Аркада

Наталья Скоробогатова

Аркада

Глава первая

Двадцать лет… Прошло уже целых двадцать лет, а я до сих пор очень хорошо помню тот день. Для меня он начался со звонка в дверь нашей квартиры и крика отца, грозного, с хрипотцой от постоянного курения, такого, какой я слышал в свою сторону очень и очень редко:

– Антон! Подойди сюда! Немедленно!

Что я тогда понимал? Что вообще понимают дети в семь лет? Семь, десять, восемнадцать, двадцать семь… В любом возрасте нам кажется, что уж мы-то совсем не похожи на наших бестолковых ровесников и делаем всё правильно, но разве это так? Сейчас я знаю, что моя жизнь точно такая же, как у большинства, и точно так же, как и они, я далёк от понимания её целей, смысла. Её необходимости.

Я, мелкий, готовый через месяц пойти в первый класс, в синих трусах и одном зелёном в красный горошек носке, собравшемся на щиколотке в неаккуратную гармошку, стоял перед отцом и нашим соседом с четвёртого этажа и соображал, как оправдаться за то, что наделал. Ведь мы всего лишь играли. Я не хотел. Я не думал, что будет так… Не думал.

– За то, что испортил дверь в квартиру Андрея Васильевича, ты сегодня лишаешься поездки в цирк!

Тогда мне показалось, что мир рухнул. Цирк! Я так ждал его. У меня были планы, которыми я делился со всеми во дворе. Рассказывал о них каждому встречному. Мне нужна была фотография с обезьянкой. Такая была у Ленки из соседнего дома. Она постоянно ею хвасталась, и я в ответ хотел сказать ей: «И у меня тоже есть!» Я должен был съесть за раз два стаканчика мороженого. Нет, три! На спор. Мой старший брат Ромка сказал, что это невозможно, и нужно было доказать, что он неправ. Обязательно нужно! И пусть потом я заболею – это важно! И ещё хотелось, чтобы мне купили огромную сахарную вату. Её – просто потому, что такую брали в прошлую поездку, и она осталась самым ярким воспоминанием. Огромную, разноцветную, пахнущую жжёной карамелью и чуть-чуть – клубникой…

Всё это внезапно пропало, словно залитое той огромной тёмно-синей кляксой, которая осталась после нас с Витьком. Но мы были уверены, что банка не разобьётся. Парни с соседней стройки нам сказали, что она очень прочная, из закалённого стекла, и что её невозможно раздавить даже гидравлическим прессом. Мы всего навсего решили проверить, что не просто так отдали за неё свои самые ценные вещи. Я – подаренный дедом барабан, сделанный из старой кастрюли и куска дерматина. Витёк – заводного робота, у которого всего-то не работала лампочка, а остальное было как у новенького.

Мы долго думали, как проверить, а потом решили, что нужно попробовать кинуть во что-то железное. С силой. А в нашем подъезде только та дверь оказалась подходящей, ничем не обитой, а значит – самой крепкой. И чтобы придать банке веса, налил в неё краску – дворник как раз обновлял заборчики вокруг клумб во дворе. Это был почти научный эксперимент!

Почему не нашли вариант на улице? На той же стройке, куда нам, кстати, запрещено было ходить? Я даже сейчас не смогу дать ответ на этот вопрос. Детский мозг устроен так, что взрослому его логику не понять.

Но ни один мой довод не приняли. Я стоял, опустив голову, в тех же трусах и носке, и слушал, как отец обещает соседу, что всё исправит, а потом договаривается с бабой Машей из квартиры под нами, чтобы посидела со мной, пока они будут в городе. Мама качала головой, соглашаясь с отцом и укоризненно глядя на меня. Она всегда во всём с ним соглашалась. Ромка крутил пальцем у виска, а потом, спрятавшись за дверью так, чтобы родители не видели, показал мне язык, понимая, что он уже выиграл в поре. А Лизка не сказала ничего. Младшая сестрёнка в свои два года в принципе ещё плохо говорила. Да и понимала мало что.

Они уехали, а я остался.

Сейчас я часто думаю, а что, если бы мы поехали вместе? Может, ничего бы не случилось? Или случилось, и мне сейчас было бы всё равно, потому что меня бы тоже не стало. Сплошное «бы»… Но говорят, что история не имеет сослагательного наклонения, и в тот день я остался один. А за окном ярко светило солнце и люди толпами шли по улицам – несли транспаранты и флаги, пели песни о дружбе народов и отпускали в синее-синее небо разноцветные воздушные шары.

***

Шум работающих системников и шорох клавиш почти усыплял. Я смотрел в экран перед собой и видел не таблицу с последними отчётами, которые мне прислали на проверку, а что-то постепенно расплывающееся. Давно пора было сходить к офтальмологу и проверить зрение: кажется, мои минус полтора стали превращаться в минус два, если не больше. Но ведь для этого нужно для начала снять трубку и позвонить, чтобы записаться на приём. А я никогда не любил разговаривать по телефону. Проще лицом к лицу. Но если так, то нужно собраться и поехать в клинику, а это время и нервы. Да и отдыхать нужно по ночам, а не книги читать, чтобы потом на работе быть огурцом.

– Эй! Ты чего? Завис, как твой комп?

Я поднял взгляд и увидел перед собой Иру. Она стояла, облокотившись на стойку, отгораживающую моё рабочее место, и смотрела, как я, уткнувшись взглядом в строчки с цифрами на экране, реально завис. Ира, чьи бездонные голубые глаза всегда завораживали меня, а тонкие черты лица были настолько прекрасны, что могли сравниться лишь с произведением искусства. Ира, чья нежная улыбка согревала мое сердце, а звонкий смех заставлял забыть обо всех проблемах. Ира, которая стала мне лучшим другом, но не стала девушкой, потому что однажды я струсил.

– Не, – я провёл ладонью по лицу, смахивая сонливость, посмотрел на неё – да, на ладонь, а потом ткнул пальцем в одну из строк, – просто тут ошибка. Вот сижу и думаю, что теперь делать: то ли забить, но тогда в конце квартала можем пролететь с налоговой, то ли к Петру Васильевичу идти, но он точно не будет рад, что я его косяк обнаружил. В прошлый раз он на меня докладную написал, благо хоть, брат твой понял, что в тот раз не моя вина была.

– Слушай, – Ира обошла стойку и наклонилась над моим плечом, всматриваясь в экран, и меня обдало легким ароматом. Кажется, о таком говорят что-то вроде «морской бриз и нотки жасмина», – ты бы с этим напрямую к Диме и сходил. Васильичу давно пора на пенсию, он уже не вывозит. Вы бы вдвоём посмотрели, и, глядишь, к новому году у нас появится новый главный бухгалтер. А там… Дима хочет расширяться, ему площадки нужны, следовательно, кто-то должен будет ими руководить.

– Да не хочу я! – Кажется, я сказал это немного резко, потому что сидящая за соседним столом через проход Дина, до этого усиленно молотящая по клавишам, замерла и посмотрела на меня. Я покачал головой, показывая, что всё в порядке, и она вернулась к своему делу. Наверное, очередной фанфик пишет, или как они там у них называются.

Да, я вышел из себя, но по-другому просто не смог – эти Ирины разговоры о повышении за последние три года так достали, что просто сил моих больше не было. На самом деле она права, и если немного поднажать, то я вполне могу стать главным бухгалтером, а потом – и руководителем всего финансового сектора. Действительно могу, потому что цифры всегда были тем, что я понимал лучше всего остального, в чём видел закономерности и ошибки, на основании чего умел строить догадки и из чего делать выводы. И логика была моим коньком. Вот только если бы я хотел большего, то после получения диплома остался в университете и сейчас наверняка уже защитил как минимум кандидатскую и писал докторскую, а ещё – руководил кафедрой прикладной или теоретической математики. Но я не захотел тогда и не хочу сейчас.

Быть руководителем – это отвечать не только за себя, но и за других. Жить другими, помнить о них, в любой момент быть готовым сорваться, чтобы помочь им, исправить их ошибки. Я не такой. С самого детства я привык отвечать только за себя, не задумываясь, что мои слова и поступки могут доставить кому-то неприятности. И не потому, что мне плевать на других. Просто я не говорю и не делаю ничего, что может привести к чему-то плохому, и если раньше для этого нужно было думать, то в какой-то момент всё стало выходить автоматически. И теперь я – одиночка. Почти. Если бы не Ира… Она не даёт мне остаться самому по себе. Наедине с собой.

***

– Эй, ты чего? Завис, как твой комп?

Я с трудом оторвался от того, как моего совершенно беззащитного перса – орка тринадцатого уровня – молотит какая-то хтонь, намного его превосходящая, и перевёл взгляд на стоящую передо мной компанию. Их было пятеро: две девчонки и три парня. Все – года на три меня младше. Судя по внешности – явные линейщики или воверы: футболки с персами, лого, серьги, кольца, подвески, словно они не в компьютерный клуб пришли, а на фэндомную тусовку.

– Да? Чем могу? – спросил я, обращаясь, как мне показалось, именно к той девушке, которая задала вопрос. С заплетёнными в мелкие косички русыми волосами, яркими зелёными тенями, почти чёрной помадой и в платье, больше подходившем для приватной вечеринки, она тем не менее выглядела среди этих ребят самой адекватной.

– Нам нужны пять компов с подключением к Линейке, – ответила она, и все они разом рассмеялись, словно не заказ делали, а какого-нибудь стендапера слушали. И да, я оказался прав, эта девушка была у них за главную.

– Выбирайте, – я махнул рукой в сторону почти пустого зала, – у нас сегодня затишье. – И добавил тихо: – Впрочем, как и всегда в это время. – На часах был второй час ночи.

– Любые? – уточнил парень, на футболке которого красовался типичный орк из Варкрафта.

– Любые. Между ними сетка. Если собираетесь играть по ней, я сделаю настройки. И да, час аренды – триста. Пять часов – полторы.

– Мог бы и не уточнять, – заявила «главная», – считать умеем.

– Ну, мало ли. У нас тут всякое бывало. – Я встал и кивнул на экран своего рабочего компа. – Выбирайте побыстрее, у меня тут тоже не пельмени в микроволновке жарятся.

– А я бы не отказался от такой игрухи, – рассмеялся всё тот же парень с орком. – А, Ириш, ты как насчёт пельменей?

– Я Ира, не Ирина, не Ириша, не кто-то ещё. Ира, сколько раз тебе говорить?! – «Главная» развернулась и ткнула пальцем в его грудь так, что попала точно орку в глаз. – Понял?

– Понял! – Парень с орком рассмеялся и сделал пару шагов назад, сдвигая в стороны остальных членов их компании. – Только не бей!

– А давайте устроим дуэль? – подала голос вторая девушка. Мелкая, с двумя синими хвостиками, розовой с блёстками помадой и в типичной школьной форме из аниме, она больше походила на японскую куклу, чем на настоящего человека.

– Дуэль! Дуэль! Дуэль! – тут же начали скандировать все остальные и через пару минут рассыпались по залу, сев так, чтобы не видеть, что делается на остальных экранах.

– Эй, – крикнул я, – так на сколько мне таймер ставить?

– Не знаем! Сколько высидим, за столько и заплатим. Не переживай, Ирка проставляется, она школу с золотом закончила!

Я подумал, что парень с орком сегодня точно огребёт по полной, и оказался прав.

– Я тебе сейчас такую Ирку устрою! – с азартом проговорила «главная» и, не глядя на меня, пощёлкала кнопкой мыши.

Я увидел, что она запускает одну из платформ Линейки и утвердился в другой своей догадке – фанаты. Задроты-геймеры, решившие отметить праздник не бухлом, а любимой игрой. Ну, я их ругать точно не буду – алкоголь вреднее, кто бы что ни говорил по этому поводу.

Настроив занятые ими рабочие места, я вернулся за свой компьютер, но играть дальше не смог – постоянно отвлекался то на их азартные выкрики, то на внезапно возникающую тишину. А то – на «главную», которая с сосредоточенным лицом глядела в монитор перед собой, быстро перебирая пальцами по клавиатуре и почти со скоростью звука передвигая мышь по зашорканному коврику. Она была красивой. Совсем ещё девчонка, с большими глазами, цвет которых я не разглядел и которые не портили даже кошмарные зелёные тени, с курносым носом, покрытым едва видимыми веснушками, аккуратными прикушенными от усердия розовыми губами, с которых она уже съела всю помаду, и чуть выступающим подбородком.

Я потёр свою щёку, на которой уже выступила щетина, и поморщился: такие, как я, не нравятся таким, как она. Кто я? Обычный студент, живущий в коммуналке, подрабатывающий в игровом клубе «Аркада» по ночам и курьером в службе доставки посылок по вечерам, ничего не имеющий за пазухой и никого не имеющий за спиной. Хотя…

Был у меня один человек, которого я не мог воспринимать, как родного, но он легко стал мне старшим другом и помогал, если вдруг в том появлялась необходимость. Правда, я старался его не напрягать и решать свои проблемы самостоятельно. Но вот эта работа в клубе – его клубе – стала для меня почти домом. Лёня. Пронин Леонид Павлович. Директор игрового клуба.

– Опять завис? Слушай, а ты случайно не на этих?.. – «Главная» подмигнула мне, и я понял, что, задумавшись, не заметил, как прошло время, и замотал головой так, что чуть не свалился с кресла.

– Ты что? Я? Не! Я не! Я за здоровый образ жизни! Даже не курю! – Мне показалось, что это вырвалось из меня со скоростью пулемётной очереди, и я резко замолчал, глядя в её василькового цвета глаза. Только потом я понял, что такой оттенок им придавало освещение, но тогда почти утонул в них, таких красивых и глубоких.

– Ясно. Обычный тормоз, – хмыкнула она. – Так что там? Сколько мы просидели?

– Почему «тормоз»? – Я посмотрел на таймер. – Совсем даже не тормоз, просто засыпаю, а мне к восьми в универ. С тебя полторы, вы ровно три часа просидели.

– Понятно всё с тобой. – «Главная» достала из поясной сумки две купюры и протянула мне. – Чек не нужно. И это… – Она замялась, а потом всё-таки произнесла: – Ты извини, я не хотела тебя обидеть.

– Да ладно, – я махнул левой рукой, правой убирая деньги в кассу, – я и не обиделся. Сам понимаю.

– А чего ты в универ? Каникулы же. – «Главная» продолжала стоять, не обращая внимание на то, что остальная компания уже скрылась за входными дверями.

– Практика. Помогаю на кафедре – пишу всякие документы, архив готовлю, ещё всякое. – Я посмотрел на неё и улыбнулся. – Меня, кстати, Антоном зовут.

– Ира, – она протянула мне руку, и я аккуратно пожал её, – но только Ира. Ненавижу остальные варианты.

– А мне всё равно, как будут звать, хоть горшком, лишь бы в печку не ставили, – рассмеялся я, вспоминая присказку уборщицы из нашего детдома.

– Эй, ты идёшь? – В дверях показался парень с орком.

– Да, пять сек! – Ира посмотрела на него и снова повернулась ко мне. – Ты тут как работаешь?

– По выходным все ночи, по будням через сутки. Приходи, я тебе всегда найду комп бесплатно. – Тогда я подумал, что, кажется, поймал за хвост жар-птицу – настолько в груди пекло.

– Ага, приду! – Она забрала из моей руки свою – оказалось, что я до сих пор держал ту в своей ладони – и, махнув на прощание, ушла.

В следующий раз я увидел её первого сентября – на университетской линейке.

***

– Не хочет он! – Ира выпрямилась и развернула моё кресло так, чтобы я оказался лицом к ней. – Я для чего тебя Диме рекомендовала? Чтобы ты тут тух, как утонувший в трясине лось? Мы с тобой уже семь лет знакомы, а ты как был тютей, так им и остаёшься. Тош, – она присела передо мной на корточки, и её стройные ноги тут же покрылись струящейся тканью платья, – ты же отличный парень, хорош киснуть! Давно пора забыть и начать жить.

– Я пытаюсь… – Я попробовал встать, но она надавила мне на колено, не давая.

– Ты не пытаешься, ты делаешь вид, что пытаешься. Значит так, – она встала, – сегодня мы с тобой едем в клуб – Лёня там что-то обещал новенькое показать, – а завтра я тобой займусь по полной. Не нравится мне, как ты себя ведёшь. Начальником он не хочет быть, видите ли. Я тебе покажу, что ты не хочешь, а что хочешь! В пять минут шестого жду на парковке!

Она щёлкнула меня по носу и ушла, задевая полами платья попадающиеся по пути столы и перегородки, а я смотрел ей вслед и думал, что она-то точно знает, что, а точнее – кого именно я хочу.

Глава вторая

Сегодня был короткий день – пятница, но я всё равно задержался и только в пять минут шестого с толпой других таких же трудоголиков, не спешивших по домам, вышел из лифта на подземный паркинг.

Это было огромное разгороженное колоннами просторное помещение, которое не казалось абсолютно серым только благодаря яркому льющемуся с потолочных ламп свету, больше похожему на солнечный. Именно он окрашивал бетон в жёлтый. Места для парковки обозначались номерами, закреплёнными за каждым служащим – поставить сюда постороннюю машину было невозможно, – и большинство из них оказались уже пустыми. В том числе и место под Ирину машину.

Я остановился, не понимая, что делать, огляделся и тут же увидел их обеих. Ира полубоком ко мне сидела на капоте своей ярко-красной Тойоты Камри, стоявшей рядом с выездом – у будки охраны, и что-то читала в смартфоне. Или смотрела. С этого места было не понять, и я подошел так, чтобы оказаться у неё со спины, и заглянул в экран. Там не оказалось ничего особенного, всего лишь переписка с неизвестным мне адресатом.

– Это что? Свидание? – спросил я, делая вид, что мне всё равно.

– Это, – Ира выпрямилась, и наши глаза оказались практически на одном уровне, – наш возможный новый клиент. А ты опаздываешь.

– Да? – Я проигнорировал последнее замечание, обошёл её и нервно дёрнул переднюю дверь машины со стороны пассажира. В этот момент показалось, что приложи чуть больше усилий, и я оторвал бы ту к чертям. – А как же «Буду ждать тебя в “Волчьем логове” ровно в восемь. Целую, ОК»?

– Да, – кивнула Ира, продолжая стоять, глядя на меня, – мне придётся сегодня с ним поужинать. А всё остальное… – Она на секунду замолкла и, не закончив, добавила: – Так что сейчас едем к Лёне, а потом я отвезу тебя домой и поеду в ресторан.

– Она меня отвезёт! – хмыкнул я, кидая рюкзак на заднее сиденье и пристёгиваясь. – Я что, ребёнок? Понимаю, мы бы с тобой были женаты, и ты переживала, что как только оставишь меня одного, я где-нибудь с кем-нибудь загуляю. А так, я что, такси себе вызвать не могу?

– Да не ворчи ты, – Ира села рядом, тоже пристегнулась и вставила ключ в замок зажигания, поворачивая его на полтакта, – ворчун старый! Я за тебя замуж пойду только в одном случае: если ты перестанешь быть тютей, а это невозможно. Так что, – она посмотрела на датчики, повернула ключ до упора, заводя машину, и посмотрела на меня, – не в этой жизни.

– Напугала ежа голой задницей! – ответил я, отмечая про себя, что мне и самому не нравится быть, по её словам, «тютей», но сделать с этим я ничего не могу. Кого-то детский дом превращает в закалённого бойца, а меня сделал вот таким. Да и не был я тютей, если уж на то пошло, просто не любил ввязываться туда, где могли ждать проблемы.

***

Стоило Баранову и Рогову появиться в туалетной комнате, как все, кто был в ней, тут же сбежали, оставляя меня с ними наедине. Я прижался спиной к стене, покрытой старой в некоторых местах покоцанной плиткой, стараясь не дрожать, и подумал, что кричать не буду, что бы ни произошло.

– Мелкий пиздюк! – Баранов схватил меня за руки, вытаскивая в центр помещения, заломил их мне за спину и приподнял над полом, так, что Рогов смог поймать мои болтающиеся на весу ноги. – На кого ты посмел бочку катить, а? Какого ты рассказал всё?

Я замотал головой. Из глаз брызнули слёзы – не от обиды, действительно, зачем полез туда, куда остальные не лезли? Ну, украли они эти деньги из сумки завхоза, и что? Разве это было моё дело? Но руки и ноги, находящиеся в неестественном положении да ещё и сжатые в запястьях и щиколотках до боли, не дали перенести происходящее стоически. Но я не закричал. Только беззвучно заплакал, стараясь не сопеть, чтобы не получить лишний удар под дых.

– Ты сегодня за всё ответишь! Вот посидишь всю ночь и поймёшь, как на меня хлебало разевать! – приговаривал Баранов, пока они вдвоём с Роговым вытаскивали меня в неосвещённый коридор, где ждал третий из их банды – Столяров.

Тот, увидев нас, щёлкнул по выключателю, погружая всё вокруг в полутьму, рассеиваемую лишь дежурным светом на лестнице. Глаза резануло от резкого перепада, и если бы из них уже не текли слёзы, то сейчас точно брызнули бы во все стороны. К тому же, я боялся темноты…

Тем временем Столяров вынул из кармана небольшой китайский фонарик – их недавно привезли в наборах от какого-то спонсора – и, подсвечивая путь, пошёл в сторону служебных помещений, стараясь ступать так тихо, как позволял скрипящие под ногами ссохшиеся доски пола. Баранов и Рогов тащили меня следом, стараясь не сипеть и громко не дышать от натуги. Получалось это у них откровенно плохо, и Баранов даже пару раз выругался вполголоса, пытаясь удобнее перехватить мои ноги.

Наконец, они втащили меня в хозяйственный блок и остановились. Из-под двери в дальнем конце коридора лился свет. Но было тихо, и подождав несколько минут, чтобы убедиться, что никто не застукает, Столяров, поковырявшись гвоздём в замке, открыл дверь в кладовку, где технички хранили инвентарь и средства для уборки. Меня поставили на ноги, а после Рогов пинком впихнул в неё, так что я упал на пол – между грязных вонючих тряпок и помятых оцинкованных вёдер. Локоть заныл от встречи с одним из них.

– Аривидерчи, пиздюк! – прошептал Баранов, махнул мне рукой и захлопнул дверь, на которой стоял английский замок, не открывавшийся без ключа. Или, как я понял, отмычки.

Я испугался, потому что резко стало темно – к этому моменту я уже привык к свету фонарика, – но почти сразу вспомнил, как однажды помогал Антонине Васильевне, нашей нянечке, и бегал сюда за пакетом с порошком. Поднявшись, я на ощупь нашёл дверь и, пошарив по стене справа от неё, нашёл выключатель. Щелкнул кнопкой, и под потолком зажглась лампочка, простая, без плафона или абажура. Моргавшая в такт перепадам напряжения.

Заняться было нечем, спать пока не хотелось, изучение полок с кучей средств для мытья полов, стен, окон и посуды оказалось не самым интересным занятием, и я, выбрав относительно чистое ведро, перевернул его вверх дном, сел на него и задумался. Да, по сравнению с остальными в моей группе я был самым мелким, как по возрасту, так и по росту, но это же не навсегда. Надо только подождать. Вот вырасту, стану большим и сильным, и тогда ни Столяров с Роговым, ни сам Баранов не смогут мне ничего больше сделать, а вот я им точно надаю таких тумаков… Но пока нужно было сделать так, чтобы меня больше не трогали. Затаиться. Стать тише воды, ниже травы. Тогда я ещё не знал слово «мимикрировать».

***

– Да ладно ты!

Мы ехали по Пролетарскому проспекту, и Ира со скоростью, превышавшей среднюю, маневрировала в потоке, перестраиваясь из одного ряда в другой, подрезая и не пропуская другие автомобили. Вися

Она так ездила всегда. Если бы я не знал, что она училась на права и получила их сама, то точно решил, что ей в их приобретении посодействовал отец. Олег Степанович руководил одной из самых крупных строительных компаний города и души в дочери не чаял, балуя, как только мог. А Ира не отказывалась, хотя и старалась всегда всё делать сама. Вот такое вроде бы противоречие, однако в их семье оно работало.

– Что «да ладно»? – спросил я, глядя на то, как перед нами проявилась перестроившаяся из правого ряда серая девятка, и наша Тойота плавно ушла влево, едва не врезавшись в чёрную Мазду. Кажется, шестую.

– Не куксись. Я не хотела тебя обидеть. Ну ты же знаешь, что я тебя люблю. Ты мой самый лучший друг, и я просто за тебя переживаю.

– Да я не куксюсь. Или как это? В общем, не кисну. Ты просто тоже меня пойми. Вокруг итак шепчутся, что я на особом счету у начальства, и если вдруг Пётр Васильевич внезапно уйдёт на пенсию, и на его место назначат меня, то что скажут? А я ведь даже не зам его.

Приведённые мною доводы были не первой свежести, я повторял их из раза в раз, но ничего нового придумать не мог. Да и что я мог сказать сейчас, когда в моей голове крутилось только одно: «Я тоже тебя люблю. Ты мой самый лучший друг…»? Друг!

– Опять двадцать пять! Тош, ну, во-первых, у Васильича в принципе нет зама, а во-вторых…

Что «во-вторых», Ира договорить не успела, как не успела и затормозить или свернуть в сторону. Сначала я услышал грохот от столкновения Тойоты с другим автомобилем и стук упавшего с заднего сиденья рюкзака. Одновременно с этим меня тряхнуло и резко качнуло вперёд. Затем ремень безопасности впился мне в грудь, и я невольно подумал, что завтра точно будет синяк. О том, что с Ирой всё в порядке, я знал – она материлась, как сапожник, пытаясь одновременно сбить вздувшуюся подушку безопасности, освободиться от ремня и отодвинуть кресло назад, чтобы вылезти наружу.

– Погоди. – Я выпрямился, убрал её руки, и аккуратно открыл клапан, сдувая воздух из подушки, и нажал на кнопку, чтобы петля ремня выскочила из фиксатора.

– Сука! – не глядя на меня, тут же снова выматерилась Ира, наконец, освободившись и отодвинув кресло назад. – Откуда он взялся?