Браслет неудачи

– Голод, – коротко ответил Мося.

– А, понятно. Молодой такой, и не скажешь, что уже дети есть, – она подмигнула.

– Спасибо тебе! – Моисей невольно заглянул в её веснушчатое лицо и не поверил глазам.

– Машенька! – это Маруся выбежала посмотреть на диковинную девушку. Моисей замахал рукой, чтобы та возвращалась в домик, но когда оба оглянулись – незнакомки и след простыл.

Моисей и дети переночевали в брошенной избушке и с рассветом, как и просила их девица, отправились дальше.

– Что с вами, Света? – спросила Мария, и Светлана вернулась в реальность.

– Я видела всё, о чём вы рассказывали.

– Как это может быть? Вы такая чувствительная? Вы всё видели моими глазами?

– Вот именно, что не вашими!

– А чьими же? – встрял Матвей Олегович.

– Ты не поверишь… Я видела всё со стороны твоего деда…

– Так разве бывает? – у него поднялись брови.

Света пожала плечами и обратилась уже к Марии.

– Как по-вашему, кто это был? Красноволосая девушка – кто это?

– Если бы я знала, детка! Я успела увидеть её всего лишь на секунду! Моисей велел мне ждать его… А она спасла и его, и нас.

– А как же ваши с дедом пути разошлись? – уточнил Матвей.

– Соседнее село уцелело. Мы приютились в одном из немногих жилых домов. Там жили старики, которые недавно получили похоронку на единственного сына.

Моисей и Маша быстро нашли общий язык со стариками и с остальными деревенскими. Раненый в плечо Мося старался по мере сил помочь по хозяйству, носил дрова, которые колол дед, топил печку и делал ребятишкам из деревни кукол из веточек и бумаги. Маша радовалась, глядя на возрастающую любовь жителей села к её другу. Старуха помогала им нянчить малыша и не жалела молока от единственной коровёнки, Маша же помогала бабе Шуре с готовкой, и по вечерам все трапезничали вместе.

В один из весенних дней мимо деревни проезжал обоз с такими же, как Моисей, фронтовиками – молодыми мужчинами. Старшина сразу приметил молчаливого, но деятельного молодца, которого облепляли деревенские детки и выпрашивали сделать куколку. Перед отъездом из деревни командир подошёл к Мосе и спросил:

– Воевал?

– Так точно!

– На какой ранили?

– На Курской.

– А дети – твои?

Мося рассказал, как всё было.

– Мы тут добровольцев набираем на Урал, там заводы разворачиваются. Поедешь? Ты парень крепкий, несмотря на ранение, для тяжёлой работы подходишь. Я бы тебя с собой взял!

Осипов инстинктивно схватился за больное плечо.

– Я-то согласен. А детей куда дену?

Маша, слыша этот разговор, бросила хворост, подбежала к Мосе и обняла того за пояс.

– Увы, – старшина пожал плечами. – Сына с собой бери, а девкам там делать нечего, да и не твой она ребёнок.

– Но она мне как сестра, как же мне её бросить?

– Мось, – Маша встряла в разговор двоих мужчин, продолжая обнимать его. – Я тебя люблю и Олега тоже. Но если так нужно, вы уезжайте. Олегу с тобой лучше будет, ты ведь папка его. А я со стариками останусь. Дед Петя с бабой Шурой ко мне привязались, я им помогать остаюсь. Всё равно больше никого у меня нет…

– Молодец, малая! Солдат! – уважительно ответил командир. – Ну, вы посовещайтесь тут. Как решишь чего – так и подходи.

Подошёл вечно смурной дед Петя. Они, потерявшие сына на войне, за неделю умудрились полюбить Маруську и её спутника. Старик взял Моисея за здоровое плечо своей шершавой крестьянской ручищей и сказал:

– Ты нам, Мося, девочку оставь! Мы её не обидим, обещаю! Тут школа есть в селе, учиться её устроим. А наши победят – приезжай навещать!

– Мось, оставь! – вторила Маша. – Я вот и адрес записала. Пиши мне, как устроишься!

– Ну, смотри!

Мося обнял девочку, как родную сестричку, и наказал:

– Береги себя и стариков этих тоже! Куклу Машу не забывай, а я уж буду писать!

Собрали старики Моисею какой-никакой еды да проводили вместе с обозом. Что было дальше с мужчиной и её племянником, Мария знала только из писем. Первое время Мося писал часто, да и она не отставала. Устроился, Олега в ясли сдал, какое-то время работал бок о бок с пленными немцами. Олега воспитывал всесторонне в духе атеистического гуманизма и писал Маше, что навсегда останется безбожником.

Маша же, хоть и была из семьи интеллигентной, никакой работы не боялась. Она пошла в сельскую школу, как только позвали, а закончив, стала учиться дальше. Старики её любили, а Маша была всячески благодарна им за заботу и приют. Коров с бабой Шурой пасла и доила, наколотые дедом Петей дрова в сарай уносила. Старики воспитали Машу в духе православной веры, постоянно говорили, что Бог им её послал.

Матвей задумчиво слушал старуху.

– Выходит, вы моя двоюродная бабушка?

– Именно так и выходит, – Мария захлопала в ладоши, как девочка. Мы с Лёшей сначала прилетели в Н-ск помянуть Софью, твою бабушку. Письма от Олега прекратились уже двенадцать лет как. Я знала, что он болеет и что уже схоронил жену…

– Увы, простите, что был столь нелюбопытен. Я даже адреса вашего не знал, чтобы написать, впрочем, я и о вас-то узнаю впервые. Позор на мою седую голову!

– Пустяки, мой мальчик! Лучше поздно, чем никогда, говорят. Я знаю, что в кукле есть зашифрованная Мосей загадка, которую я хочу разгадать, пока ещё жива.

– Думаю, я попробую кое-кого спросить, – решительно сказала Света. – Матвей, дай мне дневник твоего дедушки?

– Что ты собираешься сделать?

– То, что мне раньше удавалось! Дневник хранит в себе энергетику человека, который его вёл!

                                          * * *

Света взяла в руки блокнот Моисея и крепко зажмурилась. Она чувствовала, что сейчас окажется в другом временном промежутке – как тогда, с колье-змеёй.

Момент – и она видит уже столь знакомую ей дверь, но всё располагается по-другому. Даже сама дверь сделана из железа и дерева. И стекла в ней нет. Но это совершенно точно её любимый «Анти-КВА».

Света тянет на себя тяжеленную дверь и заходит. На полках сидят всё те же пупсы и медведи, стоят книги, только на западной стене часов нет. Вместо Матвея за прилавком с лупами и камнями – возможно, уральскими самоцветами, работает другой человек. Это его дедушка. Наверное, в последние годы своей жизни. Он ужасно кашляет, но создаёт впечатление могучего старца с окладистой бородой, который ещё всех переживёт.

Он отвлёкся на скрип двери и заметил Свету.

– Ну здравствуй, внученька!

– Здравствуйте! А почему вы называете меня внученькой?

– Так ведь ты жена моего внука, а значит, и ещё одна моя внучка. Проходи, чего застыла!

Старик кивнул на стульчик рядом со своим рабочим столом, и Света присела на него.

– Спрашивай, что хотела узнать.

– Вы помните Марию Рыжову? – спросила Света.

– Марусю из Н-ска, конечно же, я помню, – старик улыбнулся в бороду. – А что с нею?

– Говорит, мол, скоро умрёт, а так и не успеет узнать секрет куклы Маши, которую вы подарили ей. Она спасла ей жизнь во время войны, помните?

В этот момент за Светой открылась дверь, и зашёл ещё один человек. Он оглядывался вокруг, вспоминая, то ли это место.

– Невероятно! – сказал гость, поправляя очки.

– Ну и ты проходи, – казалось, Моисей ничуть не удивился пришествию взрослого внука.

– Откуда ты здесь? – а вот Света очень удивилась.

– Я взял тебя за руку, хотел помочь в твоём путешествии во времени. Привет, дедушка!

– Здравствуй, Моть! Я как раз собрался рассказать твоей избраннице секрет куклы. Распутать клубок тайны ты сможешь, лишь добравшись до сердечка куклы. Но тогда тряпичной Машеньке не суждено жить. Ты найдёшь ей замену в моём старом чемодане с маленькими образцами кукол – отдай ей куклу и не таи. А Марусе скажи, что коль считает себя должной мне, то все куклы в магазине моего внука – к её услугам. Ты ведь готов отдать этих кукол? Пусть только не показывает их кому-то одному. Ну а так она мне ничем не обязана – это я в долгу за то, что она до последнего не отходила от Олега тогда. И ещё: когда найдёте разгадку – обратитесь к Новому Завету.

– Вы верили в Бога? – спросила Света.

– Никак нет, внученька. Если бы был на свете Бог, он бы не допустил того, что случилось с Софьей. Мне было легче всегда считать, что добро и зло творят сами люди, а не по указке кого-то сверху или снизу. Таким, дитя моё, я и состарился – безбожником, но верующим в себя. И Олега воспитал гуманистом и атеистом, чем гордился. Но я знаю, что в Бога верит Маруська.

– Спасибо… ещё я хотела спросить: вы не верили, что Олег – это ваш сын?

Старик помедлил, а потом сказал:

– Да, Маруся мне сказала, но я не верил до последнего. А потом понял, что зря.

– И последнее – кто эта девушка с красными волосами?

Моисей отвернулся, и Матвею показалось, что дед смахивает слезу.

– Вы уматывайте подобру-поздорову, а то Марии некому будет секрет рассказать. Береги свой огонь, Матвей!

Парочка вернулась в номер «Октавы». Света обнаружила, что еле держится на ногах и стоит только потому, что Матвей обнимает её и держит за руку.

– Ну же? – нетерпеливо спросила Мария.

– Секрет в том, чтобы уничтожить куклу, – сказал Матвей. – Дед сказал, надо добраться до тряпичного сердечка. Надо распутать скрутку, и там будет отгадка. Но сами понимаете, Мария, тогда Машенька погибнет. Мне бы что-то острое сюда…

– Нет! – неожиданно отчаянно вскрикнула Мария. – Я не дам уничтожать Машеньку! Пусть я лучше до смерти не узнаю, что за секрет в ней был, но меня похоронят вместе с ней.

– Как вам будет угодно, тётя Маша, – неожиданно назвал её так Матвей. – Но дедушка сказал нам напоследок, что давно приготовил замену куклы Маши на другую, более прочную. И я обязан вам отдать её, если встречу, вот его воля

– Уходите! – неожиданно сказала Мария.

Она начала задыхаться, и Лёша тут же поспешил надеть на неё кислородную маску.

– Простите её, – сказал он. – Видимо, бабушка эмоционально потрясена.

– Нам действительно лучше уйти, – согласился Матвей. – Приходите в «Анти-КВА», если что-то понадобится. Мы работаем в будни.

– Спасибо! – Лёша ничего не понимал, но ему явно было любопытно. Он остался ухаживать за бабушкой, а антиквар ушёл, поддерживая под руку Светлану.

Матвей задумчиво молчал всю дорогу, а Света спросила уже дома:

– Думаешь, Мария захочет расстаться с подружкой?

– Знаю, что захочет. Люди всегда любопытны и стремятся утолить своё любопытство любыми путями – не зря ведь Мария с внуком такой путь проделали! Но ей необходимо прийти в себя и переварить информацию.

Света разогрела макароны по-флотски, и оба приступили к ужину. Муж заметил, что она ковыряет лапшу вилкой, но почти не ест.

Он тяжело вздохнул.

– Да, я был там. Ты разговаривала с моим дедушкой, хотя хронологически это невозможно. Я старался быть беспристрастным, каким был Моисей, потому что невозможно во всё верить. Крыша поедет!

– Я понимаю тебя, – Света пожала плечами.

– Сдаюсь. Теперь я верю в то, что ты можешь это делать.

– Наконец-то! – Света вздохнула и продолжила трапезу. После положила в посудомойку тарелки и кружки после ужина и пошла готовиться ко сну.

Этим двоим – ей и Матвею – не хотелось признавать правоту друг друга. Но муж уступил и уверовал, а Свете не хотелось понимать, что после каждого такого взаимодействия с предметами прошлого она словно хворает. Появляется слабость в теле, но совсем не приятная, как после бани бывает.

Света приняла ванну и вышла в супружескую спальню, в которой уже пахло корицей. Она тихонько усмехнулась, увидев ставшее уже любимым хитрое выражение лица.

– Ложись, будем тебя лечить.

Девушка спокойно устроилась на животе и приготовилась к массажу. Выверенными движениями рук он возродил под её кожей тепло, словно остеопат.

– Спасибо, доктор! – сказала Света, почти засыпая. – Ты совершенно прав! Одной такое делать слишком опасно.

– Давай договоримся – больше без надобности из тела не выходить.

– Но это было нужно тебе, – оправдалась Света.

– Сегодня да. В дальнейшем будем себя беречь. Вот так, и теперь лежим и не двигаемся полчаса, – он укрыл её пледом и уже хотел уйти на кухню, но…

– Побудь рядом! – попросила Света.

Читая в постели при свете лампы на прикроватной тумбочке, Осипов размышлял о том, что всё-таки они нуждаются друг в друге. Они – скептик и человек, верящий в сверхъестественное, – обязаны были сработаться… и осознать свои чувства многим позже.

«Береги свой огонь, Матвей», – вспомнил он слова деда.

«У тебя, красивый, огонёк на сердце вспыхнул», – и слова цыганки на вечеринке.

Света, перевернувшись во сне, случайно задела его руку. Их пальцы переплелись, и Матвей провалился в кошмар.

Он видел, как происходит осада деревни, где укрылись его дед и Маруська. Он даже видел, как этот смуглый парень, совсем ещё молодой, выбегает из почти пустующего дома и палит без разбора по осаждающим. За ним из дома выбежала красноволосая девушка – всё было в точности так, как рассказала Мария. Матвей хотел броситься к ним на помощь, но его схватила за руку стоящая рядом Света.

– Мы не поможем им ничем!

– Но в твоём видении мы взаимодействовали с дедом…

– А это был не сон. Это было, считай, путешествие во времени. Вещи в твоём магазине – это порталы в прошлое. Вещи, которые хранят в себе энергию хозяев – порталы в именно их прошлое. Сейчас мы с тобой спим, помнишь?

Девушка с красными волосами бросила гранату под ноги нацистам, выдернув чеку, и раздался мощный взрыв. Деревня была отбита. Мужчина и девушка привалились к бревенчатой стене и что-то друг другу сказали.

– Значит, она действительно была! – восхитился Матвей. – Эта девушка спасла деда и Машу!

– Осталась одна загадка: кто это? – задумалась Света

– Ты же понимаешь, что единственное рациональное объяснение – она и правда была из партизанского отряда?

– А если отвергнуть рациональное? – они оба видели, как Маруся выбегает из избы, а девушка испаряется на месте.

– Тогда это… не может быть! – выражение лица Матвея сменилось на блаженное.

– Что?

– Кажется, телефон звонит. Проснуться бы надо! Яичницу на завтрак будешь?

Матвей и Света проснулись, держась за руки, но чувствовали себя вполне бодро.

Звонил Лёша Рыжов.

– Матвей, здрасьте!

– Как Мария? – вместо привета спросил Осипов, чувствуя что-то неладное.

– Бабушка в порядке. Можем ли мы прийти в магазин сегодня утром?

– Конечно, мы всегда вам рады!

– Матвей, мальчик мой, я согласна попрощаться с Машенькой! – сказала Мария, которой внук передал трубку. – Мы приедем к началу работы магазина. Нам сегодня вечером уезжать, и мы не хотели бы потратить поездку зря.

– Будем вас ждать! – ответил антиквар, и звонок прервался.

Часы показывали полседьмого. Осиповы наскоро пожарили яичницу с луком и помидором, позавтракали и направились в магазинчик. Они думали, что ещё успеют приготовить всё для ритуала обмена кукол, но, подходя к «Анти-КВА», увидели парня с бабушкой в инвалидном кресле.

– Приветствую, гости дорогие. Мы сегодня зайдём с чёрного хода.

Матвей помог Лёше докатить коляску до двери в подвал.

– Прошу простить, что я вынужден спускать вас на грузовом лифте, Мария, но именно в подвале хранится нужное оборудование.

Антиквар запустил грузовой лифт, на котором ему доставляли крупногабаритные товары, и Мария таким образом спустилась в подсобку к остальным.

– Мальчик мой, пообещай мне, что ты не обманываешь!

– Я делаю всё, как дед мне велел. Располагайтесь. Вам чаю?

Бабушка и внук помотали головами.

Матвей включил устройство для просвечивания предметов, попросил куклу и положил тряпичную Машу на стол.

– Мы всего лишь посмотрим, что там внутри. Будьте осторожны, это почти рентген, хоть и доза облучения минимальна.

Света и Лёша стояли поодаль, а Мария почти вплотную подъехала к рентгену. Осипов включил программу просмотра на компьютере и разглядел в деталях куклу, а потом позвал Марию.

– Кукла почти полностью состоит из ниток и куска ткани, Моисей вам не врал. Но кое-что у неё имеется внутри. Вы догадываетесь, что это может быть?

Мария и подошедшие ребята разглядели комок чего-то, завёрнутый в ткань, из которого ещё и торчал клочок бумаги.

– Это… – Света боролась со смешанным ощущением тошноты и восхищения.

– Это волосы, – поняла старуха. – Кажется, я догадываюсь, чьи они.

– Ваш дедушка верил в магию вуду? – Лёша усмехнулся.

– Нет, – терпеливо объяснила ему бабушка. – Незадолго до ухода Моси на фронт Софья и он обменялись локонами своих волос. Это сестра сделала, чтобы вечно помнить его, если его убьют… А получилось, что именно она осталась навеки в его памяти. И в моей…

Она смахнула слезинку.

– Вы точно готовы расстаться с куколкой? – ещё раз спросил Матвей.

Старушка кивнула, и тогда Матвей полез в недра самого пыльного шкафа, залезать в который он не позволял Свете даже после свадьбы. Он говорил, что там находятся самые странные товары, и их лучше не трогать. Антиквар достал оттуда чемодан, похожий на кофр для ксилофона, и, открыв защёлки, представил на обозрение друзей его содержимое. Там покоилась кукла родом из СССР с огненно-красными косичками и двигающимися глазами, в гимнастёрке и пилотке. Мария охнула. Матвей извлёк её, опустился на колено перед Марией и протянул ей куклу.

– Это прощальный подарок от дедушки, тётя Маша. Письмо тоже вам.

Мария дрожащей рукой взяла куклу, развернула протянутый ей листок бумаги и прочитала срывающимся голосом:

«Дорогая Маруся!

Нет слов, чтобы передать мою вечную признательность тебе, дитя. Я рад был читать твои письма и рад, что ты счастливо вышла замуж за того парня из Чехословакии. Эта кукла заменит тебе куклу Машеньку, если вдруг та у тебя уже развалилась. Но если ты знаешь уже её секрет – не удивляйся ему.

Эта кукла похожа на Машеньку, не так ли? И кажется, нам обоим она ещё кого-то напоминает. Этот образ всегда останется со мной в памяти. Но мы оба боялись себе признаться, кого видели тогда в деревне.

Мирного неба над головой, сестрёнка!

Твой М. О.»

Женщина задыхалась от слёз. Матвей, впервые расчувствовавшийся, обнял свою двоюродную бабушку. Растроганные Света и Лёша присоединились к ним, и вот четыре человека, обнявшись, плакали, будто обрели друг друга спустя долгие годы. Мария держалась за рукав Матвея, но внезапно отпустила его и сказала:

– Пора, мой мальчик!

Матвей взял из ящика острый скальпель для ремонта и разрезал тряпичную куклу пополам. Мария вздрогнула, но это смятение прошло. Он извлёк из обрезков ткани комочек ярко-рыжих волос. Они не повредились и не выцвели за семьдесят с лишним лет.

– Это волосы Софьи? Моя бабушка была рыжей?

– Да. Прямо как твоя избранница. Поэтому, Света, я так на тебя смотрела в нашу первую встречу.

Матвей хмыкнул и пинцетом потянул за край клочок бумаги. Там были написаны буквы и цифры. Все с нетерпением уставились на него.

– Эм-Эф десять двоеточие двадцать два, – прочитал он вслух надпись красивым почерком деда. – Что бы это значило?

– Это Новый Завет. Евангелие от Матфея, глава десятая, стих двадцать второй, – догадалась Мария. – Лёшенька, найди мне в интернете этот стих.

– Как символично, – сказала Светлана. – Именно от этого апостола, а не от каких других, – на этих словах она покосилась на мужа. – Может быть, тебя не случайно назвали так?

– Имя придумывали втроём, – сказал Осипов застенчиво. – Дед тоже участвовал. Лёша, что вы нашли?

Молодой человек дождался всеобщего внимания и громко зачитал вслух:

– «И будете ненавидимы всеми за имя Моё; претерпевший же до конца спасётся».

– Я понял. Дед знал, что вы храните в сердце веру, несмотря на войну и лишения. Он-то верил лишь в себя – так легче было. Но вас он уважал и любил.

– Мария, вы ведь понимаете, что та девушка с красными волосами была не воплощением вашей куклы? – спросила Света.

– Понимаю, – Мария помедлила и поделилась с ними своим невероятным открытием. – Это была Софья, просто с волосами моей куклы. Но, как и твой муж, я до сих пор не могу поверить в существование призраков.

– Она не просто призрак. Софья появилась, чтобы помочь своим любимым перед лицом смерти, – сказал Матвей. – Вы ведь веруете, тётя Маша. Что если бабушка в тот момент была вашим ангелом-хранителем?

Они провожали Рыжовых на регистрацию в аэропорту Кольцово. Поцеловавшись с Марией и обнявшись с Алексеем на прощание, антиквары не ушли до тех пор, пока бабушка и внук не скрылись в зале ожидания.

– Что ж, поздравляю тебя с обретением родственников, – искренне порадовалась за мужа Света.

– Не стоит, я сначала и правда почти привязался к ней, но потом узнал об её недуге. Тёте Маше осталось совсем недолго. У неё рак.

Матвей, этот сорокалетний дядька, выглядел таким потерянным, что Света коротко вздохнула, вытянула правую руку вперёд и коротко приказала:

– Обними!

«Ну же, – думала она, – вспомни, как провожал меня тогда в Чехию и обнял вдруг… Пусть сейчас и не вдруг!»

Он скосил на неё недовольный взгляд.

– Чего это ты?

– Ты меня достал, Осипов! – проворчала Света. – Понимаешь, как достал ты меня своим нежеланием делиться эмоциями? Я думала, брак – это когда ты не боишься обнять человека лишний раз и высказать ему, что на душе. Даже если это что-то может быть глупым или невероятным. Я ошибалась. Теперь понимаю, что бывает и не так…

Света махнула рукой и уже собралась идти на стоянку такси, как вдруг была заключена в такие объятия, словно её хотели закинуть на плечо и унести домой пешком. Словно он боялся, что жена обидится и исчезнет. Как в той песне «Машины времени» – и она улетала всё равно. Но этого не произошло. В машине они тоже держались за руки на заднем сиденье, как двое школьников, и так же безмятежно улыбались, глядя то в окно, то друг на друга. Дома он много говорил, а Света внимательно слушала и задавала вопросы – совсем как в первый день своей работы в «Анти-КВА». Матвей выговаривался и чувствовал, как тревога отступает.

                                          * * *

Через неделю в «Анти-КВА» раздался звонок стационарного телефона. Номер определился как международный.

– Анти-КВА, чем можем помочь? – спросил оказавшийся вовремя у аппарата Матвей.

Голос говорил с трудом. Было слышно, что звонящему тяжело.

– Здрасьте, Матвей! Это Алексей… Алёша Рыжов. Я сейчас в Чехии, звоню вам.

– Как поживаете, Алексей? Как Мария?

– Поэтому и звоню. Баба Маша сегодня ночью скончалась.

– Ох, – у него еле хватило сил удержать трубку. – Примите наши соболезнования!

– Если у вас есть виза – приезжайте к нам. Похороны послезавтра, мы разместим вас в отеле.

– Я приеду, только чтобы проконтролировать, выполните ли вы мою просьбу.

– Вы ещё ни о чём не просили, – не понял Рыжов.

– Какими бы ни были похороны – положите в гроб куклу, которую я подарил. Это всё!

Он положил трубку на рычаг и закрыл лицо руками, но слёз не было.

Света поняла всё и без его объяснений.

– Мария?

Он кивнул.

– Хочешь поговорить об этом? – Света осторожно приблизилась к мужу.

Тот покачал головой, но сказал:

– Обними… пожалуйста.

В этом слове прозвучало столько тоски, что Света без расспросов обхватила его шею руками. Матвей уткнулся в пахнущие апельсинами рыжие кудри и закрыл глаза. Ему не хотелось говорить о своих смешанных чувствах – только бы стоять так вечность и молчать вдвоём, и чёрт с ней, с этой работой.

– Мне очень жаль! – Света гладила его по спине.

– Спасибо…

Как бы яростно мы ни выставляли себя героями-одиночками, зачастую мы очень друг в друге нуждаемся. Нам жизненно необходимы крепкие объятья, те самые слова и поддержка близкого нам человека.

– Матвей! – сказала Света, выведя его из грустного ступора. – Матвей, ну?

– Что? – он очнулся, по-прежнему не собираясь высвобождаться, но она сама отстранилась.

– Телефон звонит снова. Может, Лёша что-то не договорил?

Матвей тут же снял трубку, и звонящий был действительно из Европы.

Рыжовы по-своему поняли слова Матвея о том, что дед сделал этих кукол не для кого-то одного. На церемонии похорон Марии к Осипову подошёл мужчина, одетый совсем не официально, его галстук-бабочка был даже смешнее, чем иные у самого Матвея – тот после свадьбы отказался от бабочек и перешёл на обычные галстуки. Он чем-то напоминал ему носовского Незнайку, только чешского.