положив подбородок на идеально ухоженные пальцы. Она выглядела так, словно позировала для фотографий журнала о стиле жизни в холле, какого-нибудь роскошного отеля. Я никогда не смогу быть такой. Я не могла поверить, что мы одинакового телосложения. Если это правда, то почему я не могла выглядеть такой же гибкой и длинноногой. Я всегда чувствовала себя такой невысокой и коренастой. И, я была уверена, что наши груди были разного размера. У нее были маленькие, дерзкие и идеальные, как у какой-нибудь голливудской актрисы. Я всегда стеснялась своих, потому что они слишком велики для моего телосложения.

Мое сердце колотилось, когда я шла к двери, ведущей в комнату для допросов. Я никогда раньше никого не допрашивала. Я поняла, почему Серафима хотела, чтобы я это сделала. именно мне придется выдавать себя за нее. Или, может быть, она пыталась заставить меня понять, что я вообще не создана для этого?

Я собрала всю свою уверенность и вошла в комнату, пытаясь сделать это так, как это сделал бы Виктор. Мне нужно было получить ответы от этой женщины.

Но, когда я пересекла комнату, Марина посмотрела на меня. Всего лишь взгляд краем глаза, как будто я не стоила того, чтобы ради меня поворачивать голову. Ее глаза пробежались по моему телу только один раз…, и она с отвращением фыркнула и отвела взгляд.

Я запнулась на полпути, мое лицо горело от стыда. Внезапно, я снова оказалась в старших классах школы. странная девушка, над которой смеются все крутые ребята.

Я собралась с духом и подошла к столу. Я не могла позволить ей запугать меня. Мне придется быть ею.

Но, когда я начала садиться, она кивнула в сторону зеркала и четко произнесла. «Как долго ты стояла за этим зеркалом, прежде чем набраться смелости войти?»

Мое лицо снова покраснело. Мой рот глупо открылся, но, я не могла ей возразить. Мой авторитет был потерян. «Меня зовут Елена Николаева. Мне нужно задать тебе несколько вопросов о Сергее Болконском.»

Она усмехнулась и положила ноги на стол. Туфли, у нее, алого цвета, ремешки украшены крошечными блестящими драгоценностями, а ноги безупречно гладкие. Голос у нее действительно нечто. богатый и культурный, как бритва, смоченная медом. «Я уже сообщила французской полиции, что мне неизвестны подробности его бизнеса.»

Виктор, однажды, сказал мне, что для того, чтобы подозреваемый что-то рассказал тебе, нужно наклониться вперед, как будто ты собираешься поделится с ним секретом. Я наклонилась к ней. «Я хочу знать о ваших с ним отношениях.»

Она приблизила свое лицо к моему. «Правда?» – ответила она достаточно громко, чтобы заставить меня подпрыгнуть. «Хочешь знать о моих с ним отношениях?» Она, еще раз, внимательно меня изучила. мои сухие, тусклые волосы, дешевый костюм и туфли на плоской подошве. «Интересуешься, потому что иначе не можешь почувствовать близость мужчины? Хочешь записать в свой блокнот, какое большое и толстое у него богатство? Хочешь знать, каково это, когда он занимается со мной любовью?»

Я не могла смотреть на нее. Я уставилась на стол, мои щеки снова пылали.

«Ох, как это мило, посмотри на себя? Боже, ты мечтала о нем?» Она наклонилась еще ближе и прошептала. «Ах, ты маленькая, бедненькая СОПРовская девчонка, ты вся в жару!» Она расхохоталась.

Я вскочила со стула, как обожженная.

«Он, самое интересное, что произошло с тобой за последние годы, не так ли?» – спросила Марина. Она притворно заплакала. «Бедная, маленькая Елена. Все, что ей нужно, это мужчина, но она не может его получить, поэтому она тешится мыслями о том, что с ней сделает большой, плохой босс мафии, если она попадется в его большие злые руки.»

Я вдохнула. Вдох был прерывистым и сбивчивым. Я поняла, что мои глаза наполняются слезами.

«О, Боже», – невинно произнесла Марина. «Неужели, я задела за живое?»

Я почти выбежала из комнаты допроса. Но, если я сброшу карты сейчас, у меня уже никогда не будет сил вернуться сюда. Я сделала два долгих, судорожных вздоха.

«Послушай», – сказала я в отчаянии. «Я знаю, что ты хочешь защитить его. Я понимаю, что ты верна мужчине, которого любишь, но ты…»

«Любовь?!» Марина на секунду звучала искренне сбитой с толку. Наши глаза встретились. Затем, она расхохоталась, ее пронзительный смех разнесся по комнате. «Ты так думаешь? Вы все думаете, это все эти мягкие игрушки и прогулки под дождём?! Думаешь, я люблю его, а он любит меня?»

Я пыталась перетянуть ее на свою сторону. «Ты красивая. Почему бы ему не любить тебя?»

Она посмотрела на меня, как будто я была идиоткой. «Потому что, такой человек, как Сергей Болконский, не способен любить.»

«Тогда, почему вы вместе?» – в недоумении спросила я ее.

«А, ты, как думаешь, почему? Раньше, у него каждый раз была разная женщина, но потом какая-то из них решила подставить его. Пока она его отвлекала, ее парень-киллер пробирался внутрь. Со мной, Сергею легче и безопаснее.»

«А, ты…»

«А, я живу как королева, Елена. У меня бездонная кредитная карта и поездки за покупками в Париж.» Она ухмыльнулась мне. «Ты думаешь, я бессердечная и злая стерва?»

Я на мгновенье поколебалась, а затем кивнула.

«Вот что делает меня идеальной для него.»

Я вышла из комнаты для допросов, все еще испытывая боль от того, как она меня унизила, и все еще пытаясь понять, как, черт возьми, я собираюсь это осуществить. Она была сексуальной, гламурной, безжалостной… Я не была похожа на нее. Она идеально подходила Сергею Болконскому.

И откровение Марины, что они не были влюблены друг в друга! Значит, это были просто отношения по расчету, только секс и деньги? Я даже представить себе не могла такие отношения, и мне придется их прожить.

Я зашла в лифт и нажала кнопку двенадцатого этажа. Затем, я вышла и пошла по коридору, но замедлила шаг, когда подошла к кабинету Серафимы. Я услышала знакомый низкий голос, кричащий. Нет, ревущий. О, Боже. Между тирадами, я могла различить более тихий и размеренный голос Серафимы. Я не могла разобрать, о чем они говорят, но несколько раз слышала свое имя. Затем, послышался стук, похожий на удар большого мужского кулака по столу. Серафима в ответ повысила голос, и я услышала ее слова.

«Виктор, вы агенты СОРП, и ты будешь действовать в соответствии со своим долгом, и клятве, которую ты дал отечеству. Иначе, мне лично придется отстранить тебя. Сейчас ты явно действуешь исходя из личных чувств.»

Я покраснела.

Виктор выбежал из кабинета Серафимы. Проходя мимо меня в коридоре, он выплюнул несколько слов из уголка рта. «В парк, быстро.»

Я побежала за ним. Мне следовало сначала поговорить с ним, как только я вызвалась добровольцем. Но, я не могла сказать ему об этом. Я знала, какая будет у него реакция. Я была еще тем агентом СОРП!

Парк, это место, куда мы с Виктором ходим, когда у кого-то из нас выдался плохой день. Это большой участок, аккуратно скошенной травы странной формы, с памятником в центре. Здесь нет ни тени, ни деревьев, ни скамеек, это скорее украшение, а не место для времяпровождения. Но летом, если вы не против получить от прохожих забавные взгляды, вы можете сесть на землю, закрыть глаза и почувствовать траву между пальцами, и это немного похоже на возвращение домой, в Новосибирск.

Однако, сейчас была осень, и небо было затянуто серыми тучами. Я плотнее закуталась в куртку, на улице было слишком холодно. У парка было еще одно преимущество, тут можно было уединится.

Всю дорогу Виктору удавалось сдерживать свою ярость. Теперь он наконец-то дал волю. «Ты, что, совсем потеряла свой разум? О чем ты думаешь?!» – резко отрезал он.

«Я знаю, что делаю, Виктор», – ответила я ему. Но, я была уверена, что это ложь.

«Это Сергей Болконский, Елена. Его боятся другие криминальные авторитеты. Он и меня пугает.» Он схватил меня за запястье и потащил за собой, пока шел по траве к памятнику. «Смотри. Смотри!»

Я посмотрела куда он показывал. Памятник представляет собой большую мемориальную плиту из черного мрамора, со списком имен, выгравированным на ней золотом. Имена агентов, погибших при исполнении служебных обязанностей. «Ты хочешь быть одной из них?» – он потребовал.

Я, вновь, пережила тошнотворный страх, когда Сергей схватил меня и прижал к стене, его грубая сила, ледяной холод в его глазах. Я почувствовала, что я не выдержу. Конечно, это была ошибка. Мне нужно было сказать Серафиме, что я отказываюсь это сделать.

Но, если я это сделаю, мы проиграем войну. Мы потеряем целый регион. И, все те, люди, которые погибнут в предстоящей войне между бандами…, их смерти будут на мне.

Кто-то должен был что-то сделать. Я была единственной, кто мог.

Я повернулась к Виктору. «Если бы это был мужчина, за которого СОРП хотели бы выдать одного из наших агентов мужчин, и ты бы им подходил, ты бы сделал это?»

Он раздраженно вздохнул и посмотрел на меня. Но, Виктор всегда отличался честностью. «Да, я бы это сделал», – сказал он наконец. «Но я – это я. Ты…»

Он отвернулся, пристально глядя вдаль на долгие секунды. «Ты, мой лучший друг, Елена. Человек, который мне дорог», – сказал он наконец.

Я протянула руку и притянула его к себе, и он заключил меня в свои крепкие объятия.

Когда я вернулась наверх, доктор Кириллов начал рассказывать мне об операции. «Здесь нам нужно немного уменьшить кость», – сказал он, рисуя на моем носу волшебным маркером. «И твой подбородок должен слегка приподняться.» Он был почти ликующим, и меня это нервировало. Я для него всего лишь проект.

«Это будет… навсегда?» Я спросила его.

Он наклонил голову набок, посмотрев на меня так, как будто ему даже в голову это не приходило. Наконец, он ответил. «Теоретически некоторые изменения можно отменить. Но, при каждой операции, существует риск ослабления основной костной структуры…»

Я кивнула, чувствуя, что мне становится плохо. Я буду выглядеть как Марина. ВСЕГДА. Почему меня это беспокоило? Я не была красивой.

«Мы поправим немного твои скулы», – сказал доктор Кириллов, продолжая делать отметки на моем лице. «Тут…, тут…и тут!»

Он протянул мне зеркало, и у меня свело желудок. Мое лицо представляло собой мешанину маркерных линий. Я уже почти не могла видеть себя.

Я посмотрела вниз, вспоминая еще одну деталь. «Я, мм… я думаю, что моя грудь больше, чем у Марины», – неловко сказала я.

Доктор Кириллов покачал головой.

Я закусила губу. Он был талантливым врачом, но я знала свое тело. Бедра и талия у нее, может, и такие же, но, я клянусь, что моя чашка как минимум на размер больше. «Может, нам стоит проверить…?» – неуверенно спросила я.

«Я уверяю тебя, вы одинаковые», – сказал он сухо.

Я смиренно кивнула. «Тебе также понадобится лазерная операция на глазах», – сказал он мне. «У Марины сто процентное зрение.» Я об этом даже не подумала. Больше никаких очков.

Все два дня, пока доктор Кириллов готовился к операции, я сидела за односторонним зеркалом и наблюдал за Мариной. Ее пыталась допросить целая армия следователей СОРП, но, никто из них не смог добиться от нее ничего полезного. Я не понимала, почему она так предана Сергею Болконскому, ведь она его не любила. Страх перед тем, что он с ней сделает?

Я включила свой странный мозг в работу, замечая детали, которые делали ее ею; то, как она проводила руками по волосам, когда думала. Как она элегантно ходила по комнате, пытаясь отвлечь следователей-мужчин своей походкой от бедра. Незаметно для всех, чувствуя себя смешно, я начала подражать ей.

Поначалу, мне не удавалось имитировать ее голос. Она выросла в очень культурном районе Санкт-Петербурга, далеко от Новосибирска. Она разговаривала четко, как полированный скальпель, заставляя меня чувствовать себя неуклюжей и скучной. Затем, была ее уверенность, когда она разговаривала. Там, где я бормотала и мычала, слова легко лились из ее уст, соблазнительные и дразнящие в один момент, жестокие и холодные в следующий.

Но, я всегда была терпеливой. Я записала ее разговор, надела наушники и включала, слушав ее с закрытыми глазами, повторяя каждое предложение, как будто изучаю язык. И медленно, очень медленно мой язык начал усваивать новые формы слов.

Мимика стала почти абстрактной, как игра. Я почти забыла, зачем я это делаю. Затем, утром в день операции, произошло нечто, что заставило меня осознать все это.

Серафима отозвала меня в сторону и сунула мне в руку кусок фольги прямоугольной формы. «Мы нашли это в багаже Марины», – сказала она мне. «Я подумала, что тебе следует знать, на случай, если тебе понадобится записаться на прием к врачу.»

Я посмотрела на свою руку. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы распознать в них противозачаточные таблетки. «Мм-м», – сказала я с холодным профессионализмом. «Спасибо.»

Но, когда я уходила, мои ноги тряслись. Внезапно, все оказалось по-настоящему. мне придется спать с Сергеем. И не предварительный, возьмем медленный, поэтапный секс новой пары. Он думал, что мы были любовниками уже несколько месяцев. Он ожидал, что я просто прыгну в постель и…

Жар, смешанный с первобытным страхом, пробежал по моему телу, и мне пришлось на секунду остановиться и прислониться к стене. Я действительно собираюсь это сделать?

В этот момент ко мне подбежал взволнованный Виктор с телефоном в руках. «У нас проблема», – сказал он. «Сергей позвонил в больницу, во Франции, и потребовал поговорить с Мариной. Врачи сказали ему, что ей предстоит операция, но, он настаивает. Говорит, что пошлет туда кого-нибудь, если не сможет с ней поговорить.»

«Мы могли бы позволить ему поговорить с Мариной», – сказала я. «Сказать ей, чтобы она передала Сергею, что все в порядке.»

Но, Виктор мрачно покачал головой, и я осознала, что он прав. Как только у нее будет телефон в руках, мы не сможем помешать ей крикнуть ему предупреждение. Она не знала нашего плана, но могла сказать ему, что ее арестовали. Это разрушило бы все дело. Но какой у нас был другой выбор?

Виктор протянул мне телефон.

У меня вылезли глаза. «Нет! Виктор, я не готова! Нет! Нет!»

«Ты должна! Если ты этого не сделаешь, нам конец!»

Я посмотрела на него в ужасе…, а затем слабо кивнула.

Виктор пробормотал в трубку. «Соедините его.» Затем, он протянул ее мне, и потащил меня в угловую комнату, где было тихо. Щелчок. Шипение.

А затем, я разговаривала с Сергеем Болконским.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЕЛЕНА

У меня было всего несколько секунд, чтобы подготовится. Я втянула свое горло и губы в спокойный, точный голос Марины. «Алло?»

Я думала, что это будет то же самое, когда я разговаривала с ним в отеле. Я забыла, что тогда мы были чужими, теперь мы были любовниками. Его низкий голос донесся из динамика телефона, прямо мне в ухо, а оттуда прямо в пах, шокирующе интимно. Три слова, которые были такими нормальными, но, он сделал их признанием, не охотным признанием… слабости? «Я скучал по тебе», – его голос сам по себе подобен оружию. сильный, властный и настолько глубокий, что кажется гортанным. Я сглотнула и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы правильно произнести слова. «Я тоже скучала по тебе.»

«Ты должна вернуться ко мне», – сказал он.

«Я вернусь», – ответила я.

Его голос напрягся от гнева. «Врачи не давали мне с тобой поговорить.».

«Мне предстоит операция», – сказала я ему. «Я не смогу говорить, пока все заживет. Но как только мне станет легче, я смогу вернуться домой.»