Гости из Тентурии 013

Петрович бросил бычок, затушил ногой, хотел сплюнуть, но вспомнил о служителе порядка.

– Папаш, не знаешь, как на Землю попасть? – спросил он.

Папаша взял подругу-девушку, мотнул парню, сказав: «Пошли». И они направились дальше.

– Плюк, бабл… Балаллы… Ерунда какая-то, – сказал Петрович.

Валентин пережимал, стоя на месте, ступни.

– Змерз? Да на тапки-то, – сказал он Валентину и передал обувь.

Акт 2

Те же бредут вдоль улиц. Ночь. В домах гаснут последние окна. На Петровиче тапки. Остановились.

Петрович:

– Эх, сигарет нету. В ларек не сбегать… Блин…

Валентин топчется с ноги на ногу.

Петрович:

– Да что ты топчешься, одень тапки!

Валентин отказался.

Валентин:

– Пошли дальше искать этого… Фуэтона.

Выругался.

На небе что-то пролетело.

Петрович:

– Их балалайка, наверное, пролетела.

– На сковородку смахивает чем-то, – сказал Валентин.

– Точно.

Мимо них профуэтировал в древнеегипетском танце служитель порядка, выкидывая вперед руку, как гусь голову.

– Не плюете? – спросил он, словно обращаясь к самому себе.

– А надо? – спросил Валентин.

– Не надо, – ответил служитель и поспешил прочь.

Отойдя на расстояние пяти метров, вновь сделал фуэте в стиле ламбады.

– Во! Выдает, – сказал Валентин.

– Танцор… – подметил Петрович.

– Петрович, – Валентин повернулся к Петровичу, – я так полагаю, что, если что случилось бы, нужно плюнуть, и появится полиция?

– Не полиция, Валек, а служитель порядка! А его функции мы пока определяем по плевку.

– Верно… Вот, блин, забыли…

– Ты о чем?

– Так надо же было спросить у него про этого…. Фуэтона?

– Фиона?!

– Его самого…

Воцарилось небольшое молчание.

– Плюй! – сказал Петрович. – Выхода нет.

Валентин плюнул что было сил.

Прошло несколько минут.

– Ну, где твой полицай?!

– Не мой, и служитель порядка.

– Да все равно, что делать-то бум?

Вскоре к землянам подошли трое. Два служителя порядка, на одном из них на голове была шапка-ушанка с растопыренными ушами. Служитель порядка, на котором были уши кота, держал гражданина. Гражданин был слегка расслаблен.

– Гляди, Петрович, здесь такие же порядки, прям как у нас. Помнишь? – спросил Валентин.

Задержанный гражданин поднял голову на землян. Послышался звон гитары. (Фонограмма А. Челентано «Конформист».) Человек запел. Голос простой, легкий:

Я, это,

Я человек новый,

Я совершенно новый уже давно, и не являюсь быть никак фашистом.

Могу быть просто альтруистом,

Востоковедом,

А в прошлом я немного был

Консператист.

Теперь вот я экологист,

Недавно жил в восторге идеальном,

Как все, чуть-чуть социалист.

(Проигрыш, с добавлением скрипки.)

Я, это,

Я человек новый,

Я вам толкую совершенно напрямую,

Я прогрессивный,

Я в то же время либеральный,

Антирасист.

Я образцовый,

Еще

Анималист,

На государство не надеюсь.

Резко повернул голову в сторону служителя, на котором была «ушанка», продолжая:

Но в то же время я не хозяин своих мнений,

Я федералист.

(Проигрыш с добавлением скрипки.)

Голос гражданина немного повысился. В движениях появилась уверенность:

Быть конформистом,

Тем, на правой стороне, как правило, всегда готовый быть специалистом,

Красивый и всегда точный, он на все может дать ответ.

Средоточитель разных мнений,

И ежедневно три газеты под рукой.

Но если шевельнет мозгами,

Пользуясь другими словами,

Считает

Себя оппортунистом.

Он, ни на что не обращая,

Ловчась, живет в своем раю конформиста.

В пути по кругу свой везде, но бег без цели в его жизни, тормозится,

Где направленье большинства, он неотменно завсегда стремится,

Прямо животное из стада.

Он чужими разговорами питается,

А ночами представляет,

Как проникает в сны других.

Позади него появились двое его спутников:

А днем

Он просто веселится.

Миру он желает мира,

Проделать путь и сохраниться.

Откуда-то появились две барышни и стали подпевать:

Быть конформистом,

Путь конформиста.

(Проигрыш.)

Гражданина никто не поддерживает, но служители порядка рядом. Человек продолжал:

Я, это,

Я человек новый,

С женщинами в особых отношеньях.

Я

Феминист,

Я независим и оптимист,

Европеист,

Я не повышу голос.

Я

Пацифист,

Был марксистом-ленинистом.

Случилось так, вдруг оказался почему-то

Как-то коммунистом.

(Проигрыш.)

Быть конформистом

Не очень мне понятно, как мяч футбольный, скачет он пофигистом.

Разбухшего от сведений я сравниваю с баллоном.

Это все, потому что он

Летает над землей на малой высоте,

Касается слегка он пальцем мира

И чувствует себя

Налегке,

И всем этим он доволен.

И я одно заметить должен,

Что он на нас похож, на всех…

Подхватывают женщины:

На конформиста,

На конформиста.

Я, это,

Я человек новый,

Совершенно и это сразу видно, новый.

Я новый конформист.

Песня закончилась. Появился псевдоафриканец. Помотал бородой:

– Брр.

Увел женщин. Служители порядка увели гражданина.

Одни

Петрович и Валентин вдвоем. Стало еще безлюдней. Свет в домах почти погас. Осталось два или три окна далекого здания. Землян освещает свет Луны (планета меньших размеров).

На Валентине рубаха Петровича. Петрович в майке. Петрович расположился на земле, заложив руки за голову, иногда меняя ступни ног от холода. Валентин расположил голову на тапках Петровича, скрестив на груди руки. Оба глядят в небо.

– Петрович?

– Да?

– Тебе пришлось когда-нибудь глядеть на небо вот так, просто. Тупо, просто, вот так?..

– Было дело, Валек. Когда я до Матрены Николаевны направился. В дупель…

Пауза.

– Ну?..

– Что ну?.. Она мне сказала, чтобы я больше к ней не являлся в таком виде. И вообще…

– Что, не простила?

– Скорей, не поняла…

– Н-да… дела… Я вот… А как в небо-то?..

– Сковородой херанула… Я не устоял. Назад завалился. Открываю глаза, небо… все, все в звездах…

– Хе-е. Искры, наверно, Петрович?

– Нет, – Петрович посмотрел на Валентина и снова повернул лицо к небу, – там Большая Медведица была… Малая… Балалайка… Тьфу ты, спутник.

Через некоторое время Петрович заёрзал. Поднялся.

– Так, все, Валек. Пора искать этого Фреона-Фиона.

– Фиона – это жена гоблина, – сказал Валентин, приподнимаясь.

– А?.. – не понял Петрович.

– А… Да-да… – понял он.

Люди отряхнулись.

– Выпить бы че… Сушняк какой-то, – сказал Петрович.

Он побрели в сторону. Когда они исчезли, появился Фуон с пустой тарой в руке, в плаще, трико. Бегающим взглядом. Не найдя людей, скрылся обратно.

Акт 3

Встреча

Рассвело. Те же. Усталые. Встречают Фуона. Земляне, измотанные, уселись на землю.

– Фуф, ну, где же вы ходите?! Я же показал вам туда…

Фуон, запыхавшись, показал в сторону рукой.

– Всю ночь вас искал. Вот, – Фуон показал бутылку.

– Что это? – спросил Петрович.

– Как что?! Бутылка! – Фуон не понимал их.

– Я понимаю, что это бутылка, но она пустая… Ты, что, искал нас, чтобы показать пустую бутылку?!

– Издеваешься? – сказал Валентин.

– Зачем издеваться. Мне водка нужна для топлива на балалайку.

– Я тебе щас устрою балалайку, – Петрович торопливо поднялся, – гони нас отсюда к едрть-тудыть… домой. А то щас тебя этой бутылкой так отбутылю… гоблин…

Фуон, не понимая их, достал машинку:

– Сейчас, сейчас, я не понимаю только… На носу праздник, а вы…

Петрович замахивается рукой.

– Сейчас, сейчас, ищу… Вот… Уже.

– Ну?! – сказал Валентин.

– Нашел!

Фуон нажал на кнопку.

Новое место

Из растительности нового места переселения Петровича и Валентина была мелкая трава. Кругом развалины. Люди огляделись.

– Чуть-чуть, походу, перелетели, Петрович, – сказал Валентин.

Почесал затылок.

– А может недолет, Валек? – сказал Петрович. – Как пить дать, останки древней культуры.

– Греция?

– А то что же, напарник, – с настроением сказал Петрович, – у тебя загранник с собой?

– Ну, уже два года как просрочен, я его только один раз-то и использовал…

– С собой, чудила, есть загранник?! – настаивал Петрович.

– Ты что, Петрович, если бы знали, куда будем летать и откуда, то, конечно же, бы был, а так, откуда он у меня здесь. Мы же…

– Не дрейфь, старина, у меня его тоже нет…

– Так как же мы отсюда выберемся? – спросил Валентин.

– Я знаю? Спросим у кого-нить… – сказал Петрович.

Они решили идти дальше. Навстречу им появился человек в белых лохмотьях из простыни, в сандалиях, синей потрёпанной древнеегипетской короне, напоминавшей кувшин вверх дном.

Египтянин

– Привет, – сказал человек.

У него была вытянутое лицо и подбородок, слегка выделялась округлость бедер, что при ходьбе ему придавало женскую походку.

– Здоров, коль не шутишь, – ответил Петрович.

– Не подскажете, где у вас тут российское посольство? – спросил Валентин.

– Посольство не у нас, на Альфе. А Российское, оно в тентурии на Земле, если не ошибаюсь. А если вам в планетарий, то это вам на Плюк надо.

– Тьфу ты, – Петрович сплюнул, – до сих пор тут.

Вспомнил, что нельзя плевать, прикрыл место тапком.

– И что это за планета? Какая тентурия, спираль?

– Планета Мазолятор 250 в тентурии галактики Бета, – ответил тот.

– Петрович, надо выбираться отсюда, – сказал Валентин.

– Послушай, друг, как там тебя… – обратился к незнакомцу Петрович.

– Аменхотеп, это по батюшке… А так Экх-На-Атан. Царь.

– Послушай, царь… Как на Землю вернуться, случайно не знаешь? – спросил Петрович.

Тот задумался.

– Это вам к Наполеону. Лучше у него спросить.

– А, ну да, – сказал Петрович, – как же я сразу-то не догадался-то… К Наполеону… Конечно…

– Ну и где этот Наполеон, где-нибудь в галактике шесть? – спросил Петрович.

– Да нет, где-то тут рядом бродил.

– А, ну да, как же я сразу не догадался… Рядом, ага…

– А вот и он, – сказал Экх-На-Атан.

Из-за одной из разрушенных колонн вышел пухловатый на лицо, полноватый телом, с угрюмым видом человек, действительно схожий с портретом императора Франции. На нем была одежда из простыни, на голове венок. Он что-то искал.

Наполеон

– Бонапарт, тут к тебе люди, спросить чего-то хотят, – сказал египтянин.

– Чего они хотят? – спросил Наполеон, не отрывая взгляд от земли, продолжая свое занятие.

– Да вот, спрашивайте. А мне пора. Мне нужно пообщаться с Рейганом, пока.

Царь ушел.

– Извините, вы Наполеон? – спросил Валентин.

– Допустим.

– Вы могли бы сказать, как нам попасть обратно на Землю?

– Допустим.

– Да ты че ищешь-то, Боня? Дорогой? – спросил, потеряв терпение, Петрович.

– Двууголку.

– А на кой она тебе? На тебе вон, венок…

Наполеон обратил внимание на Петровича.

– Затем, что это мой головной убор. А это… – Наполеон снял венок. – Дарю тебе. На… – сказал Наполеон.

– Это отдай лучше Вале, – сказал Петрович.

– Нет, это тебе, Петрович. От самого Наполеона Бонапарта. Величайшего императора!

Наполеон надел венок на голову Петровича.

– Спасибо, конечно…

– А я думал, ты, это… На острове Святой Елены… Того… Этого… Почитай, уж лет триста…

– Это Мазолятор! У нас здесь все такие.

– А, ну да, такие… Конечно, – согласился Петрович.

– Так как насчет Земли? – спросил Петрович.

– Шляпу найти надо…

– Так она у тебя в руках была, – сказал Петрович, – ты ее отложил, когда мне венок дарил.

– Ну да, конечно, я ее сюда и положил.

Он надел двууголку. Засунул руку под край простыни. Сделал величественный вид.

– Император слушает вас!

– Тьфу, – Петрович, – опять. Как попасть на Землю, я тебя спрашиваю!.. Ирод…

– Я не Ирод. Ирод в Джедтамбуле находится, – Наполеон показал в сторону. – Туда.

– Ну, ты… Блин… Бонапарт, знаешь ответ на мой вопрос? – Петрович сердился.

– Да, Петрович, знаю.

– Ну!..

– Вам на Альфе скажут. У них коды блокировки из тентурии в антитентурию. Собственно, мне все равно не известна ваша галактика, мы ее не проходили.

– А что вы проходили?! – спросил Валентин. – Как попасть в Москву?! Да?..

– Я в Москве мало бывал, один раз. Я ее плохо знаю.

– Ага, транзитом… – сказал Петрович.

– Послушайте, что вы нам голову морочите, если вы не сумасшедший, а действительно Наполеон Бонапарт, скажите нам, как попасть на Альфу? – сказал Валентин. – Я не могу долго без обуви, простыть могу, разве вы этого не понимаете?

Наполеон вынул руку, снял убор и отвечал, как провинившийся двоечник.

– Но если вы хотите, то она есть у Чиуаха, вождя племени Читатьлань.

– Что есть? – не понял Петрович.

– Машинка по перемещению. Только до них далеко ползти надо, их крацуаль (поезд), ползущий от Товарняка (станции), на плюкской цаппе работает, ее принцип изменен. Только Лынь Ё с Джугой знают, они ее разрабатывали.

Петрович недоумевал.

– Ладно, где хоть это… Э-э…

– Товарняк справа от старой колонны. Недалеко.

Наполеон указал дорогу.

– Валек, двинули… – поспешил Петрович.

Станция Товарняк

Платформа. Будка. Ванна на колесах. Спереди короб от телевизора, тоже на колесах. За коробкой, заметив людей, скрылся человек. Петрович и Валентин подошли ближе. Человек выгнулся, стал внимательно рассматривать присутствующих.

– Шмульге, Эн Дэпес. Чем могу служить?!

Воцарилось молчание.

– Наверное, тут все преступники мира. Валек, если я решу провести захват территории, то после кончины я попаду сюда, на Мавзуалятор.

– Шмульге, это планета Мазолятор, – поправил человек.

– Петрович. Это же вылитый Гитлер.

– Какой я тебе шмульге? Фриц! Указывай, как к Чингачгуку попасть… – выругался Петрович.

Эн Дэпес оторопел.

– К сожалению, – Эн Дэпес хотел назвать Петровича «шмульге», но передумал, – цаппа с Плюка, и я не знаю, как завести велокатор.

Петрович нервно задумался.

– А ну, Хитлер, двиньсь.

Петрович подошел к велокатору.

– Где тут что?

– В коробке…

– Да тут б… фигня какая-то…

– Точно! Вот оно! Какое слово нужно для работы велокатора! – обрадовался шмульге Эн Дэпес.

– Что?! – не понял его Петрович.

– Слово нужное, секретное для зажигания двигателя, это код.

– Н-да?..

– И еще что-то… нужно. Средство какое-то, – сказал шмульге.

– И че это за средство? Шмульге? – передразнил его озадаченный Петрович.

Он изучал то бумажную коробку, то ванну на колесах, в которой была коробка.

– Не знаю, – пожал плечами шмульге, – я с ним уже долгое время гадаю. Его изготовили двое.

– Да-да. Я, кажется, уже догадался кто. Историю проходил в школе. Китаец и Сталин. Наверное…

– Правда! – удивился шмульге. – Но как вы знаете подпольную кличку Джуги?! Его мало кто видел, но все о нем знают.

– Да так, слыхивал где-то…

– Б..ь, опять загадки, опять нервы. Слушай, шмульге! – снова не вытерпел Петрович.

– Да, шмульге?

– Э-э-э. Где тут у вас ларек, вода, пиво там, сигареты? Закусить что-нибудь? Второй день не жравши, все бурлычит внутри?

Шмульге пожал плечами.

– Там за поворотом только, к фронтону через перевал… Но я туда редко наведываюсь… Мне как-то и здесь неплохо. От велокатора толку нет. Хотел в аренду сталкивать. Но вот получается так, не рабочий он. Кода одного мало.

– Я тебя спрашиваю, попить что-нибудь у тебя есть?

– А, шмульге, конечно, сейчас принесу.

– Тьфу, ты, фриц, понимаешь… – Петрович плюнул внутрь короба.

Внезапно в коробке что-то задребезжало. Все удивленно переглянулись.

– Валек, садись, – не растерялся Петрович.

Валентин сел в ванну.

– Да двинься ты… – подсказал Петрович Валентину.

– Э-э, бляха… – сказал Петрович.

Велокатор моментально двинулся с места.

– Шмульге… – протянул озадаченный Эн Дэпес. – Надо было хоть код записать…

Поездка

Петрович и Валентин мчались по пустой дороге. Мимо них мелькали небольшие кусты. Оба в ванне. Часть Валентина потерялась где-то в коробке.

– Петрович, выпить бы на ходу, а?

– И не напоминай…

По дороге их изредка стало трясти.

– Валентин, тебе не кажется, что тебе надо сменить носки?

– Петрович, в чем же я останусь?

– Тапки отдам…

Валентин с трудом снял и спрятал незаметно от Петровича носки в карман трико. В руки взял его тапки, чтобы они не улетели по дороге.

Чиуаха, вождь племени Читатьлань

Они пронеслись мимо нескольких человек. На голове у них были перья, одеты в черные спортивные трусы и майки. У одного из них на голове был обруч с головой змеи. К обручу приделаны крылья.

– Мне показалось, или это был Змий! – сказал озадаченно вождь.

– Зми-ий! – подхватили его люди и побежали за велокатором.

Вождь остался один. Он не переставал обращать взор впереди себя (на сцену).

– О! Великий и ужасный Ткчлтлх-Кх-Уй! Ты прилетел к нам! Ты не забыл нас… – восхвалял кого-то вождь. – Или это!.. Постойте, кто это был?

Через некоторое время. Появились люди, тянувшие ванну. Вождь обошел ванну. Петрович и Валентин в неудобных позах, не отрываясь от вождя, наблюдали за ним. Вождь повторил обход. Вдруг он вскинул руки кверху. Люди ахнули.

– О! Великий и ужасный! Кто это?! – он указал на людей в ванне.

– Это я, Василий Петрович, – сказал Петрович, вылезал, корячась, из ванны, – а это Валек.

– Валентин, – сказал Валентин.

– Что вам надо?

Вождь, не опуская рук, посмотрел на Валентина, потом на Петровича.

– Ты ручки-то опусти. Расслабься. Чингачгук.

Вождь с опаской прислушался к прибывшим людям. Петрович, помедлив, подскочил к нему, напугав того.

– Дай машинку для перемещений!

– Нее понимаю, – сказал тот.

– Все ты понимаешь, Чингачгук.

– Простите, – вмешался Валентин, – Петрович спрашивает о машинке перемещений, чтобы мы попали обратно домой на Землю?

Вождь успокоился, выпрямился, сделал важный вид. Потрепал крылья на голове.

– Водка будет?!

– Что?! – не выдержал Петрович, снова напугав вождя.

– Без водки вам не попасть на Альфу.

– Это еще зачем? – спросил Петрович.

– Тарантас без водки не полетит.

– Какой тарантас? Какая водка?.. Сам нажми на машинке что там, и все, мы дома.

– Нет машинки, она есть только в центральном Фигваме. Есть тарантас. Он везет на Альфу, нужно топливо, к ней без водки не полетит. На Альфе Арбафакс, он знает, как переправиться из антитентурии.

Петрович сел на землю:

– Опять тарантас, фигвам…

Он посмотрел на вождя.

– Тэк в фигвам запрягай, че стоишь… – сказал он вождю.

Вождь повертел головой.

– Что опять? – спросил Петрович.

Вождь подергал перья, ему они, казалось, давали уверенность.

– Никак нельзя, Петрович, до фигвама, луц нужен, луца нет.

– Что?!

– Последнюю луцеготовальню с изменением популяции транклюкировали в прошлом сезоне.

Вождь поник:

– Вот и живем здесь, молимся, одна наша надежда… Змий!

Он поднял руки кверху.

– Змий! – поддержали его.

Так повторялось три раза.

Зазвучала музыка. (Фонограмма гр. «Аce of base», песня «Нappy nation».) Кто-то из племени начал петь. Время от времени его подхватывали:

Радостнейший живет народ, наикраснейший,

Все могут понимать,

Об идолах мечтать,

Но случайность может переделать весь мир

Ради людского добра

И человечества.

Вождь:

Сквозь время мы идем…

Людская мысль извечна навсегда.

Мы узнаем сквозь прошлое года,

И человек не властен никогда.

Уйдет ли он, но мысль его вечна.

Люд успешный.

Сквозь время мы идем…

Сквозь время идем,

Мы далеко зашли.

Скорей ты им скажи,

Пусть красный люд придет

И танец мой зажжет.

Люд успешный,

Люд мудрейший.

Петрович с Валентином уселись на землю. Вождь продолжал делать свое занятие, выделывая движения, напоминавшие танцы. Люди из племени подхватывали его. Песня закончилась.

– Ну, и что нам делать теперь, Валек?

– А что?

– Выбирай: или эти, – Петрович указал на племя, – либо искать товарища Сталина. Он хоть велокатор изобрел…

– С китайцем… – подытожил Валентин.

– С китайцем.

Фуон

– Вон вы где! – послышался голос Фуона.

Петрович и Валентин не спеша приподнялись.

– Фуон! Дорогой! – сказал Валентин.

– Я вас по всем спиралям ищу, на Плюке пришлось задержаться, там новую песню придумали. Ай да…

– Айда до Альфы, а то я те спою такую песню… В веках припев петь будешь… – сказал Петрович.

– Ну, не хотите, так не хотите… Тогда вот…

Фуон достал вещицу, разделенную на две половины, с разными точками.

– Э-э, – остановился Петрович, – ты, Фуоныч, уверен, что куда надо жмешь?

– Жми сюда, – сказал Фуон.

Петрович ткнул пальцем на край пластинки, показанный Фуоном.

На Альфе

Петрович и Валентин оказались на поляне с высокой травой и цветами. Кругом щебетали птицы. День был яркий и светлый.

– Ну вот, – сказал Петрович, – может, мы уже на Земле вместо Альфы?

– Да хотелось бы… – сказал Валентин.

– А жаль, что мы так быстро переместились, – огляделся Валентин, – поля, цветочки, Россия!

– Нет, это не Россия, это Альфа первая в тентурии, – сказала оказавшаяся рядом девушка.

Она была очень мила, Валентин хотел познакомиться, но вспомнил о беременной жене.

– Где?! – спросил Петрович.

Он засунул в карманы руки, приняв напористый вид, ему было крайне не все равно, где они.

– Эта планета находится на границе двух миров тентурии и антитентурии.

Земляне услышали мужской голос позади себя, обернулись.

– Во избежание конфликта, – закончил Абрафакс.

– Во, это умный дядя! Здорово? – сказал Валентин.

– Здравствуйте, молодой человек.

– А вот вы… Сразу спрошу! Знаете такого Фуона? Мы его по всей тентурии разыскиваем.

– Да, знаю. Это межпланетный дилетант. Он не знает, где лучше прижиться, всю свою семью забудоражил, и подруга его по жизни такая же, растерянная. Так, а что вы, друзья, желаете домой? – сказал Арбафакс.

– Само собой, дядя!

Арбафаксу не понравилось обращение Валентина.

– Вы бы не возмущались, Валентин, а то дежурный ответственный вас может отправить, где поют, – тихо подсказала Валентину девушка.

– Ну еще, вот что! – услышал ее Петрович.

– Два литра с меня, дядя, а сейчас домой на Землю! – сказал Петрович.

– Митилитте Лора Сан, – обратился Арбафакс к девушке.

Девушка достала из маленького рюкзачка машинку по перемещению в пространстве и хотела нажать на кнопку.

– В нашей галактике робомобители работают не на алкоголе, а на чистом тротиле. Стартуют сразу на дальние действия, а на малых расстояниях используют углекислый газ, как у вас будет в будущем, нам не нужна ваша водка.

– Да спокуй, Абрафаксыч, я вижу, ты мужик дела. Я имею в виду, прилетим еще. Я два литра привезу, посидим, потолкуем… песни попоем.

– Э-э, нет, – отмахнулся Арбафакс, – мы не на аморальной, одной из планет малого уровня, мы на Альфе! Петь не будем.

– Ну, – приостановил девушку Петрович, – курнем что-нибудь?

Арбафакс сделал вид, что не понимает его.

– Так как у вас с закусью-то? – спросил Петрович.

– Прощайте, – сказал Арбафакс.

Девушка нажала на машинку по перемещению.

Дома

Звонок в домофон. Валентин встает с дивана, включает свет в комнате, ищет под ним тапки. Снимает трубку у входной двери.

– Алле, – сказал Валентин.

Вешает трубку, включает свет на кухне, разогревает пищу в микроволновке, ставит электрический чайник на разогрев. Достает на стол хлеб, из холодильника масло.

Звонок в дверь, на пороге беременная жена. Он целует ее, помогает раздеться, ведет на кухню.

Ужинают. О чем-то говорят. Через несколько минут звонит мобильный телефон.

– Да, Петрович? Нет, все нормально. А? Нет, через три дня положат. Да. Ага, конечно. Завтра решим, я думаю, с последним конвейером подождем, если что… Если что, начальство само скажет, когда и что… Да. Да, конечно! Ага, пока, давай…