bannerbanner
Самая темная звезда
Самая темная звезда

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 6

Я направилась в гостиную и, поставив стакан на подставку на кофейном столике, плюхнулась на диван. Потом проверила телефон. От Зои и Джеймса пришли сообщения, они предлагали вместе пообедать, но после пятничных приключений и вчерашнего утра мне хотелось спокойно отсидеться дома.

Где-нибудь с месяц.

– Поедешь сегодня во Фредерик? – спросила я, войдя в гостиную.

Даже по воскресеньям мама много работала. Иногда мы не виделись целыми днями. До замужества и рождения ребенка она объездила весь мир, изучая происхождение эпидемий. Сейчас она больше занималась исследовательской работой, руководя группой ученых-медиков в отделении инфекционных болезней.

Работа у нее была еще та.

От услышанных обрывков разговоров меня мучили кошмарные сны. Фурункулы и язвы. Обширные кровоизлияния, кровоточащие, лопающиеся глаза. Ужасные лихорадки, от которых люди сгорают за считаные часы.

Брр!

– Я взяла кое-какие бумаги, чтобы поработать дома. Но выходить никуда сегодня не собиралась.

– Черт, – сказала я, подхватив пульт и включив телевизор. – А я-то хотела замутить сходняк. Глобальный. С наркотой. Оттянуться по полной программе.

Мама фыркнула, присев на краешек кресла и водрузив кружку на очередную подставку. Мать была помешана на подставках. Они были разложены по всему дому.

Пока я перебирала каналы, она спросила меня про школу. Рассказывать было особо нечего, поэтому я продолжала машинально теребить пульт, остановившись, когда на одном из новостных каналов появился президент.

– Что он делает на телевидении? Сегодня воскресенье.

Дурацкий вопрос, конечно. Президент, светловолосый и моложавый – по крайней мере, по сравнению с коллегами, – казалось, прописался в ящике, давая одну пресс-конференцию за другой или обращаясь к народу.

– Наверное, это речь, с которой он выступал в пятницу.

– Да?

Я собиралась переключиться на другой канал, но заметила строку внизу экрана: «Президент Мак-Хью обсуждает законопроект об изменении принципов ПРП». ПРП расшифровывалось как программа регистрации пришельцев. Свод правил по регистрации и учету лаксенов. Существовали даже сайты, которые информировали людей, где лаксены проживают и работают.

Я никогда не заходила на эти сайты.

– Что все это значит?

Мама пожала плечами.

– Говорят, что изменят какие-то законы, касающиеся регистрации.

– Это я и так поняла, – сухо буркнула я.

Выступая, президент Мак-Хью смотрел прямо в камеру и, что бы ни говорил, неизменно кривил губы, будто вот-вот улыбнется. Меня это слегка раздражало, но остальные, казалось, его просто обожали. Возможно, в силу возраста или внешности. Он был по-своему симпатичным, хотя грубоватым. Выходец из военных, в прошлом году он одержал внушительную победу, пообещав американцам спокойную жизнь.

Похоже, лаксены под определение «все американцы» не попали.

Поигрывая пультом, я спросила:

– А если точнее, что изменится?

Мама вздохнула:

– Есть установка на усиление изоляции: лаксенов переселят в резервации, где им будет безопасней, ну и нам – тоже.

Она помолчала.

– К незарегистрированным лаксенам применят суровые меры. Эти поправки стоит принять, чтобы осуществить некоторые президентские программы.

Я вспомнила облаву в клубе и лаксенов, которые прятались в комнате… которых я перепугала. Я быстро переключила канал, выбрав шоу о тех, кто превращает свой дом в свалку ненужного барахла.

– Нет, это я смотреть не могу. – Мама покачала головой. – Меня сразу же тянет наводить порядок.

Закатив глаза, я оглядела комнату – нашу тщательно продуманную гостиную. Каждой вещи было отведено определенное место, даже коробкам-органайзерам, серым или белым. Весь дом был устроен в том же духе, куда уж дальше? Расставить коробки по размеру и цвету? Но мама явно не могла оторваться от экрана. Ну совсем как я. Мы с ней вечно не можем совладать с собой. Подобные передачи были ее «пунктиком».

Со стаканом в руке я замерла, услышав непонятный звук. Отставив сок в сторону, я оглянулась на прихожую. Весь нижний этаж был без дверей, одна комната плавно соединялась с другой, за исключением маминого кабинета, запиравшегося на ключ. По обе стороны от входа высились узкие окна, через которые проникал солнечный свет.

Ничего не заметив, я снова повернулась к телеэкрану, и вдруг мне померещилось, что за окном промелькнула чья-то тень. Я нахмурилась.

– Мам!

– Что, солнышко?

Тень за окном появилась снова.

– Там, за дверью… кто-то стоит.

– Что? – Она поднялась. – Я ничего не заказывала…

Она затихла, увидев, как дверная ручка повернулась налево, потом направо, словно кто-то пытался открыть дверь.

Что за?..

Я присмотрелась к панели управления сигнализацией на стене прихожей. Так и есть: она отключена. Ее редко включали днем, но дверь была заперта…

Нижний замок повернулся, как будто его открывали ключом.

– Мама, – прошептала я, не веря своим глазам.

– Эви, встань. – Мамин голос был на удивление ровным и спокойным. – Быстро.

Никогда в жизни я не вскакивала так шустро. Пятясь, я стукнулась о серую тахту, а мама уверенно обошла меня. Я думала, что она пойдет к двери, но она двинулась к дивану, откинула одну из тумбочек и потянула на себя диванную подушку.

Из-под подушки мама вынула ружье, целый дробовик! Я раскрыла рот. Конечно, я знала, что в доме есть оружие, ведь мама служила в армии. Но спрятать его под диванной подушкой, где я сидела, спала и ела сырные палочки?

– Прячься за моей спиной, – скомандовала она.

– Боже мой, мама! – Я вытаращила на нее глаза. – Все это время я сидела на ружье? Ты хоть представляешь, насколько это опасно? Я не могу…

Задвижка открылась со щелчком, прозвучавшим как раскат грома. Я сделала шаг назад. Как… как же так? Задвижку нельзя открыть снаружи, только изнутри.

Мама подняла ружье, целясь прямо в дверь.

– Эвелин, – рявкнула она, – встань за моей спиной. Живо!

Я метнулась вокруг дивана, чтобы встать позади нее. Окинув взглядом комнату, я схватила новый деревянный серый подсвечник, который собиралась фотографировать. Не решив точно, что делать с подсвечником, я зажала его в руке как бейсбольную биту и почувствовала себя намного увереннее.

– Если вламываются в дом, может, позвонить в полицию? И не придется никого убивать. Пусть они сами…

Входная дверь распахнулась, и в прихожую шагнула рослая широкоплечая фигура, расплывшись на мгновение в ореоле солнечного света. Потом дверь сама собой с треском захлопнулась, и солнечный свет исчез.

Я чуть не выронила подсвечник.

Это был Люк.

Люк, улыбаясь, стоял у нас в прихожей, не обращая ни малейшего внимания на ствол, направленный ему прямо в лицо. На меня он даже ни разу не взглянул.

Он наклонил голову:

– Привет, Сильвия, сколько лет, сколько зим.

С лихорадочно бьющимся сердцем я переводила глаза с одного на другого.

Он знаком с мамой? Знает, где я живу?

Мама вздернула подбородок:

– Здравствуй, Люк.

9

Не шевелясь и не дыша, широко распахнув глаза, я смотрела то на маму в халате и пушистых тапочках, с ружьем в руках, то на Люка в майке с надписью «Хрен с ним», под которой был нарисован маринованный огурец… в темных очках.

Точно, в солнцезащитных очках.

Я все еще сжимала подсвечник.

– Мама, ты его знаешь?

На лице Люка появилась слабая усмешка.

– Мы с Сильвией знакомы целую вечность, верно?

Что?

Ружье в маминых руках ни разу не дрогнуло.

– Что ты тут делаешь?

– Да вот, шел мимо. Дай, думаю, загляну на обед. – Он шагнул вперед. – Глядишь, чем домашним угостят.

Какого черта?

– Только сунься – посмотрим, как тебе двенадцатым калибром башку разворотит, – пригрозила мама.

Я выпучила глаза. Черт возьми, моя мама классная, с ней шутки плохи.

Однако Люк, кажется, этого не понял.

– Это не по-соседски и вообще как-то грубо. Вы всегда так встречаете гостей?

– Люк, ты же не такой глупый, чтобы сюда соваться? – Мама опять назвала его по имени, значит, мне не послышалось. Они знакомы. – Ты прекрасно, черт возьми, знаешь, тебя никто не звал.

Особенно если учитывать, что нормальные гости не вламываются в дом.

Я выглянула на парня из-за маминого плеча. Люк перехватил мой взгляд и улыбнулся еще шире, отчего у меня перехватило дыхание. В его улыбке было что-то зловещее, какой-то подвох.

Ну как я могла с ним целоваться? Хотя я-то его не целовала. Я, можно сказать, была не в себе, когда до этого дошло. Он сам поцеловал меня и собирался похитить.

Я крепче стиснула подсвечник.

– Ты же знаешь, как я отношусь к соблюдению правил, – ответил Люк. – Тем более тебе известно, как я отношусь к тому, когда мне целятся в голову.

– Мне все равно, как ты к этому относишься, – огрызнулась мама.

– Даже так?

Люк поднял руку и разжал пальцы. Ощутив рывок, мама охнула. Дробовик вырвало у нее из рук и понесло прочь. Люк поймал его на лету.

– Ни фига себе, – прошептала я.

Все с той же чрезвычайно самодовольной ухмылкой он взялся за ствол другой рукой.

– Знаешь, сколько людей погибает от оружия? – Он помолчал и поднял брови. В воздухе запахло озоном. – Вопрос не риторический. Мне и впрямь любопытно.

Мама опустила руки и сжала кулаки.

– Наверное, все убитые.

Он усмехнулся:

– Лично я вовсе не против оружия, хотя и обхожусь без него. Просто терпеть не могу, когда в меня целятся.

От резкого запаха раскаленного металла у меня заслезились глаза. Люк разжал кулаки, и покореженное ружье с грохотом упало на пол.

Ствол расплавился посередине.

– Офигеть, – повторила я, отступив еще на шаг.

Люк наклонился в сторону, высматривая меня за маминой спиной.

– Что это?.. Подсвечник? – Он от души расхохотался. – Да ладно.

Мама шагнула в сторону, загораживая меня.

– Не смей подходить к ней. Даже не смотри на нее.

– Ну, знаешь, с этим ты немного запоздала, – сухо ответил Люк, и мое сердце похолодело. Нет, он не посмеет. – Я на нее уже насмотрелся. – Он помолчал. – И уж точно подходил. Близко-близко. Можно сказать, вплотную.

Боже мой.

Почти не соображая, что творю, я размахнулась и бросила в парня подсвечник словно меч. Кувыркаясь, он полетел Люку прямо в голову, но тот поймал подсвечник на лету и удивленно посмотрел на меня.

Мама ахнула и повернулась ко мне.

– Эви, не смей.

Я застыла, опустив руки. Честно говоря, я надеялась, что, раз уж мама пустила в ход дробовик, ей будет приятно, что я не струсила и швырнула в Люка подсвечник.

Очевидно, я ошиблась.

– Ты что, кинула его на полном серьезе? – спросил Люк и бросил подсвечник на диван, откуда тот спружинил и глухо брякнулся на пол. Парень просверлил меня мрачным взглядом. – С такими замашками ты доиграешься, что тебя убьют.

Мама подбежала ко мне, и полы халата обвили ее ноги. Она выставила перед собой руку, словно отгораживаясь от Люка.

Люк насупился и уставился на нее сиреневыми глазами. Было в нем что-то первобытное, почти животное. Исходившая от него необузданная сила наполнила каждый закуток. Воздух так наэлектризовался, что даже волоски на руках встали дыбом. Может, он хотел принять свою естественную форму? Я никогда не видела этого в жизни, только по телевизору. Меня разбирало нездоровое любопытство.

– В самом деле? – тихо и угрожающе поинтересовался Люк.

Сердце екнуло, но тут мама опустила руку и тяжело вздохнула. Напряжение спало.

– Люк, чего ты хочешь?

Я не ожидала, что он ответит. Честно говоря, я ждала, что он разозлится, но он взял себя в руки.

– Хотел оказать тебе услугу, Сильвия. Я ведь сама любезность.

Мама ждала, сжавшись, как пружина на боевом взводе.

Он полез в карман и достал тоненький прямоугольник. Сердце билось так часто, что кружилась голова, и в полуобморочном состоянии я не разобрала, что он сжимал в пальцах. Люк подбросил вещицу в воздух, мама поймала ее на лету и открыла рот.

Через секунду она кинулась ко мне.

– Что это, Эвелин?

– О-о-о, – прошептал Люк, – плохо дело. Назвали полным именем. Кому-то сейчас попадет.

– Что? – спросила я, глядя на Люка и искренне жалея, что мне больше нечем в него запустить. Вот бы сейчас гранатомет!

– Это, – рявкнула мать, сунув мне под нос… фальшивые права.

Я не верила своим глазам. Те самые права, которые Люк забрал у меня в пятницу. Я про них совсем забыла.

Люк подмигнул, когда я обернулась к нему.

Я буквально потеряла дар речи. У меня не было слов. Он заявился сюда, где ему чуть не снесли башку и не заехали подсвечником, чтобы заложить меня? Он ведь мог отдать мне права еще вчера! А потом я вдруг вспомнила его слова: «Когда я сказал, что мы скоро увидимся, я не имел в виду сегодня».

Он еще вчера помнил, что права остались у него, и не отдал их мне. Попросту не верится. Неужели это происходит со мной? А я-то собиралась в воскресенье смотреть «В плену ненужных вещей»[7] и попивать яблочный сок. И все.

У мамы был тот самый взгляд, намекающий на то, что меня прямо сейчас зароют на заднем дворе и она станет участницей ток-шоу про матерей-убийц собственных отпрысков.

– Я…

Она склонила голову набок в ожидании ответа, но Люк первым нарушил молчание. Конечно, как же без него?

– Твоя дочь забыла их в «Предвестии» в пятницу вечером.

Я готова была провалиться сквозь землю.

Он ухмыльнулся, а я чуть не кинулась на него, словно бешеный утконос, а это, я вам скажу, не шуточки – утконосы, вообще-то, ядовитые (я об этом в интернете читала).

– Думаю, тебе интересно, где развлекается твоя дочь. И она была там не раз.

Глаза у меня полезли на лоб. Да как он посмел, ведь сам же предупреждал, чтобы я помалкивала о том, что видела в клубе, еще и угрожал!

Люк не останавливался:

– В пятницу вечером она забыла в клубе телефон и пришла за ним вчера утром. Я любезно сохранил его и вернул.

– Любезно? – завопила я. – Ты пытался…

Спохватившись, я осеклась. Если рассказать о похищении, придется объяснять все остальное, включая толпу лаксенов-нелегалов. При всем желании снова натравить на него маму я не могла подвергать опасности лаксенов или ее.

Люк приподнял бровь, и я грустно пролепетала:

– Тоже мне любезность.

Он сжал губы, словно сдерживал смех или улыбку.

Мама не ответила. Что тут скажешь? Мне пришел конец. Крышка. Ничего, мой дух вернется, чтобы мстить Люку до конца его дней.

Потом она наконец заговорила:

– Это все, Люк?

– Вы обедать собираетесь? – спросил он. – Я бы все отдал за домашний бутерброд с сыром, поджаренный на гриле.

Я аж оторопела.

– И томатный суп. Прекрасное сочетание, – добавил он.

– Нет, – отрезала мама, – обеда не будет, Люк.

Он тяжело вздохнул:

– Ну что ж, очень жаль.

– Это все? – повторила она.

– Кажется, все, – он вздохнул, словно устал от разговоров, и собрался уходить, но потом вдруг посмотрел на мою мать: – Кстати, договор потерял силу. Улавливаешь?

Мама застыла.

– Люк…

– Нет-нет, – он тихонько поцокал языком, – сейчас вряд ли стоит вдаваться в подробности. Так что, если не хочешь долгой и занимательной беседы под томатный супчик с сырными бутербродами, просто ответь.

О чем, черт побери, они говорят?

Мама поджала губы.

– Улавливаю.

– Отлично. – Люк пристально взглянул мне в глаза, пожалуй, даже слишком, отчего меня пробрало до костей, потом развернулся и пошел к двери.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Фильм по роману Сьюзен Коллинз, вышедший в 2012 году.

2

«Выручай-комната» – комната в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» из цикла романов Дж. К. Роулинг о Гарри Поттере.

3

«Балтиморские иволги» – бейсбольная команда в Балтиморе, штат Мэриленд.

4

«Хостел» – триллер 2005 года, режиссер – Э. Рот.

5

«Заложница» – остросюжетный боевик 2008 года, режиссер – Пьер Морель.

6

«Счастливые дни» – популярный американский комедийный телесериал на канале АВС (1974–1984).

7

Телевизионное реалити-шоу 2009–2013 годов о людях, склонных к вещизму.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
6 из 6