Вход в реальность. 1 часть

А беда была совсем рядом. Правильнее сказать, ее носитель, ее главный виновник. И он был действительно рядом. На расстоянии вытянутой руки. Если бы я опять повернулся к морпехам и внимательно посмотрел на того, которому с благодарностью тянул руку перед вмешательством Джека, если бы я вспомнил про свои мучительные размышления о причине беспокойства собак на льдине, если бы я не остановил Джека, то, сколько бы страшных непоправимых бед удалось бы предотвратить. Не говоря уже о том, что можно было бы избавить многих хороших людей от более мелких проблем и лишних седых волос. Но я не сделал ни первого, ни второго, ни третьего.

Все мое внимание было обращено на озверевшую собаку, и я спешил поскорее схватить ее за ошейник. Мне это, конечно, удалось, а вот грядущие события так и остались ждать своего срока. Я взглянул в сторону Зака и увидел, что он тоже настроен по-боевому. Он напружинился и сделал несколько шагов вперед, но, перехватив мой взгляд, остановился. Зак стоял, недобро наклонив голову и не опуская согнутую переднюю лапу. Я погрозил ему пальцем, и пес, недовольно ворча, вернулся на место.

Моряков, до которых мне не удалось дойти, я поблагодарил издали, склоняя голову в направлении каждого из них. После завершения этого короткого ритуала Старпом отпустил морских пехотинцев на отдых, а сам подошел ко мне.

Я чувствовал себя провинившимся школьником и стоял, потупив глаза. Мне было стыдно за моих собак. Офицер помолчал с минуту, а потом вдруг спросил: – «Как зовут ваших питомцев?» Я поначалу растерялся от неожиданности, но все-таки ответил на его вопрос. Я всё еще держал Джека за ошейник, хотя этого уже и не требовалось. Он уже совсем успокоился.

Старпом почему-то обратил на это свое внимание и совершенно неожиданно для меня попросил отпустить собаку. Я удивился и замешкался, но после повторной более настойчивой просьбы хоть и с некоторой опаской, но все же отпустил руку. Моряк сам взял Джека за ошейник и нагнулся к нему. Он посмотрел Джеку в глаза и стал его гладить, повторяя: «Джек, Джек, Джек».

Удивительное дело, но пёс на совершенно постороннего человека реагировал очень спокойно. Для меня это было неожиданностью – обычно Джек чужим такого не позволял. Он или отгонял их рычанием, или отходил сам. А сейчас он, как мне показалось, даже получал удовольствие.

Старпом тем временем изменил свою тактику знакомства. Сначала он стал просто трепать Джека за уши, а потом и вовсе принялся давить ему на холку, пытаясь повалить. Я замер, ожидая адекватной реакции собаки. Но Джек осторожно, можно даже сказать тактично, увернулся и отошел в сторону. Он не переставал удивлять меня.

Старпом попросил меня подозвать Зака. Он, наверное, хотел повторить с ним эксперимент, который провел с Джеком, но у него ничего не вышло. Как только Зак увидел тянущуюся к нему руку, то сразу же попятился назад и подошел к Джеку. Мои красавцы умиротворенно сели рядом, как на картинке, посвященной году собаки.

Старпом, не скрывая восхищения, смотрел на них, а меня вдруг резанула мысль: «А ведь я Зака практически и не ласкал! За время нашего короткого знакомства я всего несколько раз касался его головы, да и то по необходимости, а не для выражения своих чувств. Эта собака просто не привыкла к человеческой ласке и, скорее всего, именно поэтому и не подпустила к себе Старпома».

Наполненный запоздалым раскаянием, я решил тут же исправить свою ошибку. Я подошел к собаке, присел и нежно обнял её за шею. Зак, как будто принимая извинения, лизнул меня в щеку. Я поманил рукой Старпома, приглашая его подойти к нам, но он уже разговаривал с дежурным офицером и, отказываясь, покачал головой. Но через минуту он все-таки подошел.

Старпом немного помолчал и, как- будто размышляя вслух, спросил: – Ваш Джек на редкость доброжелательный и терпеливый пес, непонятно почему же он чуть-чуть не набросился на моих бойцов? Да и Зак готов был его поддержать. Давно они у вас?

– Джек у нас в семье уже восемь лет, а морские пехотинцы ему не понравились еще на льдине. Удивительно, что он так долго терпел ваши выходки, – сдержанно ответил я.

– Я тоже люблю собак, – почему-то погрустнев, сказал старпом, – и они это чувствуют.

– Да, наверное, – согласился я, – собаки очень умные существа.

– Я это хорошо знаю – у меня была собака.

– С ней что-то случилось?

– Когда я был под следствием, моего Кита взяли соседи по даче. Они были хорошо знакомы, и у них все сложилось.

Мне показалось, что старпом еле сдерживает слёзы, и я не стал его больше ни о чем расспрашивать. Мы молчали несколько минут, погруженные каждый в свои мысли, а потом, вдруг одновременно не сговариваясь, посмотрели на Джека и Зака. Собаки выжидающе смотрели на нас. От них исходила какая-то особенная грозная доброжелательность, твердо уверенная в своей правоте.

Мне показалось, что одновременно со мной и старпом почувствовал тоже самое. У меня возникло устойчивое ощущение, что нас с ним связывает не только общая любовь к собакам. Мы с ним единомышленники в чем-то большем, в чем-то очень важном, а, может быть, даже в самом главном. У нас общий одинаковое восприятие жизни, в которой неотделимо друг от друга существуют и люди, и собаки. Существуют для того что бы взаимно помогать друг другу. И это был совсем не тот мир, в котором привыкли жить многие люди и многие собаки.

Видимо такая же мысль пришла в голову и старпому потому, что он посмотрел мне в глаза и прямо-таки засветился улыбкой. Я искренне улыбнулся ему в ответ, и между нами проскочила искра взаимопонимания. Она подожгла ворох давних воспоминаний и переживаний, которые каждый из нас долго хранил в самой глубине своей души. Время остановилось для нас, мы изливали друг другу свои переполненные обидами и сомнениями изболевшиеся души.

Не по всем вопросам у нас было общее понимание, не во всем мы сходились в оценках происходящего, но нас объединяло общее понимание того, что собаки делают нас лучше, корректируют наше отношение к жизни и к другим людям. Собаки учат нас чувствовать и понимать без слов не только свои собачьи желания и проблемы, но, самое главное, они учат нас чувствовать и понимать желания и проблемы наших близких, дорогих и любимых. Собаки делают нас добрее, и сама изначальная справедливость требует того, что бы и мы были добрее к ним.

Сначала я хотел рассказать старпому о том, как у нас появился Джек, но передумал. Начинать надо было с появления Лизы. А Джек стал чем-то вроде компенсации за её потерю. Лиза была нашей первой собакой. Если бы не Лиза, то рассказывать вообще было бы не о ком, потому что других собак, просто не было бы. До ее появления наши отношения с природой были в замороженном состоянии. Мы, как и большинство людей, были сконцентрированы только на себе и на своих проблемах.

Именно Лиза напомнила нам о неразрывной постоянно существующей связи с окружающим миром, показала нам пути восстановления единства с природой. Именно Лиза показала нам, как строить отношение внутри семьи и с другими людьми. Но, самое главное, она научила нас устранять свои собственные внутренние душевные противоречия. Поэтому появление Лизы стало основой для нашего самосознания, формирования внутрисемейного миропонимания, принятия нашей семейной Конституции. Именно с ее появлением в нашей семье началось морально-нравственное очищение.

Думаю, что к Лизе можно отнести слова одного из героев Юлиана Семенова: «Спасибо за то, что научили меня любить и ради этой любви ненавидеть». Если любовь и преданность излучала сама Лиза, то чувство лютой ненависти переполнило нас с Женой, когда мы узнали обстоятельства первой встречи с ней нашего сына.

Глава 2. В тот вечер звонок в дверь прозвучал позже обычного времени

В тот вечер звонок в дверь прозвучал позже обычного времени. На пороге толпилась компания знакомых ребят. Впереди стоял наш сын, держа в руках небольшую коробку из-под обуви. В ней посапывал шерстяной комочек светло-коричневого окраса. «Мам, Пап, мы тут с ребятами нашли щенка. Петька хотел взять его себе, но родители не разрешили. Можно он переночует у нас, а завтра мы отнесем его в приют, и его кто-нибудь обязательно возьмет к себе домой, ведь он такой симпатичный»? – первое предложение Сын произнес почти обычным тоном, потом его голос задрожал, а в конце он уже еле сдерживал слезы. Сын вытягивал вперед руки, видимо, с очень ценной для него ношей. Он как – будто уговаривал нас взять щенка, но мужская гордость удерживала его от слез и упрашиваний. В тот момент мы еще не знали, что предшествовало этому, и не обратили внимания на то, что и его приятели тоже сглатывают слезы, ожидая нашего решения.

Мы с женой с умилением рассматривали это маленькое чудо природы. Супруга с величайшей осторожностью коснулась щенка кончиком пальца. И в ответ на это, казалось, почти невесомое прикосновение из маленького шерстяного шарика высунулся крохотный язычок и горячо ответил взаимностью на человеческую ласку. – Лизуньчик! лизуньчик! – почти в один голос закричали ребята. Забегая вперед, скажу, что мы с женой своевременно вспомнили этот эпизод и когда определили, что наш щенок девочка, при общем согласии назвали его Лизой.

В тот вечер возражений тоже не последовало, и оставить щенка мы, конечно, разрешили. Более того, жена накрошила колбаски, налила в блюдце молока и постелила в коридоре мягкий половичок. Щенка мы решили не беспокоить и поставили коробку рядом. Когда захочет, вылезет и поест. Ребята радостно заулыбались и, попрощавшись, пошли по домам.

Окончательно свою судьбу щенок решил уже сам. И произошло это так. Среди ночи я пошел в туалет. И совсем не для того, что бы рекламировать «простомол». Трудно поверить, но эта маленькая лохматая искорка жизни смешно затявкала и тоненько зарычала. Жена тут же вынесла свое бесповоротное решение: – Вот это охранник! Пусть останется у нас. Решение естественно было единогласным, я с самого детства мечтал о собаке, и щенок стал членом нашей семьи.

Только через два дня, да и то случайно от Петькиной матери мы и узнали, что произошло в тот вечер, и почему вся компания выглядела изрядно помятой. Мы с женой считали, что борьба самбо это боевой спорт и синяки неизбежны. Но оказалось, что тогда все было не по правилам. Ребята возвращались из секции по полутемным дворам и увидели страшную картину – пьяные мужики били палками молодую собаку и ее щенков.

Собаки тянулись к ним в надежде получить пищу или хотя бы ласку, а получали удары арматурой и палками. Щенки отскакивали, жалобно скуля, но homo sapiens – сы встали вкруг, что бы не оставлять им ни одного шанса на спасение. Мать кидалась от одного щенка к другому, пытаясь закрыть их собой. Она так и погибла, закрыв последнего своего ребёнка, спасая его от лютой смерти.

И эту картину увидели двенадцатилетние пацаны. Вопреки всем установкам учителей, тренеров и родителей пятикласники бросились в неравную схватку, стараясь защитить слабых, помочь тем, кому реально нужна помощь. Ну а те, которых нельзя назвать людьми явно не ожидали нападения. И ребята сумели воспользоваться их растерянностью.

Одного свалили, запрыгнув ему на спину, другой не устоял, когда мальчишки бросились ему под ноги, третий сложился пополам после удара головой в живот. Мужики, конечно, быстро раскидали ребят, но было уже поздно – парни успели подхватить их «оружие». Размахивая палками и железными прутьями, они сначала остановили этих извергов, а потом положили их на траву и вызвали полицию.

Вот так получилось, что наш геройский сын со своими геройскими товарищами бросились спасать от озверевших хулиганов наших меньших братьев. Ведь им некуда было прятаться и не у кого искать защиты. У них не было ни теплого дома, ни любящих хозяев. И тут малолетки бросились на взрослых мужиков, давая собакам проблеск надежды. Жалко, что не всем.

Собаку и двоих её щенков спасти не удалось – их забили насмерть. Но одному из них всё-таки повезло – пьяный изверг ни разу не попал по нему, а от последнего более точного удара собака-мать закрыла его своим телом. И после этого мой сын при полной поддержке своих приятелей принял решение забрать спасенного щенка с места побоища.

Он сам так и не рассказал нам о трагических подробностях того вечера, а мы и не расспрашивали его. Мы не лезли к нему в душу. Никто этого не любит. В этой жизни каждый сам решает, что ему делать, о чем ему говорить, какими категориями мыслить.

Еще девять лет назад мы поступали совершенно по-другому, но за это время изменилось очень многое. Лиза за это время своим примером научила нас понимать и уважать друг друга, научила нас ценить верность и преданность, научила нас верить и любить, не задавая никаких вопросов. Собаки не умеют говорить, но они умеют задавать свои вопросы и умеют отвечать на наши. И, скорее всего, нам тоже следовало бы больше полагаться на сердце. Об этом писал еще Антуан де Сент-Экзюпери.

Девять лет, прошедшие с того момента когда сын принес домой коробку с мохнатым комочком, стали для нас девятью сотнями томов самых умных книг. Хотя, с другой стороны, может быть, это были только девять малюсеньких шажочков к воссоединению с природой? Следующие семь лет нас учил Джек. И тоже вполне успешно. А потом к нему присоединился Зак. И это уже вообще была академия генштаба. Он в первый же вечер нашел место убийство собачьей семьи. Семьи нашей Лизы. Он нашол бы и виновных. Нашел бы и покарал. Но это было делом будущего.

Старпом, не перебивая, дослушал меня до конца и начал свой рассказ. Он с нескрываемой грустью вспоминал своего Кита, своего верного лохматого друга. Старпом каждым своим словом однозначно подтверждал, что судьба его собаки с самого начала была тесно переплетена с его собственной судьбой. Старпом делился со мной своими воспоминаниями, а я с большим интересом слушал его рассказ.

В 2003 году в городе Тольятти на пересечении Южного шоссе и улицы Льва Яшина установили «Памятник верности». Памятник открыли во время празднования Дня города. Бронзовая скульптура собаки, установленная на высоком гранитном постаменте, была сделана на деньги, которые собрали жители. Многие из них в течение семи лет видели, как верный Пёс встречает все красные «девятки» и ждёт возвращения своих хозяев. Молодожены погибли в страшном ДТП на этом самом месте, а их двухлетнего Пса отбросило в сторону. Хозяйка умерла на месте, а через несколько часов в больнице умер и его хозяин. Пёс остался ждать их там, где последний раз видел живыми. Местные жители подкармливали его и заботились о нём. Они называли его Константином, что означает преданный и верный.

Памятник сделал известный тольяттинский скульптор. Сделал практически бесплатно – за свою работу он не взял ничего, деньги потребовались только на бронзу и гранит. Но это было уже вторым этапом. Идейной основой для памятника послужил эскиз простой тольяттинской школьницы, которая победила в конкурсе «Памятник города». Её рисунок покорил всех горожан и нашел у них единодушную поддержку.

Да и как же могло быть по-другому? Все жители соседних домов сочувствовали верному псу, а красные «девятки» останавливались и открывали все двери, что бы он мог видеть, что и в этот раз его хозяева «задерживаются», но, может быть, они окажутся в следующей машине. Ни у кого не находилось сил объяснить собаке, что ее хозяева больше никогда не придут за ней.

Прошло время, и Пёс понял это сам, без всяких объяснений. Но он не ушел. Он остался на том же перекрестке. Теперь он караулил Камаз, который смял машину с его хозяевами и скрылся с места преступления. Его долгие годы так и не смогли найти доблестные работники ГАИ, а потом и ГИБДД. А он его нашел. Он нашел. Нашел и дождался удобного случая. О том, как Пёс остановил машину и как выманил из нее шофера, никто не знает.

Однозначным остается одно – собака отомстила убийце своих хозяев. Пёс обошелся без юридических формальностей, он сам вынес приговор и сам привёл его в исполнение. Водителя – убийцу нашли совсем рядом с местом его давнишнего преступления. И нашли его с перекушенным горлом. Позднее подтвердилась его виновность в аварии, унесшей две жизни, но восхвалять собаку было уже поздно. Исполнив свой долг, Пес умер. Умер естественной смертью. Умер с чувством выполненного долга. И похоронили его там же, за придорожными кустами, где он жил все эти годы. Там же, рядом с этим местом и поставили памятник.

Радостное чувство наконец-то восторжествовавшей справедливости было еще одной причиной, по которой простые и не богатые люди собрали деньги на памятник этой выдающейся собаке. И теперь долгие годы он будет встречать всех проезжающих, напоминая не только о собачьей преданности и верности, но и о неотвратимости возмездия за любое преступление.

Вокруг бронзовой собаки обмотана лента. Каждый автотурист и дальнобойщик скажет, что она символизирует дорогу. Но мне думается, что такое утверждение справедливо только отчасти. Это не просто дорога, это «жизненный путь», который предстоит пройти каждому.

Если будите там, остановитесь. Или хотя бы притормозите. Обратите внимание, что лента заканчивается звездой. И эта звезда не только символ душ тех людей, которые погибли на дорогах. Эта звезда символизирует маяк, который указывает конечную цель нашей жизни. Такой маяк «светит» в душе каждого человека, но далеко не каждый следует его сигналам, а потому и «заезжает» не туда куда хотел.

Интересное дело, но скульптор сделал так, что собака провожает взглядом каждую машину. Создается впечатление, что бронзовый Пёс с высоты своего постамента как – будто на прощанье ещё раз предлагает нам задуматься и вспомнить о том, что наше счастье в наших руках. Но при этом он ещё смотрит и на звезду, расположенную на конце ленты.

– Я увидел этот памятник спустя несколько лет после его открытия, когда навещал своего сослуживца, – продолжал Старпом, – А когда он рассказал мне историю его появления, я «тяжело заболел» собаками. И у меня появился Кит.

Старпом хотел рассказать что-то еще, но в этот раз не получилось. А другого подходящего случая пришлось ждать целую вечность. А, может быть, и дольше. Мы не сразу заметили, что дежурный офицер закончил разговор по внутреннему телефону. Он подошел к нашей компании и ждал, когда к нему обратится старший по званию. Наконец Старпом повернулся к нему и дежурный офицер, с осторожностью глядя на собак, предложил нам следовать за ним.

Зак предусмотрительно оттеснил Джека, подошел и обнюхал офицера. Потом он обернулся и каким-то своим собачьим образом объяснил ему, что опасности нет. Моряк, скорее всего, ничего этого не заметил, а если и заметил, то не придал этому никакого значения. Ведь он не мог знать, что Зак гарантированно предотвратил возможный конфликт.

Дежурный офицер шел впереди. Он нажал на стене какую-то невидимую кнопку и дорожка под нашими ногами поехала. Челюсть у меня отвисла – я никогда не слышал, чтобы на боевом корабле применялись бегущие дорожки. Хотя, с другой стороны, удивляться особенно было и нечему. Как ещё оперативно перемещаться по такому огромному кораблю? До нужной палубы нас доставил скоростной лифт.

Глава 3. Нам выделили вполне подходящую каюту

Нам выделили вполне подходящую каюту. Не адмиральскую, конечно. Но мягкий термоковролин собакам понравился больше чем потертые шкуры на полу пастушечьей юрты и тем более холодный и колючий лёд нашего последнего пристанища. В еще больший восторг их привёл неожиданный ужин. Создавалось впечатление, что на камбузе специально для них весь поход собирали самую вкуснятину и только ждали команды, что бы подать дорогим гостям. Но, скорее всего, узнав о лохматом десанте первых друзей человека, моряки с грустью вспомнили про свои далекие родные дома и расстарались в полной мере. Собаки радостно захрустели после нескольких дней, проведенных впроголодь.

Я тоже с огромной радостью набросился на хорошую пищу, искренне сожалея о том, что в молодости не пошел служить на флот. Разделавшись с компотом, я повернулся к большему телевизионному экрану. Однако никаких кнопок я не обнаружил. Не нашел я рядом с ним и ничего похожего на пульт или джойстик. Мертвый черный экран только отражал меня и большую часть нашей каюты. «Ну да, – повторил я присказку, которую частенько использовал мой младший сын в неоднозначных жизненных ситуациях, – много удивительного увидел я сегодня на этом корабле, но, похоже меня ждут и другие новости».

Собаки оторвались от своих мисок и стали прислушиваться. Похоже, что устройство отреагировало на мое последнее слово. Экран телевизора ожил, и миловидная ведущая заговорила о событиях в мире.

Я подобрал отвисшую от неожиданности челюсть и попытался вникнуть в ситуацию. Поначалу ничего особенно интересного я не увидел и не услышал, но потом меня привлекло сообщение об очередной акции «зеленых». Я всегда считал, что вопросам экологии нужно уделять самое пристальное внимание, поскольку человечество явно перестаралось в своей непримиримой борьбе с природой и нанесло тяжёлый ущерб среде собственного обитания.

Считая самого себя, безусловно заинтересованной стороной, я внимательно смотрел в экран. Сначала я смотрел просто с интересом, потом с большим интересом, а когда сообщили, что многотысячную разбушевавшуюся толпу разгонял полицейский спецназ, есть жертвы с обеих сторон и сотни задержанных, у меня возникло прямо-таки непреодолимое желание узнать все подробности.

Не сильно задумываясь над формулировками, я попросил телевизор показать выборку из новостей за последние дни, начиная с первого появления «зеленых» в телевизионных программах. Тому, что устройство выполнило мой заказ, я практически не удивился. Не удивлялся я и просматривая хронологию событий. Я просто ужасался.

Началось все с практически безобидного митинга «зеленых». Первоначально главным их требованием было запрещение плазменно-водородных оборонительных комплексов. Они утверждали, что остывшая в морских водах магма нанесёт большой вред всему мировому океану и прибрежным территориям. «Зеленых» пытались переубедить доводами о том, что остывшую магму всегда можно использовать для заделки тектонических разломов и «пломбированию» опасных вулканов, а то и вообще для увеличения поверхности суши. Однако совершенно неожиданно результат оказался прямо противоположным.

Протестующие активисты «подняли на щит» еще и экономическую составляющую. Теперь они принялись уверять мировое сообщество в непомерной стоимости плазменно-водородных оборонительных комплексов при очень сомнительной пользе от них при защите от нападения из космоса каких-то надуманных захватчиков. И, скорее всего, «не так уж страшен черт как его малюют» военные фантазёры. И вообще грош цена всем вместе взятым генералам, если они не доверяют своим же ударным космическим системам, на которые просили и получали огромные деньги.

Попытки официальных лиц оправдать военных привели к жёстким требованиям их собственной отставки, а так же отставки их политических единомышленников. Комбинация экологических, экономических и политических претензий возымела самый широкий отклик. Эта смесь оказалась настолько взрывоопасной, что протестовали уже практически по всему миру. За этими событиями просматривалась чья-то сильная, явно, недобрая воля и огромные, скорее всего, грязные деньги.

На центральных площадях крупных городов проходили многотысячные митинги. И не везде эти митинги были мирными. Где-то жгли покрышки, где-то били витрины и автомобили, а где-то пытались свергнуть законную государственную власть. Поэтому и появились спецназовцы, а потом задержанные, пострадавшие и погибшие. И их было много по всему миру. Ошарашенный сценами этого массового безумия, я безнадежно забыл название той штуковины, из-за которой всё и началось.

Для того, чтобы вспомнить о плазменно-водородных оборонительных комплексах, мне пришлось пересмотреть начало телевизионной передачи. «Ничего себе оборонительные комплексы, которые убивают людей одним упоминанием о себе», – раздраженно подумал я и уже на правах полноценного хозяина запросил у «телевизора» всю информацию об этом устройстве.

Все началось с идеи А. Сахарова о создании сверхмощной термоядерной бомбы, которую планировалось взорвать на дне океана. Целью было создание полутора километровой волны. Такая волна, возникшая даже за тысячи километров от берега, способна была уничтожить все военные и гражданские корабли, находящиеся на ее пути, и смыть все прибрежные военные и гражданские объекты на глубину в сотни километров. Такая волна, обрушившись на достаточно протяженное побережье со средней плотностью населения, унесла бы десятки миллионов человеческих жизней. Такая волна могла бы нанести любому государству не просто огромный, но колоссальный, даже чудовищный человеческий и материальный ущерб.

Слава Всевышнему, до этого не дошло. У политиков хватило ума приостановить безумство гонки вооружения. Но сама идея не умерла. Она была положена в основу создания плазменно – водородных оборонительных комплексов. Ученые с самого начала разработок исключили возможность его использования в боевых действиях на Земле. Он мог быть применён только для обороны от атак из космоса.