Время собирать кости

1. Чехия. Прага. Настоящее время

При первой встрече Ракель упала к его ногам. В прямом смысле этого слова. Обморок. Очнулась она на диване в приемной, рядом кудахтала обеспокоенная помощница и протягивала стакан с водой. Ракель взяла, отпила, решительно встала, поправляя длинную строгую юбку.

– Пани Коэн, вы в порядке? – взволнованная Итка Новак заглядывала в лицо своей начальницы. Для молодой чешки стать помощницей Ракель Коэн было значительным продвижением по службе, и теперь она чувствовала ответственность за обморок Ракель. Нельзя было назначать совещание сразу же после столь длительного перелета. Это она, Итка, перепутала дни недели, и поэтому пани Коэн была вынуждена примчаться в офис сразу из аэропорта. Как же все неудачно вышло! Они даже не успели нормально поздороваться с новыми партнерами.

– В порядке. Это из-за перепада давления и снижения глюкозы. Голова не кружится, слабости нет, тремора не наблюдается. Можно работать. Только подай мне черный кофе и шоколад, – распорядилась Ракель, сперва вытянув руки перед собой, а потом проверяя состояние своей прически и лица на экране смартфона в режиме «селфи». Светлые волосы, собранные в пучок, немного растрепались.

– Сам пан Зиге вас принес сюда, – театральным шепотом поведала Итка, в этой фразе слышалось невысказанное восхищение: «какой мужчина!».

– Герр Зиге, Итка, он немец, – поправила Ракель одновременно свою помощницу и прическу. Нахмурилась, вспоминая нового партнера, с которым сегодня их фирма должна заключить взаимовыгодный контракт. Лет сорока, нордический тип, светлая кожа и волосы. На висках серебрится едва заметная седина. Длинные утонченные пальцы рук, высокий рост, широкие плечи, волевой подбородок и симметричные черты лица. Все двадцать, или сколько их там, признаков настоящего арийца. Это все она успела рассмотреть и проанализировать пока шла от двери к столу. А потом Карл Зиге поднялся ей навстречу, отрываясь от бумаг. Льдисто-серый взгляд как будто швырнул ее в обжигающе-холодный горный ручей, разложил на атомы и не спешил собирать обратно. Ракель показалось, что в глазах мужчины отражались всполохи огня. А потом ее поглотила тьма.

– Где наши будущие партнеры? Еще в переговорной? – спросила Ракель, отмахиваясь от видения чужих проницательных глаз и уже направляясь по коридору в зал для совещаний.

– Нет, они ушли. Перенесли встречу на завтра. Я объяснила всю ситуацию: самолет, длительный перелет, смена часовых поясов. Еще вызвала доктора, он скоро придет, – тараторила Итка, спеша вслед начальнице и удивляясь ее прыти.

– Плохо. Но не критично. Они согласовали время встречи?

– Да. Герр Зиге проявил понимание.

– Только бы это понимание не стоило слишком дорого. Отмени вызов врача. Нет необходимости.

– Пани Коэн, как же без доктора!

– В данный момент я чувствую себя превосходно. Позже пройду обследование и сдам анализы.

***

Герр Карл Зиге был одной из масок Секундуса, Второго из Двенадцати демонов-хранителей Равновесия. По человеческим документам ему было сорок два года. Свой настоящий возраст демон не помнил. Кто считает года, когда живешь веками? Он появился в мире около двадцати пяти тысячелетий назад. И являлся даже не самым старшим из хранителей. Имя Секундус с латыни переводилось как Второй, и когда-то, на заре времен, это что-то значило. Исторические хроники той эпохи больше походили на легенды. Возможно, его далекий предшественник появился на квант раньше десяти своих братьев и сестер, опоздав на долю секунды за первым демоном. Или, может, просто так выпал жребий.

Секундус периодически изображал из себя человека. Не проживал людскую жизнь, как иногда развлекаются демоны. Временно воплощался в Карла Зиге, создав ему историю и документы. Это было удобно и практично. Позволяло решать многие дела в людском мире.

Демон посмотрел на свое отражение в зеркале, моргнул, перестраиваясь с восприятия тонкого мира на обычный. Вместо себя настоящего он наблюдал теперь Карла Зиге – таким, как его видят люди. Провел рукой сверху вниз по лицу, корректируя облик, омолаживая его лет на десять, приближая к своей собственной внешности. Хмыкнул, а потом еще раз прошелся, возвращая седину и мимические морщинки на место. Перед кем это он собрался красоваться? Перед смертной Ракель Коэн, которая по причудливому переплетению генов так похожа на ту Ракель, которую он знал пятьсот лет назад? У человека и так нет шансов устоять перед демоном.

Секундус вычислил вероятность появления идентичной внешности спустя столько поколений. Достаточно высокая. Дальше. Совпадение имен. В пределах нормы. Тогда они встретились в деревушке под Прагой. Местность как уточняющий фактор, повышающий первую генетическую вероятность. Несмотря на миграцию, многие люди остаются жить там, где родились. Плюс-минус сто километров.

Они должны будут встретиться через полчаса. Герр Карл Зиге написал сообщение пани Ракель Коэн и предложил обсудить за ужином вопросы несостоявшегося совещания, не дожидаясь завтрашней встречи. В неформальной обстановке, которая способствует сотрудничеству. Ракель, конечно же, согласилась. Секунудус хотел еще раз проверить, убедиться, что ему не почудилось. Только необходимо действовать аккуратнее: полное сканирование ауры Коэн утром отправило бедную девочку в обморок. Хотя это все равно не даст точный ответ. Та Ракель уже была Избранной, когда он ее встретил, а это порождало значительные искажения.

***

– Герр Зиге, добрый вечер, – Ракель сдержанно улыбалась, протягивая руку мужчине. Тот принял ее, легонько сжал. Все в пределах делового этикета. Вот только мурашки, пробежавшие от пальцев до локтя Ракель, а потом выше – к плечу, совершенно в этот формат не вписывались.

– Пани Коэн, рад что вы нашли для меня время. Прошу, – Карл отодвинул стул, предлагая присесть. Никакого упоминания об утреннем обмороке. Зиге не поинтересовался ее самочувствием. Ракель поняла, что этот сдержанный немец еще тот крепкий орешек. Но тем интереснее будет его раскусить. В бизнесе, ничего личного.

Дальше разговор также двигался в сугубо деловом русле. Ракель увлеклась, рассказывая о последних проведенных исследованиях, Карл внимал, задавая вопросы по существу. Они что-то ели, не обращая особого внимания на блюда, запивая местным пивом с привкусом карамели и пикантной горчинкой. Бизнес-отношения зачастую строились на приятельстве и общности интересов. В Америке с партнерами играют в гольф, а в Чехии ходят в пабы или посещают горячие источники в Карловых Варах.

Пару лет назад, во время командировки в Великобритании, Ракель пришлось стать жаворонком и совершать пробежку по Гайд-парку, чтобы во время этого утреннего ритуала неформально пообщаться с партнерами, приверженцами здорового образа жизни. Результатом тех пробежек стали не только подтянутые ягодицы, но и новый контракт. Коэн жалела, что эта мода не докатилась до Чехии. Здесь привычными были обильные застолья, и ее совершенно не радовали набранные в последнее время пара-тройка килограммов.

– Пани Коэн, спасибо, это было очень эффективно. Я отправлю предварительные финансовые расчеты на почту, и завтра останется только подписать контракт, – подвел итог общению Карл.

– С вами приятно работать, герр Зиге, – ответила Ракель профессиональной милой улыбкой, которая у нее припасена для мужчин-партнеров. Нейтрально-доброжелательной.

– Позвольте вас подвезти, – Карл придержал пани Коэн под локоть, когда они спускались по лестнице, выходя из паба. Прикосновение обожгло кожу Ракель даже сквозь пиджак. Этот мужчина действовал на нее как-то странно с первой минуты знакомства. И дело не в том, что он ей понравился. Хотя она и не отрицала этот факт. Такие как Карл Зиге всегда привлекают внимание. Уверенная сила в каждом движении. Было в этом немце нечто непривычное, необычное. Но Ракель не могла ухватить, что именно.

– Спасибо, я уже заказала такси, – Ракель показала экран смартфона, где обещали, что такси прибудет через несколько минут.

– Нет смысла ждать, вот моя машина, – Карл сделал пару шагов и открыл дверь, жестом приглашая пани Коэн присаживаться.

– Спасибо, – еще одна улыбка, и Ракель устроилась на переднем сиденье. Продолжать протестовать было бы глупо.

Атмосфера в машине как-то сразу изменилась, стоило захлопнуться дверям, отрезая их от внешнего мира и оставляя наедине в ограниченном пространстве. Ракель с неумолимой ясностью осознала, что сидящий рядом Карл Зиге не только деловой партнер, но и чертовски привлекательный мужчина. Она старалась слишком пристально не рассматривать его, но взгляд то и дело прикипал к мужским рукам, сжимающим руль, к чеканному профилю, которому место на старинных монетах. Ракель заставила себя отвернуться от водителя и смотреть на городские огни за окном.

– Вы не спросили адрес! – воскликнула она, когда машина проделала уже половину пути. Несмотря на то, что Ракель не сообщила, где живет, Карл вел автомобиль в верном направлении.

– Вероятнее всего, вы живете в апартаментах недалеко от работы. На этом перекрестке прямо или повернуть? – невозмутимо поинтересовался герр Зиге, притормаживая на светофоре.

– Направо, – отозвалась Ракель, отметив про себя, что зря удивляется. Для того, чтобы догадаться о том, что она живет в пешей доступности от работы, не обязательно обладать способностью к прогнозированию Карла Зиге. А ведь именно это качество так поразило ее в будущем партнере еще на этапе знакомства с предоставленными материалами.

– Я видел ваш адрес на экране смартфона, когда вы показывали активный заказ такси, – добавил Карл спокойно, но в его голосе пани Коэн почудился скрытый смех. Герр Зиге шутить изволил. Ракель не ответила, молчание повисло между ними.

– У вас очень приятный ароматизатор в машине, – произнесла Ракель, пытаясь заполнить смущающую ее тишину. Ей казалось, что она чувствует тепло тела Карла просто сидя рядом в машине, не прикасаясь и находясь на достаточном расстоянии.

– Спасибо, только в машине нет ароматизатора, – Карл ответил все так же спокойно, поворачивая уже без спроса на очередном перекрестке. Ракель успела увидеть как чуть дрогнули уголки его губ, стремясь вверх. Намек на улыбку.

Так, значит, этот завораживающий запах с морозными нотками – это его туалетная вода? Она чуть не спросила об этом вслух.

– Остановите, пожалуйста, здесь. Вот мой дом.

Карл припарковал автомобиль и, пока Ракель возилась с ремнем безопасности, успел обойти машину и открыть дверь.

– Спасибо, что подвезли, герр Зиге. До свидания, – Ракель протянула Карлу руку. Он взял ее кисть, легонько сжал, но не спешил отпускать.

– Пригласите меня в гости, – сказанное Карлом Зиге не звучало вопросом. В его серых глазах отражались все то же спокойствие и отстраненность, будто не этот мужчина предлагал сейчас подняться наверх в апартаменты. Только то, что он не разрывал рукопожатия, нежно поглаживая кисть Ракель большим пальцем, демонстрировало, что он вполне осознает и понимает, что стоит за этими словами.

Ракель на секунду растерялась. Она должна сейчас открыть рот и отказать ему. Никакого возмущения. Вежливо, тактично. Будто ее совершенно не оскорбляет это предложение в первый же вечер знакомства, и будто у нее не подкашиваются ноги только от одной мысли о герре Зиге в ее квартире. Но Ракель не успела ничего ответить.

– Простите, пани Коэн, это было некорректно с моей стороны, – он выпустил ее руку, обошел машину, останавливаясь у водительской двери.

– Я повторю эти слова, когда возможность заключения контракта не будет влиять на ваше решение. До завтра. – он проговорил все это так же спокойно и уверенно, как будто ему плевать, какую бурю чувств поднимает в душе Ракель. Кивнул, и сев в машину, уехал.

Добравшись до своих апартаментов, Ракель сползла по стенке прямо в коридоре. Закрыв лицо руками, она переживала яркое, почти болезненное чувство стыда. Как он мог такое о ней подумать? Что она согласится переспать с ним из-за контракта. Хуже всего было то, что ей очень хотелось согласиться, но отнюдь не из-за этих чертовых бумажек!

– Да что этот немец о себе возомнил?! – преувеличенно пренебрежительно фыркнула Ракель, поднимаясь. Она постаралась выкинуть из головы Карла Зиге с его стальными глазами и такой же самоуверенностью. И ей это почти удалось.

Ракель несколько часов перечитывала предоставленные Карлом документы, но не смогла найти подвоха. Контракт был составлен так, что учитывал интересы обеих компаний, а также все те нюансы, что они успели обсудить за ужином. Консенсус, а не компромисс. Выспаться она не успела.

На следующий день договор подписали очень быстро. Герр Зиге был пунктуален, корректен, и даже взглядом не намекнул на вчерашний разговор у дома Ракель. Пани Коэн не позволяла себе даже в мыслях к этому возвращаться. Деловые отношения, ничего личного.

2. Франция. Париж. Семьсот лет назад

– Привет, сестренка! – Улыбающийся рыжеволосый парнишка возник на пороге большой захламленной комнаты. Книги, коробки, колбы, реторты, какие-то непонятные приборы, камни всех цветов и размеров – все это стояло и лежало на столах, стеллажах, полках, полу и превращало просторное помещение в маленькое и неудобное.

– Сестренка? – голос стал вопросительным, парнишка завертел головой, но никого не обнаружил. Он сделал осторожный шаг, стараясь ни на что не наступить.

– Стой где стоишь, Децимус! – окликнул его тонкий голос, обладатель которого только что вышел из-за неприметной дверцы каморки в дальнем углу комнаты. Миниатюрное существо было одето во что-то мешковатое, давно потерявшее свой изначальный цвет. Серые волосы были спутаны и торчали во все стороны, хотя одна чудом уцелевшая шпилька намекала, что их пытались заколоть. Половину лица закрывали окуляры, из-за которых один каре-зеленый глаз казался совсем маленьким, а второй сверкал огромным изумрудом.

– М… Мышка? – выдавил из себя ошарашенный этим явлением Децимус. Все двенадцать демонов без исключения красивы. Не просто симпатичные, а привлекательны, сногсшибательны, великолепны, завораживающие, и так далее и тому подобное. Шестая из них, чье имя звучало на латыни как Секстуса или Ратиус, как будто взялась опровергнуть это утверждение и с успехом справилась.

– Что тебе нужно, братец? Я занята, – странное существо, оказавшееся его сестрой, ловко лавируя между нагромождений хлама, прошло к столу, сгрудило на него очередную порцию непонятных предметов, больше похожих на мусор. Хотя у демонов понятие «брат» и «сестра» не означает действительное родство, скорее общую природу. Демоны не рождаются и не умирают как люди. Они просто исчезают, растворяясь в мировом эфире, а на смену тут же приходит другой демон, с тем же зверем.

– Вижу… Мышка, ты сколько отсюда не выходила, лет сто?

– Совет Двенадцати был всего десятилетие назад. Твое утверждение не имеет под собой оснований, – разговаривая, демоница споро расставляла предметы в только одном ей ведомом порядке.

– Значит с прошлого совета. Мышка, пойдем куда-нибудь, поговорим, выпьем чего-нибудь, поедим. Как давно ты не питалась? Тоже с прошлого совета?

Ратиус со вздохом сняла окуляры, отложила их в сторону, а потом обреченным голосом спросила: – Ты же просто так не отстанешь?

– Неа! – Децимус широко улыбнулся, от чего на его щеках образовались очаровательные ямочки.

– Сто монет за каждый час моего времени, которое ты собираешься бездарно потратить. Округление в большую сторону. Семь минут уже прошло. – Ратиус с легким хлопком переместилась от стола к двери, очутившись совсем близко от Децимуса. Демонам не так важно золото или другие редкие камни и металлы. Для них валютой служит энергия, заключенная для удобства обмена в желтые кругляшки, похожие на обычные деньги. Одна монета эквивалентна полному спектру двенадцати энергий, которую способен выделить среднестатистический человек за всю свою жизнь.

– Дорогая сестренка, – промурлыкал демон, акцентируя внимание на слове «дорогая».

– Без торговли. И не здесь, – отрезала Шестая из Двенадцати.

– Как скажешь, Мышка, – Децимус обхватил Ратиус за талию, чихнул от пыли, когда серые растрепанные волосы демоницы оказались слишком близко от его носа. Парочка исчезла, чтобы появиться в совершенно другом месте. Купальне.

– Ты куда меня притащил? Я думала, мы пообедаем… – немного разочарованно протянула Ратиус, осматриваясь вокруг. Она и правда почувствовала голод, вспомнив, что очень давно не ела. Не десятилетие, конечно, но дней пять так точно, а весь этот пар и бассейны, наполненные водой, не очень-то вдохновляли.

– Все будет как в сказке, Мышка. Сперва банька. Расслабься, я плачу. – С этими словами Децимус, не выпуская демоницу из объятий, сделал два шага назад и свалился в ближайший бассейн, подняв тучу брызг.

– И прекрати называть меня Мышкой. У меня другой зверь, – заявила Ратиус, выныривая и отфыркиваясь. Децимус оказался рядом и изящным движением кисти освободил их обоих от одежды, переместив груду мокрого тряпья в угол купальни.

– Ты сейчас еще больше на мышку похожа, маленькую мокрую мышку. Пип! – Он чуть коснулся кончика носа демоницы.

– А ты… а ты! Наглый рыжий скунс! – Ратиус отплыла от него и уселась на широкой ступеньке у края бассейна.

– Скунсы не бывают рыжими, сама знаешь. И я хорошо пахну, в отличие от тебя. Так что мы сперва тебя отмоем, потом накормим, а потом ты мне сказку расскажешь, – болтал Децимус, устроившись рядом и раздобыв где-то ароматный брусочек, ловко намыливал волосы демоницы.

– Так что ты хочешь у меня узнать? – спросила Ратиус. Она попыталась сделать это строго, но проворные пальцы Децимуса так приятно массировали голову, а потом перешли на спину и плечи, что голос демоницы стал расслаблено-томным. Особенно когда мужские руки скользнули вперед, накрыв маленькую грудь.

– Всему свое время, Мышка. Мы еще не закончили тебя мыть, – шепнул Децимус ей на ухо, в то время как пальцы одной руки оглаживали впалый девичий живот, а вторая рука, вооруженная мочалкой, продолжала тереть. Потом он стащил ее обратно в бассейн, переместил их обоих в следующую лохань, намылил и смыл пену еще раз. Ратиус уже не пыталась возражать, откинув голову, расслабленно лежала на его плече, позволяя Децимусу вертеть себя и трогать как ему угодно.

– Ты хочешь энергию напрямую передать? – лениво спросила она, ощутив, как мужские руки прошлись по внутренней стороне бедер и принялись поглаживать между ног. Он уже дотрагивался до нее там в процессе омовения, но сейчас прикосновения изменились, приобрели другой оттенок. От этого хотелось развести ноги еще шире, подставляясь под эти умелые и нежные пальцы. Ратиус вспомнила, что у нее очень давно не было секса. Этот процесс ее не слишком интересовал. Когда в последний раз? Кажется, в прошлом столетии. Но сейчас расслабленная или разморенная она была совершенно не против поиграть с братцем-кроликом. Хотя Ратиус всегда нравился другой типаж мужчин: большие и брутальные. Тогда, когда она об этом вспоминала. А Децимус, несмотря на то, что прожил уже не одно тысячелетие, выглядел юнцом, недавно прошедшим обучение. Слишком милый и сладкий, с этими его рыжими кудрями и желтыми, как вересковый мед, глазами. Еще и веснушки, рассыпанные по всему лицу. Но все равно, она была не против. Очень даже не против.

– Потери при изготовлении монет составляют от трех до пяти процентов, – ответил Децимус с придыханием, легонько скользя губами и языком по шее и плечу Ратиус. Как будто для особой чистоты он решил ее еще и вылизать. Звучало это так, словно Децимус признавался в чувствах, а не обсуждал особенности передачи энергии. Кроме монет существовало еще несколько способов. Секс и обмен кровью были самыми эффективными, позволяющими передавать практически сто процентов силы.

– За сколько часов мне у тебя забрать? А-ах, – не сдержала стона демоница, когда Децимус, убедившись, что она мокрая и готовая, приподняв ее за бедра, насадил на себя.

– Самоуверенная Мышка. Ты слабее новорожденного котенка. Сколько ты нормально не питалась? Я сам проконтролирую передачу. – Каждое предложение сопровождалось толчком бедер. Ратиус ничего не отвечала, только тихонько постанывала в такт движениям. Почти доведя ее до пика, он остановился. Развернул лицом к себе. Ратиус неудовлетворенно ерзала, желая вернуться к прерванному занятию.

– Огонек, пожалуйста, – попросила она, пытаясь прижаться теснее. Это прозвище, как и «мышка», они дали друг другу в далеком детстве. Два демоненка, появившиеся с разницей в два года любили вместе играть в своих звериных ипостасях. Огненный кролик с оранжевой шкуркой и серебристая, как ртуть, крыска.

– Уже все, сестренка, передача завершена, – серьезно ответил Децимус, но в его медовых глазах прыгали чертенята-смешинки. Насладившись выражением удивления и детской обиды на лице «мышки», он не выдержал и рассмеялся. И оказался опрокинутым на спину Ратиус, разъяренно когтившей его плечи и грудь. Впрочем, Децимус и не сильно сопротивлялся, он даже помог демонице поудобнее оседлать себя.

– Ну вот, хоть на демона похожа стала, – Децимус тронул серебристый локон волос Ратиус. Шестая из Двенадцати, завернутая в пушистое полотенце, сидела на кушетке и уплетала за обе щеки еду, расставленную на малахитовом, как ее глаза столике. Ратиус сейчас была чудо как хороша. Миниатюрная, она выглядела хрупкой и нежной, как дорогая фарфоровая статуэтка. Светлая кожа чуть разрумянилась после водных процедур и других активностей, платиновые волосы лежали шелковистой волной по плечам. Руки с изящными пальчиками впились в ножку дичи, а жемчужные белые зубки с энтузиазмом рвали мясо.

– Расскажи, чем ты так увлеклась, Мышка? – Децимус, тоже в одном полотенце на бедрах, расположился рядом на кушетке, лениво пощипывал виноград и с улыбкой наблюдал за жующей Ратиус.

– Взаимодействием камней. Есть особенные руды, куски которых притягиваются или отталкиваются друг от друга. Мне это кажется аналогом нашей третьей энергии в мире людей.

– Неужели? – поинтересовался Децимус, но Ратиус поняла, что он не слишком уж заинтересован.

– Смотри! – Она отложила утиную ножку, от которой впрочем осталась только голая косточка, облизала пальцы, а потом притянула к себе лист бумаги и один из образцов магнетических камней из своей лаборатории.

– И куда смотреть?

– Держи лист. Вот так. Сейчас добавим немного металла, – приговаривала Ратиус, притянув забытую на краю купальни шпильку и теперь ломая и кроша ее на бумагу. Человек такой фокус провернуть не смог бы, но под изящными пальцами Ратиус металл рассыпался мелкой крошкой. Она поднесла черный камень снизу листа и мелкие кусочки металла выстроились в изогнутые линии. Демоница победно улыбнулась: – Видишь?

– Ну, определенное сходство есть… – протянул Децимус, разглядывая получившийся узор, а потом поднял глаза на демоницу: – Но я все равно не пойму: зачем тебе это?

– Никто не понимает, – махнула рукой Ратиус, одновременно убирая магнит и лист с металлическими опилками в коробку в своей лаборатории.

– И зачем тогда?

– Огонек, мы – как животные. Знаем и умеем обращаться с силами на инстинктивном уровне. А я хочу понять их природу, закономерности.

– Мышка, ты, кажется, слишком сильно заморочилась по глупому вопросу.

Глаза Ратиус гневно вспыхнули, и Децимус поспешил исправить свою оплошность, подсунув ей под нос еще одну утиную ножку. Демоница впилась в нее зубами.

– Если тебе нравится, то кто я такой, чтобы возражать… Может, от этого и правда будет польза, – примирительно произнес он.

– Еще увидишь, – буркнула Ратиус, не прекращая жевать.

– Просто я волнуюсь за тебя, Мышка. Ты когда последний раз выступала в роли хранителя? Ты же знаешь, нам это надо делать регулярно.

– Я не пренебрегаю своими обязанностями! Три года назад я обезвредила и заточила заклинателя костей, который переворошил и поднял весь Пер-Лашез. Теперь лежит, связанный и смирный, в самом центре. Этого деяния для поддержания Равновесия надолго хватит.

– Какая ты умница, Мышка! Кушай, вот, еще виноград есть. А потом еще раз расскажешь о своих магнитах. Может, я что-нибудь пойму, – Децимус улыбнулся и ласково погладил платиновые волосы демоницы.

Через час Децимус, поцеловав ее в лоб, ушел, оставляя Ратиус в недоумении. Что он вообще хотел? Они просто болтали, и она не рассказала ему никакой значимой информации. С тем же успехом он мог бы пойти в архивы Незримой библиотеки и не тратить столько энергии.

Он просто ее накормил. Во всех смыслах. Это что, забота? Огонек просто позаботился о ней? Ее питании и поддержке сил? Совершенно не типичное поведение для демона. Но слишком долго Ратиус об этом не размышляла, ее ждала лаборатория и новые эксперименты и расчеты.

***

Десятый демон, известный также под именем Децимус или Лепус, прогуливался по широкой аллее, выложенной серым булыжником. Высокие деревья закрывали своими кронами звездное небо, а вместо домов слева и справа высились склепы и мавзолеи, украшенные скорбящими статуями. Он уже сделал несколько кругов, пытаясь определить место нужного захоронения.