Алька

Алька с Валентиной и другими девчатами тоже собрались в город. Настроение было приподнятое. Ведь это был один из самых любимых праздников. Тем более, что в этот раз рядом будет Закир. Обычно поездки проходили весело, с песнями. Естественно, мужики брали с собой водки, вина. Забойщик Васька Столяров уже с раннего утра ходил «на веселее» и при погрузке в грузовик уронил на землю транспарант с надписью «Партия и народ едины».

– Еще несколько лет назад ты бы загремел по соответствующей статье лет на десять без права переписки! – произнес сквозь зубы парторг шахты Романов, сухощавый мужчина с серым цветом лица, с колючим взглядом глубоко посаженных глаз.

Ваську отправили домой, а парторг на этот раз залез в кузов машины, чтобы, как говорится, быть поближе к народу. Мужики переглянулись. Выпить бутылочку водки в дороге им не удастся, придется ехать на сухую.

Альке повезло, она ехала в другой машине. Видя их помрачневшие лица, она рассмеялась и помахала им рукой. Она любила веселые компании, любила петь и всегда была запевалой. Не смотря на то, что Алька была простой рабочей, люди к ней тянулись. Она всегда могла прийти на помощь, дать совет, могла выступить на собрании и даже покритиковать начальство, которое не очень её жаловало за острый язык. Авторитетов для нее не было, могла сказать в глаза все, о чем думает. При этом никогда не позволяла себе оскорбить или унизить человека. За эту прямоту, отзывчивость и смелость её уважали и ценили не только на шахте, но и в поселке. Ну, а красивый грудной голос просто вызывал неприкрытый восторг.

– Тебе бы в хоре имени Пятницкого петь! – говорили люди.

– Приглашали! Отказалась! – шутила она.

Но никто не знал, что это была чистая правда.

Во время войны в их тридцатом полку связи создали концертную бригаду, с которой она изъездила весь 1-й Украинский фронт. Алька пела вторым голосом в дуэте с Валькой Цимбалист, родом с Житомирщины. Их принимали на ура, от поклонников отбоя не было. Однажды, после одного из выступлений к ним подошел майор, представился бывшим солистом хора имени Пятницкого. Предлагал после войны приехать в Москву петь в этом хоре. Конечно, им было приятно слышать похвалу в свой адрес. Но в разгар войны это было как-то не к месту. Так им казалось. До Победы было еще так далеко.

После демонстрации Алька с Закиром остались в Караганде. Взявшись за руки, они гуляли по празднично украшенному городу, ели мороженое, танцевали в городском парке под духовой оркестр. На улицах было много народу, с разных сторон доносились музыка, песни, смех. Но, самое волнующее для Альки было то, что рядом с ней шел Закир. На душе было чисто и светло.

На берегу искусственного озера возле Дворца культуры горняков, они взяли в прокат вёсельную лодку. Алька, опустив руку в воду, смотрела, как переливалась вода сквозь её пальцы. Вспомнилась родная река Волга. Скрип уключин и легкое покачивание лодки приносили такое умиротворение в душе, что хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Но тут, обычно молчаливый, Закир вдруг разговорился.

– Я вот так же с отцом на лодке рыбачил маленьким мальчишкой. Но, это единственное, что я помню об отце.

– Что-то случилось? – спросила Алька.

– Его арестовали, когда мне было 6 лет, – тихо произнес Закир, пристально вглядываясь в Алькино лицо, ожидая негативной реакции, – Нам с матерью и старшей сестрой пришлось уехать из Казани к родственникам в деревню… Вернулись после войны.

Алька не стала спрашивать, за что арестовали его отца. После рассказов Валентины это было не нужно.

– Что стало с отцом, не знаешь?

– Сначала думали, что расстреляли, но потом кто-то матери нашептал, что его сослали сюда в Карлаг. И вот, я здесь…

Алька хотела задать вопрос, но решила не перебивать немногословного Закира.

– Найти отца мне не удалось, – продолжил Закир спустя некоторое время, – В Карлаге столько лагерей, что с ума можно сойти. Кто-то сказал, что по территории, как целая Франция… Я писал письма, но пока безрезультатно. У ссыльных спрашивал, но ни кто не вспомнил.

– Ты не отчаивайся, – попыталась ободрить его Алька, – Кто ищет, тот всегда найдет. Как в песне поется из фильма «Дети капитана Гранта»!

– Не знаю… я уже отчаиваться начал. Мысли появились домой ехать.

Алька замерла. Вот так всегда. Только что-то стало налаживаться и … Праздничное настроение испарилось. «Сколько раз говорила себе – не строить воздушных замков!» – подумала она с огорчением.

В поселок вернулись только ближе к ночи. Закир проводил её до дома. Света в окне не было. Значит Валентины тоже.

–Зайдешь? – спросила Алька. Ей не хотелось расставаться.

Закир кивнул головой.

И вот, спустя почти два месяца после майских праздников, Алька узнает о своем положении. Скоро автобус прибудет в поселок, а она еще не решила сообщать Закиру о беременности или нет. Она никогда не спрашивала у него о возрасте, она даже не могла предположить, что он младше её аж на 12 лет. Ей было хорошо с ним, всё остальное было не важно. Тем более, речи о замужестве вообще не было. Теперь же ситуация складывалась совсем другая и Альке не хотелось привязывать Закира к себе с помощью ребенка. Он еще молод. Разве что если сам выскажет желание. На том она и порешила.

Валентина, конечно, была в курсе всех Алькиных дел и с нетерпением ждала её возвращения.

– Ну, что? – с нескрываемым любопытством воскликнула она, когда Алька едва переступила порог.

Алька улыбнулась в ответ и Валентина без слов всё поняла.

– Как я рада! Поздравляю! Это такое счастье! – она тискала подругу в порыве нежности. – Ты даже улыбаться стала как-то по-другому и лицо у тебя светится!

– Правда? – смутилась Алька. Она не ожидала такой бурной радости от подруги. Думала, что начнутся переживания, нравоучения. Она с облегчением вздохнула:

– Ты знаешь, я думала, что ты начнешь меня учить жизни и так далее, и тому подобное. Спасибо тебе!

– Дурочка ты, Алька! Ты еще не поняла что я за человек? Я тебе очень завидую. Ведь мне не суждено уже испытать чувство материнства, всё здоровье оставила там…

Валентина внезапно помрачнела, как это было всегда при воспоминании о Карлаге.

– Я тебе больше скажу! Я этого никогда никому не говорила… Даже тебе, прости!

Алька обняла подругу за плечи, и они присели на кровать.

– Помнишь, я тебе рассказывала о том, что со мною сделали на допросе?… Так вот, спустя девять месяцев я родила сына здесь, в Карлаге!

Алька охнула, прикрыв рукой рот. Валентина не выдержала и расплакалась, уткнувшись в подушку. Немного придя в себя, Валентина продолжила:

– Поместили меня в так называемый «мамочкин домик» при ЦПО – центральном полеводческом отделении, куда определяли беременных осужденных. На третий день после родов уже выгнали на работы. Первое время разрешали навещать сына, пока молоко было. А потом… переводили из лагеря в лагерь: Джумабек, Сатан, Талды-Кулдук, Караган… Я даже не знаю, жив ли он.

– А куда же детей девали? – взволнованно спросила Алька.

– Отправляли в детские дома. Кого-то брали на воспитание сотрудники лагерей.

Алька крепко обняла подругу:

– Господи, как же ты все это пережила! Уму не постижимо… А может ты его еще найдешь? Ему же сейчас где-то 20 лет. Ты помнишь какие-нибудь приметы, родинки?

Валентина подняла мокрые от слёз глаза:

– Да… было приметное родимое пятно на шее овальной формы… с двумя хвостиками.

– Вот! А имя то ты ему дала?

– Просила записать как Андрей… Но это не факт… Я же писала письмо в Долинку, где центральное управление Карлага. Но мне ответили, что нет возможности установить местонахождение.

Немного помолчав, Алька погладила Валентину по седым волосам:

– Ничего, должна же быть, хоть какая справедливость! Найдем твоего Андрюшу!

Вскоре подошло время собираться на работу в ночную смену. Алька переоделась, собрала тормозок с едой и ушла. На шахту приезжали на автобусах за час до начала смены. Пока пройдешь медосмотр, получишь наряд-путевку, самоспасатель по жетону и лампу в ламповой, и только потом переодеваться и спускаться вниз. Народу, как всегда, было много. Шахтеры толкались и в нарядной, и в ламповой, и возле клети, что спускала их в подземелье. Было шумно.

В женской раздевалке женщин было всего восемь человек. Все из группы подъема. Алька поздоровалась с бабами, обсуждавшими новый фильм «Добровольцы», что шел в клубе. Они с Закиром уже ходили на него. Алька даже плакала на сеансе, так все было ей близко. И актриса Быстрицкая ей очень нравилась. Но сегодня ей не хотелось разговаривать, настроение было не то. Она быстро натянула на себя спецовку, подпоясалась ремнем так, чтобы складки были на пояснице по-солдатски, обвязала плотно голову двумя платками, чтобы угольная пыль не попадала в волосы, и вышла. Касок в те времена еще не было. Мужики ходили в кожаных кепках, к которым можно было прикрепить фонарь, женщины в платках.

В ночную, как правило, женщин не спускали в шахту. Все трудились в дневную смену. И их было не мало – газомерщицы, камеронщицы, лесогоны, насыпщицы, мотористы, лебедчицы, стволовые. Даже были забойщицы. На митингах и собраниях говорили, что на шахтах Карагандинского угольного бассейна в годы войны трудилось более 12 тысяч женщин, причем больше половины их работало непосредственно на угледобывающих участках. И вот в 1957году вышло Постановление Совета министров СССР о замене женского труда в подземных работах. Начали выводить пока только тех женщин, что выработали десятилетний стаж для льготной пенсии. У Альки этот срок стукнул месяц назад, и она уже ждала со дня на день приказа о переводе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.