Полная версия
Титаны и Боги
На зелёном лугу под флейту Марсия танцует хоровод нимф. Они веселы и беззаботны. Натанцевавшись вволю, нимфы рассаживаются в тени старого ветвистого дуба. Среди своих подруг находится и Ио.
Нимфа Юленга:
Скажи нам, Ио, твой супруг…
Он знает, что ты, у подруг,
Так, часто время коротаешь?
С нами резвишься, отдыхаешь?
А дом ваш пуст, тебя там нет?
Нимфа Лаэла:
Да! Если только не секрет.
Что Аргус говорит когда,
Не знает, где ты?
Ио (пренебрежительно):
Вот беда…
Муж тоже должен понимать:
Жена – не стол и не кровать!
И не очаг она, и не посуда!
И не лекарство от ночного зуда!
Лаэла:
Зачем ты вышла замуж, непонятно?!
Раз тебе с нами быть приятно?!
И дни и ночи коротать?!
Чем мог тебя очаровать,
Твой Аргус, твой супруг?!
Ведь ты тогда забыла про подруг.
Забыла и луга, и рощи у реки,
Мы все тебе вдруг стали далеки.
Юленга:
Ты, говоришь, что будто бы любила…
А может быть, свою любовь придумала? Вообразила?
Порою наши чувства, только наважденье.
И, мы, идём у них на поводу, пока не осенит нас просветленье.
Ио (в смущенном неудовольствии):
То время я с трудом уже припоминаю.
Как давний сон. Тогда блуждая
По рощам, что на склонах гор,
Встречая нимф, своих сестер,
Лаская оленят игривых
И прячась от сатиров похотливых:
Жила беспечно, как мы все.
И вот однажды ранним утром, когда трава еще в росе,
А Эос только веки приоткрыла.
Я в сонной роще за рекой бродила.
И вдруг увидела просторный и красивый грот,
Подумала, там кто-нибудь живет?!
Из чувства любопытства заглянула.
Оно же меня дальше подтолкнуло.
Я сделала один, второй и третий шаг…
В том гроте Аргус спал. Был совершенно наг.
Конечно, пламя ночника едва-едва светило.
Но красота его лица так поразила
Меня. А также то, что было ниже…
Я подошла к нему поближе…
И тут мохнатая рука меж ног моих скользнула!
Я, вскрикнула, и что есть силы, пнула,
Того, кто сзади меня был!
Он взвизгнул, дико завопил!
Я оглянулась и увидела сатира.
Рогатая, лохматая, проныра:
Решил, что может мною овладеть.
Теперь был вынужден жалеть.
Моя нога нечаянно, невольно,
Его лягнула в то, что непристойно…
Шум Аргуса мгновенно разбудил.
Титан как есть, то есть в чем был,
Вскочил, сатира увидал,
Тот уже прочь от грота удирал,
Настиг, нахала, в три прыжка,
Двумя, пинками, угостил дружка.
Тот, от пинков, закувыркался,
В ручье холодном искупался,
На берег вылез, закрутился
И в чаще леса растворился.
И в это время колесница Гелиоса
Взлетела в небо из-за горного утеса
И осветила все вокруг.
Тогда увидела я вдруг
Во всей красе того, кто спас меня.
Да, он, богам небес ровня!
Чуть не воскликнула я вслух.
И у меня перехватило дух.
А сердце сладостно забилось.
Все, все, во мне к нему стремилось.
«Я Аргус». Он назвал себя.
«Я нимфа Ио. Благодарю тебя.
За то, что спас меня, от этого, нахала.
Я мимо грота шла и не видала,
Что он за мной, как вор, крадется.
Уже, решил, наверное: всё, своего, добьется!
И если бы, не ты, титан.
Успешен был бы его план».
Сказала я и оробела.
Лицо мое порозовело.
«Как ты, стройна, как ты, красива!
Я, не встречал тебе подобных, нимфа Ио!
И, будь здесь не один сатир, будь их десятки,
Я б всех заставил показать мне пятки!»
Ответил Аргус смело, с вдохновеньем.
Меня, наполнив радостным томлением.
Уйти подальше прочь уже хотела.
Неведомым огнем пылало тело.
Увы! Меня, не слушалось оно.
А он принес в кубке вино:
«Выпей немного, успокойся.
И никого больше не бойся».
Сказал так ласково, так нежно.
Что было дальше? То, что неизбежно,
Случается у женщин и мужчин.
Ведь я была одна, и он один.
Но жизнь семейная, увы, мне скоро надоела.
Душе наскучил праздник тела.
К себе опять тянули горы и долины.
И жизни прежней вольные картины
Мне стали сниться в моих снах.
Я бабочкой порхала на лугах
И целовала все цветы,
И птицы дивной красоты
Мне пели о своей любви к свободе.
Просторам вольным, о любви к природе.
У Аргуса уютный дом,
Но как в плену живу я в нем.
Юленга:
Нам, нимфам, жизнь семейная скучна,
Однообразием своим, нас, тяготит она.
Лаэла (с нескрываемым любопытством):
А как же Аргус, ночи с ним?
Ио (грустно вздохнув):
Не успокоишь душу этим лишь одним.
Юленга (с задумчивой улыбкой):
Я родилась под розовым кустом
В тенистой роще, слыша птичьи трели.
Холмы, долины, горы – вот мой дом!
Зачем мне стены окна, крыша, двери?
Я засыпать люблю в траве душистой.
Купаюсь в речке полноводной чистой.
А ем и зелень, и орехи, и плоды.
Из родника напьюсь воды,
Когда захочется мне пить.
Я так люблю! Я так привыкла жить!
И почему, кому-либо, в угоду,
Должна, на что-то променять свободу?
Ио (согласно кивая):
Такими нас природа создала.
И стать иными мы уже не сможем.
Я думала, что большее однажды обрела,
Но сон мой оказался ложен.
Пан и Герион
Раннее утро. Небо на востоке уже порозовело. Богиня утренней зари – Эос – проснулась. Над тёмно-синей водой реки стелется белая пелена тумана. Возле неё, на зелёном лугу, пасутся коровы Гериона.
Среди пасущихся без присмотра коров крутятся малыши сатирчики. Одни из них азартно играют в пятнашки, другие весело кувыркаются через голову, а третьи приникли к вымени коров и увлечённо пьют их молоко.
Со стороны липовой рощи появляется Герион. У него уставший вид и плохое настроение.
Герион (увидев маленьких сатиров):
А ну-ка прочь отсюда, сорванцы!
Где ваши матери, отцы?
Ух, трёпку всем, сейчас, задам!
Проказливы, шустры, не по годам!
Все молоко попили у коров!
Улепетнули, будь, здоров.
Исчезли мигом. След простыл.
Не то бы с радостью лозою угостил.
Вдруг, издалека до него доносятся звуки свирели. Это играет Пан – бог полей и рощ.
Герион (радостно встрепенувшись):
А! Вот и он, виновник моих бед!
Насколько тесен белый свет!
Посмотрим, кто из нас хитрей.
Я отомщу тебе, злодей!
Возле берега реки на большом гладком камне сидит Пан, бог полей и рощ. Он играет на своей свирели. Глаза его полузакрыты, выражение лица грустное.
Громко топая ногами, к нему подходит Герион. Пан перестаёт играть и насторожённо смотрит на неожиданно явившегося гостя.
Герион (с ослепительными улыбками на всех трех лицах):
Рад тебя видеть благодетель, Пан!
Пан (с настороженной неприязнью):
Чего явился, коль, не прошен, и не зван?
Герион (продолжая ослепительно улыбаться):
Услышал, как поет твоя свирель.
Пан (пренебрежительно):
Услышал, ну и что теперь?
Герион (продолжая улыбаться):
Услышал, и мне стало ясно,
Что Марсий говорил напрасно:
Будто она звучит гораздо хуже,
Чем его флейта. Он утверждал к тому же:
У флейты звуки чище и нежнее,
А у свирели неказистей и грубее.
И слух у тебя будто бы хромает.
Что Пан козла дерет, а не играет.
Так, Марсий, мне, на днях, сказал.
Пан (вскакивая со своего камня):
Кто? Марсий? Он, заносчивый бахвал!
С моей свирелью флейта не сравнится?!
Герион (про себя):
О, как вспылил?! О, как он злится?!
Пан (в бешенстве):
Его гордыня обуяла!
Чтобы свирель да в чем-то флейте уступала?!
Герион (пытается возразить):
Но слава Марсия, как музыканта,
Гремит повсюду! В восторге от его таланта
И Нимфы, и Наяды, и Сатиры…
Кентавры – буйные задиры —
И те флейтиста уважают,
За друга своего считают.
Пан (зловещим голосом):
Сатир, с богами, хочет потягаться?
Ну что же, может заиграться!
И будет поделом ему!
Я не прощаю ничего и никому!
Герион (с насторожённым сомнением):
Не перегнул ли я, однако, палку?
Хотя и проявил удачную смекалку.
Но Пан, на Марсия, теперь безмерно зол.
Зря, я, всю чушь эту смолол.
Аргус, Ио, Гермес
Аргус и Ио встречаются на просёлочной дороге, спускающейся с высокого холма. Нимфа весела и довольна, Аргус хмур и рассержен. Оба останавливаются друг против друга.
Аргус (раздражённо):
Послушай, Ио, что за дело?
Как не приду домой, тебя там нет!
Куда-то упорхнула, улетела?
Простыл и след.
Очаг погас, в посуде плесень!
Не можешь жить без танцев и без песен?
Без легкомысленных подруг?
Но ты – моя жена, я – твой супруг!
Кто дом уютом и теплом обязан наполнять?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.