Лиловый фетр

Славянские газели

* * *Даришь алые восходы,Плещешь яростные водыНа брега своих владений!Гонишь прочь свои народы…Стой же, ярости стихия,Ты в плену своей природы!* * *Веет легкий шлейф Багдада,Острой плетью виноградаСыплет лакомый шербет.Танбура зовет услада,Очи жгучие – стихия,Кисея небес – награда!* * *Я не считаю жарких дней —Приятен холод, холод, холод.Россия… думаю о ней…Тоскливый голод, голод, голод.Небытие – моя страна,Язык мой нем – прозрачный молот!Любовь по-прежнему ОНА!И сон мой надвое расколот.Нельзя забыть, нельзя украсть:Мой вдох в основы ее вкован…Россия – истинная страсть,Кто вечным зовом околдован!

Прощание с Сибирью

Часы отсчитывают бегШероховатости дороги,Но ты, любимый человек,Забудь печали и тревоги!Пусти в свой дом мои слова,Что звездной пылью растворятся.Пускай зажгут они сердца,Чтоб нам с тобой не расставаться!Пусть память быстрою рекойДомчит прожившие минуты,Всегда я рядом, я с тобой —И рук сплетения замкнуты!Прости обидные слова,Что, не подумав, я сказала…Передо мной твои глаза —В них доброта любовь купала!Пускай сибирский летний зной,Седая шаль ветров и вьюгаРасскажут сердцу, нам с тобой,Как нелегко нам друг без друга…Тяжелым пламенем зажглаЛуна ночи прозрачну тушь…Ты у окна сидишь, и мглаРазъединяет родство душ.Тоска железною рукойСурово к сердцу потянуласьИ шепчет: «Я одна с тобой!»Кольцо стенаний разомкнулось…Представь меня перед собою,Поговори со мной… печаль…Печаль развеется весною!Вернусь я скоро, не скучай!

Когда твоей ладони след

Когда твоей ладони следРастает в питерском тумане,Я спрячу эту нежность в плед,А тень твою сверну в кармане.Когда вернешься ты домой,Зажгу я свет из сладких масел.Верну и тень – и вот ты мой!Наш мир вдвоем – всегда прекрасен!

Памяти событий 03.04.2017

Прощаясь на минуту или час,Запомни, что секунда – это вечность!И не растрать впустую бесконечность —Своей дороги жизненный запас!Не жди причин творить вокруг добро,Не стой угрюмо в ожиданье чуда!Ты чудо сделай для души одной —Одним счастливым на планете                   больше будет.Секунда – миг, но будь секунде рад,Пусть незнакома будет смерти сцена!И никогда б не знать осколков градВ дыму вагона метрополитена…

Мама

Позвонить попробую я маме,Номер я попозже наберу,Сделаю заметку или в плане…Вся же жизнь, к несчастью, на бегу.Пусть немного разойдутся пробки,Ежедневные рутинные делаВыйдут вон за жизненные скобки,И найду я нужные слова.Вот три дня… неделя за неделей…Пролетели нервным вихрем вновь.Все дела, соцсети, еле-елеЯ осилить силюсь эту новь.Наконец я смог поставить точку,Отговоркам говорю я: «Нет!»Телефон в руке, гудков отсрочка,Нет ответа – мамы в трубке НЕТ!От соседей я узнаю позже —Приступ… сердце… так ждала меня!Вот Она теперь всего дороже…Позвоните маме раньше, чем смог я!

Мне сегодня достаточно

Мне сегодня достаточно неба,Вязких капель и мартовских луж,Свеже-теплого белого хлеба,Кофе крепкого, сахарных груш.Мне достаточно трели весенней,Пледа теплого ночью глухой,Ощущения собственной тени,Что я жив и не сломан судьбой.Как же надо для счастия мало,Как запросы у нас велики —Ведь, по сути, нам всем не хваталоРядом верной, любимой руки…

Проза

«На все воля Божья»

Посвящается Ольге Филипповне и Николаю Павловичу Ишаниным

На пороге появилась ночь. Чуть слышно пробираясь сквозь деревья и кусты, стелясь по росистой траве, она обняла своими черными ручищами все окрестные дома, в рядок стоящие вдоль тракта, ведущего из Санкт-Петербурга в Архангельск.

Лишь один неприметный домишко в ветхом деревянном кафтане, единственное окно которого выходило на дорогу, неловко отгородившись от остальных, еще не спал.

Войдем же. Легкая деревянная дверь без скрипа и визга открывает просторные сени. Тут и там тучи склянок, горшочков и мешочков, в каждом углу развешаны пучки безмятежно дремлющих лекарственных трав; почувствуйте это чудо природы – мелодию аромата!

Двери, которая ведет в саму избу, нет. Проем занавешен плотным, истрепанным куском материи когда-то зеленого цвета. Откинем импровизированную дверь: нашему взору предстает огромное помещение, разделенное пополам тонкой перегородкой. Подобие комнаты с левой стороны занавешено той же выцветшей зеленой материей. Это маленькая лаборатория.

Населена она разноцветными бутыльками, ароматными травными букетами, небольшим столом и печкой, на плите которой в чугунных котелках кипят разнообразные зелья.

Остальное помещение – неуютная комната, которая одновременно служит столовой, спальней, кабинетом и приемной для больных.

Как уже, наверное, догадался читатель, необычный дом принадлежит никому иному, как сельскому лекарю. Знакомство состоялось.

Вдоль перегородки стоит большая железная кровать без матраса, с настилом из досок, застеленная шерстяным одеялом. Рядом с кроватью ютится дубовый письменный стол времен Петра Первого, а у окна стоит огромная деревянная кадка с высоким заморским растением, раскидистая верхушка которого усыпана изумительными голубыми цветами. Около пышного растения, в самом углу, под тяжестью лет сгибается ольховое графское кресло, обитое красным бархатом, со стертой вышивкой герба на спинке. Кому принадлежало оно и как здесь оказалось, как и стол, – никто не знал.

В нем и спал, удобно устроившись, хозяин сего скромного жилища – лекарь Анатас.

Спящий мужчина 35 лет от роду обладал восхитительной для этой местности смесью кровей – русской и итальянской, что непременно отразилось на его немного изможденном, но аристократичном и слегка смуглом лице. Нос, губы и подбородок носили печать греческого профиля. Мягкие черные волосы, уже тронутые благородной сединой, ниспадали на плечи.

Безупречное атлетическое сложение и величественная осанка могли бы выдать его дворянское происхождение. Однако вся его родословная сводилась к брезгливой каллиграфичности конторского служаки: «сын купца от беглой крестьянки из Палермо». Его отец – русский купец, приютил у себя беглую крестьянку из Италии, на которой затем и женился.

Молодой человек, а этого мужчину нельзя было назвать иначе, так как, несмотря на возраст и седину, он выглядел на 10 лет моложе, спал в многовековом кресле, забыв потушить огонь.

Его разбудил шум в сенях. Он вскочил с кресла, подошел к двери и сильно рванул занавеску на себя: на пороге стояла женщина.

Она была вся в лохмотьях. Волосы слиплись от пота, лицо искажено мучительной гримасой. Она ступила через порог и тут же рухнула у ног лекаря.

Нашему эскулапу не раз приходилось наблюдать подобную картину, когда нуждающиеся в нем сами из последних сил находили спасителя.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он хладнокровно взял женщину на руки и понес к кровати. Осторожно опустив ее на постель, лекарь вернулся к дверям, вернул на место занавесь и скрылся в лаборатории.

Тем временем женщина начала приходить в себя. Она открыла свои черные, как ночь, глаза, провела обессилевшей рукой по пылающему лбу и глухо застонала. На стон никто не пришел.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.