Полная версия
Космогоны. Научно-фантастическая поэма
В Галактику проникновенье
Объятой страхом головой.
И эти птицы-голоса,
их гомон тысячеголосый,
Пока ещё не пали росы —
От вечера до света дня
Во снах преследуют меня.
И просыпаясь на рассвете
Под крики окаянных птиц,
Совсем один на белом свете,
Безвольно,
распластавшись ниц,
Я долго все перебираю
и переигрываю вновь,
И эти звоны-щебетанья,
Ночные зонги-обещанья —
Неразделенная любовь
И жажда тайного свиданья.
Я взором внутренним слежу,
Как распадается пространство,
Как удаляется Земля
И ужас первопротестантства
Казнит и мучает меня.
9.
Моя красавица ночная,
Чуть ось к эклиптике склоня*, (27)
Цветами снега-перламутра,
переливаясь и играя,
Уходит в дальние края.
Что жизнь? Тончайшая вуаль
на голубеющей планете,
Но… гениальны её дети.
Глава VI. ОБРАЗ МЫСЛЕЙ
(первое продолжение)
1.
Страшись истечь
протокой мелководной,
Взнуздай судьбы свирепого коня,
Пусть зол и сыт,
но сам – пребудь голодным!
Не то упустишь миг,
весь мир кляня.
Твой крылоногий,
дерзкий бог удачи* (28)
Промчит стрелою, унося успех,
И ты понурой
поплетешься клячей,
Глотая со слезами горький смех.
2.
И вот во вторник ли в четверг
(я снова не запомнил даты)
Меня Философ опроверг,
В скандал переведя дебаты.
И, даже! посвятил цитату
«Увы, Земному Ренегату».
А было так, как это было,
Лягалась рыжая кобыла,
Да улыбнуться позабыла.
3.
В тот день, уже приняв решенье,
Я напоследок захотел
Проверить все предположенья,
«Отдельность душ и бренных тел»,
Не к Богу в рай, хромому в ад,
Кто нынче в эти сказки верит?
Но превратиться в звездопад,
И Дом-Вселенную промерить,
И все проникнуть в краткий срок,
Вернуться в прежнюю обитель
Не как оплёванный пророк,
Но как Предтеча-небожитель.
4.
Долой высокие слова,
Вот стол и стулья у стола,
Намечена у нас программа,
Вот Скалолюб и Борода
(кому то в смех вся эта драма).
Но как с друзьями не сойтись,
Не отвести души невзгоду,
По рюмкам тонким не пройтись,
Кляня осеннюю погоду.
Обычно все? Банально? Да?
Всех слов не истекла вода?
А не беда!
5.
Литературы популярной,
Грамматики утилитарной
Больших физических идей
На книжных полках – пруд пруди,
Их тысяч тысячи людей,
Как тонко дело ни веди,
До сальных дыр не зачитают.
А сколько книжек впереди?
Как издавать их обожают,
А плата? – пять алтын за лист.
Ребята, я не скандалист,
Но обесценен этот труд,
Куда же авторы все прут?!
Но если кто всерьёз наметил
раздел науки «прошерстить»
И стал заправским дилетантом, —
Всегда способен процедить
Глубокомысленную тезу,
Таким неймётся до зарезу.
Возьмём цитату мы, к примеру,
в меру:
«Адрон»* есть целое (29)
и он же часть себя,
Но как хитёр, прохвост, однако!
Так ухватив свой длинный хвост
За ним гоняется собака.
Ну?! Какова модель будстрапа* (30)
Для физика – головотяпа?
А всё же ходят, ходят толки:
«Не вырваться из «зашнуровки»*. (31)
6.
Казалось, вовсе не грешно,
Скосив глаза в чужую книжку,
Свою оттачивать мыслишку,
Но, впрочем, может быть смешно,
Так веселитесь, ради Бога,
До неизвестного конца
летит, пылит моя дорога
И топот старого Пегаса
не слышен в грохоте копыт.
В угон уходим мы, в угон,
К луке седла давно пригнулся
Друг закадычный Ветрогон,
И я за ним вослед, вослед,
За счастья миг, за восемь бед.
Итак – совет.
Глава VII. ДОВОДЫ РАССУДКА
1.
Философ —
главный гвоздь программы,
Апологет бетонных истин,
Не уцелела стенограмма,
Где мысль стара,
а стиль столь выспрен.
Из нашей старой он когорты,
Но речь держать? Какого черта! —
– А вот такого, ты, зануда,
Марксизма Каин и Иуда. —
Он долго версию носил
Всех антиэнтропийных* сил 32 (основы всякого порядка
при становлении систем):
В кристаллах – атомов укладка,
В стихах – ритмичности фонем,
Телам небесным – тяготенье,
Белкам – наследственности код,
Влюблённым: ночью – вожделенье,
А утром – с кофе бутерброд!
2.
– «Ну что ж,
пожалуй день настал,
Кто, глядя в знания кристалл,
Миров иных* лелеет зовы,33
Забыв известные основы,
Пусть не пеняет за разнос
И всуе не воротит нос».
Напомнил он, что:
– «Некто в темноте,
в просторной комнате,
Где истин спрятан клад,
Познанья* стрелы мечет наугад. 34
Но если в энное мгновенье
Познанье истину пронзает,
Никто об этом не узнает,
Весомы скептиков сомненья».
«Что – истина?*» И где искать,35
Предвидя логики крушенье,
Любуясь собственною тенью,
Себе мы продолжаем лгать.
3.
Не выпить Ксанфу* море никогда, 36
И ангелу* его не выбрать ложкой, 37
И месяцу не обломать рога,
И лунную не унести дорожку.
Все было просто до Эйнштейна
И даже сорок лет назад, —
На кварках* лопнуло терпенье, 38
«Виктория из ретирад».
Зато незыблемы нуклоны*,39
До истины – рукой подать,
Нам снились времена Ньютона,
Сходимость, чёткость, благодать*.40
Так истина в изменчивости мысли?
В цикличности устойчивых основ?
Мы к этому на тверди попривыкли
Составленной из малых трёх китов.
4.
Да вот из атомистики понятья:
Протон*,41
нейтрон* 42
и сумма их —
дейтон*.43
Их ловко заключил в свои объятья
«Субъект» без отчества
по имени адрон.44
А дальше?!! Поле – пустота*, 45
Хромодинамики* «цвета»? 46
Делимость множеств?
времени делимость?
Пространственная времени сходимость?
Апория «Дихотомия»*
(47) (опять делимости стихия):
Зенон коварный Ахиллеса
вдогонку шлёт за черепахой,
Вот глупость! Воин станет прахом,
Деля их путь на бесконечность,
Их встречу отодвинем в вечность*. 48
5.
А парадокс Тристрама Шенди?!
Вам это просто не понять,
не выпив пару кружек бренди
На описанье прожитого дня
истратил год педант и денди*. (49)
Итак, пока он жил и ел и спал,
И ждал конца без укоризны,
Все больше Шенди отставал,
Описывая годы жизни.
Но дав бессмертие Тристраму,
Увидим парадокса драму,
Как прежде тратя год на день,
(вот снова тень на наш плетень)
Он жизнь свою по дням опишет,
Как жаль, что нас Зенон не слышит!
Был проклят первый еретик
И отлучён от христианства*, 50
Но все же главного достиг,
Суть постигая мессианства:
Велик искус! Что есть —
«допреж веков»?!
Умом не взять,
судья здесь – вечность,
Капитул разъярён: еретик нападал
на актуальную (вот нехристь!)
бесконечность*.51
6.
Он продолжал:
– «Вот знаний круг,
Незнанье – за окружности границей,
Чем больше знаний станет вдруг,
Тем больше оснований злиться —
Растёт незнания граница*. 52
Из диамата праведных основ:
Мир бесконечен – знание конечно,
Но если круга край
расширить бесконечно,
То, в бесконечном времени живя,
Не посрамим ли мы законы бытия?
Мир познаваем. Это – ясно?
Ну вот, пожалуй, и прекрасно,
О чем, то бишь, ещё хотел?…
То я сказал, и это тронул,
и суть предмета рассмотрел.
Тогда о чем?..
О «звёздных духах»?!!
Вас, верно, укусила муха —
И ядовитая притом!»
Он был неотразим —
не спорю, но часто
выглядел шутом.
Его губило, к сожаленью,
Не по зарплате самомненье.
7.
И мне – «смутьяну-рифмоплету»,
Не раз выказывал заботу.
И поучал, что есть машина,
«Которая (каков итог!)
Заменит нам Отца, и Сына,
И Святый Дух (они же – Бог), —
Но эти тонкости – молитва,
Её чтецы не мне чета,» —
И снова плёл про алгоритмы:
«Ты в них не смыслишь ни черта».
А я по простоте душевной
Искал поэзии истоки,
Нанизывал стихом напевным
Гармонии простые строки —
Итог моей прекрасной хвори,
Любви подобной, но не кори:
8.
Вот памятка для стихоплета:
От чувства к образу,
от образа – к фонеме.
Итак, нуждается работа
В детерминированной схеме
Но парадоксы интеллекта —
Есть отражение, присущее уму,
Я не встречал коварнее объекта,
Вот доказательство тому:
Лишь только гений-мозг успеет
Наполнить ритмом бытие,
От страха сам закоченеет
«А вдруг творенье не мое!» —
И вспомнит: «Это где-то было!» —
Вы точно знаете? Когда?!
Во сне ли Муза ворожила,
И вдруг затмила часть ума?
Там – эхо памяти,
тут – мысли отраженье,
Сомнения лишают нас рассудка
И стихоплёта озаренье
Вдруг обернулось злою шуткой:
Недоказуемо, что ваше, что не ваше,
А в голове – такая каша…
9.
Что делать, значит так и надо,
Пусть критик заработает на этом,
Докажет: «Пел с чужого лада» —
Потрафит признанным эстетам:
«Поэт не трезвенник, не скептик,
Покруче дайте интеллектик!
Он все сочтёт и подтасует,
Так кто же гений? Кто ворует? * (53)
Но вот в N х ассоциаций
Машина называется душа,
Понятно вам? Давайте без оваций,
Подумаем об этом не спеша.
Итак, рациональная цепочка:
анализ – вдохновение – строка,
Содержит, как листочки почка,
Вот это все ВИРШИтеля рука.
Но эрудит наш музой был отмечен,
И отыскал весьма крутую тему.
Он изложил в конце занудной речи
«Космическую теорему».
10.
«Мол, наше «горнее витанье»
И наша тяга к небесам
Есть «рудименты подсознанья» —
Дань первобытным голосам.
Доисторическое время
Усвоил ДНК-овый код*, 54
И теистическое племя 55
Дурной наследственности род.
Мы знаний накопили крохи* 56
В хитросплетениях фонем*, 57
В доязыковые эпохи
Был глух наш слух, а Космос – нем.
Религия – продукт абстракций,
Вид «отражения среды»* 58
И в вытяжках белковых фракций
Идеализма есть следы.
Но если в ткани сокровенной
Нейронов мы рассмотрим срезы,
То обнаружим рифмогены,
Генетика – вот суть поэзы!
Ну а поэт – простой начётчик,
Нуклеотидных друг цепочек
Стишки рифмует и штампует,
И вчуже в ус себе не дует».
Глава VIII. СТЫЧКА
(доводы рассудка; первое продолжение)
1.
Задира-физик мой,
упрямый, но весёлый,
Не жаловал казённых болтунов,
Я был согласен, —
да, король-то голый
И скуден у Философа улов.
Молол он долго, пресно и темно
Занудные все эти теоремы, —
– Ну, а когда ты что-нибудь своё?
Без этой примитивной схемы?
– От «схемы»? Можно отойти,
Но, видишь ли, к чему прийти?
Не взволновали вас примеры
«Наивной» философской веры
Великих греческих идей,
Видать, не те я взял масштабы
Для мудрецов таких мастей,
Вам, как для пьяной дуры-бабы,
Подать все нужно поострей:
Блуждающие где-то души
Космогонических зверей.
Вы где набрались этой чуши?!.
2.
Согласен! На исходе века,
Под этим подпишусь и я,
Наук естественных семья
Все больше против человека.
Переплавляется мой ум
в диоды, блоки, микросхемы*. (59)
Вопрос законный —
все мы, где мы?
От этой не уйдёшь проблемы,
Стучится в двери репликат*, (60)
Души «душевный дубликат».
Пока он не набрал силёнок,
Ублюдок! Гаденький утёнок,
А будущее ведь за ним,
И незаметно подрастая,
Взлетит главой несметной стаи
Фотонный лебедь-Серафим.
Но создавая командоров
космогонического рейда,
Забыли доводы любви
и доводы Зигмунда Фрейда.
Храм торжествующей любви,
Какие ни рифмуй трактаты,
И впрямь построен на крови,
Безумит ум огонь простаты,
Неужто он вам незнаком,
мои земные ренегаты?
3.
– И дорого он станет людям,
Ваш Серафим-антагонизм,
Космогонический фашизм,
Нож-лазер к материнским грудям.
Такого призрака-вампира
И властелина Мегомира,
попомните все ваши бредни,
Земные не рождали ведьмы!
Ему великий инквизитор,
Что балаганный реквизитор.
Пари держу, что эта стая,
Которой Космос ни по чём,
Галактику всю облетая,
Заполнит видимый объём,
И по дороге все сжигая,
Страшней проказы и чумы,.
Сметёт с лица земного рая
И нас и все, чем живы мы,
Мы вымрем стадом динозавров,
Таких вам не хватает лавров?!
Какое там переселенье
В трёхмерных матричных полях*, 61
Ну, наблюдали вы свеченье*, 62
Ну, помечтали с увлеченьем,
Ну, увлекались душечтеньем* 63
Довольно! Вам моё почтенье!
Нужды мне нету в дураках…»
Не зря, не зря ортодоксия* 64
Всегда была его стихия.
4.
А я-то сдуру проболтался,
Что в Космос улететь собрался,
И что астральные мечты
Не так, пожалуй, и просты.
Но тут мой ортодокс лощёный
Зашёлся глоткою лужёной,
Назвал нас бандой душегубов,
Тем отличив от душелюбов
И прочих всех душебольных,
Тверёзых, пьяных и хмельных,
И бредом наши все затеи,
антинаучными уловки,
И что мы скопом, вот уж вот,
докатимся до уголовки.
Что в Космос мне совсем не светит,
Чуть что и схватят по тревоге,
У нас, мол, лихо шельму метят,
А сам к дверям, давай, бог, ноги!
Ай да Философ, браво, браво,
А он орал нам на ходу, —
– раз есть ВИНА, так есть и ПРАВО,
Накличем на себя беду!»
Тут Скалолюб рванулся в стычку
(вот гладиатор интеллекта!)
«Ужо, – кричал, – сарынь на кичку,
Не упущу, – кричал, – субъекта!»
И началась тут заварушка,
А без неё, что за пирушка?
5.
Мой лапидарный соловей.
Ретировался до прихожей…
Философ – и с побитой рожей,
Защёлкнулся замок дверей
А третий, «выпимши» прилежно,
Проспал всю драку безмятежно,
Не то чтобы ушёл в кусты.
Бутылки были-то пусты, —
Вот тоже – не было печали
На нашу суету смотреть:
«Да лучше с водки помереть!»
А мы до хрипоты орали,
Что значит «сметь или не сметь».
Ведь натурально аморально
За космогонию судить.
И долго начали рядить,
Как сделать, чтобы «шито-крыто»,
Когда «комедья ла финита»,
Когда назло всем фраерам
Уйду к заоблачным мирам.
Пока же лучше затаиться
И всуе нечего шуметь.
Хоть в пору с горя удавиться,
А все же: сметь или не сметь?
рис
Глава IX. ВЕТРОГОН
(о фантастическом реализме)
1.
Эх, «сметь – не сметь» —
– не та забота,
К прагматикам идти в полон,
Ну задал дьявол мне работу,
А где дружок мой Ветрогон?
Вот лютый враг пустой идеи,
Не зря все предки – иудеи.
Но в нашей сфере – он мастак,
Да вот одна его ремарка:
«Хватай пять гривен за пятак,
А за лептон – четыре кварка*». 65
Дугою дьявольскою бровь,
полуулыбка, глаз прищур,
Библейский кесарь Соломон
был пращур и знаток ла амур.
И Ветру был весёлый бой —
Успех блистательный в науках,
А для меня успех любой
Рождался часто в страшных муках.
Но обаянье простоты,
Насмешливости, суеты
И шквал острот, лихих и звонких,
Мне, кажется, знаком с пелёнки.
2.
Немало он сменил профессий,
Немало «про» и «контра» взвесил
За долгих два десятка лет,
Но как-то сник, сошёл на нет,
И то, сказать, жена, работа,
Детишек малых легион,
Да меркантильные заботы
До морока и до икоты,
Да жизнь с аванса до получки
и с рождества до похорон.
Эх, сгинул, сгинул Ветрогон,
А был хорош, остёр и юн,
В студенческие наши годы
он был мне птицей Гамаюн.
И если вам сказать по чести,
Когда он брался рассуждать
о нашей участи бесцветной,
О сутолоке беспросветной,
О филиации* идей, (66)
О судьбах мира и людей,
Умел так ловко увлекать,
И так свои он ставил сети,
Что оппоненты, словно дети,
Заворожённые огнём,
Довольно быстро замолкали,
Но вряд ли толком понимали,
Что Вера – плод мирской надежды
И богослова и невежды,
И жаждущего благостыни,
И вопиющего в пустыне
(кто в боголепствующем рвеньи,
узрел Спасителя явленье).
Ну а за Верой Томас Мор, *67
Эйнштейн и грек Анаксагор* 68
Поль Ди’рак*, даже Лев Толстой —69
Все становились на постой,
А с виду парень был простой.
Он исповедовал, мошенник,
анархию идей науки, (70
Завихрив знаний всех круженье,
то ли с похмелья, толь со скуки.
4.
Давно я от него услышал
вот это слово: «Варион»*,71
И не придал тогда значенья;
За чаем с водкой и печеньем
Все наплести мог Ветрогон.
Но смысл физический души?!?
(ох, парень, лучше не смеши).
Он сформулировал отлично!
И, главное, звучит прилично,
Как сохранения закон.
И усилитель – Варион:
«Он символ цифровых новаций,
Он излучатель репликаций72
Игры свободного ума,
Он эпигон страстей Господних
И всех идей безумных сводник.
Он генератор-плагиатор
Всего, что можешь ты любить,
Насмешка над людской природой
И над тупой твоею мордой
(Кем быть тебе и кем не быть,
запретов преступив канон)»,
Вот как понятье Варион
Мне объяснял злодей и циник,
Друг закадычный Ветрогон.
6.
Он мне открыл, что в Варионах
Частицы все и все поля
Преобразуют в Гравимоны* (73)
Из сущностей разноимённых,
по разному их называют,
Усиливая разгоняют
И как шпионов засылают
Во все сверхдальние края.
7.
Есть в Мексике один вулкан*, (74)
Не самый главный великан,
Но мало кто об этом знает:
Колечки дыма он пускает,
Таков же импульс Вариона,
«Кольцо» – ловушка Гравимона,
Тороидальные «колечки*»75
То ли псалмы, то ли словечки,
Попыхивает Варион,
Пустив «колечек» легион.
Ну чем, дружок, не «Трубка Мира»,
Или вселенская мортира,
Весь ближний Космос взят на мушку,
А Варион есть гравипушка
И гравипоезд-почтальон», —
(Вот с кем бы мне уйти в угон!
Вопрос: годится биополе* 76
Для гравимонской этой роли?
Стать матрицей* моей души77
в космогонической глуши?)
Кто знал, что столько лет метнётся
К копытам боевых коней,
И что фортуна улыбнётся
Безумной прихоти моей.
Приникнув к пасти Вариона
Я буду жаждать и страдать,
В частиц потоки распадаться
И бесконечной славы ждать.
9.
Куда же сгинул-подевался
Мой бедолага Ветрогон,
К каким «галактикам» подался,
Охотиться ушёл в угон?
Неужто опустились крылья,
и сник до времени старик,
Крапает хилые статейки,
не поднимает больше крик.
А может в егеря подался
Сибирских девственных лесов,
Или с тоски в бичи продался
В созвездие бродячих псов,
Без пустозвонства и истерик
Не дотянув до «их» Америк?
Когда и на какой дороге
И мне пообломают ноги.
За фантастические бредни
взамен вечерни и обедни?…
Но ухватив перо поэта,
Я вновь пишу про «то» и «это»…
Глава X. О ПОЭТИЧЕСКОМ РЕАЛИЗМЕ
1.
Как держит ритм поэта руку,
Бунтует стих в оковах ритма,
Но кто-то творческую муку
Сбыл на потребу алгоритма.
Штампуют роботы стихи —
Так делают болты и банки,
А вы, мои, уж так лихи,
Познали благости изнанку.
За благость как не пострадать,
Набив оскомину на слове,
Не разгибаясь год писать,
И слёзы не считать в улове.
И в даль такую уходить
За горизонт реальных чисел,
И возвращаясь, приносить
В метафорах осколки мыслей.
2.
Как ждёт вина стиха сосуд,
Его заполнить невозможно,
Но рифмоплётством назовут
Всё, что надуманно и ложно.
Мерцает влага в глубине,
Сосуд ещё наполнен эхом,
И бродит ланью по траве
Надежда робкая успеха.
Покинув тайный свой приют
Феерии воображенья
Неспешно замысел плетут,
Всё вовлекая в ритм движенья.
И томно станом поводя,
В блаженство отворяя двери,
Ласкает слух сазандаря
Моя таинственная пэри.
3.
Улыбка сладостна стиха,
Соударенья благозвучий,
Как драгоценные меха,
Как лютни нежной стон певучий.
И в ритмах, в благостях чудес
Уснул на скалах тёмный лес,
Раскованная тишина
Спустилась
по туманным склонам
И беспризорная луна
Повисла над моим балконом.
Вызванивает водопад,
То отдалённо, то с угрозой,
И листья хрупкие летят,
Спасенья ищут от мороза.
Остылые лежат поля,
Не зная плена алгоритма.
Всего два средства у меня:
Метафора и чувство ритма…
…… … … … … … …..
Но жжёт, в созвездиях сгорая,
Герцшпунга-Рессела* кривая. (78)
Глава XI. ОБРАЗ МЫСЛЕЙ
(продолжение)
1.
В который раз изволь стыдиться,
Сболтнув с чужого языка,
Ну что нам дома не сидится?
Скорей бы уж перебеситься
Всласть наломав себе бока.
Вот так и я, однажды выйдя
в тяжелых думах за порог,
К своим галактикам подался
И с Близнецами так надрался,
Что «лучше выдумать не мог».
«Вояджеры», «Венеры», «Марсы» —
Перемололось, как мука
Планеты все перепахали,
На рандеву к Луне слетали,78а
Такого «Хаблом»* наснимали,
Чего не объяснить пока.
2.
Я вдохновителей моих
Благословляю и поныне,
Пробился непокорный стих
К омытой светом звёзд пустыне.
Из всех философов земных,
Признаюсь, Кант мне всех дороже,
Давно на смертное лёг ложе,
Но голос Канта не затих.
Оставил нам он, как загадку,
Свою известную догадку
О множествах миров иных* —79
галактиках, и о планетах
Из газовых диффузных масс —
И в боги возводил поэтов,* 80
Он был мыслитель – высший класс!
А что поэтам по плечу?
Кто назовёт – озолочу.
Ведь Фобос* был предсказан 81
Свифтом и Деймос* тоже,82
– вот пример!
И в «Микромегасе»* все это 83
премудрый подтвердил
Вольтер.
«Взлететь к Луне не мудрено» —
Учил носатый Сирано,84
Он носом чуял дух науки
И взял фантастов на поруки.
А сколько к звёздам нас летало?
Нет! Что ты там не говори,
Поэтам тоже перепало,
«Но снова врут календари».
3.
И к нам под вечер постучался,
Ну просто на голову снег,
Ещё один шутник сыскался,
Прервав времён скандальный бег.
Кто он? Я буду очень краток:
Бродяга наш, в народе – «Князь»,
Был комильфо, любил «пираток»,
Не ведал страха отродясь.
Края родные – Подмосковье,
Какие пройдены места,
С гитарой возле изголовья
В какие «незабвенны леты»,
Какие песни были спеты
У одинокого костра.
Где наши юные подружки,
Где запах тела и вина?
Давно забыты те пирушки,
Давно пустуют наши кружки,
За всё оплачено сполна.
Остались где-то наша Сходня,
Подрезково и Кутуар,
Мелькает, как шатёр походный
За будуаром будуар.
4.
Ах, шутки, шуточки, шутейки,
Затеи разные, затейки,
А там, глядишь, пошли статейки,
А там и сам под конъюнктуру
Спешишь, как в рай, в аспирантуру,
Уже печатаются книги,
И крепко виснут на цепи
семьи почётные вериги.
Кто ими походя бросался,
Потом уж вволю насмеялся,
Имел под каждым под кустом
Жизнь с исполнительным листом.
Глава XII. КНЯЗЬ И СКАЛОЛЮБ
(доводы рассудка, продолжение)