Самый строгий босс

– Здрасте, – шепчу я, вжимая голову в плечи, – разбудила? Простите.

– Зачем тебе мои брюки? Кошелёк ищешь?

– Вот, – я показываю ему балетку, отбрасываю брюки в сторону и поспешно вскакиваю.

– Как самочувствие?

– Не очень.

– Хочешь аспирин?

Я мотаю головой и тут же жалею об этом. Боль ржавой пилой проходится по черепу.

– Ты что, уже уходишь?

Догадливый какой. Спал бы себе да спал.

– Меня бабушка потеряла, ехать надо.

– Да погоди, давай поспим ещё пару часиков, и я тебя отвезу потом.

– Ладно, – киваю я головой, – давай… Только мне это… в туалет нужно. Я сейчас.

Я пячусь к двери, прижимая балетки к груди, а Клим провожает меня недоумённым взглядом. Щас! Ага, посплю я с тобой, не сегодня только. Я мчусь в прихожую, быстро натягиваю туфли и открываю дверь. Ну… то есть пытаюсь. Блин, да что ж всё не как у людей-то? Замок больно мудрёный и я не могу с ним разобраться. «Напиться ума хватило, а дверь открыть мозгов нет», – язвит бабушка в моей голове.

Ну да, возразить нечего. Да как ты открываешься-то?! Я начинаю отчаянно дёргать за ручку и терять самообладание:

– Сим-сим, откройся, пожалуйста!

– Ты что, уходишь? – раздаётся позади меня мужской голос.

Я едва сохраняю самообладание и медленно поворачиваюсь.

4. Импровизация

– Блин! Обязательно подкрадываться?! – ворчу я, пытаясь заглушить испуг. – Видишь, человек торопится.

– Там сверху кнопочка, прямо на замке, – говорит Клим.

Он стоит в двух шагах от меня и кутается в халат.

– Уходишь, значит…

Я жму на кнопочку, замок щёлкает, дверь открывается и я облегчённо выдыхаю:

– Я это… потом позвоню… Не пропадай.

Птичка выпархивает из клетки, то есть я вылетаю в подъезд и мчусь вниз, перескакивая через ступеньки. Посмотрим, может он и не маньяк вовсе, и я спокойно унесу ноги. Когда спускаюсь на первый этаж, Клим меня внизу не поджидает, и я благополучно выбегаю во двор.

Он, конечно, может вылететь на своём джипе из гаража и начать гонять по сказочному двору, но это совсем уж будет похоже на плохое кино. Я вызываю такси. Оказывается, я нахожусь совсем близко к своему офису и до дома не слишком далеко. Денег, что лежат у меня в кошельке, хватает ровно на поездку.

.

Я открываю дверь, как можно тише и крадусь на кухню. Чувствую запах дома. Слава Богу, всё позади. Но таблетка мне всё-таки нужна, и не Аспирин, а Пенталгин, причём, может даже две.

– Явилась!

А вот и бабуля. Как раз на кухне она меня и ждёт. Выглядит, как прокурор на Гаагском трибунале.

– Ой, бабушка, привет. Ты чего не спишь, из-за меня?

– Не спишь! – с чувством передразнивает она. – В гроб меня хочешь уложить раньше времени! Ни стыда, ни совести! Я весь телефон оборвала, звонила всю ночь! Шалава ты, Катька! Вот сдохну, кто о тебе тогда позаботится?

– Бабушка, тебе ещё жить да жить, ты вон какая боевая.

– Много ты понимаешь в старухах! Где была говори.

– Да у Ленки засиделась.

– До пяти утра?

Она разворачивается и вперевалочку идёт в нашу с ней комнату, что-то бормоча под нос. Должно быть, проклятья в адрес Ленки.

– Ба…

– Чего тебе!

– Ну прости меня, я не специально, у меня телефон заглючил.

– Заглючил. Совесть у тебя заглючила. У меня вон давление сто семьдесят.

– А ты таблетку выпила?

– Выпила, тебя не спросила.

– Мне уж всё равно вставать скоро, так что ты не беспокойся, я завтрак на всех приготовлю. Ложись, поспи.

– Ну спасибо, приготовит она…

.

Да… поспать уже не придётся. Ничего, пусть только буйна головушка болеть перестанет и я сразу превращусь в весёлую золушку. Надо наконец-то принять душ, пока Зинка его не оккупировала. А ещё нужно приготовить завтрак Дане и бабушке. Она ночь не спала, будет сама не своя весь день. Отец не завтракает, но надо ещё и обед быстро сообразить.

Все ещё спят. Папа – в гостиной, Зина с Даней – в моей комнате, а бабушка – в своей, ставшей полтора года назад нашей с ней общей.

Мама уже десять лет, как погибла. Она ехала за рулём, а папа сидел на переднем сидении. Не справилась с управлением и выехала на встречку. Умерла на месте, а отец выжил, но лишился руки. Теперь носит протез.

Чтобы никого не будить, я глажу юбку и блузку на кухне, составляя план действий на ближайшие полтора часа. В тесноте, да не в обиде. Ещё бы все друг другу на глаза пореже попадались… Так. Ну вот, юбочка готова.

.

Сегодня я прихожу на работу задолго до начала рабочего времени. Ну что же, раз уж так вышло, подготовлю всё к предстоящему совещанию. Надо проверить, работает ли оборудование, убедиться, что нигде ничего не зависает, позаботиться о напитках, ручках и блокнотах, разослать всем участникам напоминания, лично связаться с секретарями руководителей, приглашённых на совещание.

Делать-то я всё это делаю, да вот только сердце не на месте. Я для себя твёрдо решила. Если что-то подобное вчерашнему повторится, то, во-первых, я постараюсь всё записать на телефон. Видео снять он не позволит, а вот диктофон буду теперь включать каждый раз при входе в кабинет Горбатова.

Во-вторых, если Квазимодо продолжит, а он, скорее всего продолжит, свои домогательства, то плюну на всё и уволюсь. Сразу продам машину и сделаю несколько платежей за квартиру. А там глядишь, и работа какая-нибудь подвернётся. Хотя, увольнение за нарушения трудового законодательства очень плохая рекомендация на будущее.

В конце концов, пойду в бутик работать к Ленке. Она уговорит начальницу свою… Может быть. В общем, я готовлюсь дать решительный бой и пытаюсь не дрейфить.

«Бояться воров – ворчит в моей голове бабушка, – не держать коров».

Настрой настроем, но на сердце кошки скребут, если быть до конца честной.

– Андреева! – зло кривится Квазимодо, когда я вхожу в приёмную.

– Опять опоздала! Я смотрю, ты прям сама на наказание напрашиваешься!

Он снова стоит посреди приёмной и ждёт меня. Так же, как и вчера. Вот уж заняться нечем.

– Вы, Валерий Игнатьевич, заблуждаетесь на мой счёт либо придираетесь. Сейчас ещё без пяти девять, и рабочий день ещё не начался, – я стараюсь говорить спокойно и не отводить глаз. – Но это неважно, поскольку я уже полтора часа, как пришла. Вся утренняя информация, включая диспетчерскую сводку, уже у вас на столе. Конференц-зал подготовлен к совещанию. Напоминания разосланы. Так что напрасно вы меня тут караулите.

Он кривится, понимая, что крыть нечем, поскольку я предусмотрела все возможные придирки с его стороны.

– Это мы вечером посмотрим, кто чем будет крыть и, главное, кто кого. Кофе!

Он уходит в свой кабинет, а я готовлю ему кофе. Ставлю на поднос чашечку, вазочку с миндалём в шоколаде и иду в пасть к тигру.

– Дверь! – недовольно восклицает босс. – Не учили закрывать?

Я ставлю кофе на значительном расстоянии от Горбатова и не обращаю внимания на его слова. Больше он меня на свою удочку не подцепит.

– Ну, Андреева, молись, чтобы презентация прошла без сучка и задоринки, не то во век не отработаешь своих проступков. Подойди, хочешь потрогать?

Квазимодо криво усмехается и всё его и без того неприятное лицо становится похожим на морду неведомого зверька, отталкивающего и отвратительного.

.

Совещание начинается с небольшой задержкой. Начальники служб приходят во-время, но директора не спешат. Генеральный всегда приходит последним и горе тому, кто не успеет оказаться в зале до него. Финансового директора у нас пока нет.

Старый ушёл на пенсию, а новый ещё не приступил к своим обязанностям. Говорят, он уже назначен, но кто именно, пока неизвестно. А коммерческий любит подчеркнуть свой статус и старается появиться предпоследним. Глупые игры, на мой взгляд.

Наконец все собираются. В зал входит генеральный. Все поднимаются, приветствуя его. Градов выглядит очень представительно. Он серьёзен и напоминает скалу. Взгляд карих глаз сосредоточен и серьёзен. Костюм, пошитый, разумеется, на заказ, сидит идеально. Наш главный босс высок и сложен атлетически.

На левой скуле генерального едва заметен старый, возможно, юношеский шрам. Стрижка короткая, подбородок покрыт щетиной, а губы вырезаны, как у скульптуры античного героя. Я ни разу не видела на этих губах улыбки. Градов холоден, серьёзен и устремлён к цели. Я считаю его красивым, но красота эта отстранённая, не живая, застывшая. Поэтому-то он и напоминает мне скалу.

– Доброе утро, коллеги, – произносит он низким, уверенным голосом. – Присаживайтесь. Сейчас начнём, но вначале я хочу представить вам нового финансового директора. Он через минуту появится.

В этот момент дверь открывается и конференц-зал входит высокий крепкий мужчина, похожий на дровосека, только без бороды.

– А вот и он, – говорит генеральный. – Знакомьтесь. Клим Романович Стражников. Многие из вас его хорошо знают по работе в «Орионе», где он возглавлял аналитическую службу.

Стражников подходит к Градову и пожимает ему руку. Они одного роста, крепкие и сильные, но выглядят совершенно по-разному. Клим кажется более живым и естественным, но в его внешности есть что-то неупорядоченное и, вместе с тем, чуть-чуть более сладкое, чем нужно…

– Что же, теперь мы все в сборе, можем начинать, – говорит генеральный. – Присаживайтесь Клим Романович.

Пол немного покачивается под ногами, потому что этот Клим как две капли воды похож на того Клима, что увёз меня вчера из бара и уложил в свою кровать. Вернее, он не похож, это он и есть.

Новый финансовый оглядывает собравшихся и, увидев меня, чуть поднимает брови. Он оглядывает меня с головы до ног и едва заметно усмехается, почти так же, как вчера вечером. Мне конечно плевать, я же не его подчинённая, хотя с радостью перешла бы работать к нему, но Квазимодо меня не отпустит. Тут и к бабке ходить не надо.

– Ну что, – кивает генеральный Горбатову, – давайте, Валерий Игнатьевич, начинайте.

Квазимодо поднимается и подходит к большому монитору с планшетом в руках. На планшет загружена моя презентация и сейчас она транслируется на большой экран.

Как всегда, в присутствии генерального, мой шеф чуть сгибает спину и часто кивает, почти после каждого слова. Он не привык сам проводить презентации, но генеральный велел выступить ему лично, предварительно разобравшись во всех нюансах проекта.

Он сбивается и пару раз делает ошибки, перевирая суть моих расчётов, но, в конце концов добирается до заключения и выводов.

– Таким образом, – говорит он, облизывая губы и снова кивая, – как следует из выше изложенного, при уровне инвестиций в размере тридцати процентов от изначально запланированного, мы можем увеличить выручку примерно в два раза.

– Ну что же, Валерий Игнатьевич, вы показали замечательное владение предметом, – сдержанно говорит генеральный, – продемонстрировав компетентность настоящего руководителя. Но прежде, чем коллеги начнут задавать вопросы, я хочу обратиться к новому финансовому директору. Хочу поручить вам создать центр аналитики и прогнозов, тем более такой опыт у вас имеется. Пока небольшой, человека два-три, я думаю, будет достаточно. Посоветуйтесь с Валерием Игнатьевичем, возможно он порекомендует специалиста, который помогал ему подготовить эту презентацию.

Когда генеральный говорит это, я ставлю перед ним чашку с кофе. Чёрный, без сахара, супер крепкий и на один маленький глоток.

Сердце моё вдруг подскакивает и начинает бешено стучать, будто я выпила этот самый кофе, предназначенный для самого главного босса. Но дело, конечно, совсем не в кофе, просто отчаянная мысль, пришедшая мне в голову, провоцирует выброс адреналина.

– Андрей Дмитриевич, – говорю я, теряя голос от собственной дерзости, – я хочу работать в этом аналитическом центре. Я точно смогу.

Я смотрю прямо на генерального, но замечаю боковым зрением, как вскакивает Квазимодо.

– Андреева! – вскрикивает он. – Ты что себе позволяешь! Ну-ка, выйди из зала!

Генеральный поворачивается ко мне и смотрит с недоумением, как на насекомое, которое внезапно заговорило человеческим голосом.

– Простите?! – переспрашивает он, хмуря брови.

– Я очень хочу работать в аналитическом центре, – трепещущим голосом говорю я.

5. Ва-банк

Генеральный чуть отклоняется назад и осматривает меня с ног до головы.

– Но… вы же работаете секретарём у Валерия Игнатьевича, я правильно понимаю? – спрашивает он.

– Да, это секретарша моя, – встревает Квазимодо. – Готовлю документы на увольнение. Совершенно недисциплинированная.

Градов бросает на Горбатова короткий хмурый взгляд. Мой шеф сразу затыкается.

– А как вам такое в голову пришло? Объясните, пожалуйста. Вы когда-нибудь работали по данному профилю?

– У меня красный диплом МГУ по экономике. Непосредственно по профилю не работала, но некоторый опыт аналитической работы имею, – тараторю я. – Я дипломную работу писала по этой теме. Участвовала в конференциях, делала доклады. И сегодняшнюю презентацию полностью я подготовила. Сама, без посторонней помощи.

– Серьёзно? – восклицает Градов, поворачиваясь к Горбатову.

– Да о чём вы говорите, Андрей Дмитриевич! Она только в программу всё свела. Но в целом, в работе проявляет себя, как человек некомпетентный и безответственный.

Квазимодо, говоря это, снова быстро кивает после каждого слова, а в конце криво усмехается, делаясь похожим на пакостного зверька.

– Ваш непосредственный начальник, кажется, не очень доволен вами, – говорит мне генеральный. – Красный диплом, это хорошо, но важна также ответственность и дисциплина на рабочем месте. То, что вы думаете о перспективах, это отлично. Но давайте поступим так. Вы подадите свою анкету в эйчар отдел и, если Валерий Игнатьевич не будет возражать, мы включим вас в число кандидатов, для работы в аналитической группе. А теперь, пожалуйста, займитесь своими должностными обязанностями, а мы продолжим обсуждение производственных вопросов.

Мои плечи опускаются. Ну что же, я попробовала и у меня не вышло. Квазимодо, разумеется, меня никуда не отпустит. Уволить – да, но просто так выпустить из своих лап – однозначно нет…

– Я её возьму, Андрей Дмитриевич, – вдруг вступает в разговор Клим.

Ого! Пришла помощь, откуда не ждали. Генеральный удивлённо поднимает брови и молча смотрит на нового финансового директора, ожидая объяснения.

– Я с Екатериной знаком, – говорит Стражников.

Знаком-то знаком, но, боюсь, обстоятельства нашего знакомства не вполне однозначно говорят о моих способностях аналитика. Значит ему что-то надо от меня и, судя по всему, не прогноз.

– Мы, – продолжает Клим, – встречались с Екатериной в рамках аналитических проектов МГУ, которые спонсировал «Орион». – Поэтому, думаю, такой специалист как она мне очень пригодится.

Генеральный смотрит неодобрительно. Сначала на него, потом на меня. Его кофейные глаза грозно поблёскивают.

– Хорошо, – наконец говорит он. – Проведите собеседование с претенденткой и урегулируйте вопрос с Горбатовым. Так, идём дальше. Следующий вопрос, который необходимо срочно обсудить…

Но я уже не слушаю. Всё внутри ликует и поёт! Может ещё ничего и не выйдет, но шанс есть. Непонятно пока, что на уме у Клима и насколько эффективно Квазимодо будет вставлять палки в колёса…

.

После совещания я возвращаюсь в приёмную, на своё рабочее место. Квазимодо выглядывает из кабинета и, увидев, что я вернулась, подходит ко мне.

– Андреева, ты куда намылилась? – склоняется он над моим столом. – Думаешь, я тебя пущу в эту группу? Ты вон посуду помой, аналитик, бля. Будто специально меня подзадориваешь, не знаю уже, как вечера дождаться. Прям в подробностях вижу наш сегодняшний факультатив.

Он пристально смотрит на меня, но я выдерживаю этот взгляд.

– Вот гляжу я на тебя, – говорит он вдоволь мной налюбовавшись, – и думаю, а может, ты идиотка?

– Нет, Валерий Игнатьевич, я нет. А вы? – выпаливаю я.

Эх, что-то меня понесло, прям головокружение от успехов. Не к добру это. У него аж дыхание перехватывает от моей наглости. Но я вдруг ловлю кураж и иду ва-банк, вру напропалую.

– Я ведь записываю на диктофон все ваши оскорбления и нескромные предложения. Решить вот только не могу, хватит ли этого для обвинения в домогательствах. На год срока точно набралось, но я бы хотела вас на подольше законопатить. Может видос запилим, вы как, скажете что-нибудь на камеру?

Я беру мобильный лежащий на столе и машу им перед носом начальника.

– Ах ты, дрянь! – начинает шипеть Квазимодо. – Ты пишешь? Меня пишешь, сучка? А ну, дай сюда!

Он вцепляется в телефон и пытается вырвать у меня из руки, но я, к собственному удивлению, не сдаюсь и не ослабляю хватку. Наша схватка затягивается и я начинаю терять силы, мысленно смиряясь с поражением.

– Не помешаю? – вдруг раздаётся голос позади Горбатова.

Квазимодо, вздрогнув, выпускает телефон из руки и резко оборачивается.

– Почти нет, – говорит он не слишком дружелюбно, – Почти не помешали.

К нам подходит Клим. Он улыбается и смотрит на Горбатова немного снисходительно.

– Ну что же, простите. Потом доиграете. Я у вас Катерину умыкну ненадолго? Это распоряжение генерального, как вы помните.

Квазимодо в бешенстве. Он тщательно пытается скрыть это, но получается у него плохо.

– Да вы что, Клим Романович, – вежливо, но не скрывая злости, говорит он. – На что вам эта никчёмная сотрудница. Мы же её увольнять собираемся.

– Тем более, – улыбается Клим, – если вам она без надобности, тогда о чём говорить-то? Пойдёмте, Екатерина Сергеевна.

– Позвольте, – шипит Горбатов, – я своего согласия не давал.

– Ну так дайте.

Квазимодо поджимает губы и с ненавистью смотрит на меня в упор. Я, конечно, решила для себя, что он больше не имеет надо мной власти, но это не до конца правда. Сейчас вот от его слов многое зависит.

– Валерий Евгеньевич, вы меня слышите? – чуть насмешливо спрашивает Климов.

6. Что на уме у Клима

– Ну что, Екатерина Сергеевна, не ожидала снова меня увидеть? – весело спрашивает Стражников, пока мы идём в его кабинет.

Я мотаю головой, всё ещё думая о Горбатове. Я уже думала, что он бесповоротно упрётся, но он решил не обострять ситуацию и разрешил мне отлучиться на один час.

– Ты чай или кофе будешь? Извини, «Маргариту» предложить не могу, – говорит Клим улыбаясь, одновременно и дружелюбно, и ехидно.

– Тогда кофе, – подыгрываю я, – раз «Маргариты» нет.

Мы входим в его приёмную. Там, как ни странно, уже есть секретарь. Когда успели… Наверное, он её с собой прихватил со старого места работы. У нас я её раньше точно не видела.

– Анжелочка, принеси нам два кофе, пожалуйста. Тебе какой? – кивает он мне.

– Американо, если можно.

– А мне капучино.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Дровосек, оказывается, пьёт капучино. Смешно.

– Хорошо, Клим Романович, одну минуту, – подобострастно отвечает Анжелочка.

– Давай, проходи, что стоишь, как не родная, – усмехается он, указывая на открытую дверь кабинета. – Мы ведь не чужие люди, одно ложе делили, как-никак. Присаживайся. Буду у тебя интервью брать.

Я оставляю без ответа его «невероятно смешную» шутку. Клим садится за массивный стол, а я устраиваюсь напротив. Входит Анжелочка с подносом с двумя чашками кофе и вазочкой с печеньем.

Я замечаю обручальное кольцо, появившееся на пальце Клима и отмечаю его быстрые наглые глаза расстёгивающие пуговицы на моей белоснежной блузке.

Анжела смотрит на шефа с томной лаской, намекающей на постоянную готовность к всесторонним рабочим отношениям. Она крепкая и фигуристая, с пухлыми губами и, должно быть, невероятно упругой грудью, искусно подчёркнутой облегающим платьем. Ей бы с Квазимодо поработать…

Мне достаётся полный презрения и скрытой ревности взгляд и чашка жидкого кофе.

– Ну что, Андреева, хочешь значит должность получить, – как-то излишне игриво говорит Клим, когда каблучки Анжелочки стихают за закрытой дверью.

– Очень хочу, Клим Романович.

«Скалкой ты по хребту получишь, а не должность», – просыпается в моей голове бабуля. Ну вот…

– Да ладно, после того, что между нами было, можешь называть меня просто Клим, когда никто не слышит. Ты чего испугалась-то утром, почему убежала?

– Да странная ситуация, двусмысленная даже, можно сказать. Привезли беспомощную девушку к себе домой, уложили в постель, что у вас в голове непонятно. Может вы маньяк. Тогда-то вы ещё таинственным незнакомцем были. Это сейчас как на ладони.

Он всхохатывает:

– То есть сейчас не сбежала бы? Мы, кстати, вчера уже на «ты» перешли.

– Вчера был флирт и равноправие, а сегодня наши отношения неожиданно стали служебными, поэтому говорить «ты» как-то неуместно. И сбежала бы я, конечно, снова, поскольку я девушка пугливая и с пуританскими взглядами, к тому же.

– Послушай, вчера ты отрубилась, и что было с тобой делать? Адреса я твоего не знаю. Ну, тогда не знал, – говорит он показывая мне папку со всеми, надо полагать, данными обо мне. – Было бы лучше, бросить тебя где-нибудь на обочине?

Нет, пожалуй не лучше…

– Ладно, Катя, давай к нашим баранам.

– Давай… те…

– Резюме у тебя хорошее. Опыта, правда, мало, но образование отличное, курсы тайм-менеджмента, языки опять же. И презентация сегодня отличная была. Правда сама делала?

– От и до. Но Квазимодо даже готовое прочитать не сумел, переврал там кое-что.

– Кто? Квазимодо? За что ты его так?

– Это не я а глубинный народ. За то, видимо, что Горбатова только могила исправит.

Клим хохочет.

– Понятно, – говорит он просмеявшись. В общем, кандидатура твоя мне нравится.

Он замолкает и выжидательно смотрит, чуть поигрывая бровью.

– Что же, – говорю я, – хочу сказать, что буду бесконечно счастлива послужить родному предприятию в полную силу.

Его губы расплываются в улыбке, и он становится похожим на коварного Мефистофеля, заманившего Фауста в свои сети. Надеюсь, кровью расписываться не придётся.

– Молодец, похвально. Но просто так я тебя взять не могу. Мне нужно понять, что у тебя в голове, познакомиться с тобой поближе. Углубить знакомство. Позадавать вопросы разные.

Понятно. Чего я и опасалась. Бабуля, ты где там? Подкинь какую-нибудь фразочку.

«Где сладко, там мухе падко», – вмиг оживает бабушка. Хм… Ладно-ладно, спасибо, больше не надо.

– Спрашивайте, я с удовольствием и абсолютно чистосердечно отвечу на всё.

– Пойдёшь на ужин со мной сегодня?

– Ну нет, это никак нельзя.

– Почему?

– Мне бабушка не простит отсутствия два вечера подряд. У меня на попечении двоюродная сестра с малолетним сыном, отец инвалид и его престарелая мать. И, соответственно, у меня куча вечерних обязанностей дома.

– Отговорки, – беззаботно машет он рукой. – По зарплате есть пожелания?

– Ну, – говорю я, – мне бы зарплату побольше хотелось. Жизнь постоянно требует платить за то, что она так прекрасна.

– Ну тогда пойдём поужинаем, а там и поглядим, что к чему. Не бойся, заставлять делать то, что тебе не хочется я не буду.

Не будешь ты, ага, уже ведь заставляешь. Помолчав секунду, он продолжает:

– Ты мне понравилась вчера. С первого взгляда. Так дай мне шанс тебя очаровать, и ты не пожалеешь. Я просто хочу добиться твоего расположения. Для начала дружеского. Ну как, пойдёшь?

– Это вряд ли.

– Но почему? – его взгляд становится жёстким.

– Я в разводе, потому что какая-то юная красавица вот так же не смогла отказать моему бывшему мужу и пошла с ним ужинать. Я такого не сделаю. Кольцо, кстати, красивое очень.

– Ах, это, – он пару секунд смотрит на руку с обручальным кольцом. – Это ничего. Ничего не значит. Мы разводимся, уже документы подали.

Ага, верю. Почему тогда вчера кольца не было, а сегодня вдруг появилось? Ну что молчишь, любвеобильный Клим? Бабушка, подключайся.

«Чужая шуба – не одёжа, чужой муж – не надёжа». Бабушка ждать себя не заставляет. Всё правильно, ба, спасибо.

– Оно мне как память дорого, – отвечает Клим. – Вчера вот снял, думал всё, а понимаешь, будто не хватает чего. Вот и надел снова сегодня.

Вот жук. Ну ладно. Думаешь на дурочку напал, ресторан, сладкие речи и снова кровать, на этот раз полная плотских радостей? Ну-ну, посмотрим.

– Так что, Кать, составишь мне компанию сегодня вечером? Третий раз тебя спрашиваю.

7. Решение принято.

– Ладно, Клим, составлю тебе, то есть вам компанию, но у меня будут условия, – говорю я.

– Условия? – он хмурится. – Ну давай, слушаю тебя.

– В одиннадцать мне нужно быть дома и приставать ко мне нельзя. То что мы идём ужинать не значит, будто у нас свидание. Пока это просто дружеский ужин.

Правильно, бабушка? Молчит.

– Пока?

Я специально оставляю ему эту призрачную надежду. Надейся и жди, как говориться.