bannerbanner
Сборник рассказов «Ужасы Абсурда»
Сборник рассказов «Ужасы Абсурда»

Полная версия

Сборник рассказов «Ужасы Абсурда»

Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

Дома Рваный ложился в постель и спал. Само собой, он не спал по-настоящему, лишь лежал с закрытыми глазами, но устои при этом не нарушались. Сны зомби обычно придумывали, а потом рассказывали друг другу, но у Рваного это не очень получалось. Зато страшные истории соседа Косого, тщедушного одноглазого зомбика, пугали всех до жизни. Послушать его приходили даже из других домов. Особенно ему удавались сны про нашествие людей, воскресающих зомби.

– И тут он выскакивает передо мной из кустов и кричит: «У меня аллергия на глютен и лактозу!» – скрипел Косой замогильным голосом. Слушатели держали друг друга за руки и дрожали от страха.

На выходные Рваный смотрел футбол. И не как остальные – в кафе по чёрному экрану, а ездил на настоящий стадион. Тот, правда, давно зарос фиолетовой травой выше любого зомби, но футбол от этого хуже не становился. Рваный подолгу сидел на пустых трибунах и внимательно таращился на поле, не дыша и не моргая, чтоб ничего не пропустить. Иногда ветер со стуком гнал вниз по рядам пустую пластиковую бутылку. Такие футболы были редкими и считались большой удачей.

Всё было замечательно, пока Рваный не затосковал. Мама сказала, что ему надо перестать маяться дурью и, наконец, жениться. Тем более, у её подруги есть замечательная дочь Мокроушка. Рваный сидел, потупив взгляд. Он пытался вздыхать остатками лёгких, сверлил скатерть костяшками и обещал подумать.

Сосед был уверен, что вся тоска от паразитов и предлагал очистить организм жидкостью «Крот», – у него ещё со старых времён была припасена бутылочка десятилетней выдержки. Рваный отказался, но на всякий случай решил сходить к врачу.

В поликлинике длинная очередь зомби-бабушек, как положено, отругала его, а потом пропустила в кабинет. Самим бабушкам диагнозы были известны со времён жизни, но обычаи они крепко соблюдали.

Врач послушал стетоскопом, как не бьётся сердце у Рваного в груди, и рекомендовал тому нездоровый образ жизни: меньше солнца, движения, вредную пищу и земляные процедуры. Рваный выполнял все указания врача, но тоска не уходила. Он часами лежал, закопавшись с головой, и размышлял. Временами думать надоедало, и тогда из-под земли неслось: «Иёхээээ, иёхээээ…».

Однажды его осенило. Он понял всё-всё про себя, соседей, других зомби, про всю вселенную. Рваный хотел вылезти из ямы и рассказать всем об этом, но пока он лежал в земле, черви сожрали его мозг.

Григорий Родственников

«ИСПЫТАТЕЛЬ

Иллюстрация Григория Родственникова


В полной мере Иван ощутил себя подкаблучником, когда поддался на уговоры жены выбросить «игрушки» деда. Раньше, даже прикоснуться к ним, считалось в их семье величайшим табу. А сейчас, он безропотно сваливает в мусорное ведро приборы, которые, по словам деда, прославят их фамилию в веках. Что поделать, супруга была слишком убедительна, когда кричала, что не потерпит в квартире «бесполезный хлам» и требовала сделать выбор: она или «ржавое, никому не нужное барахло». Деда больше нет, а ссориться со Светкой не хотелось.

Иван выудил из-под кровати очередную картонную коробку, открыл, с тоской взглянул на странную, переплетённую проводами конструкцию и печально вздохнул. Вспомнились слова деда: «Это волшебная палочка, способная переместить человека в тело любого животного. Хотел бы ты стать на время соколом? Посмотреть на мир с высоты птичьего полёта глазами гордой птицы? Воспарить прямо к солнцу?»

«А ты уже пробовал?» – спросил Иван.

Дед нахмурился.

«Мощности не хватает. Диапазон не более двух метров. Но это дело времени…».

– А времени тебе и не хватило, – вслух сказал Иван. Он гладил руками диковинное ни на что не похожее устройство, какие-то клеммы, проводки, лампочки. А вот и кабель со штепселем. Интересно, если включить?

Он вставил вилку в розетку, и аппарат ожил, загудел. Замигали лампочки. Помнится, руку надо положить вот на эту стальную пластину…

Под ладонью явственно ощущалось тепло. Иван улыбнулся.

«Эх, дедушка, неисправимый мечтатель. Думал перевернуть мир своими изобретениями, а на деле удостоился лишь двух коротких заметок в журнале „Наука и жизнь“. Мир не понял тебя, или ты не понял мир».

Иван сидел долго, утешая себя грустными воспоминаниями и пребывая в меланхолии, когда из неприметной щели в полу высунулась маленькая серая мордочка. Мышь! Иван вздрогнул. Вот, возможность проверить аппарат в действии. А что, если…

Он не успел додумать мысль до конца, как пол неожиданно прыгнул ему навстречу, а потолок взлетел высоко вверх. Иван даже зажмурился, а когда открыл глаза – мир изменился. Он стал серым и мутным. Накативший страх сменился безудержной эйфорией. Он превратился в мышь. Дед был гением. Иван захохотал, но не услышал никаких звуков. Попробовал закричать и издал тоненький писк. В течение нескольких минут он прислушивался к ощущениям. Быть мышью не слишком прикольно. Оказывается у них плохое зрение, и они не различают цвета. Зато, чтобы посмотреть в сторону, не нужно поворачивать голову, достаточно скосить глаз. А вот посчитать пульс у Ивана не получилось, мышиное сердце билось с какой-то немыслимой частотой. Ноги слишком короткие, пузо так и волочится по полу. Но зато, сколько запахов недоступных человеку! Из кухни пахнет борщом с мясом, и запах этот буквально валит с ног. Иван даже сглотнул в предвкушении. Побудет мышью минут пять и хватит, человеком быть намного лучше. А ещё чесались зубы – удивительное ощущение. Иван-мышь подбежал к белому квадратному столбу. Запах приятный, деревянный смолянистый. Куснул, с восторгом ощущая, как легко поддаётся жёсткий и твёрдый материал остроте его новых зубов. «Похоже, я грызу ножку табуретки». Это откровение вызвало в душе безудержное веселье.

У мышей отменный слух. Потому еле слышный скрип двери показался Ивану оглушительным. В комнату шагнул гигантский монстр. От него повеяло такой запредельной жутью, что сердце мгновенно ушло в пятки. Чудовище воззрилось на Ивана огромными глазищами с вертикальными зрачками. Да это же кот. И зовут это страшилище Барсик…

Кот неторопливо шёл прямо на него, упруго и неслышно. Но Иван ощущал всем телом, как вибрирует пол под тяжёлой поступью хищника.

Барсик остановился, замер. Наклонил голову и выгнул спину. «Сейчас прыгнет», – обожгла сознание страшная мысль. Блеснули огромные мокрые клыки. И тогда Иван сорвался с места. Серой тенью метнулся к гудящему прибору, и успел вскочить на серебристую панель в тот момент, когда чудовищная лапа с немыслимыми по размеру когтями опустилась ему на голову.

Сердце колотилось от страха, но Иван отметил, что окружающая действительность вновь изменилась. Комната стала заметно меньше, а очертания чётче. Звуки и запахи усилились. А ещё увеличился обзор. Он видел всё помещение разом. Предметы стали объёмнее, фактурнее. Иван взглянул на свою руку и обнаружил, что та покрыта густой шерстью. Теперь человек стал котом. Почему-то эта мысль не принесла радости. Слишком сильным было пережитое потрясение. Его едва не сожрал домашний питомец. «Нет, на фиг эти игры. Дед, конечно, гений, но отложим эксперименты на потом». Иван решительно направился к прибору, но не дошёл…

Кто-то ухватил его за шкирку и поднял вверх.

– Попался, грязнуля! Опять за помойными кошками бегал?!

Иван-Барсик беспомощно болтался в руке Светланы. Глаза женщины горели праведным торжеством:

– С меня хватит! Давно пора было тебя кастрировать. Поехали к доктору!

Его уносили всё дальше и дальше от волшебного устройства.

И тогда Иван ощутил глубинный запредельный ужас.

Татьяна Осипова «ЗАЙЧИК»

Иллюстрация Татьяны Осиповой


– Варенька, посиди сегодня дома, – тихо проговорила бабушка Прасковья. Девушка её не расслышала, смеялась, разговаривая по телефону. – Варюш, ты слышишь меня?

Прасковья Никифоровна, тяжело охая, потёрла больную спину, вставая со стула.

– Да, ба, – отозвалась, наконец, внучка. Девушка она яркая, красивая, с рыжими волосами и глазами-изумрудами. Бабуля тревожилась за неё, такая выросла ягодка. Кожа белая как снег, губы алые, а золотистые локоны делали её похожей на принцессу из сказок.

– Куда собралась, ночь уже на дворе? – Бабушка жевала сморщенные губы и качала головой.

– Да я к Ленке, она позвонила, говорит, приходи.

– Это к Зерновым, что ль?

– Ну да.

– Вот удумала, ночь на дворе.

– Бабулечка, ещё только девять вечера! – Варя нетерпеливо скрестила руки на груди. – Там светло, фонари горят.

– Вот родители приедут, и отпрашивайся у них, а я не пущаю.

– Блин, – протянула сквозь зубы девушка.

Ей было четырнадцать, а подруге Леночке двадцать, она как раз хотела о парне своём рассказать, а бабушка включила «охранную сигнализацию». Приехала на каникулы и надеялась встретиться со старыми друзьями. Обычно летом гуляли, ходили на дискотеку. Клуб в посёлке был замечательный. Раньше бабушка ничего подобного не говорила, хотя Варя младше была.

– Не дуйся, глупая. – Прасковья Никифоровна ласково потянула Варю к себе. – Подождёт твоя Зернова до завтра, идём, я тебе расскажу кое-что.

– Ну ба, мы ж договорились…

– Варенька, ты у меня единственная внучка. Если есть повод чего-то опасаться, не стоит дёргать тигра за усы. Завтра же ночь на Ивана Купалу.

– Что это за предрассудки, ба?

– Я соскучилась по тебе, побудь этот вечер со мной.

Со словами «ладно» Варвара плюхнулась на скрипучий диван, который испуганно пискнул. Бабушка поставила чайник на плиту, вытащила из духовки пирожки.

– Вот, твои любимые.

Варя с удивлением отметила про себя, что, когда она уходила, никакими пирожками и не пахло. Насупилась и обняла любимого плюшевого мишку.

Бабуля налила в большую чашку ароматный чай, подвинула тарелку с пирожками, которые были с картошкой и капустой. Улыбнулась, зная, что внучка обожает именно с такой начинкой.

– Не пыхти, а послушай, я тебе историю одну расскажу.

– Ну?

– Что нукаешь? Ежели не хочешь, не буду.

– Нет, хочу, – продолжая дуть губы, ответила Варвара.

– Ну так усаживайся удобнее, милая, – улыбнулась Прасковья Никифоровна. – Хочешь верь, а хочешь не верь, Варенька. Рассказывали старые люди о ведьме, что жила на окраине посёлка. Много лет назад это было, ещё до революции, в те годы, когда крепостное право было. Ты же знаешь, что это такое?

– Конечно, бабуль, знаю, у меня же по истории пять, – потеплев, ответила Варя.

– Вот и умничка. – Прасковья Никифоровна налила и себе чаю. – Ведьма та приходилась прапрабабкой бабке Маргарите. Она сейчас в соседях у Зерновых. Ведьмовство передавалось по наследству, и умирали всегда колдуньи тяжело. Мучила их нечисть, которая прежде верно служила. В тот год неурожай был, а сын помещика Верещагина из города приехал. Звали его Степан, отправили его родители в Москву на юриста учиться. Не знали, что он не погостить приехал, а сбежал от кредиторов. Проиграл в карты большие деньги и приехал к отцу, упал в ноги да стал просить выручить его.

Фёдор Пантелеевич и рад бы помочь, да сам в долгах, как в шелках. Пшеница в полях гниёт, дождливая весна и половина лета почти что уничтожили урожай. Конюшня сгорела. На свиней напал мор. Жена Фёдора Пантелеевича женщина приметливая была. Сопоставила она как-то, что дочка ведьмы Ефросиньи, что жила на перекрёстке, полгода назад к ним в работницы напросилась. Работала хорошо, убирала у животных не хуже подёнщика Егорки. Тот на пожаре в конюшне угорел, увезли его в город и ни слуху ни духу. Верещагины подумали, что, верно, помер Егорка, отправили посыльного, который вернулся с печальными новостями. Авдотья была милой и прилежной девушкой. Замуж никто брать не хотел только. Парни матери её боялись. Разговоры шли, что если жениться на дочке ведьмы, то это точно с самим дьяволом договор заключить. Обходили дом на перекрёстке трёх дорог стороной.

Как-то рассказала Авдотья Анне Спиридоновне, жене Верещагина, что замуж она всё равно выйдет. Говорит, время её не настало, а самой-то уже двадцать годков. В то время это уже, считай, старая дева. Сказала, что сама жениха себе найдёт, да и он хочет или не хочет, всё равно под венец её поведёт.

Анна Спиридоновна осерчала поначалу, вспомнились козни Ефросиньи, как женила на себе кузнеца. Красивый, сильный парень был, всем девкам на загляденье, а какие вещи делал, словно металл его слушался. Играючи молотом по наковальне стучал – клинки, розы, оградки, решётки, перила. Семейство Верещагиных у него много изделий заказывало в своё время. Как женился кузнец, его словно подменили – нелюдимым и замкнутым стал. А как понесла Ефросинья, ушёл он в кузню и работал, не выходя ровно девять месяцев. Родила ведьма девочку, Авдотью. В этот же день вспыхнуло горнило в кузне, все, кто были в помощниках у кузнеца, погибли вместе с ним. Пламя было настолько жарким, что никак его потушить не могли. Остались лишь головешки и пепел.

Знала Авдотья, что её слова задели хозяйку. Та была женщиной мудрой и не стала спорить с молодой ведьмой. Она ещё не вошла в полную силу, всё ждала, когда Ефросинья помрёт.

Обдумывая недавний разговор с Авдотьей, Анна Спиридоновна вспомнила, что проблемы в хозяйстве начались после смерти матери работницы. Умирала ведьма с криком, с мучениями. Зерновы заколотили ставни, засов задвинули на двери, сидели дома и молились. Боялись, что ведьмовская сила может им навредить.

Бояться не им надо было, а тем, у кого был большой дом – поместье около реки. Разделял деревню и усадьбу помещиков мост. Верещагины и не слышали, как воет Ефросинья, как скрежещут её зубы. Не видели они, и как она закатывала чёрные глаза, вцеплялась скрюченными пальцами в мокрые простыни и металась на кровати.

Степан Верещагин приехал в усадьбу за месяц до смерти Ефросиньи. Анна Спиридоновна вспомнила его слова: «Словно бес попутал, не знаю, что нашло на меня, намедни сон приснился, что я могилу копаю, а там золота столько, что понимаю, как мне нужен мешок. Проснулся сам не свой, отправился в трактир, потом в игорный дом. Дальше плохо помню. Очнулся в гостинице какой-то скверной, картины срамные на стенах, стыд, да и только, девки голые. Заходит Макарка Фельцман, ростовщик, и говорит, мол, проигрался ты в хлам, расчёт когда ждать. Погоди, говорю, дай с мыслями собраться. Он такой кивает, лыбится в рыжую бороду, а сам бумагу мне даёт, по которой я ему две тысячи рублей должен».

Рассчитался Фёдор Пантелеевич с Фельцманом, пришлось дом заложить. Велел Степану не возвращаться в город, сказал отрабатывать отцовские деньги.

С тех пор занялся Стёпка охотой. Отложил учебники, остался ему всего год до выпуска. Верещагин-старший в Москву съездил, уладил вопрос в университете, рассказывая, что сын заболел и придётся ему только через полгода приступить к занятиям.

Опасался Фёдор Пантелеевич, что дружки московские парня к столичной жизни, к кутежам приучали. Подумал, что в поместье всё больше пользы будет от него.

Бил Степан в основном зайцев да уток. В тот год, когда неурожай был и слякоть, зверью в лесу тоже жилось плохо. Дичь, что помельче, стала на скудные огородишки крестьян бегать, а за ними волки да лисы следом.

Как-то подстрелил Степан лису чёрно-бурую – шкура загляденье, хоть и лето, а лиса словно к зиме готовилась, подпушь густая под шёрсткой, и ворс лоснящийся, как будто не по лесам и полям бегала, а у помещиков в хоромах жила.

Принёс парень добычу в дом, вывалил из мешка, показывает отцу с матерью да говорит, что вот, мол, матушка будет тебе воротник на зимнее пальто.

Авдотья побледнела, никогда её такой Анна Спиридоновна не видела. Отпросилась домой, сказывая, что нехорошо ей и голова болит так, что мозги как будто вылезут. Отправила девку хозяйка да послала за ней пацанёнка – Микитку. Наказала, чтобы проследил за ней да осторожным был. Чуяло сердце женщины, что неладное что-то случится. «Не попадись Авдотье или её матери на глаза, разузнай, зачем работница домой стремглав побежала. Дам тебе медяков на калачи и леденцы».

Малой обрадовался, поскакал, точно заяц-русак, по пятам за Авдотьей. Та так торопилась, что «хвоста» за собой и не заметила.

Вернулся Микитка напуганный, говорит, слегла старуха Ефросинья. Увидел первым, как она у порога бревенчатого дома лежала да охала. Рассказал, как Авдотья подхватила мать да внесла на руках в сени. Мальчонка пролез в дыру в заборе, кинул горбушку псу, тот и не стал брехать. Сел паренёк около калитки, поглядывал по сторонам, чтобы, если дочка ведьмина выйдет, где бы схорониться. Залез под крыльцо, места там было предостаточно, да и слышно всё на удивление хорошо.

Разузнал пацанёнок, что удар хватил Ефросинью. Поразмыслила Анна Спиридоновна, понимая, что беда пришла к старухе в тот же момент, как пуля настигла чёрно-бурую лисицу. Причитала ведьма и говорила, что помрёт скоро, как только Стёпка с лисы шкуру сдирать начнёт. Авдотья заплакала, мол, как же так матушка, ты здесь, а лиса там, как же всё это связано. Заохала ведьма да призналась дочери, что та лиса – её вторая половина: ночью ведьма обращалась тёмным духом и вселялась в животное. Убить колдунью нельзя было, часть чёрной злобной души старухи поселилась в рыжей лисице. Стала у неё шерсть чернеть да лосниться, окрепла и сделалась сильной и быстрой старая лиса, которой суждено было скоро сдохнуть. Не знала Ефросинья, что Степан охотой занялся, так бы привела чёрнобурку в дом, смогла бы и сама спастись. Сказывала дочери, что умирать тяжело будет и что силу передать хочет Авдотьюшке, кровиночке. А ты, говорит, ведьма, доведи дело до конца – что я не сделала, закончи сама. Удивилась молодуха, а старуха и рассказала ей, как приворот варила, волосы Степана в варево кинула, призналась, что давно хотела дочку выдать за сынка Верещагиных. Будут у тебя и богатство, и свобода, бормотала. Женится на крепостной и вольную даст тебе. Только запомни – завтра, в ночь на Ивана Купала, когда хороводы водить станут, песни петь, цветок папоротника искать, разожгут у реки, где мост -большие костры, будет и Стёпка гулять там. Вся челядь из поместья явится посмотреть на празднество. Брызни в глаза Степану приворотным зельем, что я приготовила, да поцелуй поскорее. Тебе главное – ребёночка зачать, чтобы родилась дочка, а как поступить с будущим мужем, сама решишь. Коли не люб он тебе, поиграйся, как кошка с мышкой, сам помрёт потом от тоски, а ежели к сердцу прилипнет твоему, решай сама.

Закричала вдруг старуха, завыла, забила ногами по дощатому полу. Посыпалась труха на голову Микитке. Он сидел – ни жив ни мёртв, страшно ему сделалось за хозяина молодого. Услышал, как успокоилась старуха, и осторожно выбрался из укрытия. Но не знал малец, что дверь из сеней отворилась, вышла на крыльцо Авдотья и уставилась ему в спину.

Крался мальчик, а потом, как закричал, чувствуя, как цепкая рука схватила его за вихры на затылке. Заревел Микитка: «Простите, тётенька, в огород залез собачку посмотреть, пуговка с рубахи оторвалась, вот я и начал искать её». Врал от души так, что Авдотья почти поверила. Втащила в сени и дверь захлопнула. Глянула на мальчишку ведьма чёрными глазами, покачала сморщенной головой на тонкой шее и сжала змеиные губы. Уличила Микитку, зная, что помогает он в поместье у Верещагиных. Засмеялась старая ведьма беззубым ртом. Смотрел в него мальчонка и видел, что рот у неё чёрный внутри, как будто на него глядела тьма из старухиного нутра. Приказала Ефросинья дочери выгнать мальчишку. Бросила вдогонку – бегать тебе зайцем вечно по болотам, коли язык за зубами держать не сумеешь.

Улепётывал Микитка что есть мочи, страшно ему было до жути, и не слышал он последних слов ведьмы. Прискакал к стенам усадьбы, когда солнце садилось, мокрый как мышонок и трясущийся. Упал в ноги Анне Спиридоновне и сказал, что не нужны ему ни медяки, ни калачи да леденцы. Заплакал, рассказывая, что старуха-ведьма извести молодого хозяина хочет. Всё, что услышал, выложил как на духу. Успокаивала его помещица, велела кухарке накормить вкусно на кухне и призадумалась.

Степан шкуру с лисицы снял, засолил, а мясо собакам отдал. Ускакал в лесную избушку, говорил, что силки хочет поставить да порыбачить немного с утра.

Мать передала слова Микитки мужу. Разгневался он, был готов ведьмин дом вместе с ней сжечь, всё сокрушался, что раньше не сделал этого. А тут ещё праздник – народ придёт к мосту, девушки венки уже плетут. Как же сына от ведьмы уберечь? Позвал Микитку, смышлёный он малый был и не робкого десятка. Решил Фёдор Пантелеевич, что в лес надобно отправиться и предупредить молодого хозяина о ведьминых кознях на Ивана Купалу. Послал вместе с мальчиком дворового, чтоб пацанёнку не так страшно было. Тот отмахивался, говорил, что знает дорогу до заимки, но Верещагин, предчувствуя неладное, настоял, чтобы дворовый Тихон отправился вместе с ним.

Не успел предупредить Микитка Степана. Только скрылись между деревьями огни усадьбы, услышал Тихон, как рядом кто-то крадётся. Был он мужиком трусоватым, однако ответственность за Микитку заставила его не показать виду, как ему страшно.

Деревья преграждали путь мальчику и мужчине, в свете тусклого фонаря тропинка петляла между кустарником и густых зарослей с колючками. Внезапно Тихон услышал, как ухнула сова, посмотрел по сторонам, сделал шаг вперёд, глядь – а Микитки нет рядом. Позвал его тихо – ответа нет. Посветил перед собой фонарём и снова позвал мальчика. Смотрит, а на тропинке сидит зверёк какой-то, прищурился, чтобы лучше разглядеть.

Тут сделалось светлее – это полная луна вышла из-за облака. Лунный свет осветил тропинку и зайца, который сидел и смотрел на Тихона. Говорил потом дворовой, что зверь тот особенный был – большой такой и морда, как человеческая, смотрит, а на глазах слёзы.

Верещагин заругался, велел Тихону убираться, назвал его пропойцей. Мужик растерялся, упал на колени и клянётся, что во рту ни капли не было. И что был мальчик, заухала сова, и нет ребёнка, зайчик вместо него.

Не верил Фёдор Пантелеевич в суеверия и колдовство. Передал жене слова Тихона о том, что произошло в лесу, и не заметил, как в отблесках свечей сделалось бледным лицо Анны Спиридоновны. Она была готова сама броситься в лес, отыскать домик лесника, рассказать сыну, что ждёт его, если он отправится на гуляния у реки. Завтрашняя ночь могла освободить его или сделать рабом на всю жизнь.

Верещагин и слышать не хотел, чтобы идти к заимке, к Степану. Говорил, что пока в своём уме, чтобы бабьи глупости слушать.

Стёпка вернулся к обеду. Удивился, что мать слегла, да и сам Верещагин-старший не понимал в чём причина её горячки. К вечеру стало ей легче, Анна Спиридоновна грешила на нервное потрясение, но как стало ей лучше, сына снова не было рядом. Опять она не могла рассказать о готовящемся колдовстве и привороте.

К вечеру Степан вышел к реке, наблюдая, как деревенские костры складывают, как девушки песни тихо напевают и венки плетут. Почувствовал он вдруг, что кто-то смотрит на него, повернул голову к мосту и видит: сидит там заяц. Удивился. Странное дело, чтобы дичь сама шла к человеку. Пригнувшись, тихо ступая, приблизился он к мосту. Заяц смотрел ему в глаза, и огромные слёзы катились из глаз животины.

– Зайчик, – улыбнулся Степан, присел на корточки и подозвал его. Зверёк резво подскочил, дал погладить себя. Удивился молодой охотник, что заяц ручной такой да плачет, как человек.

Не знал он, что это Микитка, который так и не успел предупредить его. Решил Стёпка взять зайца домой. Хотелось показать его матери, повеселить её, чтобы она быстрее поправилась.

У реки зажглись костры. Остановился Степан, разглядывая, как парни и девушки взялись за руки и водят вокруг огня хороводы. Подошёл ближе, вспоминая, что всегда любил наблюдать за праздником в ночь на Ивана Купалу. Тогда и Фёдор Пантелеевич с матушкой приходили. Сегодня же родители были чем-то расстроены, парень подумал, что это его вина, вспоминая, как проиграл деньги и разочаровал отца. Наверное, решил он, в этом дело.

Повернул к поместью да услышал голос звонкий, словно кто-то звал его по имени. Обернулся – никого. Затрясся зайчик на руках парня, погладил он его, успокаивая. Снова услышал тихий голос девичий за спиной, повернулся, тут ему Авдотья и брызнула в лицо приворотным зельем.

Затуманился взгляд Степана, сердце вспыхнуло огнём, почувствовал на губах горячее дыхание девушки да поцеловал дочку ведьмы. Забился зайчик у него в руках, не увидел одурманенный зельем молодой помещик, как выхватила зверька из его рук Авдотья. Сдавила его руками цепкими, а заяц вывернулся да ухватился острыми зубами за безымянный палец девушки, откусил его и выскользнул из её рук.

Не увидел Степан, что зайчик отхватил палец Авдотье, притянул её к себе и давай целовать да ласкать. Стерпела она боль жгучую, в темноте и не видно, как из пальца кровь лилась. Знала коварная, что первым делом надо ритуал завершить.

На страницу:
3 из 6