Зверский детектив. Хвостоеды

– Почём мне знать? Может быть, Голубь Сизый? Или, например, Грязный Свинтус? – Яшка вдруг вдохновился. – Или Газель Сохатая! Или…

– А может быть, Гриф Стервятник? – строго перебил Барсук Старший. – Ты пытался что-то украсть у Барсука Полиции Грифа Стервятника?

– Я? У Грифа?! Да никогда! Вы лучше читайте дальше!

– «У клиента хвост… – продолжил чтение Старший. – Мне не нравится хвост клиента… Хочется сделать кусь… Клиент обеспокоен моим желанием сделать кусь… Клиент отбросил хвост! Сейчас я сделаю кусь за хвост!..»

– Ну? Убедились? – с надеждой в голосе уточнил Яшка. – Сначала хвост, потом кусь!

– Похоже на то… – задумчиво кивнул Барсук Старший. – Скажи-ка, Юркий. Как ты вырвал эту страницу из блокнота Психолога? Твои лапы были в лапчатках?

– В каких лапчатках? – удивился Яшка. – Нет, я просто зубами выдрал. Пока она там, в сторонке, кусала мой хвост.

– А потом ты замёл следы своих зубов, так?

– Ничего я не заметал! Я сразу же убежал.

– Неужели Гриф Стервятник ошибся? – нахмурился Барсук Старший.

– Я никогда не ошибаюсь! – раздался вдруг голос Грифа. – С вашего позволения, я лучший эксперт во всём!

Стервятник эффектно спикировал с грозового неба в открытое окно кабинета.

– А, Гриф, дружище! Что ты тут делаешь? – обрадовался Барсук.

– Случайно пролетал мимо.

– Какое удачное совпадение! А я как раз собирался идти к тебе, обсудить экспертизу берестяного блокнота. Подозреваемый Яшка Юркий утверждает, что откусил страницу зубами. А ты следов его зубов не нашёл.

– Что ж, это значит одно из двух. Либо подозреваемый врёт, либо следы его зубов замёл другой зверь.

– Какой – другой? – уточнил Барсук.

– Почём я знаю? – Гриф раздражённо передёрнул крылом. – Моё дело – провести экспертизу.

– А почему я «подозреваемый»? – дрожащим голосом спросил Яшка. – В чём меня подозревают?

– Как в чём? В попытке кражи у зверя, чьё имя сокращённо звучит как Г. С. Дружище Гриф Стервятник, вот этот зверь, Яшка Юркий, ничего у тебя не крал?

– Вот этот зверь? – Гриф пренебрежительно оглядел Яшку; тот, в свою очередь, затравленно таращился на Стервятника. – У меня? Украл? Конечно, нет. У меня всё на месте.

– Ну, я тогда пошёл? – бесхвостый Яшка набросил на спину котомку и засеменил к выходу.

– Иди. Только не покидай территорию Дальнего Леса, – строго сказал ему вслед Барсук Старший. – Мы с тобой ещё не закончили.

Глава 10,

в которой проходят проверку на лжееже

– Она точно не кусала тебя за хвост? – спросил Барсукот.

– Мышь Психолог? Конечно, нет. С какой стати? – Койот хихикнул.

– Ты что, не следишь за новостями? – Барсукот вылакал до дна свой десятилетний мухито. – По Дальнему Лесу гуляет кусь-вирус, там главный симптом – хвостоедство. Мышь заболела одной из первых.

– Какой ужас! – Койот Йот снова до краёв наполнил берестяную кружку Барсукота. – Это от заведения… Кто же теперь будет помогать мне справляться со стрессом?! Я ведь такой ранимый и нервный, ха-ха-ха-ха!

Хохот койота прозвучал неестественно – впрочем, как и всегда.

– А как она тебе помогала? Как проходила ваша с Мышью последняя встреча? Ты, случайно, не трогал мышиный хвост?

– Ты ведь читал её записи? – осторожно предположил Йот. – Значит, сам знаешь.

– В её записях нет подробностей. Просто пометка: «детство клиента».

– Мы много говорили с Мышью о моём детстве. О том, что я рос без родителей.

– Мы с тобой похожи, Йот. – Барсукот опустошил кружку, и койот плеснул ему ещё мухито от заведения. – Мы оба – сиротки. И нас обоих спас Барсук Старший.

– Нет, между нами большая разница, Барсукот. Тебя усыновил Барсук Старший, а меня нет. Он спас меня – но не взял в свою нору. Отдал меня в Дом цыплёнка. Поэтому я так остро чувствую своё одиночество. Я один, понимаешь? Совсем один!

– А меня вот как будто два. – Барсукот задумчиво уставился на своё отражение в стакане с мухито. – Два зверя живут во мне, кот и барсук, и я не знаю, кто из них настоящий я. Это тоже тяжело, Йот.

– Я понимаю. Ещё мухито?

– Слушай, Йот, ты только не обижайся, – встрепенулся вдруг Барсукот. – Но, как Барсук… Полиции, я должен осмотреть твой хвост на предмет красных пятен.

– Без проблем! – койот Йот плюхнул на пень перед Барсукотом свой пушистый, черничного цвета хвост.

– Он весь фиолетовый, – сказал Барсукот, закончив осмотр. – И шерсть, и кожа под шерстью.

– Вот видишь! Красных пятен у меня нет! Ха-ха! – койот снова неестественно хохотнул.

– В пометках Мыши было указано, что в вашу последнюю встречу происходила «хвостотерапия».

Койот застыл с приоткрытой улыбающейся пастью и вытаращился на Барсукота. То есть тот всё знал! Знал с самого начала этого коварного, подлого допроса, что они с Мышью соприкасались хвостами! Пил десятилетний мухито от заведения, рассуждал о детстве – и предвкушал вот этот момент унизительного разоблачения! Разоблачить койота – что может быть забавней и веселее? Ха-ха-ха-ха!

Йот затрясся в приступе хохота, мгновенно перешедшем в рыдания.

– Ну ты что, дружище? Я не хотел тебя огорчить. – Барсукот сочувственно похлопал койота по спине. – Эта хвостотерапия – что-то очень личное, да? Это что-то из детства? Извини, я просто не в теме.

Койот Йот на всякий случай ещё пару раз всхлипнул – а потом засмеялся, и на этот раз его смех звучал искренне.

– Ха-ха-ха! Ты действительно не знаешь, что такое хвостотерапия? – спросил он сквозь хохот.

– Действительно не знаю.

– Это… это когда зверь заворачивается в собственный хвост и представляет, что он – детёныш и его обнимает мама, – соврал койот.

– Это так грустно! – Барсукот всхлипнул, снова вылакал свой мухито и выковырял со дна кружки упитанных, сладких мух десятилетней выдержки.

– Если хочешь, я пройду проверку на лжееже! – Койот метнулся к столику, за которым мирно хлебали грибной суп двое пожилых ежей, взгромоздился на одного из них и затараторил: – Честное слово, Мышь Психолог меня не кусала, она была спокойной и дружелюбной! Честное слово, я хорошо себя чувствую, и у меня нет красного пятнышка на хвосте! Нет никакой нужды отправлять меня в карантин и закрывать бар «Сучок»!

Йот помахал черничным хвостом, на котором сейчас и правда не было пятнышка, потому что оно было закрашено, и спрыгнул с ежа, ненароком обмакнув кончик хвоста в грибной суп.

– Правду сказал, – буркнул ёж, глядя, как по поверхности супа расползается фиолетовое пятно. – Пульс, давление, частота дыхания, потоотделение не менялись. А вот аппетит мне испортил!

Койот Йот торжествующе потёр истыканный иглами зад и вернулся к Барсукоту.

– Можно было без лжеежа, – снова всхлипнул Барсукот. – Я тебе и так верю.

Глава 11,

в которой у жуков есть сердце

Барсук Старший никогда прежде не бывал в Жужгороде, подземном насекомом местечке, которое располагалось в корнях огромного дуба, росшего на берегу ручья уже сотню лет. Вернее сказать, он часто бывал в этом районе Дальнего Леса и не раз сиживал под вековым дубом, любуясь на прозрачную, быструю, уютно журчавшую воду – пока ручей вдруг не заболотился, – но в Жужгород никогда не спускался. Барсук не любил охотиться – и мог себе это позволить. Почувствовав голод, он просто шёл в бар «Сучок» или на рынок на Центральной Поляне. А самостоятельно добывать себе пропитание в Жужгороде – это нет уж, увольте.

Однако на этот раз Барсук, кряхтя, протиснулся между корнями дуба и полез по извилистым тёмным улочкам вниз. Нет, он не собирался охотиться. Он просто хотел задать жуку Жаку пару вопросов. Что-то в заметках Мыши Психолога о жуке его смутно тревожило. Уравновешенный, уважающий окружающих жук – и вдруг конфликтное поведение… Жук, получивший за свои заслуги неприкосновенность от Полиции Дальнего Леса, – и разговоры о смерти… Как будто присутствовал какой-то сбой в зверской логике, и этот сбой Барсук Старший ощущал не столько умом, сколько складчатым, толстым загривком, на котором при чтении заметок психолога топорщилась шерсть.

Появление Барсука Старшего в Жужгороде вызвало панику: насекомые хватали и утаскивали прочь своих орущих личинок, укатывали в колясках безмолвных куколок; с хрустом закрывались трухлявые ставни домов и пустели рыночные прилавки, опрокинутый кем-то в спешке медовый нектар тёк прямо по улице, и Барсук то и дело останавливался и облизывал липкие лапы.

– Все в убеж-ж-ж-жище! – послышалось из жукоусилителей. – В убеж-ж-ж-жище! З-з-з-зверь в Ж-ж-ж-жуж-ж-жгороде!

– Это Полиция Дальнего Леса! Я не причиню вам вреда! – попробовал перекричать сирену Барсук. – Я не собираюсь применять зубы!

Но насекомые то ли Барсуку не поверили, то ли Барсука не услышали. Через минуту улицы полностью опустели. Прилипая измазанными в нектаре лапами к земле, Барсук Старший добрёл до жилища жука Жака и его жены Жужи. К входной двери были приколочены белый лепесток и табличка: «Здесь обитают неприкосновенные насекомые». Ниже на стене угадывалась бледная надпись, которую хозяева дома явно пытались стереть: «Здесь обитают предатели!»

Барсук лизнул и обнюхал надпись. Потом нажал на звонок, и по ту сторону двери послышалось мелодичное жужжание, а затем – тихий шорох жучиных лапок.

– Жук Жак, откройте! Это Барсук Полиции Дальнего Леса!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель скользнула жужелица Жужа. Её переднеспинку и надкрылья покрывала шаль из лепестка чёрного тюльпана.

– Мне нужен ваш муж, – сказал Барсук Старший.

– Моего муж-ж-жа больше нет с нами, – глухо ответила Жужа.

– А с кем он, если не с вами? – поинтересовался Барсук.

– Он с Крылатой Капустницей, – ответила жужелица.

– Ваш муж ушёл от вас к бабочке-капустнице? – изумился Барсук. – Как странно. Он казался таким преданным семьянином!

– Вы абсолютно ничего не знаете о нашей древней религии и культуре. Для вас мы просто еда, – с горечью ответила Жужа. – Крылатая Капустница – это богиня. К ней отлетают после смерти души праведных насекомых.

– Вы хотите сказать, что… жук Жак… отлетел?!

– Его душа отлетела. – Хрупкие надкрылья жужелицы задрожали под чёрной тюльпанной шалью. – Идите за мной.

Она распахнула дверь шире – и Барсук протиснулся в дом, обставленный недорого, но со вкусом. В старинной мебели, выполненной из трухлявого тёмного дерева, сидели многочисленные личинки Жака и Жужи и боязливо таращились на Барсука. С высокого потолка на паутинных нитях свисали изящные люльки с куколками.

Жужа подвела Барсука к ведшей вниз винтовой лестнице и быстро сползла по перилам. Барсук, пыхтя, последовал за жужелицей по ступенькам. В подвале было темно и холодно. Он включил карманного светляка – и увидел ряды ореховых скорлупок вдоль стен.

– Это наш семейный склеп, – сказала Жужа. – Здесь покоятся десятки поколений жуков.

Барсук Старший посветил фонариком на ореховые скорлупки. К каждой прилагалась мемориальная дощечка: «Жук Быстряк, спи спокойно, тебе больше некуда торопиться»; «Жук Тускляк, мы будем помнить, как сильно ты любил солнце!»; «Дорогой бабушке, Морщинистокрылой Жужелице, от безутешных внуков»… «Жук Жак, любимый муж и отец, великий мыслитель, бесстрашный исследователь, благородное насекомое, покойся с миром, никто тебя больше не тронет».

– А ведь он просил помощи! Он ж-ж-жаловался! – голос Жужи жужжащим эхом бился о своды склепа, как заблудившийся во тьме мотылёк. – Ж-ж-жаловался, что другие насекомые травят нашу семью из-за статуса неприкасаемых! Из-за того, что всех едят, а нас нет! Он хотел обсудить это с Мышью Психологом, но у неё не было времени! Действительно – кому интересен какой-то жук…

– То есть вашего жука отравили?

– С чего вы взяли?

– Вы сказали, что другие насекомые вас травят.

– Нельзя всё понимать так буквально, – скривилась Жужа. – Они его унижали. Исключили его из Партии Жужелиц-Комаров. Написали на стене нашего дома, что мы предатели. Не написали даже, а выжгли муравьиной кислотой, так что надпись намертво въелась! И его сердце не выдержало. Сердце Жака остановилось.

– Я очень сочувствую. Но, позвольте, у жуков разве есть сердце?

– Это у вас нет сердца! – возмутилась Жужа. – А у жуков оно есть! Большое, доброе сердце. На спинке.

– А хвост?

– Что хвост?

– Вы видели хвост вашего покойного мужа? Вы не заметили красного пятнышка на хвосте Жака? Остановка сердца может быть связана с инфицированием кусь-вирусом. Я не могу исключить, что жука укусила Мышь Психолог. Возможно, он пришёл к ней повторно…

– Как это – укусила? У Жака была неприкосновенность! А впрочем, что это я. Кого волнует неприкосновенность какого-то там жучка! Его и жирафа пыталась укусить, он еле от неё убежал.

– Жирафа? Когда? – быстро спросил Барсук.

– Три дня назад. Она приходила к ручью на водопой. Говорила «кусь» и клацала пастью.

– Но ведь три дня назад ручей уже был заболочен, – нахмурился Барсук. – Он уже дней десять как заболочен.

– А ей-то что? Она эту зелёную гадость каждый день тут лакала. Агрессивное, нечистоплотное животное, ни капли изысканности!

– Послушайте, Жужа, – сказал Барсук Старший, – это очень серьёзно. В Дальнем Лесу сейчас эпидемия. Один из симптомов: инфицированный зверь становится агрессивен и делает кусь за хвост. Ваш муж не пытался делать кусь вам или вашим детёнышам, прежде чем… отлететь?

– Мой муж был добрым, нежным, тонко чувствующим жуком. А не каким-то там зверем. Он никому ни разу в жизни не сделал кусь, – с достоинством ответила Жужа.

– И всё-таки я должен осмотреть ваш хвост и хвостики ваших детей на предмет красных пятен.

– Нет, – Жужа решительно взмахнула тонкими усиками.

– Именем закона Дальнего Леса, покажите мне хвост! – жёстко сказал Барсук.

– Боюсь, это невозможно. Даже именем закона.

– Почему это?

– Для вас мы просто еда, не так ли? – с горечью произнесла Жужа. – Вы про нас ничего не знаете. У жуков есть сердце. Но не бывает хвостов.

Глава 12,

в которой вода отравлена

Гриф Стервятник сделал крутой вираж и приземлился на кочку, одиноко торчавшую из заболоченного ручья. Предполагалось, что это будет красивая, хоть и рискованная посадка, но без хвоста получилось неловко, криво и косо, настолько косо, что левое крыло Грифа угодило прямо в болотную тину, из подвязанного хвоста выпало рулевое перо, а из лапы вывалилась пробирка.

Нет, он, конечно же, не уронил своего достоинства, роняя перо и пробирку. Он сделал вид, что так и было задумано, он ловко, прямо под водой, подхватил пробирку погружённым в ручей крылом и зачерпнул зеленовато-бурую жижу для экспертизы, но настроение всё равно было безнадёжно испорчено на весь день. А может быть, на всю жизнь. Зависело от того, как долго придётся соблюдать эти нелепые антихвостоедные меры. В особенности подвязывание хвоста к спине. Он гордая птица! Хвост необходим ему для руления! Для совершения эффектных воздушных манёвров! Подвязанный хвост оскорбляет его достоинство…

– Гриф Стервятник, возьмите, пожалуйста, на экспертизу пробы воды, – сказал Барсук Старший.

– А я что, по-вашему, только что сделал? – Гриф раздражённо потряс пробиркой.

– Прошу прощения. Я думал, вы упали в болото, – смутился Старший.

– Я здесь закончил, – сухо ответил Гриф. – О результатах экспертизы сообщу позже.

Эксперт-криминалист горделиво раскинул крылья, взмыл над ручьём, чуть не врезался в вековой дуб и полетел прочь, вычерчивая в осеннем небе замысловатый зигзаг.

Барсук проводил Стервятника задумчивым взглядом и покосился на Барсукота. Тот раздражённо помахивал кончиком хвоста, торчавшим между ушами. Барсук вздохнул: хвост Младшего Барсука Полиции был подвязан к спине неправильно.

– Нельзя высвобождать хвост, Барсукот.

– Я же только кончик.

– Это не по инструкции.

– К сычам инструкцию! Вертел я на хвосте такую инструкцию! Вот чем ты мне прикажешь помахивать, если я раздражён или в ярости?!

– Это не мой приказ, Барсукот, а распоряжение сверху.

– Да хоть бы и снизу! – огрызнулся Барсукот, подвязывая кончик хвоста. – Эта Супермышь просто выжила из ума! Подвязывать хвосты, чтобы не провоцировать заболевших! Это ж надо такое придумать!

– Ну, какой-то смысл в этом есть, – с сомнением возразил Барсук Старший.

Ему тоже не то чтобы очень нравилось подвязывать хвост к спине. С подвязанным хвостом ходить было тяжело, и как-то особенно тоскливо ощущалось отсутствие зверской формы. Он вздохнул и повернулся к газели Герочке. Та суетливо перетаптывалась на берегу ручья, пытаясь избавиться от назойливой мухи без помощи хвоста. Хвост Герочки был подвязан к спине по всем правилам. Кроме того, на ней были накопытники и намордник, для безопасности окружающих: срок изоляции Герочки ещё не истёк – её вывели из карантина к ручью как свидетельницу.

– Вы подтверждаете, что жирафа Руфь пила вот из этого заболоченного ручья? – спросил Барсук Старший.

– Подвевдавю, – сказала Герочка через намордник.

– Вы видели это лично?

– Ва, бибева.

– Что-что? Вы говорите на диалекте Дальнего Редколесья?

– Бя бобовю черев дабордник! – Герочка цокнула копытом от возмущения.

– Так, хорошо. Вы можете снять намордник, но сначала отойдите от нас на зверскую дистанцию, – распорядился Барсук. – Желательно на ту сторону ручья.

Газель Герочка легко перескочила через ручей, стряхнула с себя намордник и клацнула зубами.

– А что это вы клацаете? – напрягся Барсукот. – Вам хочется сделать кусь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.