На пути Войны. Книга третья

Услышав его вопли, я словно очнулась, я вернула себе контроль над собой, и голос в голове стих в молчаливом ожидании «Что же произошло с Дарием?».

– О чем ты? Зачем Люциферу убивать его? – еще не придя толком в себя, спросила я демона.

– Сарг этого не знает, до Сарга лишь дошли тревожные слухи, что Война отверг щедрое предложение Люцифера, и он решил покарать Войну в назидание остальным, – быстро говорил демон, жадно глотая белые слюни, вытекающие из его пасти.

«Я же предупреждала тебя, Дарий, чтобы ты не связывался с Люцифером, почему ты не послушал меня, ну почему?».

– А Сарг знает, где сейчас Война? – спросила я, внимательно глядя на него.

– Да, Госпожа, Сарг знает, Сарг проследил за одним из падших Люцифера, Сарг покажет Вам то место.

– Не стоит, просто открой мне портал туда, – попросила я Сарга, и пока он выполнял мою просьбу, я задала ему вопрос, который мне никак не давал покоя: – Ты сильно рисковал, придя в это царство, сюда ко мне, но зачем, для чего тебе это?

На что Сарг ответил мне без каких-либо раздумий: – Всадник Война друг Сарга, Сарг друг для Всадника Войны, а Сарг заботится о друзьях.

Слушая слова демона, я слушала и его мысли, и очень удивилась: он ответил то, что думал, это… это было очень странно и необычно – демон, который действительно печется о ком-то кроме себя.

Войдя в портал, открытый Саргом, я очутилась в разрушенном доме, в нос сразу же ударил запах хорошо знакомый мне – запах крови, она была повсюду.

«Неужто я опоздала», – пронеслась страшная мысль в моей голове, но осмотрев тела на полу, я немного успокоилась, потому что среди них не было Дария, затем послышался грохот откуда-то сверху. Мерцание. Еще одна пустая и разрушенная комната и снова раздался грохот, который донесся через здоровенную дыру в стене, что вела на улицу. Я быстро подбежала к пробоине и посмотрела наружу.

На улице лежала молодая девушка, и стоило мне ее увидеть, как я узнала, что ее зовут Эрида и жить ей осталось всего ничего, и уже совсем скоро она сделает свой последний вдох и выдох. Она лежала вся в крови, а рядом с ней на коленях стоял здоровенный мужчина, он прижимал раны, что были на ее животе своими руками, но кровь, как и ее жизнь все равно просачивалась сквозь его пальцы.

Дарий же в своем великом облике сражался с существом, что было черней самой ночи, с существом, которое я уже встречала ранее и знала его как Амадея, отброса, что оказывал услуги, как ангелам, так и демонам. И зачем мой брат сохранил ему жизнь? Надо было убить его еще тогда. И в момент, когда я уже приготовилась вступить в их схватку, я вдруг услышала крик.

– ПРОЧЬ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫЫЫ… Я НЕ МОГУууу…АААаа… – закричал Дарий, схватив себя за голову.

– Наслаждайся представлением, Война, ведь ее смерть – это только начало, – услышала я хриплый голос, прислушавшись к мыслям Дария.

Мерцание. Я появилась рядом с ним и, прикоснувшись к нему, мы исчезли и переместились туда, где бы мне никто не смог помешать, туда, где бы я смогла помочь ему, я переместила нас на пляж Закинфа.

– ПЕРЕСТАНЬ…ХВАААТИТ!!! – вновь закричал Дарий.

Я быстро обошла его и опустилась на колени напротив него, прикоснулась ладонями к шлему, что был на его голове, и уже через мгновение я оказалась одна в кромешной тьме.

– Не надо, перестань, прошу тебя, здесь же твой сын, что ты делаешь… – прозвучал чей-то женский голос. Услышав его, я стала осматриваться по сторонам, пока позади себя, где-то вдали не увидела часть комнаты, что была посреди всей тьмы, царившей повсюду. Та комната была будто остров посреди черного океана. Подойдя достаточно близко, я увидела, что та комната была наполовину пуста. Возле большого деревянного окна стояли две кровати, и на одной из них лежала полная женщина с короткими светлыми волосами, а сверху на ней был мужчина и рвал на ней халат, прижимая ее своим телом к кровати.

– Прошу, перестань, не делай этого при нем… Дарий, иди сюда, иди сюда, сынок…

– Дарий, не слушай свою мать, иди отсюда, скажи ему, чтобы он ушел, не то я сделаю это при нем, – грозно проговорил мужчина, не переставая делать то, что делал.

– Ну, давай изнасилуй меня при своем сыне, чтобы он знал кто его отец.

– Он вырастет и поймет меня, он поймет, – сказал мужчина, стягивая с той женщины разорванное белье.

А на полу в углу рядом с другой кроватью сидел маленький мальчик, он сидел, закрывая руками свои уши и лишь изредка похлюпывая своим носиком, все сильней и сильней сдавливал себе уши ладонями. Увидев все эту мерзость, я подбежала к нему, но вся комната тут же исчезла, прямо перед тем как я успела схватить его.

– Ты – жалкий выродок! – вновь послышался голос той женщины прямо позади меня. Я быстро обернулась и увидела как она, еле стоя на ногах, нависла над малышом, грозно крича на него.

– Ты – ошибка, которую я совершила по глупости, ничтожество, надо было сделать аборт, ты же мне всю жизнь ломаешь, как же я тебя ненавижу, все-таки мне надо было избавиться от тебя, как и от остальных, пока у меня был такой шанс. Лучше бы случился выкидыш и тогда бы ты не портил мне все, я бы луч…

Услышав, что она кричала на маленького Дария, меня охватил гнев и ярость, я подбежала к ней так быстро, что это было больше похоже на мерцание, а затем я свернула ей шею. Наслаждение, которое я получила в процессе было бы сложно описать словами, но меня все равно еще трясло от злости, даже после того как я заткнула этого… этого монстра в человеческом обличии. Взяв себя в руки, я наклонилась к плачущему Дарию и аккуратно подняла его личико и посмотрела в его темно-зеленые глаза, которые были наполнены слезами.

– Все хорошо, все будет хорошо, мой милый Дарий, успокойся, я защищу тебя, я помогу тебе, – сказала я, обняв его, едва сдерживая свои слезы, но его словно кто-то вырвал холодной хваткой из моих объятий и он вновь исчез, а затем раздался странный звон и детский плачь.

– Жри! Жри! Ты будешь жрать эту рыбу!… – стоя с металлическим ведром в руках над окровавленным Дарием орала та… та тварь.

– НЕТ… – закричала я, побежав к ним, когда она вновь занесла руку с ведром, но они снова исчезли, а вдалеке что-то показалось, какое-то место, и я помчалась туда так быстро, как только смогла.

– За что, Дарий, за что я погиб? Я ведь не сделал ничего плохого тебе, – сказал молодой парень с кровоточащей дырой в груди. Он висел в воздухе с раскинутыми в стороны руками, обращаясь к маленькому Дарию, что стоял перед ним, а рядом в воздухе висело искореженное женское тело. Подходя к ним ближе, я посмотрела наверх: в небе над ними были чьи-то здоровенные руки, к пальцам которых вели словно невидимые нити, с помощью них кто-то управлял тем парнем, как кукловод управляет марионеткой.

– Помоги нам Дарий, помогиии… – закричала та девушка так громко и пронзительно, что казалось, будто сам воздух вскипел вокруг нас от ее крика.

– Кто ты мальчик, если не отрава? – прозвучал холодный хриплый голос, который донесся из мерзкой здоровенной пасти, возникшей на самом верху. Услышав его голос, Дарий задрожал, словно лист на ветру.

– Все, кто окружают тебя, все, кому ты был дорог, страдают и гибнут из-за тебя. Ида погибла от твоих рук, ты убил ее собственноручно, ТЫ!… ТЫ!… ТЫЫЫ…

– ЗАТКНИСЬ!!! Не слушай его, Дарий, иди ко мне, – услышав мой голос Дарий обернулся и, побежав ко мне, обнял за ноги, а я, прижав его рукой к себе, все смотрела на те уста, что парили над нами.

– Ты убил ее! Как ты теперь сможешь жить с этим?

– Нет, это не я… я … я не хотел… я…

– Это был ты, это всегда был ты и только ты, я лишь нашел твои потаенные стороны, которые ты так старался подавить внутри себя, которые ты так тщательно скрывал ото всех. Но правду не скрыть, как сильно бы ты ее не прятал. Правда в том, что ты такой же монстр, как и те, кто дал тебе жизнь.

– Я просто хотел быть лучше, чем меня сделали, чем меня все видели… я просто старался быть… – горько рыдая, ответил Дарий.

– Не слушай его, Дарий, просто не слушай его, ты не сделал ничего плохого, ты…

– Ты убил ее брата, ты предал ее и разбил ей сердце, ты предал ее!

– Это не так, ты не виноват в случившемся, теперь я это знаю, слышишь меня?! – говорила я мальчику, спустившись к нему. И когда он посмотрел на меня, его глаза прояснились от слез, в них я тут же узнала взгляд моего Дария, а затем зазвучал голос, который принадлежал мне и были произнесены слова, которые я когда-то сказала Дарию.

«Но я тебя больше не люблю, хватит с меня твоей любви. Она мне не нужна, она из твоего мира, не из моего. Мой мир жесток и уродлив, где я – смерть для всего и всех. Моя ненависть отравила меня…она извратила то, что было между нами, моя любовь к тебе стала пропорциональна моей ненависти, ты это понимаешь?».

Услышав его, Дарий вновь прижался ко мне и, зарыдав, сказал:

– Прости меня, Кайя, прости, я ведь не хотел его смерти не хотел… я просто хотел быть всегда с тобой, провести вечность в твоих объятиях и больше ничего. Он обманул меня, сыграв на этом, а я попался, прости, прости, пожалуйста, прости, что был с тобой не искренен, когда ты просила меня об этом, прости… – плача говорил маленький мальчик, снова посмотрев мне в глаза, а затем мальчик исчез, и на его месте возник мой Дарий. Слезы не переставая текли по его лицу, он был сломлен, разбит. Еще никогда я не видела его таким уязвимым и беспомощным. Я ощущала его страдания, его боль, и мне стало очень стыдно, ведь я знала правду о случившемся, я знала, что он не виноват в смерти Рока, знала, но ничего не сделала, чтобы оправдать его и простить, и тем самым избавить его от страданий, от чувства вины передо мной.

– Я прощаю тебя, Дарий, прощаю, слышишь? – сказала ему я, смотря в его глаза.

– Это ложь! Она лжет! Она сказала так лишь по одной и единственной причине, потому что ты ЖАЛОК! Но Я, в отличие от нее, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО могу помочь! Я сделаю так, что больно больше не будет, я могу избавить тебя от страданий, ты ведь хочешь этого, не так ли?

– Да… – еле слышно произнес Дарий тихим и уставшим голосом, закрыв свои глаза.

– Нет! Дарий, не слушай его, Дарий! – позвала я его, но он словно отключился, а затем, запрокинув свою голову к верху жутко захрипел.

– Дарад-дум алаум ом ранум, – медленно протянул он, смотря словно сквозь меня белыми как снег глазами.

– Нет, нет, нееет! Дарий посмотри на меня, прошу, посмотри же на меня, – умоляла я его, прикоснувшись к его лицу.

– Его кошмар – воля моя! Ты слишком поздно, Смерть. ТЫ ОПОЗДАЛА! Слияние уже началось и очень скоро он станет мной, но ты можешь попрощаться с ним, пока он все еще тебя слышит, пока еще не слишком поздно.

– Ты уже мертвец, я убью тебя, я вырву твою черную душу и отправлю ее в самое ужасное и кошмарное место в Аду! – яростно закричала я, поднявшись с колен, а после вновь спустилась к Дарию, моля его вернуться ко мне. – Вернись ко мне, Дарий, вернись, ты очень нужен мне, вернись, вернись же ты ко мне… – закричала я, но Дарий уже не слышал меня, я теряла моего милого Дария с каждым мгновением, потому что попросту не знала, как мне помочь ему.

– Хахахаааа в самое кошмарное место? Я и есть кошмар, я и есть воплощение ужаса и я уже мертв, ты опоздала, но скоро я вновь обрету плоть в лице твоего ненаглядного Дария.

–Тебе ведь нужно тело? Возьми мое взамен его, я не буду сопротивляться, только оставь его в покое, – обратилась я к этому существу в отчаянии.

– Твое предложение заманчиво, сколько интересного я нашел бы в глубинах твоего подсознания, ведь ты столько прожила и столько всего повидала, но я вынужден ответить тебе отказом. Хахахаааа, кто бы мог подумать, что все так удачно сложится для меня. Сама Смерть практически умоляет меня пощадить Войну, а он теперь моя марионетка, моя новая игрушка, которая теперь будет делать все, о чем я только не подумаю. Стоит мне только помыслить, представить, как он тут же кинется исполнять, словно послушная собачонка.

Наслаждаясь моментом, кукловод показался, выйдя к нам из тьмы, смеясь надо мной. Слушать его речи было омерзительно, но не бесполезно, ведь я услышала то, что в итоге и уничтожит его и это… это кажется мне невероятным, ведь мой враг сам преподнес мне ключ к своей погибели, мне надо лишь удержать его на виду и тогда его песенка спета.

– Ты прав, я достаточно видела за свою бесконечно долгую жизнь, уверяю, тебе будет чем поживиться. Что скажешь? Я вместо него, что скажешь? – вытянув свою руку к кукловоду, спрашивала я его вновь и вновь.

Снова услышав мое предложение, он подошел ко мне очень близко и схватил мою руку, а после сильным рывком подтащил меня к себе и тихо сказал мне на ухо:

– Скоро ты и так будешь моей, как и твоя шлюха сестра, вы все будете мои…

– Попался! – сказала я, крепко схватив его за руку.

– Попался? О нет, что же мне теперь делать, Смерть поймала меня за руку… Хахахааа наверно сейчас я должен был испугаться, но мне вот почему-то нисколько не страшно.

– Представь себе, как Дарий становится Войной, – произнесла я, смотря в его черные глаза. И стоило мне только это произнести, как Дарий тут же обратился, а лицо того кто не испытывал страха исказилось до неузнаваемости.

– Что? Как? Нет… – растерянно произнес кукловод, пытаясь вырвать свою руку из моей.

– Представь, как Война хватает тебя железной хваткой, как его пламя жжет твою плоть, представь себе невыносимую боль, которая терзает тебя…

– Нет, нееет…Аааа…аааа…

– Ты сгораешь дотла в его огне, сгораешь в пламени Войны! – громко кричала я, все держа руку кукловода, наблюдая, как мучитель мучается сам, наблюдая как он корчится и вопит, рассыпаясь в прах, полыхая в красных языках пламени моего Войны. И когда с ним было покончено, я посмотрела на то, что осталось в моей руке, на мертвую плоть глупца, что решил бросить вызов мне, самой Смерти, но уже через мгновение его рука растворилась в моей, словно растаяла как снег. «Все кончено» выдохнула я, с облегчением открывая глаза на пляже Закинфа рядом с моим Дарием. Он сразу же рухнул на белый песок, приняв свой человеческий облик. Я положила ему руку на лицо и прислушалась, но к счастью, ничего странного я не услышала. Дарий открыл свои глаза, которые стали вновь темно-зелеными, как и прежде.

– Это ты! – произнесла я, улыбнувшись от счастья глядя на него, но тут же меня постигла важная мысль, я поняла, что мне не было так спокойно, так хорошо внутри уже очень давно и я… я больше не отдам тебя никому, любовь моя, я больше не отдам тебя никому, мой милый Дарий.

Глава 3. Горечь в послевкусии

– Твою мать, да как же так!? Как она? Эй, эй, Мордрем, я на вашей стороне, забыл? Опусти-ка нож, приятель, – увидев, как я взялся за Алчущий силы, сказал чужак, отступив на шаг назад.

– Подойдешь к ней ближе, я тебя …

– Папа… он помог нам… – еле внятно, ослабевшим голосом сказала Ида.

– Чи-чи-чи, помолчи родная, побереги силы, давай, надо перенести тебя отсюда, – сказал я дочери, аккуратно поднимая ее с промокшей от крови земли.

– Мммм…

– Потерпи, доченька, потерпи, сейчас я тебя отнесу домой, а потом приведу маму, она поможет, поможет, вот увидишь, все будет хорошо, – а затем я вспомнил, что Агата больше не видит и я… я…

– Только не в дом, прошу, пап, я не хочу туда, – тихо сказала Ида, положив свою ладонь мне на грудь.

– Не хочешь домой, ну ничего, положим тебя тут, – сказал я ей, поднявшись по ступенькам на веранду.

Я осмотрелся в поисках чего-то, на что можно положить мою доченьку и, увидев меховую накидку, что лежала на скамье, пошел к ней, но чужак выбежал вперед меня и, сорвав ее со скамьи, подошел к нам и, постелив ее на пол сказал:

– Я могу помочь, Мордрем, только не молчи, говори, что мне делать, – сказал чужак, смотря на меня с тревогой.

– Хочешь помочь – смотри за ней, а я в дом, принесу то, чем можно остановить кровь, – сказал я чужаку, а сам направился внутрь.

«Насколько вы цените своих родных и близких?», – задай каждому такой вопрос, и он или она ответит тебе, что очень и очень высоко, и они не солгут, но и не признают правды. А правда заключается в том, что все мы принимаем наших близких как данность, ведь они же всегда рядом и всегда готовы помочь нам в самых сложных ситуациях. Куда они денутся? И это колоссальная ошибка если не фатальная. Ошибка, которую совершают все без исключений, ошибка которую совершил и я. Мне следовало чаще говорить о том, как сильно я люблю их и ценю и как сильно я благодарю их за то, что они поддерживают меня, за то, что они есть у меня.

Калиста и Август, знали ли они о том, как дороги мне? Знал ли Томас… знал ли мой сын в свой последний момент о том, что его старик очень любил его и гордился им? Цените ли вы тех, кто дорог вам?

Вбежав в дом, я сразу же помчался на кухню, где была аптечка и, увидев белый ящик с красным крестом, висящий на стене, схватил, а затем вырвал его из стены. Сбросив все, что лежало на столе рукой на пол, я положил туда ящик и, раскрыв его, начал смотреть: он был почти пуст, в нем не было ничего, кроме пары бинтов и любимых леденцов Августа, которые, видимо сюда прятала от него Калиста. «Да чтоб тебя!», – закричал я от отчаяния, а затем вспомнил, как Томас говорил мне давным-давно:

– Отец, нам бы не мешало заполнить аптечку, а то чего она пустая висит?

– Зачем нам в доме вся эта бесполезная ерунда, забыл кто мы, сын? Ты хоть помнишь, когда последний раз кто-то из нас хоть палец уколол? – засмеявшись, ответил я ему.

«Томас, сын мой, прости, что не защитил тебя, как и не смог защитить твою сестру… За что вы так со мной, боги?» – произнес я, протерев глаза от слез, что застили мне глаза. «Она не умрет, только не она, я не дам ей… я не позволю забрать и ее у меня. Слышите меня, боги? Я не позволю!» – громко сказал я, взяв себя в руки, а затем, схватив бинты, побежал обратно к Иде.

Вернувшись на улицу, я увидел, как чужак приволок бессознательное тело Завоевателя. «Кто этот чужак и почему он помог нам?», «Кто был тот демон, и почему все случилось так, как случилось?» – все это неважно, сейчас меня волнует только моя дочь, она и только она. Затем я увидел ее, и на секунду я забыл обо всем, всего на секунду. Моя дочь… она лежала так, словно просто спала, лишь ее платье, что было все в ее крови, омрачало меня, напоминая о печальной реальности.

– Она жива, просто потеряла сознание, – сказал мне чужак, видимо увидев, как я смотрел на Эриду.

– Я знаю, слышу, как ее сердце бьется…

– Слушай, у меня есть одна знакомая, которая может ее спасти… – чужак замолк, когда увидел, с какой надеждой я посмотрел на него. – Она попытается ее спасти, просто позволь мне…

– Никто мне уже не поможет, все так – как должно быть, все так – как мама видела в своих… в своих… прости меня, папочка, кажется я… уми… – тихо перебила чужака Ида, придя в себя.

– Тихо! Тихо… Побереги силы, и не говори так, прошу тебя, посмотри на меня дочка, я не дам тебе умереть, слышишь меня, я не дам тебе… – я не смог договорить ей то, что хотел сказать, потому что мое горло словно свело, а в глазах все начало вновь расплываться от слез.

«Что же мне делать, как спасти ее?», – вопрос, который ни на мгновение не покидал меня. Вопрос, который с каждой секундой мог стоить мне жизни моей дочери. Затем послышался некий шорох, который привлек не только мое внимание, но и внимание чужака.

– Кажется, сейчас очнется, – сказал чужак, направившись к Завоевателю, чтобы это явно исправить.

– Не тронь его! Он нужен, – остановил я чужака, смотря на Завоевателя, как голодный зверь смотрит на кусок мяса, прекрасно осознавая, как мне спасти мою дочку, а затем, поднявшись, сам направился к нему. И как только Завоеватель приподнял свою голову, я тут же схватил его за волосы и потянул за собой. Швырнув его на ступени, я посмотрел на чужака и сказал ему:

– Держи его и покрепче, – попросил я, с ужасом слушая, как сердце моей девочки билось все тише и тише пока не стало едва слышным.

Он не стал задавать лишних вопросов, а просто сделал то, что я велел ему, а я направился к Эриде, твердя себе лишь одно: «я не дам тебе умереть, я не дам тебе умереть». Подняв ее с пола на руки, я подошел к Завоевателю, который совсем не осознавал, что происходит. Он попытался вырваться, но сил на это ему явно не хватило. Бережно положив Иду рядом с ним, я посмотрел ему в золотые глаза и достал из-за пояса клинок, который положил в холодную и почти безжизненную ладонь Иды, и в его золотых глазах я увидел смятение, которое переродилось в опасение, а опасение в ужас.

– Что ты задумал? Кххх… – спросил он меня, а затем зашипел как змея, когда чужак сдавил ему глотку и припер его к ступеням своей странной рукой. – Остановитесь, я могу ей помочь, я могу… – выдавил из себя еле слышно Завоеватель, а затем замолк, его лицо напряглось, а взгляд наполнился ошеломлением от того, что я вонзил ему рукой Эриды клинок прямо в его прогнившее и черное сердце.

– И ты поможешь, я в этом нисколько не сомневаюсь. Ты умрешь, чтобы моя дочь смогла жить, – сказал я ему, смотря, как его взгляд становился все более пустым, и когда его золотые глаза закатились кверху, я посмотрел на мою дочку, надеясь, очень надеясь, что она сейчас очнется. И наступила тишина, словно все замолкло, все замерло в мучительном ожидании, которое стояло вокруг нас рука об руку с неизвестностью.

– Ну же, давай, Эрида, открой свои глаза и посмотри на меня, открой свои глаза, прошу, посмотри на своего старика, ну давай, – утеряв всякое терпение и контроль над собой, ломаным голосом произнес я. Прижав ее к себе от того, что больше не слышал ее сердцебиения, я ощущал, как жгучая боль появлялась где-то глубоко в моем сердце.

Чудо. Никто не верит и не воспринимает его всерьез, пока тебя не прижмет к стене, схватив за горло, жизнь. Я никогда не полагался на чудеса, как и на удачу, но не в этот раз, ведь видят боги, они нужны мне как никогда, они нужны моей дочери. И в момент, когда я потерял всякую надежду на их участие, легкое и слабое свечение появилось на голове Иды, оно было едва заметным, но с каждой секундой становилось все более осязаемым, вытягиваясь вокруг ее головы. Свечение, которое было поначалу слабым и едва заметным, начало принимать очертание, принимать форму, похожую на диадему. И с каждым мгновением как диадема на голове Иды становилась более отчетливой, диадема Завоевателя исчезала, рассыпаясь в пыль. Эрида распахнула свои серебряные глаза, которые были ярче обычного, и посмотрела на меня.

– Ида! Дочка… – воскликнул я, обнимая ее. – Спасибо, спасибо тебе, что не бросила меня, я боялся, я так боялся… – тихо сказал я ей, все еще обнимая.

– Я жива, но как? – спросила она, прикоснувшись руками к тому месту, где были ее раны.

– Это неважно, главное – ты жива, – а затем я вспомнил про Агату, которая, наверное, с ума сходит от неизвестности, совсем одна и беспомощная. – Боги… я сейчас, я быстро. Ты…

– Амадей! – протянув мне свою необычную руку, представился чужак.

– Амадей, присмотри за ней, пока меня нет, я быстро! – сказал я ему. Мне совсем не хотелось оставлять ее с этим Амадеем, но выбор у меня не велик… Не успел я подняться на ноги, как Ида тут же исчезла в мгновение ока.

– Эээ… она исчезла? – спросил меня Амадей, слегка разведя руками по сторонам.

– Да неужели…Так, она должно быть мерцала в пещеру к своей матери, я за ними…

– Подожди, не стоит нам сейчас разделяться, лучше подождем их тут, если она переместилась туда, то и сюда сможет, – спокойно сказал Амадей, почесывая себе шею в области кадыка, и признаться честно, первое, что я хотел сделать, это послать его куда подальше, но здравый смысл восторжествовал над моим гневом и я молча кивнул ему в знак моего согласия. Делать было нечего, я был вынужден ждать возвращения Иды. И когда мы отошли к ступеням крыльца, я решил расспросить Амадея о том кто он и почему помог нам. Я хотел знать, что кроится за его деяниями, что движет им или кто, враг ли он или друг моей семье. И как только я хотел присесть, вдруг раздался голос Эриды:

– Папа! – сказала она, очень бережно придерживая Агату так, словно та была сделана из хрусталя.

Увидев моих девочек, я словно безумец помчался к ним и сразу же заключил их в свои объятья, и это было хорошо, поистине хорошо – они со мной и я их больше не отпущу, ни за что не отпущу, да будут боги мне свидетелями, я не отпущу вас. Затем прозвучал скрип дерева от того, что Амадей все же присел на ступени и, услышав этот скрип, Агата тут же спросила:

– Дарий? – произнесла она, повернув свою голову ухом к тому месту, откуда послышался скрип.

– Это не он, Агата, – горько ответил я ей, глядя на Эриду, на то, как задрожали ее губы, на то, как она закрыла свои глаза, которые наполнились слезами, стоило ей только услышать его имя.