Дежавю

– Таблетку аспирина и спрятаться… от стыда… подальше… поглубже… и навсегда, – проворчала Максимилиана.

– Аспирин оставлю на столе. А спрятаться после сегодняшней ночи я тебе не позволю, – Тимур не предполагал, он ставил ее перед фактом.

– А что произошло ночью? – Максимилиана выставила кончик носа из-под покрывала.

– Случилось… то… – он склонился к ее макушке, выступающей из-под импровизированного укрытия. – То, что я заснул и проснулся вместе с тобой, Ласточка.

– В каком смысле?

– Я говорил тебе, что я не некрофил? Если нет, то как раз пора…

– Почему? – не унималась та, что играла в прятки с ласковым огнем.

– У нас сегодня четвертое НЕДОсвидание, – напомнил Тимур. – То есть, правильнее сказать – испытание, которое обязывает меня быть серьезным и честным…

– Тимур! – в голосе Максимилианы послышалась мольба.

– Устроим день честных ответов? Только «да» или «нет». Как думаешь, справишься, Максим? – предложил Вермут.

– М-м-м.

– Хочешь послать меня?

– М-м-м.

– Хочешь меня поцеловать?

– М-м-м-м-м, – послышалось более настойчивое НЕДОвозвражение.

– Хочешь побыть наедине?

Из-под одеяла вынырнул кулак, который медленно превратился в симпатичную «дулю с хвостиком».

– Я пытаюсь выяснить, какого цвета у тебя сегодня настроение, а одеяло, я тебе скажу, мне в этом не очень-то и помогает…

– Иди в магазин, Тимур.

– В душ пойдешь?

– Издеваешься?

– Нисколько, – возразил Тимур. – Шампунь, гель купить?

– Это не закончится?

– Что именно?

– То, как ты издеваешься надо мной?

– Максим… – Тимур на мгновение стал абсолютно серьезен. – Хочу сказать тебе одну вещь. Хочешь ты того или нет, но я теперь не горю желанием засыпать без тебя, так что настраивайся на серьезный разговор, сегодня ты от меня не сбежишь.

– Это угроза? – послышался неуверенный вопрос из-под одеяла.

– Это факт, Ласточка, – констатировал Тимур. – Не желаю и секунды скучать по этому чувству…

– Какому?

– А ты уверена, что хочешь знать, Максим?

– Не хочу.

– Готовься к сытному завтраку, – сказал Тимур, встав с дивана. – Возможно, нам будет не до ужина…

Глава 31. Похмельное утро

Услышав звук закрывающейся двери, Максимилиана робко выглянула из-под одеяла. Вслушиваясь в каждый шорох, судорожно оббегая взглядом комнату, она пыталась оценить масштабы места заточения, в котором оказалась по своей вине.

Мягкий кремово-бежевый диван, на котором лежала Максимилиана, стоял в центре комнаты, определенно напоминающей гостиную, только размеры ее соответствовали разве что небольшой уютной квартире, а отнюдь не месту, в котором принимают немногочисленных гостей.

Помещение было окутано радугой из множества разноцветных огней, линий и замысловатых узоров, и Максим, не сдержав свое творческое любопытство, приподнялась на локтях, чтобы рассмотреть источник неиссякаемой магии света и тени.

Вместо стены, отделяющей дом от сада, от потолка и до самого пола красовалось импровизированное окно, собранное из обилия ярких стекол и кусочков витражных мозаик. Через витраж в комнату проникали струи летнего солнца, окрашивая все вокруг изумрудно-рубиновым, кораллово-янтарным, золотисто-бриллиантовым волшебством.

Сквозь стекло виднелось небольшое озеро, окруженное зарослями цветущего камыша и кувшинок. Сад утопал в изобилии цветов, травы и плодовых деревьев, которые сейчас больше напоминали дикорастущие заросли, а не ухоженные растения.

– Какая красота! – невольно сорвалось с губ Максимилианы.

Она еще раз огляделась по сторонам, помедлив пару мгновений в страхе, что Тимур вернется и застукает ее не в самом прекрасном внешнем виде, пусть даже вполне себе логичном для похмельного синдрома.

Максимилиана неохотно вынырнула из-под мягкого флисового плена, встала с дивана и, постоянно озираясь по сторонам, побрела по длинному коридору в поисках ванной комнаты или зеркала, чтобы привести себя в порядок.

Потянув за ручку двери со вставкой из матового стекла, украшенного черно-коричневой лилией, она оказалась в нужной комнате с душевой кабиной, ванной и раковиной. Со всеми необходимыми приборами, но без единого намека на присутствие в доме хоть какой-то живой души. Не было ни паст, ни щеток, ни шампуней. Отсутствовал даже захудалый кусочек мыла. Ничего, что могло приоткрыть завесу тайны над загадочным Вермутом.

Максимилиана уставилась в зеркало, оценив масштабы похмельного бедствия после лихой партии в пьяные шахматы с сильным противником.

Кудрявые локоны напоминали непокорные пружинки, которые капризничали, не желали укладываться в хвост и тем более не собирались слушаться свою хозяйку. Водостойкая синяя тушь скаталась в мелкие шарики под ресницами, сделав ее похожей на сказочную Мальвину из сказки, которую заколдовал и посадил в заточение злой волшебник.

В дверь решительно постучали, и Максимилиану передернуло от неожиданности.

– Максим? – послышался голос Тимура за дверью. – Ты здесь?

– Да, – неуверенно ответила она, с опаской поглядывая на дверную ручку.

«Что, если он войдет. Блин, кажется, я хочу, чтобы он вошел… Или у меня бред. Или так на меня действует алкоголь. Завязываю пить с сегодняшнего дня… Блять. Надо было со вчерашнего…»

– Максим? Все в порядке? – забеспокоился Тимур, смутившись зависшей в разговоре паузы. – Я купил мыломоющие… принес вещи, полотенце… и все, что может понадобиться. Оставлю под дверью. Хорошо?

– Да, – только и смогла выдавить из себя Максимилиана, сглотнув комок невыносимо острого желания, перехватившего дыхание и медленно сползающего к низу живота.

– Я думал в «да» и «нет» мы начнем играть чуть позже, – иронизировал Тимур из-за двери. – Я жду тебя на кухне. Придешь?

– Да, – словно эхо повторила она, не сводя глаз с закрытой двери.

– Ты точно в порядке, Максим? Ты пугаешь меня своими односложными ответами. Если не начнешь говорить по-человечески, я сломаю к чертям эту дверь, вытащу тебя оттуда и буду спасать искусственным дыханием.

– Не надейся, Тимур, – молниеносно выпалила она. – Я пока еще в сознании.

– Мой злобный ежик вернулся, – ухмыльнулся Тимур. – Но если ты передумаешь…

– Иди, готовь завтрак, – прервала его Максимилиана, мысленно прикидывая, насколько глубоко ее задело употребленное им слово «мой».

«В смысле «мой»? В смысле «его»? Он так шутит? Продолжает играть? А что, если? Тогда зачем он меня отверг? Он невыносим! Как можно раздражать и нравиться одновременно?! Не могу. Мне нужен душ» – мысли сдались в несчетных попытках наладить самообладание Максимилианы и спокойно метались в привычном хаотичном порядке.

***

Приняв душ и смыв остатки вчерашней ночи вместе с косметикой, Максимилиана вышла на кухню, одетая в белоснежную футболку Тимура. Мокрые кудряшки ласково обрамляли ее лицо, а серые глаза сияли, словно в них зажгли яркие лампочки.

Тимур повернулся к безумной художнице, застыв на мгновение от представшего перед ним очарования.

– Тебе очень идет, – выдохнул он. – Хотя я надеялся увидеть ее на тебе при других обстоятельствах, – добавил Тимур, читая ее реакцию. – Но для начала и так сойдет.

– Юморист? – Максимилиана вопросительно подняла бровь, вызывая его на безмолвный поединок. – Думаешь, это смешно? – сказала она, усаживаясь на близстоящий стул.

Тимур резко повернулся к Максимилиане и склонился ближе к ее лицу. Так близко, что упрямица почувствовала его мятное дыхание. Нарастающее напряжение вновь будило воображение, щекотало нервы. Опершись руками на ручки стула, он мгновенно ограничил ее свободу и возможные пути к отступлению.

– Думаешь, мне легко, Максим? Думаешь, я всегда буду такой хороший и правильный? Думаешь, не прижму тебя к стенке и не стану мучить тебя лаской, пока ты не начнешь молить о продолжении? – его слова разжигали ее спящую фантазию. Максим постаралась сильнее вжаться в стул, тем самым увеличив расстояние между ними до целой парой-тройки дюймов.

– Я не посмотрю в лицо приличиям и правилам, – его дыхание коснулось ее шеи. Максимилиана прикрыла глаза, боясь пошевелиться и закончить это минутное помешательство. – Твои волосы пахнут кокосовым шампунем, а кожа дикой гвоздикой… – Тимур замолчал, наблюдая за тем, как на ее щеках разлился румянец, дыхание стало нерегулярным и сбивчивым, а на шее стала дергаться пульсирующая венка. Ее губы пересохли, а глаза стали почти фиолетовыми от накатившей горячей волны желания.

– Давай завтракать, Ласточка моя, – весело добавил он, отстранившись, как ни в чем не бывало, продолжив накрывать на стол.

«Ты уже моя. Сомневаешься, но уже сдаешься…» – подумал про себя Тимур, улыбнувшись своим мыслям.

Глава 32. Завтрак

Максимилиана не могла отвести взгляда от Тимура, беззаботно вытанцовывающего круги от плиты до обеденного стола и напевающего что-то себе под нос.

Взъерошенные черные волосы. Родинка на левой щеке. Улыбка, больно бьющая по лбу своей искренностью и открытостью. В мысли вновь попал вирус его обаяния, и никакой Касперский15 здесь не смог бы помочь, даже заранее распознав его причину.

Черные джинсы, безупречно сидящие по фигуре. Белая, неидеальная, мятая рубашка с небрежно расстегнутым воротником и закатанными рукавами. Чересчур притягивает и неуверенно… отталкивает. Безукоризненный и несовершенный – одновременно.

Настоящий.

От череды беснующихся мыслей у Максимилианы пересохло во рту. От голода урчало в животе. А тараканы в голове устроили совещание с рупором «кто-кого-переорет».

«Кто же он, этот Вермут? Где он достал вещи? Наверняка это его дом? Может, это холостяцкое гнездышко, и он возит сюда своих? Тогда почему ванная пуста? Нет. Слишком уж здесь уютно и по-домашнему… Что он там говорил про день вопросов и ответов? Посмотрим, что расскажет загадочный Вермут», – наконец голод стал побеждать хаос, творящийся в голове у Максимилианы, и свел все мысли к кратким «еда-поесть», «Тимур-ой-все такое».

Кухня наполнилась ароматами свежих ягод, сладкой выпечки и горького утреннего кофе. Запахи разбудили аппетит пустого желудка Максимилианы, а взгляд Тимура, поставившего на лакированный стол огромное блюдо с «завтраком-на-двоих», поджег ее фантазию и спалил дотла весь список подготовленных ею вопросов.

Максимилиана переключила все внимание на еду, стараясь собраться в единый пазл, развалившийся под невыносимой силой его притяжения. Она старалась не смотреть на него, на его глаза и губы, которые гипнотически действовали на нее, как на голодного хищника, который поджидал свою жертву.

Сводящее с ума желание. Мучительно острая потребность – прикоснуться.

Дыхание сбилось и больно стучало по легким.

«Собери себя в кучу, Максим!» – обратилась она к самой себе.

– Ты вкуф-фно готовиф, – пробурчала Максимилиана с набитым ртом, чтобы хоть как-то скрыть свое волнение от Тимура и наконец разбавить накаляющееся между ними напряжение.

– Ничего особенного. Сырники и кофе, – губы Вермута тронула легкая улыбка. Ни капли смущения. Ни капли надменности. Ни намека на заносчивость.

– Ты хочешь нарваться на комплимент? – Максимилиана вопросительно приподняла бровь, глядя на Тимура, одновременно щедро заливая медом очередной сырник и засыпая съедобное творение горстью свежей земляники.

– А ты сладкоежка, – улыбка Тимура стала шире при взгляде на Максимилиану, резво уплетающую за обе щеки сладкий завтрак. – Теперь я знаю, чем тебя покорить.

– Ищешь легких путей? – Максим сделала щедрый глоток кофе и, поставив кружку на стол, вызвала Тимура на поединок одними глазами.

– В обороне тебе нет равных, но я найду лазейку к твоему сердцу, – парировал Тимур, мгновенно утонув в бездне ее серых глаз.

– У меня нет слабых мест. У тебя ничего не выйдет – первый выпад на стороне Максимилианы. Счет один-ноль.

– Хочешь, поспорим? – не унимался Тимур. В его глазах вспыхнули солнечные зайчики, похожие на чертят, переодетых в карнавальные костюмы и водящих хоровод.

– Даже интересно, как ты будешь доказывать? – ответила вопросом на вопрос Максимилиана.

– Нежностью, Максим. Исключительно нежностью, – снова эта заразительная улыбка и притягательные ямочки на его щеках, что заставили Максимилиану отвести взгляд в сторону.

– Любишь спорить? – она пыталась игнорировать его слова, но сердце заплясало как ужаленное, исполняя бешеную чечетку в ее груди.

– Только с тобой, Максим, – выдохнул Тимур, повернувшись к ней вполоборота. – Каждый спор – маленькое откровение, делающее нас ближе.

– Значит, день вопросов и ответов? – перевела она тему, тихо обрадовавшись своей задумке.

– Это проблема для тебя?

– Главное, чтобы все было честно, – многозначительно добавила Максимилиана.

– За себя я спокоен…

– Ты на что-то намекаешь?

– Нет. Говорю как есть, – возразил Тимур. – Ты очень осторожная. Всех подозреваешь, ищешь подвох. Прячешься от меня, словно черепашка, в панцирь.

– Хватит сравнивать меня с диковинными животными, – наигранно обиженно выпалила Максимилиана.

– Если ты пытаешься мне что-то сказать, то хочу опередить – мне очень нравится твое имя. Просто хотелось подобрать верное сравнение.

– Снова пробуешь читать мои мысли?

– На твои мысли у меня другие планы, – загадочно ответил Тимур, а в его глазах снова заплясали знакомые искры-чертики.

– Может, сменим декорации? – неожиданно предложила Максимилиана, покончив с завтраком и отодвинув от себя тарелку.

– Хочешь пройтись? – переспросил Вермут.

– Ты против?

– Тогда прокатимся.

– О чем ты?

– Не бойся, тебе понравится… – Тимур улыбнулся и, взяв Максимилиану за руку, потянул за собой в неизвестном для нее направлении.

Глава 33. Ответ. Да или нет

Горячая ладонь Тимура, сжимающая ее руку.

Темная лестница.

Бесконечное количество ступеней.

Сердце Максимилианы бешено колотилось то ли от страха, то ли от волнения.

Полутемное подвальное помещение, подсвеченное синей лампой.

Ладони Максим вспотели и дрожали, выдавая ее состояние.

– Ты вся трясешься, – остановившись у едва различимой в темноте двери, Тимур повернулся к Максимилиане. – Случилось что?

– Куда мы идем? – нерешительно поинтересовалась она.

– Ты боишься оставаться со мной наедине или мне кажется?

– Нет… – возразила упрямица. – Просто не понимаю, к чему эта загадочность?

– Хотел сделать сюрприз. Не более того, трусишка, – ухмыльнулся Тимур. – Но если ты настолько мне не доверяешь, то…

– Показывай свой сюрприз, Тимур, – нетерпеливо поторопила его Максимилиана.

– До того, как я открою дверь, ответь на один вопрос.

– Валяй. Раз у нас день честных ответов, – парировала Максимилиана в попытке убедить его, что ничего не боится. И его самого в том числе.

– Я тебе нравлюсь?

– Чаще раздражаешь, но это не лечится, – не думая ни секунды, выпалила Максимилиана.

– Мы договаривались отвечать честно, Максим, – его голос перешел на страстный шепот, в секунду заставивший ее тело откликнуться колючими, ледяными мурашками.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – категорично отрезала Максимилиана.

– Тогда я тебя поцелую и сам все пойму, – его слова прозвучали как очередной вызов на дуэль, как неминуемая угроза.

Тимур подошел к ней почти вплотную, заставляя отступить назад.

– Ты не сделаешь этого, – запротестовала Максимилиана.

– Хочешь проверить?

Тимур подошел еще ближе, сократив расстояние до минимума.

Максимилиана оказалась прижата к лестничным перилам. Она оперлась ладонями на деревянные поручни, от напряжения сжав пальцы до терзающей боли. До белых костяшек.

– Это уже второй вопрос, Тимур, – почти грозно прошипела она.

– А ты не ответила и на первый, – выдохнул он, склонившись к ее уху. – Считай, что я забираю бонус за твое молчание.

Волна опьяняющего аромата Вермута окатила ее с головы до ног, парализовав тело и остатки здравых мыслей в придачу.

– Да, – еле слышно выдавила Максимилиана.

– Что «да», Максим? Не понимаю, – его дыхание щекотало ее кожу, а вспыхнувшее желание больно выкручивало мышцы и превращало тело в плавящийся, растекающийся мед.

– Ты мне нравишься, Тимур, – тихо ответила Максимилиана, сама не поверив, что сказала это вслух.

Вермут расплылся в довольной улыбке, но отступать и не собирался.

– А теперь отойди и дай мне вздохнуть, – Максимилиана уперлась ладонями в его грудь, а глаза предательски застыли на его губах.

– Хочешь меня поцеловать? – проследив за ее взглядом, выпалил Тимур.

– Следующий вопрос задаю я, – грозно процедила она.

– Это честно, – Тимур ослабил хватку и отступил назад, освобождая ее из ласкового плена.

– Ты невозможен.

– Это вопрос?

– Это факт.

– Ты мне тоже нравишься… – Тимур открыл загадочную дверь и шагнул в темную комнату, пригласив Максимилиану жестом последовать его примеру.

Щелкнул выключатель генератора, помещение заполнило ярким искусственным светом.

Максимилиану ослепило, и она на несколько мгновений потеряла ориентацию в пространстве.

– Знакомься, это Бегемот, – торжественно представил Тимур невидимый для Максимилианы объект.

Она потерла глаза, пытаясь различить в комнате хоть какие-то предметы. Красочные пятна в глазах сменились не менее красочным «натюрмортом» на фоне бледных стен уютного гаража.

Перед Максимилианой стояло «живое» воплощение постапокалиптического монстра весом около полутонны.

Нестареющая классика среди всех металлических коней, наверняка приковывающая взгляды даже неискушенных в мототеме обывателей.

Не просто мотоцикл, а гигант, всем своим видом оправдывающий свое смешное прозвище.

Кровавые разводы на крыльях и баке, надорванное в нескольких местах кожаное сиденье, нетронутые ржавчиной хромированные детали.

– Дедушка «Харлей»… – завороженно выдохнула Максимилиана.

– Я знал, что ты оценишь, – отрепетированно заявил Тимур.

– Твой?

– Да так… подарок, – протянул Вермут. – Напоминание о косяках отца.

– Хочешь рассказать?

– Неужели это Максимилиана, которая интересуется мной? Или просто праздное любопытство?

– Я задала вопрос, Тимур. Делаешь вид, что забыл правила?

– Хм, – ухмыльнулся Вермут. – Хочу ли я все тебе рассказать, Максим? – он вновь оказался непозволительно близко. – Да. Хочу, – выдохнул он у самых ее губ. – Я хочу, чтобы стена, воздвигнутая твоим упрямством и недоверием, рухнула, и между нами не осталось секретов. Но ты не подпускаешь меня ближе, чем на полумили.

– Например, сейчас ты стоишь слишком близко, – нерешительно прорычала Максимилиана. – А мы хотели прокатиться.

– Ну вот опять ледяной холод и ни капли нежности, – Тимур закатил глаза. – Ежик вернулся.

– Расскажешь? – не унималась Максим, возвращаясь к предыдущему вопросу.

Тимур не сводил с нее глаз и загадочно улыбался.

– Сначала прокатимся, – подмигнул он ей.

– Кто за рулем?

– Не забывай, что ты на моей территории, Ласточка…

– Это означает, что ты поведешь?

– Это означает, что не всегда все будет так, как хочется тебе. Мое терпение не вечно, а ты – одна из тех, кто никогда не сознается в своих истинных желаниях, – Тимур вновь решительно наступал. Максимилиана шагнула назад и уперлась спиной в железный стеллаж.

– А ты, значит, знаешь, чего я хочу? – Максимилиана пыталась изобразить раздражение, но выходило отвратительно плохо.

– Ты хочешь меня.

– Самоуверенно, Тимур.

– Это был следующий вопрос, Максим, – его магнетическая улыбка отравляла ее мысли и проникала в кровь. – Ты хочешь меня?

– Ты задаешь каверзные вопросы.

– Что мешает тебе их задать?

Максимилиана молчала.

– Я могу ответить, если спросишь, – добавил Тимур.

– Поедем уже? – перевела она тему.

– Можешь не отвечать. Я все вижу по твоим глазам, – он завел выбившийся локон ей за ухо. – По тому, как дрожит твоя нижняя губа, – провел пальцем по ее губам. – Как сбивается твое дыхание, когда я рядом, – горячая ладонь коснулась ее шеи, и Максимилиана невольно закрыла глаза.

– Тимур, – она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться и избежать его взгляда.

– Но если бы ты спросила, я бы сказал, что мне этого мало.

Теперь она смотрела на него в упор, читая каждый его жест и мимику.

– Ты мне нужна вся без остатка, моя неприступная крепость. Вся, – он сделал паузу. – Поэтому… поведу я, – спокойно выдохнул он. – Иначе я за себя не ручаюсь…

Он решительно отстранился и подошел к «Бегемоту».

Максимилиане показалось, что она готова свалиться в обморок от одного только треска стартера мотоцикла, разорвавшего сгустившуюся в комнате тишину.

Притяжение Тимура разбивало к чертям все ее принципы. Она почти сдалась.

Да… черт возьми, она была готова накинуться на него без его согласия. Она бы наверняка даже не спросила его о такой милости.

«Он точно издевается. Надо остыть. Я так долго не выдержу» – призналась она самой себе.

– Ты едешь, Ласточка? – Тимур прервал поток ее мыслей, вернув к холодной реальности.

Ворота гаража поднялись. Надев шлем, Максимилиана уселась позади Вермута и нерешительно приобняла его за талию.

«Бегемот» резко рванул вперед, и через пару мгновений они уже мчали по асфальтированной гладкой дороге.

Глава 34. Холм памяти.

Мотоцикл остановился у смотровой площадки, открывающей вид на зеленую долину холмов. Вековые деревья упирались кронами в небесный потолок, нежно царапая его своими вершинами.

Небо казалось почти сиреневым, будто невидимый художник специально окрасил его, не забыв о белых штрихах полупрозрачных облаков, сталкивающихся и переплетающихся в замысловатые фигуры.

Пейзаж напоминал кадры из программ на канале Discovery, настолько он был насыщен разнообразием панорам всех цветов и оттенков, деталей и собственного почерка художника под псевдонимом – Природа.

Ни одна плазма в мире бы не смогла передать здешней красоты.

Ни один умелый фотограф бы не смог запечатлеть этого великолепия в его первозданном виде.

Хотя… Одного такого, который бы, наверняка, сумел, Максимилиана знала. Знала, но не хотела себе признаваться, что постоянно о нем думает. Даже когда он рядом. Даже когда он вот так близко. Он не могла смотреть ему в глаза, потому что думала, что сдастся без боя, стоит ему взглянуть на нее своими завораживающими синими…

«Не смотреть ему в глаза и держать себя в руках. Повторять десять раз. Нет. Еще пятнадцать. Пока упражнение не начнет, в конце концов, действовать. Хотя, кому я вру?? Кому это помогало?» – она сняла шлем. Нарочно не обращая внимания на присутствие Тимура, Максимилиана встряхнула тяжелой копной кудрявых волос и огляделась по сторонам, пытаясь отогнать навязчивые мысли о заданных им вопросах. Ее лицо вновь залило краской, стоило ей только подумать о том, что произошло в подвале его дома.

От долгой дороги спина и ноги Максимилианы затекли, а тело отзывалось ноющей болью. Стараясь скрыть неловкость от своей неуклюжести, Максим все же попробовала без последствий слезть с мотоцикла.

– Устала? – участливо поинтересовался Тимур, наблюдая за тем, как она мучается в попытках кряхтеть неслышно и незаметно для него.

– Если бы я была за рулем, этого бы не произошло, – огрызнулась Максимилиана, демонстративно расправив плечи и выпрямив спину.

– Все такая же злюка, – улыбнулся Тимур. – Хватит тратить колючки, ежик. Хочу тебе кое-что показать, – загадочно добавил он.

– Опять сюрприз? – Максимилиана нахмурила брови в знак недоверия и скрестила руки на груди, ожидая его ответа.

– Не совсем, Ласточка. Ничего такого, – Тимур протянул ей руку, а она застыла, не в силах пошевелиться. – Пойдем? – повторил он, а она, помешкав еще пару-тройку долгих мгновений, все-таки вложила свою ладонь в его руку.

– Лед тает? – спросил он. Ямочки, проявившиеся на его щеках, не дали ей прийти в себя, почти нокаутировав ее бессознательное влечение.

– Не надейся, Тимур, – процедила Максимилиана сквозь зубы, мысленно надеясь, что ладошки не начнут предательски потеть от его прикосновения и не выдадут ее с головой.

– Сколько ты еще будешь сопротивляться? – он и не ждал, что она ответит, просто шагал куда-то вверх по холму, поднимаясь все выше и выше.

Она чувствовала, что устала сопротивляться его настойчивости, что почти перестала брыкаться, дергаться и кусаться, но признаваться ему в этом вовсе и не собиралась.

Чувства, душившие ее разум, были сравнимы лишь с ощущением сильнейшей жажды, настолько сильной, что в глазах темнеет и невозможно дышать. Это как сделать глоток ледяной минералки в жару, когда она обжигает горло, а на языке чувствуется каждый лопающийся пузырек. Словно каждая капля не просто насыщает тебя, а нежданно вторгается в тело и кровь. Больно. Остро. Но с покалывающим наслаждением.