Волчья Вера

Вера испуганно втянула воздух и Роман не выдержал: протянул и накрыл ее ладонь своей. Успокаивая. Он закрыл глаза, чтобы не выдать резкого броска зверя. Наверняка сейчас щеголяет желтыми глазами. Ведь самка сейчас так близко, в замкнутом пространстве, полностью в его власти. А чтоб тебя, хвостатый!

Роман не делал попыток взять ее за руку, просто согревал теплом своей ладони. Приучая к своим прикосновениям.

Когда самолет вышел на курс, к ним подошла стюардесса, поинтересоваться пожеланиями. Вера мгновенно выдернула свою ладонь из-под его руки и отказалась от чего бы то ни было.

– Вера, ты же после работы. Голодная. Может перекусишь?

– Нет. Я согласилась выпить с тобой кофе и буду только его. Где он ни был,

– Насть, принеси брускетты, свежевыжатый апельсиновый сок и воды. Возможно, мы что-то съедим, – миролюбиво предложил Роман.

– Я ничего не буду! – упрямо повторила Вера.

– Я не настаиваю, – мягко улыбнулся он, – просто переживаю, что ты голодная. Пусть постоят на столике. Возможно, захочешь чуть позже.

– И тебя не затруднит пересесть в кресло напротив? Я не люблю таких близких контактов.

Только он подумал, что все налаживается. А ежик опять поднял колючки. Роман чувствовал ее раздражение. Но от чего? Что и где он успел сделать не так?

– Конечно могу, – он отстегнул ремни, поднялся, скинув пиджак на кресло, на котором только что сидел, и пересел напротив.

– Я сел рядом не для того, чтобы тебя смущать. Просто люблю в полете вытягивать ноги. А сейчас мы под столом будем толкаться. Или ты просто хочешь оттоптать мне туфли?

– Конечно! Как ты догадался?

– Сам собирался сделать тоже самое. Черт, проболтался, – он лукаво блеснул глазами, мгновенно рассеивая ее плохое настроение. Которое было защитной реакцией на ощущение собственной неуместности в роскошной обстановке.

Но это ощущение вернулось, когда самолет пошел на посадку и стюардесса объявила температуру в точке приземления. Ею оказался… Питер!

Вера оторвала глаза от иллюминатора.

– Это что, правда?

– Я подумал, что тебе захочется ненадолго сменить обстановку. Питер как нельзя лучше подходит для этого. Я очень люблю этот город. Ты здесь бывала?

– Нет. Никак руки не доходили.

– Тогда я буду рад тебя с ним познакомить. К сожалению – сегодня знакомство будет кратким. Но это всего лишь повод вернуться.

Как передать словами очарование этого города? Величественный, роскошный, высокомерный. Небрежно-равнодушный к своей красоте и силе, но знающий о них. Вера безбожно прилипла к окну автомобиля, совершенно отключившись от действительности, растворяясь в каждом здании, в каждом фасаде. Роман бросал на пару короткие взгляды, но не отвлекал, позволяя впитывать этот город. Он смакуется медленно, с каждым глотком воздуха проникает в кровь и остается там навсегда. Что-то непоправимо меняя в человеке.

Роман подъехал к точке назначения, помог спутнице выйти и повел ее за собой. Верхний этаж, пустынная открытая терраса и вид на величественный Исаакиевский собор, от которого захватывает дух.

Мужчина усадил Веру на диванчик и, помня о ее любви к личному пространству, сел напротив. Она с трудом оторвалась от созерцания окружающей красоты.

– А почему так пусто? Мы рано приехали?

–Нет. Просто я захотел, чтобы ты выпила кофе в тишине. Без лишнего шума и звона посуды.

– Но…

– Вера, это всего лишь вопрос комфорта. Закажем кофе или, если ты передумала – мы можем поужинать?

Вера задумчиво перевела взгляд на купол собора. Мучительно хотелось согласиться. Но… Это еще одна уступка. Еще один шаг к капитуляции на безумно красивый, гусарский жест. От которого можно очень быстро потерять голову, а потом и себя. И придет боль.

– Только кофе, – сухо произнесла она, краем глаза улавливая, как мужчина согласно кивнул. Официантка быстро принесла заказ.

– И принесите плед. Моей спутнице прохладно, – повелительно произнес он. Когда девушка выполнила приказ, он поднялся на ноги, расправил ткань и накинул на плечи, чуть сжав.

– Упрямица, – насмешливо прошептал на ухо.

– И что? – она повернула голову, встречаясь с потемневшим взглядом.

– И ничего. Мне нравится.

– Ну и зря.

– Это мы еще посмотрим, – нахально улыбнулся он, возвращаясь на место.

Вера молча смаковала напиток. Говорить какие-то банальные глупости казалось почти кощунственным рядом с подобной красотой. Поэтому она куталась в плед и просто пила кофе, ощущая, что вот этот вид, это небо – восхитительнее всего, что она когда-либо видела.

Безотрывно Вера смотрела на собор еще и потому, что ощущала на себе пристальный мужской взгляд. Он не был наглым. Скорее – изучающим, внимательным. Роман словно пытался понять, о чем она думает. Удивительно, но мажор – первый мужчина, которому интересно, что у нее в голове. Даже как-то обидно за ровесников.

Наконец она повернулась и вперила в него строгий серый взгляд. Неожиданно губы тронула легкая улыбка и глаза потеплели.

– Спасибо тебе. Это был самый лучший и неожиданный кофе в моей жизни.

Вместо ответа Роман склонил голову, отчего несколько густых светлых прядей сползли на лоб. Интересно, какие они на ощупь? – мелькнула глупая мысль.

– Рад, что удалось поднять тебе настроение.

– Было бы глупо отрицать очевидное.

– Если хочешь, – предложил он, когда расплатился за кофе и помог спуститься вниз, – можем немного пройтись по набережной, подышать воздухом Невы. Здесь недалеко.

Удержаться от соблазна она все же не смогла. Правда едва только задул холодный ветер, как Роман мгновенно скинул с себя пиджак и накинул ей на плечи.

– Вечерами здесь всегда свежо. Особенно от воды.

– Ты здесь жил?

– Я здесь родился, – он оперся на гранитную балюстраду и задумчиво посмотрел на воду. Темную, маслянисто-блестящую. Она что-то шептала берегу, словно силясь достучаться до когда-то земляных берегов. Ласковое шуршание умиротворяло, уносило куда-то… А небо было светлым и совершенно не собиралось темнеть. Знаменитые белые ночи.

– Прости я задумался, – виновато оглянулся на свою спутницу Роман, – пойдем. А то продрогнешь.

– Я не замерзла.

– И все же. Местный климат коварен. Пойдем.

Он усадил пару в машину и поехал в сторону аэропорта. Постаравшись сделать небольшой крюк, чтобы Вера смогла еще раз насладиться видами. Становилось грустно и яростно от того, что сейчас они прилетят домой, и его избранная преспокойно пойдет спать в свою квартиру, пока он полночи будет метаться загнанным зверем.

Обратная дорога прошла без приключений. Вера, откинувшись на спинку кресла, дремала. Пока Роман, большими глотками выпив очередную порцию успокоительного, жадно вдыхал ее аромат, словно пытаясь надышаться впрок.

Уже у дверей ее квартиры он, вымученно улыбнувшись, наклонился и галантно поцеловал на прощание руку. Ее пальцы подрагивали, словно строптивица хотела их выдернуть. Но сдержалась. А он сдержал понимающую мужскую ухмылку.

Глава 5

Утро, разумеется, началось с двух стаканчиков кофе на капоте черного монстра.

– Доброе утро, Вера! Чудесно выглядишь.

– Доброе. А я уже пила дома кофе.

– Выбросить? – он иронично изогнул бровь.

– Дай сюда! Никакого уважения к чужому труду.

– Тогда садись в машину.

– Это еще почему?

– Уважай труд тех, кто ее создавал. Да и жара сегодня уже с утра.

Нехотя, но она все же согласилась.

Как бы Вера не хорохорилась, но напряжение потихоньку отпускало. Она чуть-чуть приоткрывала броню холодной враждебности, позволяя изредка увидеть себя настоящую.

Когда Роман подъехал к банку и помог выйти из машины, она повернулась и посмотрела прямо на него.

– Слушай, я могу попросить тебя об одолжении?

– Все, что угодно, – ответил, не задумываясь.

–– Не присылай больше цветов, а? На всем этаже вазы кончились. Да и коллеги косятся.

– Да пусть хоть окосеют. Но я учту, – он нагло подмигнул и крикнул ей вслед, – до вечера!

Что бы мажор – и не сделал по-своему? В обед курьер принес целую корзину тюльпанов. Охапка нежных, закрытых бутонов лежала так, что дна не было видно. Вера, усмехаясь, достала карточку:

«Сказали, что ваза не нужна. Проверим? Расскажешь вечером».

Видимо слишком довольная у Вера была улыбка, потому что «змеиный уголок» зашипел как стая рассерженных кошек. Когда их недовольство достигло апогея, болонка-Лизочка, прихватив со стола какие-то бумаги, устремилась к начальнице. Ну, и пусть хоть слюной подавятся. У меня вчера был Питер!

Вера старалась не прислушиваться к происходящему, но увы, не получалось. Раздражающий бубнеж шел фоном. Через некоторое время змейка-Лизочка подошла к ее столу и встала «над душой».

– Вера, а тебя Инна Витальевна к себе вызывает, – гаденько пропела она с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Молча кивнув, Вера направилась в кабинет начальницы. Несмотря на то, что это был стеклянный уголок, сквозь жалюзи которого она любила подглядывать за подчиненными, дверь в кабинет была закрыта всегда. Госпоже начальнице нравилось, когда в дверь стучат, даже если посетитель видел, что она внутри одна. Подержать его на пороге было для Инны Витальевны одной из немногих радостей в жизни. Наравне с пирожными и сплетнями.

Постучав и услышав недовольное «Войдите», прошла внутрь и прикрыла за собой дверь. Прекрасно понимая, что шакалята рванут подслушивать. Инна Витальевна, полная женщина предпесионного возраста и небольшого ума, неведомо как пробившаяся в начальницы, зорко следила за тем, чтобы в ее отделе была серая безропотная масса, которая не сможет подвинуть ее с насиженного места. Даме оставалось два года до пенсии и с каждым днем она лютовала все больше, требуя беспрекословного подчинения, даже если в итоге это вредило отделу в целом. После чего искала виноватого, на которого с упоением вешала всех собак.

– Мальцева? Заходи.

– Вызывали? – Вера внимательно посмотрела на одутловатое лицо начальницы. Ох, и не нравились ей злорадные огоньки в глазах, почти скрытых хомячьими щеками. Что еще удумала? Неужели опять работать в выходные потому «что ты, Мальцева – бессемейная, тебе дома делать нечего»?

– Да, Мальцева. У меня для тебя новости. Печальные, – в противовес словам, широко улыбнулась Инна Витальевна, от чего глаза почти скрылись из виду, – слышала, небось, про реорганизацию у нас в банке? В общем, наш отдел оптимизируют, число штатных единиц сокращено. А ты – уволена, – улыбаясь, начальница жадно уставилась на лицо уже бывшей подчиненной. Дама обожала выводить на эмоции и доводить до слез.

В глазах потемнело, но Вера изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица, не желая доставлять старой жабе хоть какое-то удовольствие.

– С какого числа? – твердо спросила она, глядя прямо в хитрые поросячьи глазки.

– А с сегодняшнего.

– С двухнедельной отработкой?

– Ну зачем же? – осклабилась начальница, – можешь уйти прямой сейчас. За букетики благодарить поедешь. Или отрабатывать?

– Моя личная жизнь вас не касается, – отчеканила Вера, с трудом удерживая рвущуюся наружу ярость, – кому передать дела?

– Мы сами разберемся. – царственно махнула ей рыхлой рукой хозяйка кабинета. – А ты иди – вижу, с голоду тебе твои хахали помереть точно не дадут. При особом-то старании.

– Инна Витальевна, – Вера решила не уходить без приятного щелчка по носу. Прошла вперед и демонстративно уселась на кресло для посетителей, – вы мне напоследок скажите: чем я не угодила? Просто интересно.

– Бесишь, ты, Мальцева! – рявкнула начальница, теряя благодушный вид. – Строишь из себя королеву, на всех свысока. А кто ты есть? Выскочка без семьи и будущего.

– За меня не беспокойтесь. Вам бы о себе подумать.

– А что я? Я честным трудом себе на пенсию заработаю. Это ты ноги перед первым встречным раздвигаешь!

– Оскорбления оставьте при себе. Почему вы считаете свои сплетни правдой? – Вера откинулась на спинку стула и с энтомологическим интересом рассматривала бывшую начальницу.

– Это все знают!

– Все – это вы и ваши шакалята? Кстати, поосторожнее: слышала вас вот-вот подвинут, – Вера встала и направилась к двери, – и еще: в замочную скважину подглядывать за чужой постелью, интересно, но быть участником процесса – намного приятнее. Попробуйте, – широко улыбнулась и закрыла дверь, не прислушиваясь к разгневанному хрюканью.

В крови бушевала веселая злость, поэтому с гордо поднятой головой Вера поднялась в кадры, подписала и забрала все необходимые документы. Вернулась в отдел, навела идеальный порядок на столе, положила в сумку любимую кружку, потому что больше ничего лишнего на работе не держала, и легко попрощавшись с коллегами, вышла из кабинета и чуть позже – из здания банка. Цветы, как лучший раздражитель для гадюшника, были оставлены целенаправленно. Хотя было жаль бросать такую красоту.

С легкой улыбкой Вера села в полупустой автобус и поехала домой. Праздновать, что скинула тяжелое ярмо с шеи. Села на место у окна, улыбаясь внутреннему ощущению радости от внезапной свободы. Да, стать безработной это плохо и даже очень. Но она подумает об этом завтра. А сегодня у нее релакс, ванная и бутылочка белого. И пусть весь мир подождет. От ненавистной работы – избавилась, от злой начальницы – тоже. Жизнь – прекрасна, как ни крути! Вера отвернулась, улыбаясь в окно, и не подозревала, что следующая за автобусом машина – это по ее душу. Как и незаметная глазу охрана у дома.

Глава 6

По пути домой, Вера забежала в магазин за сладеньким. Гулять так гулять! Накупив всякого душеприятного, неловко втиснулась с сумками в квартиру. Было непривычно рано, как оказывается много свободного времени у безработных! Офисная одежда скинута в бельевую корзину, набрана ванная с пеной, плей-лист телефона запущен в папке «Релакс». Что ж, да здравствую перемены! Даже если они внезапные. Грусть она оставит на потом, когда выздоровеет подруга. Алинка с готовностью приедет утешать и костерить стерву-Инну.

После расслабляющей ванны легкий обед с салатом не дали захандрить. Перекусив и вымыв посуду, Вера присела с ноутбуком за стол, прикидывая план работ: нужно обновить резюме, раскидать по сайтам, прошерстить их же в поисках возможных вакансий. Можно даже переезд рассмотреть, ее в городе ничего не держит. Хм, как там говорилось – долгая дорога начинается с первого шага? Главное – не хандрить и не упиваться жалостью. Ничего смертельного не произошло, сама она с нелюбимой работы бы вряд ли решилась уйти, а тут – все вышло как вышло. Имеющиеся в заначке финансы и полученная компенсация позволят спокойно продержаться на плаву несколько месяцев.

Пальцы порхали и по клавишам, мозг упорно выдумывал эпитеты себе любимой. От описания ударного труда на благо банка, отвлек звонок.

– Верочка, ты? – старческий голос звонил с неизвестного номера.

– Я. Кто это? – резче, чем нужно, ответила она.

– Верочка, это баба Маня. Соседка ваша. Сестры твоей.

– Ой, простите, не узнала. Как у вас дела?

– Да я-то что? Пыхчу потихоньку. А вот Надя…

– Что с ней? Опять деньги нужны? Почему сама не позвонила? – выкидоны младшей сестры раздражали уже давно. Вера жестко ограничила высылку денег, когда аппетиты родственницы начали расти, а причины предстоящих расходов – ушли в область фантастики.

– Так она же… – неожиданно всхлипнула старушка, – померла она, Надя-то. Три дня как, мы, вот, скинулись с соседями, схоронили. А Никитку в детдом забрали.

– Как? Подождите, – Вера первый раз в жизни почувствовала, как струйки холодного пота побежали по спине, – а мне почему не позвонили?

– Ты прости меня, старую! Никак твой номер сыскать не могла. Телефон мой сгорел, а визитку твою я засунула куда-то. Вот только сейчас… Поэтому мы тут сами, и похороны, и поминки… За это не переживай, все справили. Племяш только твой, жалко мальца. Может ты…?

– Я приеду, баб Маня. Обязательно!

Она откинулась на спинку стула, ощущая, оглушительную тишину в голове. Казалось, даже звуки с улицы померкли, словно кто-то прикрутил звук. Потерянно озираясь по сторонам, вышла в коридор и рухнула на пуфик, ноги подкосились. Как так-то? Надя на пять лет младше, молодая красивая девка. Без царя в голове, потому как считала, что красотой можно добиться больше, чем мозгами. Да, любила застолья, красивую жизнь, была окружена толпой поклонников, но умереть? В тридцать три? А Никита – ему же четыре уже, как так-то? Вера помнила его еще едва ходящим, когда последний раз приезжала в родной городок.

Тогда же она первый раз крупно поругалась с сестрой. Нагрянув внезапно, застала в родительской квартире откровенный бардак, Надька шлялась не пойми где, оставив малыша на жалостливую бабу Маню. Сестре, которая была хорошенькой еще в детстве, прощали многое, вот и выросла с ощущением полной безнаказанности. И уверенности, что ей все должны за улыбку и просто пребывание рядом с ее персоной. После той ссоры Вера скидывала деньги уже не сестре, а соседке, надеясь, что та купит ребенку больше эгоистичной стрекозы-матери. Надя сама звонила редко, и тоже в основном клянчила деньги. Вера выслушивала, потом перезванивала бабе Мане – и со вздохом узнавала об очередном вранье единственного родного человека.

Однако все эти горькие воспоминания отступили, потому что на первый план вышел вопрос с племянником. Что делать с ребенком? Уверенность, что ему не место в детдоме – это хорошо и правильно. Но тут вылазят частности: как его оттуда забрать? Ей, безработной и одинокой ребенка никто не отдаст. А потом? Она вообще не умеет обращаться с детьми – это же инопланетяне! Неизвестно чем кормить, как одевать. У них же даже размеры одежды какие-то непонятные! И жить им тоже будет негде: хозяйка квартиры категорически и однозначно высказалась против животных и детей. А ребенок – это не кошка, это – навсегда. Господи, она и близко не потянет всего этого!

От наваливающейся паники к горлу подступили предательские всхлипы. Пытаясь их подавить, Вера полезла в висящую на вешалку сумку, там точно были салфетки. Как же это все выдержать? Рука слепо шарила внутри, как назло, не находя маленькую пачку. Вместо нее в руку настойчиво ткнулось что-то острое. Вера сжала пальцы и выдернула содержимое. Визитка мажора! Теперь его приписка выглядела издевательством. «Звони»? Для чего? Когда приспичит «почесать под хвостом»? Чем может помочь этот избалованный мальчик? Кофе и цветочки?

Это отрезвило. Она достала салфетки и решительно высморкалась. Хватит ныть! Нужно действовать. Ехать и выяснять все на месте. Проблемы решаются, если их решать, а не наматывать сопли на кулак. Прошла в спальню и быстро собрала сумку с вещами. Пригодится – бюрократы вряд ли позволят решить дела легко и быстро, а значит она в городке задержится. Так, одежда нужна удобная, автобус туда идет четыре часа. Поэтому джинсы, футболка, кроссовки. В коридоре глянула на себя в зеркало – глаза еще припухли от слез, но уже горели решительным огнем. Она справится. Должна. Больше некому. Проверила паспорт в сумке и вышла, решительно захлопнув дверь.

Вышла из подъезда, прикидывая как быстрее добраться до автовокзала и… наткнулась на черную громадину джипа, которая по-хозяйски заняла место напротив входных дверей. Вера на секунду остолбенела, чем и воспользовался ее хозяин. Мгновенно выскочив из машины, Роман в несколько шагов подошел к ней:

– Вера? Что случилось?

Не говорить же ей, что он гнал через весь город, невзирая на светофоры, когда охрана доложила, что пара неожиданно вышла из банка и направилась домой. Тысячи мыслей кусали, как рассерженные пчелы. Одна бредовее другой: вплоть до того, что испугалась вчерашнего и собралась бежать.

– Ничего, – Вера попыталась его обойти, но он решительно преградил ей путь, – дай пройти. Я тороплюсь.

– А ну, стоять, – он поднял ее подбородок и заставил посмотреть в глаза, – ты что – плакала?

Показалось, или в голубых глазах блеснули яростные всполохи?

– Не твое дело! – она мотнула головой, избавляясь от прикосновения его пальцев.

– Мое. Все что касается тебя – теперь мое дело.

– Слушай, у меня нет ни сил, ни времени с тобой спорить. Отпусти, мне нужно на автовокзал.

– В машину, – он безапелляционно усадил ее на сиденье и быстро уселся на водительское место, – я слушаю.

– Мне нужно на автовокзал, – упрямо повторила она.

– Зачем?

– Нужно поехать в родной город. Решить кое-какие проблемы.

– Хорошо. Расскажешь по дороге, – Роман повернул ключ и потянулся к навигатору, – как называется город?

– Ты с ума сошел? – вскинулась она, но было поздно: машина мягко тронулась с места.

– Вера, мы теряем время. А ты, вроде, торопишься.

– Великосольск!

– Хорошо, – Роман вбил название и вырулил на дорогу, – а теперь рассказывай. Нам часа два ехать.

Она прищурила глаза, пытаясь понять, что мажор задумал. Но блондин был собран, губы сжаты, глаза смотрят внимательно и цепко. Ничем не напоминает легкомысленного балагура, от которого так легко отмахнуться.

– Зачем это тебе?

– Я должен знать, какого рода проблемы, чтобы максимально эффективно решить.

– И зачем тебе решать мои проблемы?

– Потому что я хочу их решить. Чтобы никто и ничто не доводило тебя до слез.

– Звучит маловероятно. Но раз тебе реально заняться нечем: мне нужно в Великосольск забрать племянника. Десять минут назад я узнала, – Вера запнулась, но сглотнув, продолжила, – узнала, что он в детдоме. А его мать похоронили посторонние люди. Кроме меня у ребенка никого нет. И в детдоме я его не оставлю, – голос дрогнул, но она не позволила себе сорваться в слезы. Сейчас главное – дело.

– Прости. Мои соболезнования. Какие еще вопросы нужно решить кроме ребенка в детдоме?

– Видимо узнаю на месте, – горько усмехнулась пара.

– Сумка тогда зачем?

– А ты думаешь, бюрократы за один день отдадут ребенка? Там же справок вагон собирать. Еще и на работу какую-то придется устроиться, чтобы «соответствовать нормативам»!

– Я понял, – примирительно улыбнулся Роман, – не злись. Возьми воду в бардачке и успокойся. Я все решу.

Вот так просто? Вера, недоверчиво посмотрев на него, хмыкнула и медленно отпила из бутылочки. Кольский, не обращая внимания на ее скептицизм, набрал безопасника.

– Макс, мне нужны люди в Великосольске. И адвокат по усыновлению. Организуй. Я там буду через два часа. Нет, больше ничего. Будут вопросы – отзвонюсь, – он сбросил звонок.

Вера слушала как блондин отдавал четкие и скупые указания кому-то по телефону и голос разительно отличался от того, каким он говорил с ней. Резкий, привыкший повелевать, пугающий. Вера от такой разительной перемены вздрогнула. С кем связалась? Что она вообще о нем знает? Может поостеречься и постараться от него отвязаться?

– Жаль, что, когда приедем – будет конец рабочего дня. Наверняка сегодня уже никуда не успеем.

– Ну, это мы еще посмотрим, – хищно оскалился Роман, обнажив идеальные зубы с чуть более длинными клыками. Потом шумно втянул воздух, странная дрожь прошла по телу. Мужчина потянулся за бутылочкой с темным содержимым, – это… чай. Витаминный. Можешь попробовать, – пояснил он, увидев ее напряженный взгляд.

– Нет уж. Я не большой любитель чаев.

– Взять тебе по пути кофе? Ты вообще ела?

– Кофе будет кстати, – вздохнула она, – и я успела перекусить дома. Спасибо.

– Пока особо не за что, – мотнул головой Роман, перестраиваясь в крайний левый ряд.

Глава 7

Вере было неловко пялиться на водителя, и неловко от того, что ей нравилось то, что она видела. Красивый, чуть хищный профиль с высокими скулами. Крепкая шея, мускулистые руки, уверенность в каждом движении, словно нет ничего, с чем он не смог бы справиться. Модно подстриженные светлые волосы так и хотелось взъерошить рукой, чтобы он перестал быть таким идеальным. Стоп, Вера! Эти мысли могут завести невесть куда.

Усилием воли она заставила себя отвернуться к окну. Ровная дорога стелилась под колеса авто, короткие перелески, перемежающиеся с деревеньками и придорожными забегаловками смешивались в одну зелено-серую массу. Июль набирал обороты, но в просторной машине с включенным кондиционером, жары не чувствовалось. В голове судорожно скреблась мысль: «Зачем? Зачем ему это надо?» Но озвучить ее было бы по меньшей мере свинством. Напрячь малознакомого человека ехать к черту на рога и потом еще и допытываться про его мотивы. «Разберусь потом», – подумала она и смежила веки, убаюканная плавным ходом машины.

Вера задремала и не чувствовала, как голодный мужской взгляд, блуждает по лицу, словно ощупывая скулы, губы. Спускался по обнаженной шее и ключицам, еще ниже – лаская полную грудь и длинные ноги. Рома нервно сглотнул, понимая, что предстоящий день будет пыткой. Даже под успокоительным, что он одолжил в доме брата, ему напрочь сносило голову от аромата пары. А уж то, что она с ним в замкнутом пространстве с трудом удерживало руки на руле, тогда как они хотели пробраться под футболку и ласкать желанное тело. Кажется, он начинал понимать, что чувствовал старший, когда его пара жила в доме, а он не смел к ней прикоснуться.